М. МАЙЕРС Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И у нас в гостях писатель Виктор Шендерович.
В. Шендерович― Добрый вечер.
М. Майерс― Здравствуйте. Давайте не оправдаем ожидания и начнем не с Медведева, а с Александра Григорьевича Лукашенко. Если можно.
В. Шендерович― Можно.
М. Майерс― Потому что странно сегодня начинать не с Дмитрия Медведева. Тем не менее, он нам скорее друг или скорее так себе?
В. Шендерович― Кто?
М. Майерс― России я имею в виду. Александр Григорьевич, кто.
В. Шендерович― Александр Григорьевич друг только себе. Своему сыну еще.
М. Майерс― Это, наверное, нормально для лидера государства.
В. Шендерович― Да, нет, Александр Григорьевич Лукашенко демагог и популист с таким стажем, что наши все нервно курят в углу. Все. Поэтому он может целоваться в десны, а завтра занимать абсолютно суверенную позицию презрительную. Он регулярно как та избушка: то к лесу передом, то к нам. То к Западу, то к нам. Он в эту игру играет с 1994 года. Если ничего не путаю. И играет блестяще. Он очень талантливый популист. И он будет делать то, что нужно для укрепления его власти, в гробу он видел, что Белоруссию, кстати говоря, что Россию. В равной степени абсолютно. Он занят укреплением своей власти. Путин ему в этом чрезвычайно помог в 2012-14 году. Особенно в 2014. Потому что к 14-му году Александр Григорьевич Лукашенко был – официальное звание – последний тиран Европы. Совершенно такой посреди Европы пятно тоталитаризма. А тут вдруг 14-й год – Крым, Донбасс. И Владимир Владимирович как вы помните, хотел привлечь в эту авантюру Александра Григорьевича, тот очень талантливо посторонился. И вот уже минские соглашения и вот он уже дистанцировался. И вот уже: кто-кто последний тиран Европы? И вот он уже с Европой. А потом опять с нами, когда кредиты даем. Когда не даем – то с Европой. Очень талантливый человек.
М. Майерс― Я только понять не могу, вы его хвалите скорее как политика или…
В. Шендерович― Я констатирую.
М. Майерс― Или вы над ним слегка издеваетесь.
В. Шендерович― Я издевался над ним года с 1998-го, в «Куклах» с 1997-98. Мне хватило и ему хватило. Сейчас же речь не о моем отношении. Мы констатируем. Он популист. Очень сильный популист. И зубы об него обломают все. Что Запад, что Россия. Разумеется. Вот и всё. И как только он берет все, что на этом этапе можно взять с России, выкачать из России, поцеловавшись в десна и говоря о славянской дружбе, он еще с Ельциным обнимался по поводу славянского единства. Это все, как сказано в «Белом солнце пустыни»: давно тут сидим. Я просто помню еще то, что многие подзабыли. Это все 15 раз он проходил эти круги цирковые. И поэтому чего об этом говорить. Он популист и он занят сохранением и упрочением своей власти. Больше ничем. Занят этим вполне успешно.
М. Майерс― Вы бываете в Белоруссии?
В. Шендерович― Иногда бываю, чаще на пересадках в Киев, правда, в аэропорту. Но иногда бываю и в Белоруссии.
М. Майерс― Хорошо там люди живут на ваш взгляд?
В.Шендерович: Лукашенко демагог и популист с таким стажем, что наши все нервно курят в углу
В. Шендерович― Нет, это машина времена.
М. Майерс― Лучше или хуже?
В. Шендерович― Это другая шкала измерений. Конечно. Это машина времени. Совершенно очевидная машина времени. При любом режиме люди устраиваются, есть ниши всегда, где можно… Есть правила, они довольно ясные и по ним можно жить. Те, кто активно не хотели жить по этим правилам, иногда погибали. Чаще бежали. Погибали. Там очень сильный полицейский режим. Достаточно старый, чтобы это было вполне стабильно. Стабильный полицейский режим Александра Лукашенко.
М. Майерс― А под машиной времени вы имеете в виду — back in the USSR.
