Елена Цвелик | Одесское Сопротивление: Pоstscriptum
В статье «Одесское сопротивление» я рассказывала о евреях-партизанах Гирша Фурмана, действовавших в одесских катакомбах. О том, что партизаны скрываются именно там, румынская полиция знала еще в ноябре 1941 года благодаря донесению агентов из села Усатово. После aреста Молодцова (Бaдаева) румыны установили наблюдение за катакомбами Нерубайского-Усатова и в результате обнаружили те выходы, которые использовали евреи и партизаны.
Утром 7 мая 1942 года каратели предприняли попытку взорвать один из выходов, которая закончилась неудачей, однако ликвидация отряда Бадаева и группы Фурмана оставалась вопросом времени. Полицейский аппарат работал эффективно: дочь командира Женю Фурман с товарищами выследили и арестовали в городе, на конспиративной квартире подпольщицы Анны Черкасовой. Вот что нам известно об этом со слов Жени:
«Приблизительно 15–20 февраля 1942 года я вышла из катакомбы и разъезжала по селам за продуктами. Я была в селах Березовке, Новопретовке,Курносовe, Новрусовe, Сахаревe и Марианевe. Во всех моих поездках я пользовалась фальшивыми пропусками, мне давал их Леоня… Последний месяц мы все останавливались у Черкасовой Анны по ул. Островидова 70, где мы оставляли все продукты, привезенные из сел, и распределяли их. От Черкасовой мы переносили продукты в катакомбы. Носили продукты я, Леоня (Бык – прим. aвтора), Феня Фурман – прим. автора), Фрида (Хаит – прим. автора) и Рита (Бобровская – прим. автора)… Нас выследили и мы были арестованы».
Мы знаем, что партизанам Фурмана удалось продержаться до лета 1942 года. Многие из них погибли, судьба же самого командира оставалась неизвестной. В бумагах одесского НКВД, хранящихся в архиве СБУ, против его имени стоит… прочерк. Тем не менее в материалах Одесского архива в списке уцелевших бойцов отряда Молодцова-Бадаева удалось обнаружить имена Григория Фурмана и его сына Якова. И не только имя Фурмана, но и его послевоенный адрес: Одесса, Малая Арнаутская, 9.
Агент НКВД Галина Марцышек в донесении начальству от 18 июня 1945 года сообщала, что Щерба (сын райкомовца из партизанского отряда Лазарева) «бахвалился Фурманам, когда пришли наши, что вещей у нас было столько, что мы еще три года прожили бы до прихода Советских войск». Наши пришли в Одессу в апреле 1944-го, а Фурман, побывший в катакомбах 8 февраля 1945 года, говорил Марцишек, что «Лазарев (секретарь подпольного райкома – прим. автора) присвоил себе то, что его отряд якобы отбил попытку румын вторгнуться в катакомбы Куяльника во время ареста Василия Ивановича Иванова».
Как удалось Гиршу Фурману спастись в тюрьме Куртя Марциале, где он сидел вместе с Исидорoм Брейтбурдом, отцом Валентины Тырмос, можно только гадать. Если бы румыны узнали, кто он такой, Гирша Фурмана ожидала бы смертная казнь. Возможно, у него были надежные документы на чужое имя. Женя Фурман в показаниях Сигуранце сообщала, что из катакомб ее отец не вышел, так как знал, что его ожидает, тем самым давая понять следствию, что его нет в живых. Вероятно, не обошлось без помощи группы подпольщиков из Одесского порта, с которой был связан Василий Иванов, или родственников Фурмана.
Как известно, у командира еврейских партизан было два заместителя – братья Григорий и Давид Бобровские, уроженцы Куяльника. Боевой опыт имел не только Давид Бобровский, но и его старший брат Григорий, вступивший в Первую мировую войну в рядах 205-го Шемахинского полка. Служил в царской армии в чине ефрейтора и Арон Могилевский, начальник охраны отряда, о котором писал в очерке «В Одесских катакомбах», вошедшем в сборник ”Партизанская Дружба”, журналист Самуил (Шмуэль) Персов. Помимо организации охраны лагеря в катакомбах, Могилевский обучал партизан военному делу. Среди его учениц была и Женя Фурман; как и остальные боеспособные партизаны, она выходила на пост, вооруженная винтовкой и револьвером системы ”Наган”.
Ефрейтор Арон Могилевский (1892–?) принимал участие в боевых действиях в годы Первой мировой войны в составе 134-го пехотного Феодосийского полка. Он был ранен, попал в плен, и с июня 1915 года до интернирования в Россию находился в Австрии. Могилевский был однополчанином спасителя евреев Василия Иванова, в годы первой мировой войны также служившего в рядах 134-го пехотного Феодосийского полка. Вероятно, Иванов и предложил ему присоединиться к людям Фурмана; не исключено, что Могилевский был родственником командира отряда или его заместителей.
Характеристика, данная Шмуэлем Персовым уроженцу Куяльника Гиршу Фурману – ”старый солдат, участник первой мировой войны”, а также тот факт, что Фурман был беспартийным, ставят под сомнение показания, данные в полиции его дочерью Женей, которая утверждала, что отец был агитатором, коммунистом и политкаторжанином, освобожденным из тюрьмы в 1917 году.
Нет оснований не доверять информации, полученной Персовым в Одессе из первых рук. Шмуэль Давидович Персов, бывший бундовец, член Еврейского антифашистского Комитета и опытный журналист, по вполне понятным причинам не открывает нам имен своих респондентов, но я полагаю, что интервьюировал он самого Фурмана. Цитирую:
«Боеспособная часть группы, прорвавшаяся из гетто, стала активно участвовать в боевых операциях соединенного отряда. Смелыми бойцами проявили себя братья Бобровские, члены семьи Фурмана и другие.
