Представляем вашему вниманию замечательные рецепты из цветной капусты, которые с легкостью заменит любое мясное блюдо на праздничном столе! Этот рецепт удовлетворит вкусовые запросы любого гурмана, уверены в Retete.
Цветная капуста с грибами под соусом бешамель.
Для его приготовления вам понадобится:
1,5 кг цветной капусты;
1 чайная ложка соли;
2-3 л воды;
200 г шампиньонов;
2 столовые ложки подсолнечного масла;
4 столовые ложки панировочных сухарей;
750 мл молока;
60 г муки;
70 г сливочного масла;
1 чайная ложка горчицы;
твердый сыр;
соль, перец, мускатный орех;
Способ приготовления:
Для начала, измельчите цветную капусту — кусочки должны быть среднего размера. Вылейте воду в кастрюлю, добавьте следом соль и доведите до кипения.
Когда вода закипит, положите в нее кусочки цветной капусты и варите 4 минуты.
Когда время истечет, вытащите цветную капусту из кипящей воды и поместите в миску. Измельчите грибы. Разогрейте сковороду, добавьте подсолнечного масла и поджарьте грибы на небольшом огне. Не забудьте сдобрить их солью и перцем!
Выложите на противень жареные грибы. Затем добавьте вареную и измельченную цветную капусту.
Приступаем к подготовке соуса. Для него нужно смешать мягкое сливочное масло, растопленное с молоком, мукой, мускатным орехом, горчицей, солью и перцем. Хорошо перемешайте полученную смесь в кастрюле на слабом огне, пока не получите однородный и густой соус.
Вылейте соус на слой цветной капусты. Следом посыпьте тертым сыром и панировочными сухарями. Выпекайте при температуре 180 градусов 15-20 минут.
Вуаля, ваше блюдо будет не только сытное и полезное — оно поразит вкусом вас и ваших близких. Приятного аппетита!
Простой и вкусный салат из цветной капусты.
Простой и полезный салатик, легкий в приготовлении и вкусный в употреблении. Попробуйте и не пожалеете!
Ингредиенты:
1 кг цветной капусты;
1 большая морковь;
4 столовых ложки уксуса;
несколько зубчиков чеснока;
1 сладкий перец;
петрушка;
немного подсолнечного масла.
Способ приготовления:
Хорошо вымойте цветную капусту и порежьте ее на мелкие кусочки.
Варите цветную капусту в течение 15-20 минут, пока она не станет мягкой. Остудите капусту.
Очистите и натрите морковь на крупной терке.
Нарежьте кубиками или соломкой зеленый перец и измельчите петрушку.
Соберите все ингредиенты в одной миске и добавьте чеснок, уксус, масло и другие специи на свой вкус.
Хорошенько перемешайте и оставьте салат на ночь в холодильнике, чтоб настоялся.
Ваш салат готов! Освежающий и натуральный, он прекрасно подойдет как вегетарианцам, так и тем, кто питается здоровой пищей. Этот салат разрушает миф о том, что вся полезная пища не имеет вкуса, ведь его вкус вы еще долго не сможете забыть!
Как люди любят сотворять кумиров, а затем низвергать их, забывая о том, что «всяк человек ложь». Майкл Джексон низвергнут через десять лет после его смерти. Как это пошло сражаться с музыкой самого популярного и продаваемого поп-певца в мире! Как пошло и мерзко идти на поводу у публики, требующей посмертного распятия. Музыку Майкла Джексона удаляют из плей-листов радиостанций по всему миру и эти действия вызывают у меня омерзение – только вчера ещё эти же радиостанции не хотели ассоциировать личность человека-извращенца с его творчеством, закрывая глаза на мерзость поведения первой составляющей образа, и восхищаясь гениальной частью сценического образа.
А сколько миллионов заработали на Джексоне его продюсеры, биографы и подражатели? Куда делись все его друзья и прихлебатели? Что будет делать Вегас и Голливуд без образа чёрного человека, решившего бросить вызов природе и собственной сути? «Лунную походку» тоже запретят, как и «Триллер», как и имя, ставшее при жизни легендой? И как символично звучит само название поместья, которое поп-символ решил превратить в сказку, Неверленд – земля, которой нет… Все в жизни – это материализация сознания и наших желаний. И Майкл Джексон – отражение своей эпохи и нашего видения ее. Эпоха ушла и теперь в новой эпохе все вновь стало зазеркальем, но уже под иным углом. Жизнь штука несправедливая, да и смерть тоже. И часто жизнь способна примерять непримиримых, а смерть – нет. Как все сложно в этих параллельных мирах…
Как же люди любят плевать в мертвых. Теперь жду череду гневных каминг-аутов от бывших друзей и коллег, которые при жизни человека-маски прекрасно осознавали, с кем имеют дело.
И все молчали.
А я в очередной раз подумала о нашем больном обществе, которое сегодня готово принять с распростертыми объятиями любой нетрадиционализм, забывая, что завтра придут уже другие поколения и поднимут планку безумия на еще высший уровень. Господа, вы звери, господа!