В. Шендерович― Ну да, там все конечно такое от топонимии до пейзажей.
М. Майерс― Он сделал три достаточно ярких заявления. Во-первых, то, что на Владимира Путина оказывается мощное антибелорусское давление.
В. Шендерович― Я прошу прощения…
М. Майерс― И президент с большим трудом этому противостоит.
В. Шендерович― Нет времени и желания обсуждать подробности этого популизма. Просто это же очевидная вещь.
М. Майерс― Тогда из трех я выберу одну самую яркую цитату. По поводу того, что создание единого парламента с любым государством, в том числе с РФ невозможно. Он опроверг эту информацию. Белоруссия никогда не собиралась и не собирается входить в состав какой-либо страны, в частности России.
В. Шендерович― Только не понимаю, а кто-нибудь пробовал посчитать, сколько сожрали нашего бабла, вот это все союзное государство Россия-Белоруссия. Это всё. Этот парламент. Бородин его возглавлял что ли. Может кто-то другой сейчас. Хотелось бы узнать зарплаты этих людей, оклады. Сколько вложено бабла и прожрано ими бабла. На теме союзного государства. Которого, разумеется, нет. Есть какое-то количество номенклатуры, которая с этого кормится. Очень жирно кормится. Очень жирно. Никакого государства нет.
М. Майерс― И не будет.
В. Шендерович― И не будет, наверное.
М. Майерс― И не нужно.
В. Шендерович― И не нужно, разумеется. Государство может быть, любое государство нужно, по крайней мере, на каких-то ясных взаимопонятных условиях. Стать 90-м субъектом РФ Александр Григорьевич, разумеется, не хочет. Чтобы быть через запятую с губернатором Ярославской области – это ему даром не нужно.
М. Майерс― А Путин хочет?
В. Шендерович― Путин хочет очень, это решило бы вопрос 24-го года, разумеется. Для него понятно. Если Белоруссия под нас легла бы, это для Путина решило бы вопрос сохранения, вопрос 24-го года, технологию сохранения личной власти. И тот, и другой думают о личной власти. Но это противоположные интересы. Потому что главой 90-го субъекта федерации Лукашенко не станет. Вот и все. А дальше, как только попытаются выломать руки, он повернется на Запад и скажет, что российская агрессия. Вот и всё. Завязываем в Лукашенко — не интересно. Тут все более-менее понятно.
М. Майерс― Ладно. Завязываем. Давайте поговорим о Дмитрии Медведеве.
В. Шендерович― У вас один достойнее другого. А чего про Медведева еще можно сказать.
М. Майерс― Он сегодня общался с журналистами, много чего интересного наговорил. Но вы, наверное, не смотрели.
В. Шендерович― Не смотрел, и послушайте меня, он исполняет, он валяет ваньку и косит под дурачка. Дмитрий Анатольевич Медведев косит под дурачка на наших глазах за очень большие наши деньги довольно давно. Всерьез это комментировать невозможно. Очень давно. 10 лет назад, когда какие-то надежды у какой-то совсем голубоглазой какой-то оппозиции нашей и либеральной части связаны были с Медведевым, но еще 10 лет назад можно было понять это. Сейчас об этом говорить просто по́шло. Совершенно неважно, что он сказал. Медведев не имеет никакого отношения к решениям власти. Он дурилка картонная. Очень необходимая, очень полезная для реальной власти. Если надо показать вам либерала балабола дурачка, над которым можно поиздеваться, а над ним можно поиздеваться. Это разрешается. Это специально такая дурилка, чтобы мы себя чувствовали людьми. Видите, вот можно поиздеваться. Специально для этого выпущен. Он эту работу делает очень успешно Громоотвода. Вот на уточках будем плясать на его. Сколько можно это всерьез, какая разница, что он сказал? Кто он такой?
М. Майерс― Премьер-министр РФ.
В. Шендерович― Нет никакой РФ. Есть банда, корпорация, которая захватила власть.
М. Майерс― Премьер-министр корпорации.
