- Путинизм — это система и практика власти на территории Российской Федерации, в основе которой лежит опора на силовые структуры, преимущественно чекистского типа, у которых помимо прямой непосредственной служебной функции есть материальный интерес, и эти силовые структуры используют данные им законом полномочия для решения вопросов несправедливой конкуренции с бизнесменами в свою пользу с помощью вот этих инструментов. Вот мое определение.Итак, повторю немного иначе: система и практика власти, в которой силовики, используя свой легальный доступ к прослушке, к задержаниям, к арестам, к выбиванию показаний, не просто исполняют функцию защиты государства или государственных интересов, как это предполагалось по закону, а решают вопросы собственного обогащения — вот это необычный её момент. Это её базовая отличительная черта.
- Этот метод властвования работает. Насколько хорошо? Всё относительно.Главное в другом. Позволяет ли решать этот метод властвования поставленные перед самим собой проблемы или нет? Решает ли Путин те задачи, которые он сам перед собой ставит при этом методе властвования? Вот я думаю, ответ с его точки зрения кроется вот тут. Этот метод обеспечивает достаточно высокий рейтинг на 20-м году на вершине власти, даже теперь уже 21-й пошел, поскольку он в августе 99-го назначен премьером. Так что с августа уже 2 месяца идет 21-й год именно на вершине власти с коротким 4-летним пребыванием в премьерах. Рейтинг достаточно высок. Стабильность политическая достаточно высокая. Падение или стагнация производства незначительные. Они имеются, но в целом, я думаю, что Путин очень доволен.VВ ответ он может спросить: «А вы знаете кого-то, кто на 21-м году власти будет иметь уровень поддержки свыше 50%?» Посмотрите, какой уровень поддержки у Трампа, у Меркель, у Макрона, у Джонсона в Англии. Начнет вам приводить примеры руководителей других стран. Не то что на 20-м году — на 1-м году, на 3-м году. И когда вы начнете называть эти уровни поддержки, которые существенно ниже, чем у Путина, он скажет: «Ну вот, о чем тут говорить?» И когда вы начнете с ним спорить и говорить: «Ну, это же в условиях демократии, в условиях свободы СМИ, это в условиях критики». Он скажет: «Все страны разные. В Японии один метод, в Италии другой, в Америке третий, в Швеции четвертый. Похожих стран нет, у каждой свой путь. У России такой же свой пусть, о чем я вас предупредил, когда мы придумали концепцию своего суверенитета».
Путинизм без Путина не сработает, я, безусловно, убежден.
А Россия без путинизма — это будет другая Россия просто, реально другая. Потому что первое, что будут делать люди, которые после Путина придут к власти, они будут повсеместно выкорчевывать вот эту чекистократию.
Учтут уроки 91-го года, когда Советский Союз распался, и образовалась Россия, когда начали проводить демократические реформы, но не учли вот эту живучесть чекистских структур. А, не учет живучести этих структур привел к тому, что в критический момент постсоветской России, когда Ельцин был слаб, когда премьеры менялись один а другим, когда думой фактически управляли коммунисты, когда Ельцину объявляли импичмент и проводили голосование по его отстранению, когда шла война в Чечне, — в этот критический, тяжелый момент ближайшее окружение Ельцина предложило подполковника КГБ Путина в качестве преемника — на премьера, а потом на президента.
Это говорит о том, что за то десятилетие не учли роль чекистов. Люди демократической ориентации, сам Ельцин был, безусловно, человеком демократической ориентации, человек, который, собственно, СМИ держал открытыми, политические партии - все они не учли. А открытость СМИ, доступность всех инструментов критики президента привели к тому, что Ельцин достаточно быстро рейтинг потерял и это был хороший урок для Путина: Позволишь в нашей стране при нашей ментальности людям меня критиковать — скоро начнут люди в тебя плевать. Уж он-то это контролирует как мало кто.
К слову о тех, кто критикует власть. Внезапно набирает обороты «Московское дело». Можно сказать, что появилось значительно продолжение. Следственный комитет выявил еще 6 человек. Котову оставили в силе приговор.