Когда местные гиды рекламируют себя и пишут о романтических прогулках по узким средневековым улочкам Мюнхена, хочется запустить в них чем-нибудь тяжелым. Потому что врут и не краснеют. Нет в Мюнхене узких средневековых улочек – все пропало в войну. И почти все «средневековые» дома, которые вы видите, приезжая сюда, – фальшивка.
Не говорите никому и никогда, что «уж как минимум пивная Hofbräu сохранилась». Не сохранилась, ее чудесно отстроили заново. От того самого старого «Хофброя» остался только подвал, в котором хранились несколько сот именных кружек постоянных клиентов.
За уничтожение остального – в том числе и романтики – отвечают современные джентрификаторы.
Впервые со словом «джентрификация» я встретилась, когда читала книгу Джейн Джекобс «Жизнь и смерть больших американских городов». Это очень хорошая книжка, слегка напоминающая философский триллер. Джекобс много лет прожила в Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке, и на ее глазах любимый район начал меняться не в лучшую сторону. Произошло это не из-за наплыва чужаков всех мастей, о чем так любят сейчас говорить, а из-за пресловутого желания «причинять добро и наносить пользу». В пылу улучшайзинга власти лишили Виллидж его шарма – бесконечных маленьких встреч, уличных вечеринок, соседского контроля и много чего еще.
В Мюнхене происходит примерно то же самое.
До переезда я ни разу не бывала в баварской столице – пять часов между самолетами не считаются. И я не знаю, насколько другим был город еще десять лет назад. Но малочисленные приметы тех времен все еще сохранились. Возьмем, например, Блуменштрассе – или Цветочную улицу. Она идет от Виктуалиенмаркт до модного района Глокенбах. Все, что когда-либо было на этой широкой, забитой машинами улице, уже посносили. Бессмысленно дорогой ресторанный комплекс Eataly занял целый квартал. Вместо мелких лавчонок появились магазин модной одежды Kafka и автосалон Tesla. Безусловно, это именно то, что нужно новым жителям Цветочной улицы: почти всех старых обитателей давно согнали с насиженных мест в более дешевые пригороды. Но есть пара уголков, которые еще держатся. Это лавка, где торгуют всевозможными лекарственными травами, и небольшая пивная – по-местному «штуберль».
Лавка ароматизирует своими травами всю округу. Торгуют в ней два старика, и сами напоминающие былинки. Они братья, лавка принадлежала их семье много-много лет, и ничто, кажется, не может заставить их переехать. В их магазинчике все по-старому: древние весы, покрытые травяной пылью тусклые мерные совки и ложки, мешочки с травами, куча специализированной литературы, свисающие с потолка коренья. Наверное, эту лавку можно назвать пережитком прошлого. Но подобные пережитки составляют в Мюнхене чуть ли не половину всего населения. И сколько бы их ни переселяли за город, они все равно ездят за своими травами на Блуменштрассе. Им не нравится безликая аптечная фасовка и провизоры, разговаривающие заученными фразами. Мюнхенцы любят поболтать, но пустой треп не уважают. Какой смысл делиться с посторонними историями своих болячек, если с тобой не делятся в ответ? Так что лавка «Травы и коренья» все еще соседствует рядом с «Теслами», мозоля глаза модным Грегорам Замзам, выходящим из «Кафки».
Пивная – не помню, как она называется, – такая же древняя, как и лавка. В ней с полудня собираются колоритные типы. Таких в Мюнхене встретишь не часто. По особенностям складок на их лицах можно читать их историю погружения в алкоголь: какой предпочитают, сколько и как давно пьют, закусывают ли. Носители этих выдающихся лиц сидят, слегка обмякнув, на улице. Они пьют, режутся в карты, иногда переговариваются, снова пьют. Делают они это в любую погоду и стали уже даже частью местного пейзажа. Так что когда однажды я увидела совершенно пустой участок перед пивной, я испугалась, что ее закрыли. Оказалось – владельцы просто уезжали в отпуск. Внутри, кстати, я никогда не была, но видела барменшу. Допускаю, что цены там до сих пор в марках.
Конечно, многие старые кафе и магазинчики просто не выдерживают конкуренции и закрываются. Но в Мюнхене, где традиции значат невероятно много, главными врагами малых частных предприятий стали жадный рантье и амбициозный улучшатор, который вместо старой лавки лучше какой-нибудь модный лофт построит. За квадратный метр жилой недвижимости в городе сейчас просят 30 евро. Коммерческая недвижимость стоит еще дороже. Прибавьте к этому далеко не самую низкую стоимость коммунальных услуг и получите ежемесячную аренду в районе 4–5 тысяч евро. За очень мало квадратных метров.