Одиннадцатилетняя Рита Фурман, живая, смышленая девочка, успевшая научиться говорить немного по-румынски, выполняла все обязанности связного. Ей неоднократно давались поручения, сопряженные большим риском, и она успешно их выполняла».
Борис Гидалевич, исследователь Холокоста из Одессы, в книге Памяти, копия которой хранится в Одесском еврейском музее, приводит еще несколько имен одесситов, погибших в катакомбах. Это партизанка Клара Шур, 1920 года рождения, по специальности парикмахер, и члены семьи Ривкиных: портниха Клара (64 года), ее дочь Соня (26 лет) и трехлетний внук Израиль. Все они погибли в результате газовой атаки на катакомбы.
***
Интересна судьба сборника «Партизанская дружба», весь тираж которого ушел под нож вскоре после публикации. Еврейское издательство «Дер Эмес» было закрыто по приказу властей 25 ноября 1948 года, и книга «Партизанская Дружба» стала для него последней: к концу ноября практически весь тираж ее был уничтожен, но несколько экземпляров уцелело. Один из них был подарен редакцией издательства офицеру РККА Борису Гиндину, бывшему белорусскому партизану. Семен Лиокумович, активист еврейского ренессанса в Белоруссии, в начале 90-х годов нашел Бориса Гиндина и сделал в 2003 году репринт книги, копия которого сохранилась в Иерусалиме у еврейского историка и писателя Якова Басина.
За что же была уничтожена «Партизанская дружба»? Все дело в том, что издана была она евреями, и героями ее были евреи, и воевали они не в Ташкенте, а на оккупированной нацистами территории. И такая книга уже была не нужна Сталину в конце сороковых годов, когда он приступал к окончательному решению еврейского вопроса.
Одним из тех, кто принял наиболее активное участие в подготовке сборника ”Партизанская дружба”, был член Еврейского Антифашистского комитета и один из ведущих его журналистов Самуил (Шмуэль) Персов (1880–1950). В военные годы он много разъезжал по стране и писал о героях войны, среди которых были генерал-майор артиллерии Израиль Бескин, Герой Советского Союза сержант Мойше Хохлов, авиаконструктор Семен Лавочкин и многие-многие другие. Персов написал и ряд очерков, посвященных еврейским партизанам, которые были опубликованы на идиш в книге «Дайн номен из фолк» («Твое имя – Народ. Зарисовки о еврейских партизанах»). После войны его статьи печатались в московской идишистской газете «Ейникайт» («Единство») и в американской периодике.
После войны он писал о труде рабочих. Видимо успехи в журналистике заставили его забыть, что литературная работа, особенно журналистика, работа опасная. …Можно представить каким мерам физического воздействия его подвергали, если он признался в том, что американцы поручили ему выяснить у Светланы Сталиной об ее участии в военной и оборонной работе (!?), об ее занятиях, интересах, планах на будущее».
В обвинительном заключении ”Дела ЕАК” в качестве доказательства разведывательной и подрывной деятельности Ицика Фефера приводилось “признание” уже расстрелянного к тому времени Персова: “Осуждённый американский шпион ПЕРСОВ, непосредственно занимавшийся по заданию ФЕФЕРА сбором секретных сведений о промышленности Советского Союза, на следствии заявил: “В начале 1946 года я собрал материалы и составил очерк о московском автозаводе имени Сталина. …Характеризуя производственную мощность отдельных цехов автозавода, я отметил, что инструментальный цех автозавода… по своим размерам не уступит любому заводу средней мощности“. Разумеется, то, что чекисты инкриминировали Персову, было полнейшим абсурдом. Есть версия о том, что Шмуэль Персов и журналистка Мирра Железнова-Эйзенштадт были расстреляны за публикацию в газете ”Дер Эйникайт” списков евреев-героев Советского Союза на основании данных, официально полученных ими в ГлавПуре, хотя формально их обвинили в руководстве «Террористическим центром».
Сохранилась одна из последних прижизненных фотографий Самуила Давидовича Персова на встрече членов ЕАК с Бенционом Гольдбергом (видным представителем американского еврейства, организовавшим поездку Михоэлса и Фефера по Соединенным Штатам в 1943 году.
Шмуэля Персова осудят дважды: 10 февраля 1950 года за шпионаж и антисоветскую деятельность, приговор – 25 лет ИТЛ, и 22 ноября 1950 года, приговор – расстрел.
Реабилитируют его посмертно в 1957 году.
Один из лучших рассказов Валентина Катаева «Отче Наш» был написан в 1946 году по следам трагических событий в Одессе. Прообразом его героини, замёрзшей вместе с ребенком в городском парке, стала Элеонора Шерр (урожденная Тырмос), которая отчаянно пыталась спастись от депортации, но была выдана дворничихой и погибла… Семье ее сестры Наталии Тырмос удалось спастись и благодаря ей мы знаем, что Гирш Фурман был заключенным в тюрьме Куртя Марциале. Мужа Элеоноры, Александра Исидоровича Шерра, преподавателя Одесского морского техникума, местное УНКВД арестовало 24 июня 1941 года, и в июле 1942 он умер в заключении. Еще до ареста Александр сумел купить новый паспорт Норе с указанием “правильной” национальности, что не помогло ей спастись от глаз бдительной дворничихи. Младший сын Норы, трехлетний Эрих (Эрик) погиб вместе с матерью, а старший Георгий (Гарик), прошел войну и остался жив. Листы в Яд Вашем на погибших Нору и Эрика были посланы дочерью Гарика Еленой Георгиевной Ставицкой из Азура (Израиль).
***
Автор выражает глубокую признательность Якову Вениаминовичу Басину за предоставленную им копию сборника «Партизанская дружба».
Комментариев нет:
Отправить комментарий