В.Шендерович: Хотелось бы узнать зарплаты этих людей. Сколько вложено бабла и прожрано ими бабла. На теме союзного государства
В. Шендерович― Нет, в этой корпорации он занимает очень скромное место. Он гораздо ниже Сечина, Бортникова, он гораздо ниже их.
М. Майерс― Он это понимает?
В. Шендерович― Конечно. Не дурачок. Он валяет ваньку, но он сам не дурачок. Он прекрасно понимает, что если он попробует потянуться к рычагам власти, ему отпилят руки ржавой ножовкой. Сразу. И вот тут пригодятся расследования Навального, которые оттуда же и сливаются. Он это прекрасно понимает. Поэтому он будет балаболить за очень большие деньги балаболить в полной безопасности. Пока он балаболит за Путина, с ним ничего не сделается. Как только он решит, что он на самом деле премьер-министр, что на самом деле второе лицо государства, я хочу напомнить, он был первым лицом государства.
М. Майерс― Что бы это меняло в его статусе.
В. Шендерович― И тоже сидел с загипсованными руками. И ничего не сделал.
М. Майерс― Я позволю себе процитировать Медведева, как бы вы ни обесценивали премьер-министра корпорации РФ, мне все-таки придется это сделать. Он говорил о протестных акциях и несогласованных летних митингах. По мнению премьера в социальных сетях или на площадях невозможно решить проблему.
В. Шендерович― Понятно.
М. Майерс― Он подчеркнул, что надо досконально разобраться и как обычно, ничего нового.
В. Шендерович― Не просто ничего нового, а только стошнило лишний раз. Все это мы обсуждали еще летом. Не было бы площадей, если бы была РФ, а не корпорация. Состоящая из Лубянки и Тамбовской преступной группировки. Со всеми, кто присоединился к этому дивному тандему. Если у нас была бы РФ и в ней была бы Конституция и законы РФ, то не потребовалось бы выходить ни на какие площади никому. К выборам были бы допущены и эти выборы выиграли бы те, за кого больше проголосовали.
М. Майерс― Сидели бы сейчас в своем…
В. Шендерович― Это неважно. Мы сейчас говорим о том, как избежать митингов. Митинги избегаются соблюдением закона, ясными правилами, которые устраивают народ, нацию. Общественным контролем. Если этот общественный контроль развит так, как он развит в Дании, Швеции, Норвегии – тогда нет и уличных. Если он похуже, если есть противоречия, как в Гонконге или как в Барселоне – то выходят миллионы на улицу и это помогает решить вопрос. Они выходят иногда не мирно, но очень быстро процесс переходит в мирное русло. В легитимное. Мы только об этом и говорим.
М. Майерс― А как-то помогло решить вопросы в Барселоне?
В. Шендерович― Помогает. Это длинный процесс. Это помогает решить. Насилия нет в Барселоне. Насилия нет – подчеркиваю. В Гонконге мы видим при всей драматичности ситуации, как это работает. Пусть не валяют дурака. Именно так и происходят перемены. В 1989 году в Восточной Европе, у нас в 1990 году. И так далее. В Гонконге, Барселоне. Во Франции. Только так и происходят перемены. Если пробуксовывает политическая машина, если она оказывается недостаточно гибкой, если кому-то как Де Голлю или ГКЧП приходит в голову накласть на мнение, собственно говоря, публики, то публика выходит. В Сорбонну или на Краснопресненскую набережную. Она выходит. На Манежную площадь. И это меняет историю. Только так она меняется. Числительными. Это забыли об этом. Что касается «московского дела», его нынешнего этапа. Совершенно драматическая, если не сказать трагическая ситуация. Полного отрыва этой бандитской корпорации от, собственно, интересов нации. Повторяю, вот мы слышали речь Егора Жукова. Как сказано у Ежи Леца, которого все время цитирую: по одну сторону тюремной решетки, как правило, находятся преступники. И нет никакого