Смешно, но буквально на днях свои флагманские – то есть самые большие и удобные для покупателей – магазины закрыли марки H&M и Mango. Зная, какие у них обороты, можно подумать, что закрытие – это наказание Мюнхену за наглость и жадность. И, в общем, так оно и есть. Обе фирмы планируют открываться на окраинах или даже в городах-сателлитах. Там дешевле, люди там часто живут вообще без магазинов в шаговой доступности, там можно развивать инфраструктуру и прослыть реформаторами.
Это вызывает опасения лично у меня. В нашем Карлсфельде уже открылся лучший китайский ресторан во всей округе, и мюнхенцы ворчливо пишут, что им приходится переться из центра в такую даль. И я уверена, что следом за чуваками из Гонконга, прибудут и все остальные. Что приведет к росту на жилье. Понятно, что я вам тут рисую Нью-Васюки, опираясь на один только гонконгский ресторан. Но если дорожает престижный Мюнхен, то почему бы не подорожать и пригородам – вместе с повышением их престижности? А уж такие китайцы, как у нас, способны уделать любого «мишленовца».
В прежние годы я, бывало, публиковал перед выборами в ЖЖ обзор актуальных опций голосования под названием «Зона разумного выбора». Актуальных для тех, разумеется, кто, читая мои тексты, мог счесть себя моим предполагаемым единомышленником – при всей условности этого понятия в жизни вообще и в политике в частности.
Иначе говоря, эти обзоры не были адресованы людям, ощущающим дефицит израильских уступок арабам, верящим в светозарные горизонты «Нового Ближнего Востока» и вполне равнодушным к запросам еврейской исторической памяти как одного из необходимых начал территориальной политики Израиля. Они также не были адресованы тем, кто имел сложившееся намерение голосовать за ультраортодоксальные партии.
Сильно удивить читателей в подобном формате было невозможно, и я к этому не стремился. Не стремлюсь и теперь.
Большинство без труда угадает, что в зону разумного выбора, определяемую как по типу изъявляемых конкретными партиями позиций, так и по их вероятным шансам добиться представительства в Кнессете, я включаю на этот раз опции голосования за Ликуд, Новых правых (партия Нафтали Беннета и Айелет Шакед, далее НП) и Объединение правых партий (далее ОПП), в которое вошли Еврейский дом (ЕД), Ихуд леуми и Оцма йехудит. Однако конкретный выбор для меня самого в этот раз затруднителен.
За Ликуд я никогда не голосовал, полагая правильным отдавать свой голос правее – за Тхию, вплоть до ее электорального фиаско в 1992 г., и потом за Национально-религиозную партию, она же Мафдаль, в ее оригинальной, комбинированной (технический блок Ихуд леуми – Мафдаль на выборах 2006 г.) и новой (ЕД) ипостасях.
При этом я, конечно, понимал, что если Ликуд захочет отдавать землю арабам, никакая из правых партий его не остановит, поскольку ему в этом случае будет гарантирована поддержка левых – не на следующих выборах в Кнессет, а при проведении нужных ему политических шагов через парламентскую процедуру, как это было в 1978 г. при утверждении Кемп-Дэвидского договора с Египтом (утрата Синая), в 1998 г. при утверждении заключенного Нетаниягу соглашения «Уай плантэйшн» (шестикратное увеличение зоны А и передача 13% территории Иудеи и Самарии из-под полного израильского контроля в зону В и зону А) и в 2005 г. при утверждении шароновского «размежевания». Парламентская поддержка левых заведомо превосходила в этих случаях коалиционные потери премьер-министра, обусловленные голосованием малых правых партий и даже части ликудников, не желавших поддерживать в Кнессете предлагавшиеся правительством территориальные уступки.
Итак, иллюзий насчет способности малых правых партий воспрепятствовать отступлению при наличии соответствующей политической воли у ликудовского премьера у меня не было, но, голосуя за Мафдаль (в ее вышеуказанных ипостасях), я, во-первых, мог быть уверен в том, что эта партия не станет инициатором отступления и не будет его поддерживать, и, во-вторых, находил характерный для нее средний политический тип в целом симпатичнее – интеллигентнее, честнее – чем средний ликудовский. Наконец, и в деятельности министров Мафдаля я чаще всего находил конкретную пользу, в том числе и по причине совсем не лишней опеки учебных заведений национально-религиозного сектора. Всякий, кому приходилось оплачивать учебу детей в сколько-нибудь качественных школах этого сектора, поймет, почему я не считаю такую опеку лишней.
Это была уютная электоральная опция, которая на протяжении многих лет не давала мне особенных поводов для разочарования, но от заявки претензий на более серьезное участие во власти и, тем более, на продвижение к вершинам государственной власти Мафдаль была очень далека. Мало того, до прихода Беннета и Шакед она две каденции подряд, с 2006-го по 2013 год, имела в Кнессете три мандата (если не считать партнеров из партий, входивших в Ихуд леуми, вместе с которым Мафдаль участвовала в выборах 2006 г.). Иначе говоря, опция эта скукоживалась, и с повышением электорального барьера до 3,25% она приказала бы долго жить, если бы не праймериз, проведенные ЕД в 2012 г. по настоянию Ури Орбаха ז»ל.
Внутрипартийные выборы принесли победу Нафтали Беннету и третье место в списке кандидатов Айелет Шакед, с приходом которых ЕД преобразился и на парламентских выборах 2013 г. им, в техническом блоке с Ихуд леуми, было получено 12 мандатов. Мафдаль в последний раз добивалась такого результата в 1977 г., еще до всех расколов в национально-религиозном лагере, а большего числа депутатов в Кнессете она не имела вообще никогда, поэтому достижение Беннета (Шакед тогда еще не воспринималась как значительная фигура) было по-настоящему весомым.
Дальнейшее известно: Нетаниягу попытался оставить ЕД на скамьях оппозиции, сколотив правительство с Ципи Ливни (Тнуа), Лапидом (Еш атид) и Яхдут ха-Тора, но Беннет совместно с Лапидом лишили его этой возможности, разыграв успешную партию в ходе коалиционных переговоров и заставив Нетаниягу создать правительство с ЕД, без ультраортодоксов. Затем, перед выборами 2015 г., Нетаниягу попытался удушить ЕД в своих объятиях, убеждая национально-религиозный электорат в том, что его интересы и политические позиции будут гарантированы при любом исходе голосования для ЕД, тогда как личность будущего премьера зависит исключительно от того, сумеет ли Ликуд обойти по числу депутатских мандатов технический блок Авода-Тнуа, взявший себе претенциозное название «Сионистский лагерь».
Последний тезис неправомерен в израильских условиях, требующих, чтобы политик, получающий от президента мандат на формирование правительства, обладал наилучшими шансами справиться с этой задачей, т.е. мог опереться на поддержку большинства депутатов, причем его собственная партия не обязана обладать наибольшей парламентской фракцией. Сам Нетаниягу стал премьер-министром в 2009 г., хотя Ликуд получил тогда меньше мандатов на выборах, чем Кадима, во главе которой стояла Ливни. Но Ликуд умеет использовать этот лукавый тезис в борьбе за голоса избирателей, как, впрочем, умела и Авода в свои тучные годы.
Короче, в 2015 году Нетаниягу сумел уверить значительную часть правого электората в том, что численность будущей фракции Ликуда является критически важным обстоятельством для сохранения власти в руках национального лагеря и, как выражались тогда, «высосал через соломинку» голоса Еврейского дома. Если в Кнессете XIX созыва у Ликуда было 20 собственных мандатов (и 31 мандат в техническом блоке с НДИ), то по результатам выборов в Кнессет ХХ созыва, на которые Ликуд и НДИ пошли по отдельности, у Ликуда оказалось 30 мандатов.
Парламентское представительство ЕД сократилось тогда до 8 мандатов, но эту урезанную силу он сумел использовать исключительно эффективным образом, и в последние четыре года проку от каждого из его министров – здесь я имею в виду Беннета и Шакед – было значительно больше, чем от кого-либо из их коллег. Я знаю, что в правом лагере модно ставить высокие оценки Шакед и недооценивать Беннета; к такому умонастроению старательно подталкивал Ликуд, старавшийся расколоть их политический тандем, переманить Шакед к себе и уничтожить Беннета, и в ту же сторону, с меньшей разборчивостью, работала пропаганда НДИ, которой было важно уничтожить Беннета как конкурента Либермана в борьбе за пост министра обороны. Сам я, однако, оцениваю Беннета достаточно высоко, несмотря на его кажущуюся легковесность, и, в частности, высоко оцениваю его работу на посту министра образования.
Однако, помимо прямой министерской эффективности Беннета и Шакед, само существование ЕД как политической силы, способной заявить претензии на лидерство в правом лагере, если Ликуд сдвинется влево, самым отчетливым образом сказывалось на политике Нетаниягу в последние годы. Действующий премьер отчаянно остерегался ситуации, при которой справа от него образуется ниша для маневра ЕД и увеличения его электорального веса.
Такая осторожность Нетаниягу в большинстве случаев была, на мой взгляд, полезной. Явно противоположный результат она имела в единственном случае: два года назад, когда Нетаниягу, испугавшись реакции справа (и, в частности, в социальных сетях), отказался от собственной договоренности с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев, только что представленной им как наилучшее из возможных решений проблемы, связанной с присутствием в Израиле десятков тысяч нелегальных африканских мигрантов. Согласно упомянутой договоренности с УВКБ, в Канаду и другие западные страны предполагалось отправить в течение ближайших пяти лет свыше 16 тыс. человек, почти половину от общего числа остававшихся в Израиле тогда выходцев из Эритреи и Судана; в обмен на это израильское правительство обязалось натурализовать такое же число инфильтрантов, находящихся на его территории.