сомнения, по какую сторону находятся преступники в деле Егора Жукова. Вот есть Егор Жуков — совершенно феноменальный, блестящий, образованный. Цивилизованный. Такое европейское лицо будущей России. Президент лет через 25, если его не сгноят, не уничтожат, не выбросят из страны. Вот такой наш европейский, настоящие новые русские, вот они: Котов, Жуков. Замечательные, как среди этого говна выросло это поколение – непонятно. Но выросло. Каким-то образом выросло. Поразительный шанс. Этот шанс вот сейчас, ведь ломается не только судьба Егора Жукова. Это на наших глазах доламывается судьба России. Потому что если такие люди как Гальперин, Мохнаткин, Жуков, Котов – если они, если будут доламывать в лагерях, если ими будут заниматься садисты в садистической системе исполнения наказаний. А у нас ведь не лишение свободы. У нас пытошная. Это в Норвегии лишают свободы и человек сидит в чистенькой камере с компьютером. А у нас это пытошная, ежедневная пытошная. Если этих людей доломают, а остальным будет показан такой урок, что они либо сопьются, маргинализируются, встроятся или убегут отсюда – то это еще на очередное как минимум поколение другое мы выбрасываем себя в эту тяжелую преступную даже не азиатчину, просто малина. Посмотрите на этих судей, на этот парламент. Посмотрите на это всё, на эту элиту. Сечин, Кадыров и вот этот судья. Это наша элита бесстыжая. По одну сторону тюремной решетки находятся преступники. Они находятся со стороны государства. Государства сегодня фактически нет. Государство вспоминает о своих возможностях, в том числе силовых только когда надо, как Лукашенко вспоминает – только когда надо обеспечивать собственную безопасность администрации. Все эти люди: Гальперин, Жуков, Котов, Мохнаткин, которому сломали позвоночник. Сергею Мохнаткину. Ау, прокурор Чайка, вашу мать! Вам не интересно, кто сломал позвоночник в заключении Сергею Мохнаткину. Что сейчас погибает. Вам совсем не интересно, кто ломал. Узнать эти имена. Ау, прокурор! Это я так — в воздух.
М. Майерс― Молчит. Птица-тройка.
В. Шендерович― Да. Птица-тройка. Тройки это и есть, вспоминая другую тройку.
М. Майерс― Я про другую…ъ
В.Шендерович: Митинги избегаются соблюдением закона, ясными правилами, которые устраивают народ, нацию
В. Шендерович― А это уже вот эта тройка. Которые собираются и решают. Еще не прямо расстрел, а уже ломают жизни. Так вот если доломать этих людей, а сегодня в заключение пошли лучшие люди, абсолютно мирный протест. Подчеркиваю – мирный. Котов, Жуков. Мирный интеллектуальный этический протест. Гальперин. Если доломать этих людей и дать такой урок очередному поколению, — ну просто останемся с дерьмом. Только с дерьмом. В элите просто не останется никого. Вот Шульман последняя заглянула туда, не прижилась чего-то. Как вы заметили. Я шучу, не она одна там, но все равно это же исключение. Когда такие люди такого интеллектуального уровня, нравственного уровня попадают хоть с краешку власти, это дикое исключение. А норма-то у нас – Кадыров, Сечин.
М. Майерс― Мы получили некоторые новые фамилии в той же МГД, которую сегодня уже упомянули.
В. Шендерович― Что за новые фамилии? Это примерно те же самые…
М. Майерс― Беседина.
В. Шендерович― Секундочку. Понятно.
М. Майерс― Даже Яндиев, почему нет.
В. Шендерович― Почему нет? Не будем отвлекаться на Яндиева. Совсем ничтожный повод отвлекаться. Но только те, кто меня стыдили и водили лицом по столу за то, что я отказываюсь голосовать за Яндиева в рамках так называемого «умного голосования», они сами себя так назвали. Умное. Пусть они посмотрят, как этот Яндиев обеспечивает интересы «Единой России» и пусть им станет немножко неловко. Закончили эту тему.