Отменяя договоренность с УВКБ, Нетаниягу уже знал, что лимитированные БАГАЦем возможности правительства не позволят ему найти и осуществить лучшее решение и что, с большой вероятностью, без соглашения с УВКБ в Израиле останется больше нелегальных мигрантов, чем в случае реализации такового. Тем не менее, он не пожелал подставляться под критику справа и объявил об отмене достигнутой им же договоренности. Позже Нетаниягу захотел к ней вернуться, и это сначала не получалось, поскольку Верховному комиссару ООН не понравилась наша пощечина, но потом, кажется, получилось (если я правильно понимаю официальные документы израильской Иммиграционной службы aka רשות האוכלוסין וההגירה, а у них там намеренно темнят в вопросе о разнице между «третьими странами» и «другими странами» в связи с отъездом африканских мигрантов). Иначе говоря, мы сегодня в лучшем случае имеем неафишируемую реализацию все той же договоренности, а в худшем – серьезную лажу.
Так или иначе, в этом случае эффект трепетного равнения Нетаниягу направо я расцениваю негативно, и в последние четыре года был еще один случай, менее однозначный, но о нем я сейчас говорить не стану во избежание бурления известных материй, и потому еще, что он не слишком важен для обсуждаемой темы. А в целом эффект присутствия ЕД на израильской политической сцене имел положительное значение в том числе и по признаку дисциплинирующего воздействия на Нетаниягу.
С началом текущей избирательной кампании Беннет и Шакед вышли из ЕД и объявили о создании собственной партии НП, почти не оставив своим бывшим товарищам времени для реорганизации и выдвижения альтернативного лидера. Примерно такой же эффект имело бы решение командиров воинского подразделения покинуть своих солдат непосредственно перед боем, пожелав им напоследок ратной удачи. Я уже писал здесь (на иврите), что этот поступок кажется мне безобразным – при всем понимании побудительных мотивов Беннета и Шакед и тех объективных трудностей, с которыми они сталкивались в ЕД. Но тогда же я отмечал, что это не перечеркивает для меня опцию голосования за НП, ведь брезгливость в политике позволительна в известных пределах. Отдавая должное лидерским качествам Беннета и Шакед, разделяя в большинстве случаев их подход к проблемам страны и несомненно желая им укрепиться на политической сцене, я подозревал, что не найду для себя лучшей опции голосования.
Ситуация сильно усложнилась для меня, когда НП заключила соглашение о перераспределении остаточных голосов с НДИ. Случилось это не от взаимной любви, а от безысходности: Нетаниягу приложил немало усилий к тому, чтобы остальные правые партии объединились в технический блок ОПП (хорошо, что не ОПГ), и заключил аналогичное соглашение с ним. У ШАСа такое же соглашение с Яхдут ха-Тора, и особого выбора у Беннета и Либермана не оставалось: при всей своей неприязни друг к другу они предприняли шаг, который позволяет каждому из них надеяться на то, что перераспределение остаточных голосов сработает в его пользу.
По результатам последних опросов представляется достаточно вероятным, что НДИ не наберет 3,25% правильно поданных голосов (и воспрепятствовать этому призван раздуваемый с подачи Арье Дери скандал с «проверками ДНК»; эти двое, Дери и Либерман, почетные члены клуба друзей Мартина Шлаффа, умеют работать на пользу друг другу). При таком исходе голосования предвыборное соглашение с НП не будет иметь вообще никакого эффекта: все поданные за НДИ голоса просто отправятся в мусорную корзину, как и остаточные, сверх целого числа мандатов, голоса избирателей НП. Но если НДИ преодолеет электоральный барьер, может случиться, что моим голосом, отданным за НП, в Кнессет будет проведен еще один кандидат из либермановского списка. Сама мысль об этом мучительна для меня.
Но если не Ликуд и не НП, остается единственный вариант – ОПП.
Список кандидатов этого блока не вызывает у меня энтузиазма, и не только по причине присутствия в нем представителей Оцма йегудит. Как и многие в правом лагере, включая наиболее уважаемых мною авторов газеты «Макор ришон», я нахожу, что Оцма – крикливая и бесполезная партия, но ее способность спалить порядка 100 тысяч голосов была и в моих глазах достаточным основанием для того, чтобы искать соглашения с ней. Когда Оцма вознамерилась сделать одним из своих кандидатов адвоката Йорама Шефтеля, я понял, что этим предел моей небрезгливости будет прорван, но из затеи с Шефтелем, к счастью, ничего не вышло, а Бен-Ари и Бен-Гвир таких сильных чувств у меня не вызывают. В общем, с заключением соглашения о перераспределении остаточных голосов между НП и НДИ я стал все больше склоняться к тому, что в конце концов проголосую с постной физиономией за ОПП.
Здесь возможен вопрос: почему не Зеут? Не стану ссылаться на изрядный риск, связанный с тем, что эта партия не преодолеет электоральный барьер и впустую растратит поданные за нее голоса, поскольку в последнее время все же были опросы, в которых она его перескакивает. Отвечу так: даже и будь я уверен в том, что Зеут окажется в Кнессете, я не стал бы голосовать за нее.