М. Майерс― Это у вас личное…
В. Шендерович― Нет, не личное. Ничего личного. Я не знаком ни с Яндиевым, ничего личного. Просто меня убеждали, что это «умное голосование». Это оказалось пошлое голосование. Только замазались. Вот и всё. Забыли эту тему. Это мелкая тема. Гораздо важнее другая. Вы сейчас попытались спустить на какой-то микроскопический уровень. Какие-то люди есть отдельные. Я сейчас говорю о том, что называется Россия, сегодняшняя политическая Россия. Кто в ней элита, кто в ней принимает решение. Каким образом они принимаются, как выглядят механизмы, возможности влияния. Кто делает карьеру, а кто вылетает пулей как Екатерина Шульман с товарищами. Как это все устроено. Это устроено по правилам «малины». Давно затвердевшим правилам «малины». И при Путине будет только так.
М. Майерс― А потом?
В. Шендерович― Потом начнется какая-то турбулентность, разумеется. Никакого Гавела не будет. Потому что все наши Гавелы, для этого нужен действительный запрос на свободу. Вот то, что услышал сегодня от нашего, как вы сказали? Премьер-министра. Подзабыл. Вот этого клоуна. Что в России есть, в российском обществе большой запрос на свободу. Сказал он. Если был бы большой запрос на свободу, то Гальперин, Жуков, Котов были бы на свободе.
М. Майерс― Почему же его нет?
В. Шендерович― А его нет. Потому что он исторически не очень большой. А последние 20 лет власть последовательно этот воздух выкачивает. Власть занимается довольно последовательно растлением населения. И в растлении населения, в превращении народа в население власть добилась очень больших успехов за эти 20 лет.
М. Майерс― Растлевать население, как вы называете, можно при помощи, если его хорошо кормить. Какое же растление, если пенсионная реформа.
В. Шендерович― Можно спаивать. Почему же кормить. Можно поить.
М. Майерс― Да. Не кормить, но поить.
В. Шендерович― Можно побрякушки предлагать вместо здорового образа жизни. На немытую шею. Если споить хорошенечко – пригодится. Растление, Маша, идет растление. Побрякушки – Олимпиада, чемпионаты мира, Евровидение…
М. Майерс― Крым.
В. Шендерович― Войны, Крым. Отличная побрякушечка болтается внизу. Отличная побрякушечка. Вот так на этом можно продержаться.
М. Майерс― Долго?
В. Шендерович― Долго. На человеческую жизнь хватит и на пару поколений хватит. Вопрос же в том, снова я как мантру это повторяю. Другие сроки совсем у истории. Это можно долго, очень долго. Деградация – господи, боже мой. У нас большой путь впереди. Мы же все-таки были европейской большой цивилизацией. Были. У нас очень большой путь туда в Азию в окончательное самоедство такое. Что просто сидеть и ковырять в носу и смотреть, что из земли вырастет. И побрякушками баловаться. У нас очень длинный путь впереди. Если мы хотим этим путем. Если мы хотим не математическую школу, не физическую школу, культуру. Не русскую цивилизацию великую, а если мы хотим самоедства – о, в самоедстве можно жить столетиями.
М. Майерс― Мне кажется, вы азиатов обидели. У нас там вроде все неплохо.
В. Шендерович― Я говорю про азиатскую политическую систему. Маша. Это не Япония, нет.
М. Майерс― И потом у меня ощущение, когда я вас слушаю, что Путин будет жить вечно. Он правда будет жить вечно?
В. Шендерович― Нет, он помрет. Но после себя он оставит не Егора Жукова. Он оставит то дерьмо, которое он прикормил вокруг себя. И которое обеспечивает его существование.
М. Майерс― Это «Особое мнение» писателя Виктора Шендеровича. Мы скоро к вам вернемся.
НОВОСТИ
М. Майерс― Программа «Особое мнение». Еще одна тема, которая сегодня с утра активно обсуждалась. Это судьи, которые предлагают наказывать СМИ за давление на них и тенденциозные публикации. То есть механизм очень простой. Идет адвокат, покупает эфир на «Эхо Москвы», час рассказывает, что его подсудимый невиновен и после этого все общественное мнение тут же считает, что подсудимый невиновен и начинает в этом смысле оказывать давление на суд.
В. Шендерович― Каким образом?