В человеческом плане Фейглин не вызывает у меня особенного отторжения, и то, что он движим прежде всего личной амбицией, меня не смущает (неамбициозные политики – редкость, и не факт, что нужная редкость). Его многолетняя стратегия по захвату Ликуда была изначально обречена на провал, о чем я не раз писал в прошлом, когда это было актуально. В ходе текущей избирательной кампании такой же фокус (с противоположным политическим вектором) попытались провернуть «новые ликудники», и с тем же результатом. Ликуд удерживает свои позиции в израильском обществе как правоцентристская партия и именно в этом качестве; не стоит относиться к ее членам и избирателям как к идиотам, не способным понять, что инициативная группа А хочет превратить Ликуд в «Зо арцену», а инициативная группа Б – в МЕРЕЦ. Если бы такой фокус, паче чаяния, удался, захватчикам досталось бы только название, без электората.
Но и это не аргумент для сегодняшнего решения. Фейглин потратил не меньше пятнадцати лет на реализацию своей прежней ошибочной стратегии, однако, выбитый на нереальное место в списке кандидатов Ликуда после единственной краткосрочной каденции в Кнессете, он создал собственную партию, во главе которой баллотируется теперь. Соответственно, он заслуживает отношения к себе, своим лозунгам и идеям уже в этом контексте.
Так вот, именно идеи Фейглина, его либертарианская риторика и бойкие предложения, в ряде случаев совершенно не соответствующие сложности проблем, о которых он берется судить в поистине хлестаковском духе, служат мне причиной того, чтобы не голосовать за него. Шесть лет назад я посвятил отдельную статью лозунгу превращения ЦАХАЛа «в профессиональную армию», с которым Фейглин носился в то время и который его партия выдвигает теперь. Возможно, я позже выставлю эту старую статью здесь, хотя она намеренно писалась тогда уже после выборов в Кнессет XIX созыва, поскольку я не хотел, чтобы ее содержание воспринималось в контексте политической борьбы между различными группами национального лагеря. Данный момент – не единственный в моих расхождениях с Фейглиным, общий вес которых превышает даже и то, что он теперь оставляет открытым вопрос о кандидатуре премьер-министра, которую его партия поддержит после 9 апреля, если ей посчастливится оказаться в Кнессете.
Итак, ОПП. Окончательное ли это решение? Пока нет. Твердо могу сказать только то, что мое голосование так или иначе останется в очерченной выше зоне разумного выбора: Ликуд (מחל), НП (נ), ОПП (טב). Когда определюсь, может быть, сообщу о своем решении здесь, а сверх того я ничего об этих выборах писать не намерен. В отсутствие газетного ритма и стимула оно мне скучно.
В 1970-х годах на фоне энергетического кризиса Франция заключила с Ираком контракт о строительстве там ядерного реактора в обмен на поставки нефти. Бразилия обязалась поставлять уран, который будет обогащаться на реакторе при помощи технологии, поставленной Италией.
Было объявлено, что это будет сугубо мирный реактор для производства электроэнергии, хотя богатому нефтью Ираку не было смысла идти на такие огромные затраты для этого.
В Израиле понимали, что истинная цель – это создание ядерного оружия. По оценкам израильской разведки, Ирак после пуска реактор, смог бы создавать по четыре плутониевых боеголовки в год. И все это – на фоне угроз со стороны Саддама Хусейна уничтожить Израиль.
После того, как дипломатические усилия в столицах Европы и в США не принесли результатов, премьер-министр Менахем Бегин весной 1982 года отдал распоряжение уничтожить реактор, который возводили в 17-ти километрах от Багдада. Операция получила название «Опера», или – «Операция Таммуз».
По некоторым сведениям, власти Ирана, с которым тогда Ирак находился в состоянии войны, передали Израилю сделанные с воздуха снимки объекта. В Израиле построили макет комплекса, и наши летчики проводили учебные бомбардировки.
7 июня 1981 года в 15-50 восемь самолетов F-16 и шесть самолетов F-15 вылетели с авиабазы «Эцион» на севере Синайского полуострова в сторону Ирака.
Позже Бегин объяснил, что дата была выбрана не случайно, это был крайний срок: еще два месяца, и реактор уже был бы в действии, его бомбардировка привела бы к ядерному взрыву, и тогда десятки тысяч жителей Багдада подверглись бы реактивному излучению. Тем не менее лидер оппозиции Шимон Перес позже назвал это легкомысленным и безответственным и обвинил Бегина в том, что он приказал разбомбить реактор в Ираке за три недели до выборов, чтобы завоевать голоса избирателей. Бегин в ответ обнародовал письмо к нему Переса, в котором тот в принципе возражал против разрушения реактора.
Выбрали для операции воскресный день – чтобы уменьшить людские потери; на объекте было много иностранных специалистов. Бойцы израильского спецназа заранее были заброшены в Ирак, чтобы вызволить летчиков, которым придется катапультироваться в случае, если их самолет подобьют.
Самолетам предстояло пролететь более тысячи километров в одну сторону, пересечь воздушное пространство Иордании и Саудовской Аравии. Чтобы ускользнуть от радаров ПВО, летели на минимальной высоте, иной раз опускаясь до 30 метров.
Долетев до цели, самолеты поднялись на высоту в 1000 метров, сбросили 16 бомб общим весом в 10 тонн и полностью разрушили комплекс, сделав невозможным его восстановление. Иракские войска ПВО были застигнуты врасплох и не успели вовремя среагировать. Ни один израильский самолет не получил повреждений. Все самолеты тем же маршрутом вернулись обратно. Операция заняла 2 часа и 40 минут.
Получив сообщение от начальника генштаба Рафаэля Эйтана об успешном завершении операции, Бегин, по свидетельству министров, воскликнул: «Какой же мы народ! Есть у нас воры, насильники, грабители старух – и есть такие парни, которые делают замечательную работу, чем мы можем гордиться».
Мировое сообщество не спешило с аплодисментами. Совет безопасности ООН осудил действия Израиля в резолюции 487, квалифицировав их как нарушение устава ООН и норм международного права, и потребовал от Израиля выплатить Ираку компенсацию. Израиль осудили Москва и Пекин. В Лондоне заявили, что акция ставит под угрозу мир на Ближнем Востоке. С резким осуждением выступил президент Франции Франсуа Миттеран. Госдепартамент США обвинил Израиль в нарушении обязательства использовать получаемое из США вооружение только для обороны. Президент Рональд Рейган распорядился отложить поставку Израилю 4 новых самолетов F-16.
Ирак потребовал у Совета безопасности ООН исключить Израиль из этой организации и наложить санкции. Саддам Хусейн, однако, не решился нанести удар по Израилю, опасаясь более мощного ответного удара израильских ВВС.
Трудно установить, использовал бы Ирак ядерное оружие против Израиля, но одно бесспорно: обладая им, Саддам Хусейн смог бы безнаказанно поддерживать террор против еврейского государства.
Когда в 1991 году Ирак захватил Кувейт, все поняли, какую услугу оказал миру Израиль: вряд ли державы посмели бы начать войну с Ираком, будь у Саддама ядерное оружие.
Юрий Моор-Мурадов
Для приобретения книг Юрия Моора (Мурадова) об иврите и об Израиле: 054-7923229, yuramedia@gmail.com
В последние годы многие владельцы бизнесов стали активно использовать статус Independent Contractor (IC) для обозначения статуса реальных штатных работников. Такая практика имеет под собой экономическую основу. Классифицируя работников как IC, они имеют возможность уменьшить платежи и расходы по бизнесу.
Они не должны платить свою часть налогов на зарплату, т.е. 7,65% (в Social Security и Medicare), не перечисляют средства в федеральные и штатские фонды по безработице и на переквалификацию работников. Они освобождают себя от необходимости платить бенифиты для работающих (например, страхование здоровья, пенсионные планы). Следует отметить IC есть среди: строительных работников (соnstruction workers), музыкантов (music teachers), программистов (software coders), сельскохозяйственных работников (farm labors), уборщиков (janitors), собаководов (dog walkers), охранников (security guards), врачей (doctors), страховых агентов (insurance agents), журналистов (journalist)… Например, в штате Калифорния некоторые отрасли экономики широко используют IC их процент с 2000 года по 2015 год вырос:
Отрасль 2000 год 2015 годConstruction 12,2 14,1Administrative, support 8,5 9,9Waste servicesRetail trade 9,8 6,5Transportation, warehousing, Utilities 2,6 4,6Professional, scientific 13,2 13,5Technical servicesHealthcare and social assistance 10,2 8,1Arts, entertainment, recreation 5,1 5,5Real estate 4,2 4,3
Каждый из указанных секторов экономики имеет работников, которые хотят быть IC, получая налогонеоблагаемую зарплату без вычетов и бенефитов, но не иметь контроля за часами их работы. И есть те, кто предпочитает быть наемными работниками: при этом – иметь хорошую, стабильную работу, медицинскую страховку, право быть членом профсоюза. Например, тысячи работников таких компаний, как Uber, Lyft, Amazon, Doordash, Grubhub… несогласны с отнесением их к категории IC, так они лишены всех благ штатных работников. В компанию Deja Vu входит 25 калифорнийских клубов, где работает более 5800 танцоров. Они борются против отнесения их к статусу IC, считая это ошибкой.