М. Майерс― Который манипулятивно…
В.Шендерович: Пусть они посмотрят, как этот Яндиев обеспечивает интересы «Единой России» и пусть им станет немножко неловко
В. Шендерович― Каким образом мы оказываем давление на суд?
М. Майерс― Хороший вопрос. Я не знаю.
В. Шендерович― В подъезде можно подстеречь, за грудки взять.
М. Майерс― Вы же помните, что судья Криворучко говорил, что его затравили в соцсетях. Что это недопустимо.
В. Шендерович― Ее сажать надо. Судью Криворучко и всех остальных.
М. Майерс― Его.
В. Шендерович― Его, да. Просто у меня новенькая свеженькая.
М. Майерс― Покоя вам не дают.
В. Шендерович― Да. Их надо поименно всех, они все, когда и если в России вернется правосудие, то они, конечно, все сядут. Все. И те следователи, те судьи. Это, безусловно. Это очевидно. Потому что это явное злоупотребление. Очевидное злоупотребление властью. Но это отдельная тема. А про то, что травим мы их – да, травим. Тенденциозные мы такие. У Ежи Леца, я все время цитирую: некоторые гурманы любят, чтобы рыбка плескалась в масле, на котором ее жарят. Им мало, что они нас жарят — им надо, чтобы мы получали удовольствие еще и радовали их своими, чтобы еще плескались. Что нам было это в радость. А нам, вот сволочи мы такие, нам не в радость. То, что делают с нашими товарищами и с нами. Не в радость нам. Что же тут особенно комментировать. Они закатали под асфальт всю Конституцию, все права человека. Эта банда, которая взяла власть. И в этой «малине» не принято возбухать против пахана. А смотрилы эти, судьи – это как бы смотрящие от пахана.
М. Майерс― Это не третья власть разве независимая ветвь.
В. Шендерович― Кто?
М. Майерс― Судьи, судебная. Это я по Сперанскому…
В. Шендерович― Нет, тут все про Конституцию вспоминаешь. Еще римское право вспомни. Это все лишнее. Нет. Они смотрящие за нами от пахана. Пахан поставил их смотреть за нами. И которые возбухают против пахана – чисто по понятиям закатывать. Вот и все. И мы на них возбухаем. Не надо, не по понятиям. Мы должны улыбаться им и радоваться этим приговорам. В рамках Конституции тут нечего обсуждать, про это все тысячу раз сказано. Все эти их претензии это прямое нарушение Конституции. Но Конституция — на гвоздике в дачном сортире у Владимира Владимировича. Он ею подтирается. Нет никакой Конституции. Они делают то, что хотят. И помимо того, что они закатали под асфальт всю общественную жизнь, выборы, суды, телевидение, СМИ. Они теперь дозакатывают под асфальт уже остатки просто голосов. Уже отдельных голосов. Вначале они закатали НТВ, федеральное телевидение, взяли под контроль СМИ и так далее. Теперь они уже берут под контроль просто отдельные голоса. Вот мой голос, твой голос.
М. Майерс― Да вас не закатаешь.
В. Шендерович― Легко. Две секунды. Отмашки не было.
М. Майерс― Почему?
В. Шендерович― Видимо, я не нанес им достаточного вреда.
М. Майерс― Да ладно.
В. Шендерович― Нет, нет. Сопоставимого с некоторым пиаровским ущербом, который…Понимаешь, меня можно раздавить, но я буду пахнуть.
М. Майерс― Например. Неплохая стратегия защиты.
В. Шендерович― Да. А у меня другой нет. Меня раздавить немножко труднее сейчас в силу просто некоторой былой популярности и так далее. Это вопросы тактики. Команды не было. Решения не было. Вот они соберутся неподалеку на Старой площади и решат: пора. Две секунды. Я иностранный агент, меня закатать, разорить штрафами и посадить – две секунды. Две. Организовать…
М. Майерс― А вы под иностранных агентов…
В. Шендерович― Легко. Маршевым шагом. В любую секунду. Ничего не требуется. Послушай.
М. Майерс― Я понимаю.
В. Шендерович― После февраля 2015-го года после убийства Немцова вообще разговаривать даже обо всем этом смешно. С любым из нас можно сделать всё, что они посчитают нужным. Вот и всё. Дальше вопрос их целесообразности. Того, что они посчитают целесообразным. И кто из них еще, потому что их там много. Есть высочайшее негодяйство, а есть несколько этажей этого негодяйства. И дальше Путин сетует после убийства Политковской, что ее смерть нанесла нам больший ущерб, чем ее публикации.
М. Майерс― В его день рождения.
В. Шендерович― Да. То есть команды-то не было. Досада в чем. Чего без моей команды-то. Он в раздражении.
М. Майерс― А по Немцову была?
В. Шендерович― Не знаю. Две версии, по одной – была. По другой – не была. Но в любом случае заказчик совершенно очевидно, это либо собственно верховная власть, либо в одном шаге от верховной власти. И совершенно точно, что команда на прекращение расследования, торможение расследования была спущена с самого верха. Безусловно. Не допрос Геремеева, раз мы заговорили. Не допрос Кадырова. Это совершенно ясный сигнал о том, что даже если Путин не был заказчиком – он соучастник этого убийства. Он помогает убийцам уйти от ответственности, используя свое служебное положение. Тут даже и гадать нечего. Тут нет вариантов. Так что после этого всерьез просто мы каждый раз просыпаемся, как новое утро и как будто ничего не было. И мы каждый раз отчасти это, наверное, правильно, эмоционально правильно – вскрикиваем каждый раз, когда сажают Котова Костю или Егора Жукова. Или ломают позвоночник Сергею Мохнаткину. Мы каждый раз кричим от этой боли. Но если говорить о уже нормах, на третьем десятке путинской власти, третьем десятке лет путинской власти, то там уже такие нормы. Это, в общем, обычная практика. То, что происходит и в этом самый большой ужас и есть, что сегодня происходит в судах – это быт, я об этом писал. Совершенно банальная расправа. Ничего нового-то нет. Несколько новый шаг мы сделали летом. Летом был какой-то шажок. Когда уже просто молотят палками на улицах просто людей.
М. Майерс― Я напомню, что он спускался в батискафе на очередное дно, не помню чего. Финского залива. По-моему. Где-то он там плавал. Он устал, как вы думаете? Он вообще контролирует это все или на откуп его ближайшего окружения.
В. Шендерович― Я думаю, что мы его давно потеряли в смысле адекватности, конечно.
М. Майерс― В смысле контроля.
В.Шендерович: Когда и если в России вернется правосудие, то они, конечно, все сядут. Все. И те следователи, те судьи
В. Шендерович― Он дал отмашку. Его убедили, мы говорили летом, его убедили в том, что все эти протесты это заговор против него. И он дал отмашку – делайте теперь что хотите.
М. Майерс― Он так легко убеждаем, думаете?
В. Шендерович― А у него выбора нет. Попробуй влезть в его скорбную голову и ты поймешь, что у него довольно ограниченные ресурсы внутри.
М. Майерс― Информационные?
В. Шендерович― Нет, этические. Либо он спаситель России, против которого весь мир и на которого с надеждой смотрит Россия, а он один спаситель ея. И тогда небо ему разрешило убийство, войны, все во имя России. Это мессианство, которое живет в его скорбной голове. И пустило там по слову Салтыкова-Щедрина – ивовый кол, который пустил корни в голове. Угрюм-Бурчеев говорил. Вот проросло это мессианство. Если это выкорчевать из него, вытащить эти корешки мессианства, то повторяю, он просто нелегитимный пахан, который захватил власть, все обкрышевал и заказчик некоторого количества заказных убийств и организатор некоторого количества войн. Он преступник. Если он не мессия, то он преступник. Ничего третьего.
М. Майерс― Мессия – довольно распространенный дуализм такой.
В. Шендерович― Либо мессианство, он спаситель России, либо он уголовник. Выбора у него нет. А теперь даю минуту знатокам, и они ответят. Что он выберет? Когда он утром подходит к зеркалу. Что он выберет? Увидеть в этом отражении спасителя России, которому все позволено. Не тварь же он дрожащая. А право имеет. Ради России. Конечно, о, да. Либо он просто уголовник.