В таких, крупнейших информационных компаниях, таких как Google, Faсebook… также работают сотни независимых контракторов. По данным UC Berkeley Labor Center, в 2016 году в Калифорнии – IC составляли 8,5% работающих. Отметим, что в период с 1988 по 2016 год в результате проверок налоговых отчетов аудиторами IRS, в 90% случаев указанные в отчетах IC были проклассифицированы в штатных работников бизнеса (employee). При этом сумма дополнительных налогов и штрафов была весьма внушительной – более миллиарда долларов. По оценкам IRS, приблизительно один из семи работников ошибочно классифицируется как IC, вследствие чего казна теряет колоссальные средства ежегодно. В тоже время повышается степень риска для бизнесменов быть наказанным за неправильную классификацию своих работников. Естественно, бизнесмены не согласны с решением налогового ведомства. Дела часто попадает в налоговые суды, которые по представлению IRS, решают вопрос – кем правильно считать конкретного работника – employee или IC. При этом внимательно изучаются три определяющих фактора:
– степень руководства и контроля за деятельностью работника (behavior control).Работающий считается employee, если владелец бизнеса имеет право указывать ему: когда, где и каким образом выполнять работу, какой инструмент и оборудование использовать, где приобрести необходимую оснастку и получить сервис. Кроме того, если работника обучают методам выполнения поручаемых заданий, то это означает, что осуществляется руководство действиями конкретного работника, и он должен быть отнесен в категорию employee. Например, требования относительно времени и места менее важны, чем указания как выполнять работу.
– IRS формулирует общее требование к IC следующим образом: работник может считаться независимым контрактором, если заказчик контролирует и определяет конечный результат работы, не вмешиваясь в процесс и методы ее выполнения. К этой категории относятся также профессионалы, предоставляющие бизнесу определенные услуги: юристы, бухгалтера, инженеры, художники, снециалисты по налогообложению…
– финансовый контроль за доходами и за расходами (Financial control). Независимый контрактор обычно делает существенные инвестиции в собственный бизнес. Он несет никем не возмещаемые расходы, а размеры его доходов или убытков доказывают, что он работает сам на себя.
– юридические взаимоотношения бизнеса и независимого контрактора (Relationship of the Parties). Наличие письменного контракта – лучшее подтверждение того, что работник является IC. На свой бизнес он должен иметь соответствующим образом оформленные документы. Если у налогоплательщика есть сомнения в правильности его отнесения к категории – IC он имеет право обратиться за консультацией и разъяснениями в IRS. Для этого надо заполнить форму SS-8 “Determination of Employee Work Status for Purposes of Federal Employment Taxes and Income Tax Withholding”.
Практика показывает, что многие, особенно начинающие работать в США (при заработке больше чем $600), получив от работодателя форму 1099-MISC (до 31 января следующего за отчетным года), с указанием выплаченной им суммы в box 7 “Nonemployee compensation”, часто недоумевают: «Почему и за что, кроме федеральных и штатских налогов, мы должны платить Self-employment tax?”. Эти налоги я называю налогами на себя, так как это отчисления на пенсию по старости – в Social Security в размере 12,4% от заработанной суммы и на медицинское обслуживание – Medicare – 2,9%. В отличие от штатных работников бизнеса, за которых половину указанных расходов несет владелец бизнеса, IC является Self -employee (работает лично на себя) и поэтому полностью платит все виды налогов сам за себя. Учитывая, что из зарплаты штатных работников отчисления в указанные фонды делаются при каждой выплате, целесообразно, чтобы IC самостоятельно оценивал предполагаемые им заработки и делал поквартальные платежи.
В 1996 году Конгресс США принял федеральный закон, называемый IRS Safe Harbor, также известный как Section 530, который помогает владельцам бизнеса избежать проблем с классификацией IС. Наиболее сложным в этом законоположении установить “reasonable basis” для отнесения работника к категории IC. Для его правильного установления можно рекомендовать следующий подход:
– изучить существующую практику отнесения работника к категории IC конкретной отрасли;
– получить письмо у юриста или бухгалтера с рекомендациями об отнесении работника к IC;
– иметь письменный контракт, который ясно отражает взаимоотношения бизнеса и работника.
– Рекомендуется иметь документ, показывающий, что при предыдущих проверках IRS к статусу работников не было вопросов.
Учитывая остроту проблемы, в штате Калифорния с 1 января 2001 года, согласно принятым законам, все бизнесы и государственные организации, которые нанимают независимых контракторов должны заполнять отчеты и направлять их в Employment Development Department (EDD). Специальная информация должна быть отправлена в ЕDD в пределах 20 дней после окончания контракта, если по нему предусмотрена оплата свыше $600 за календарный год. Отчет должен быть сделан по форме DE-542 и включать начальную и завершающую даты контракта. В нем указываются основные данные о бизнесе и фамилия, адрес, Social Security number независимого контрактора. За каждый случай несвоевременного или неправильного представления отчета предусматривается определенный инструкциями штраф. Не требуется составлять отчет, если исполнителем работы нанят другой бизнес – корпорация, товарищество или компания с ограниченной ответственностью.
Сейчас в Калифорнии разрабатываются соответствующие законодательные акты, инструкции и образцы соглашений, которые позволят правильно относить работников к штатным или IC c целью их социальной защиты, особенно в малых бизнесах. Таким образом федеральное и штатское налоговые управления усиливают контроль за правильным применением классификации работающих. Поэтому будьте крайне осторожны господа бизнесмены.