М. Майерс― Позвольте пару вопросов почитаю с сайта «Эхо Москвы». Потому что тут много всего. «На ваш взгляд скандал с допингом чисто спортивная история или в этом замешана политика?»
В. Шендерович― Разумеется, политика.
М. Майерс― Как вам еще может ответить Виктор Шендерович. Действительно.
В. Шендерович― Маша, у тебя есть какие-то соображения по поводу исходных данных про эту мочу подмененную. Почему она была подменена.
М. Майерс― Нет.
В. Шендерович― Тогда не говори лишнего, да. Совершенно понятно, что вся история с олимпийским золотом это была сверхценность. Мы должны были победить там.
М. Майерс― Это как раз укладывается в контекст мессианства.
В. Шендерович― И бирюлек, вот Крым и еще Олимпиада. Вот и всё. Попались. Потому что даже этого не могли сделать. Подменить мочу уже не могли. А дальше покатилось. Теперь если бы это сделал какой-то чиновник, его можно было бы наказать прилюдно и власть бы отделилась от, мало ли где у кого…
М. Майерс― Родченков вот плохой, например.
В. Шендерович― Нет, вот мало ли где есть негодяи. Был Армстронг не космонавт, а велосипедист, попавшийся на допинге. Но как бы за него Америка не вписывалась. Отобрали к чертовой матери все призовые, выгнали вон. Вот и всё. Вот как страна ведет себя по отношению к нарушителю… А тут страна не просто вписалась за воров, а дала понять, что она вор и есть. Как мы хотим, чтобы к нам после этого относились. Правильно. Так и относятся – как к ворам.
М. Майерс― «Как вы считаете, обращение Путина через СМИ к жуликам, укравшим деньги космодрома «Восточный» — больше не воровать. Чего тут больше: неумения или нежелания это прекратить?»
В.Шендерович: Если это выкорчевать из него, вытащить эти корешки мессианства, то повторяю, он просто нелегитимный пахан
В. Шендерович― Какой-то сложно сформулированный вопрос.
М. Майерс― Нет, что тут сложного. Он не хочет или не может.
В. Шендерович― Нет, он делает вид, что ворует не он. Маша. Он делает вид, что ворует не он и не его назначенцы. Вот есть Дмитрий Олегович Рогозин. Все же его люди. И те, кто воруют – его, и те, кто должны контролировать – его. И прокуратура им поставлена, и Следственный комитет, и Рогозин им поставлен. Значит либо ты говоришь, что это мои своровали. Мы в доле, извините. Либо ты пытаешься, он пытается все время выйти во всем белом. Тоже с большим успехом. Вот как? с позволения сказать премьер-министр валяет ваньку, так и этот валяет ваньку.
М. Майерс― Надо было вообще не говорить об этом.
В. Шендерович― Почему?
М. Майерс― Или нужен медийный эффект.
В. Шендерович― Ну как, конечно, медийный эффект. Хороший царь. Бояре опять проворовались. Уж он старается, старается. На страже, ночей не спит. А они опять своровали. Ну своровали – посади. Выгони Рогозина. Посади.
М. Майерс― По космодрому «Восточный» там много уже посаженных и возбужденных уголовных дел.
В. Шендерович― Понятно, значит, они делают вид, что это не они. Дальше…
М. Майерс― Крайних находят.
В. Шендерович― Естественно. Так работает всякая авторитарная система. Сталин так работал. Лукашенко так работает прекрасно.
М. Майерс― Дорогие друзья…
В. Шендерович― И вообще как говорится: не ломалось – не чини. Они ничего нового не делают.
М. Майерс― Вот старается, старается. Старается, старается. Писатель Виктор Шендерович в «Особом мнении». Меня зовут Маша Майерс. До свидания.
А.К. Шендерович, пожалуй, самый отважный и талантливый критик режима Путина. Одно жалко - еврей.
Комментариев нет:
Отправить комментарий