Я не знаю, для кого это неожиданно. По-моему, всё развивается по тем же лекалам, что и «Болотное дело». Там тоже всех, кого задержали, кто попал на карандаш, условно говоря, в течение многих месяцев выдергивали. Кого-то отпускали после выдергивания, против кого-то возбуждали новые дела. Мне кажется, это просто машина не может переварить всех сразу. Но мы увидели эту цель: запугать людей, демотивировать их выход на улицу под любым предлогом.
И чем более невинным выглядит их фактическое поведение по сравнению с тем, что им вменяется , тем больше это должно запугивать людей. Потому что одно дело — ты, выходя на массовую акцию, говоришь: «Я буду вести себя изумительно. Я вот варежки надену, зашейте мне все пальцы. Я попрошу зашить вкарманы». Попросит кого-нибудь заклеить рот скотчем, и так вот в варежках, с зашитыми карманами и с ртом, заклеенным пластырем, выйдет на улицу, а ему скажут, что он проломил кому-нибудь голову.
Поэтому, я думаю, что абсолютно определенная линия власти — демотивировать выходы на улицу, поскольку из них могут произрастать массовые беспорядки — то, чего больше всего боится власть.
Чувство протеста и сопротивления — сейчас модное слово resistance в разных странах. В США несколько лет чиновники разных типов заявляют о своем resistance (сопротивлении) Трампу, поэтому они блокируют какие-то его решения, сливают информацию и так далее. Может быть, просто борьба видоизменяется. У нас все-таки еще достаточно слабое и гражданское общество, и политическая система и оппозиция, она не может объединяться. Какие-то успехи есть, но сил не так много. Людей изматывает. Многие активисты провели по месяцу, а некоторые даже и больше в заключении, не на свободе. Тяжелый опыт.
Конечно, жалко этих людей. Ростовские эти парни. Вот этому парню Котову, которому за 4 административных нарушения дали уголовное наказание…. Не знаю, едешь зайцем в троллейбусе. Раз тебя поймали, составили протокол. Два тебя поймали, составили протокол, три… четыре… А на 5-й раз тебе — раз! — дали сразу много лет в тюрьме, реальный срок. И ты не гражданка Васильева, которая украла очень много миллионов, может, миллиардов и которая вообще не сидела. Там конкретный ущерб нанесен стране. И российская правовая система сочла, что она имеет право и на парикмахера и на маникюр и на творчество и на прогулки, а потом и на свободу.
Я не говорю, что она должна сидеть, но просто когда одна и та же правовая система одной и той же страны, трактует события, где абсолютно очевиден ущерб, который наносится и не чему-то там — обороноспособности страны, потому что, напоминаю, что это было Министерство обороны, а здесь люди, которые нарушают по мелочи, то это наводит на мысль, что власть решила перейти к таким взаимоотношениям с обществом, чтобы любое недовольство, любой законный протест трактовать как предельно недопустимое поведение для граждан.
Вот это, мне кажется, самая большая ошибка сейчас власти. Оказывается, власть признает нормальными люди только довольных ею.
Протест в нашей стране делегитимизируется, любой протестующий — либо иностранный агент, либо преследует свои корыстные интересы, либо человек злонамеренный, враг, готовит массовые беспорядки. Мне сложно представить, как будут развиваться события, если власть нетерпима к любому проявлению протеста. Это же невозможно жить. Ну как, весь мир живет нормально, а мы опять хотим жить по-особому: нельзя протестовать, нельзя выходит на мирный протест.
Тем более, когда с Парижем Путин сравнил. Он был во Франции. Он говорит: «Слушайте, у вас опять «желтые жилеты». И ему казалось, что он нашел очень близкий, понятный язык, чтобы французам сообщить, с чем диким он столкнулся. На самом деле из-за того, что у нас был предельно мирный протест, ему надо было гордиться. Не так много вещей в социальной жизни, которыми мы могли бы гордиться. Он должен был бы сказать: «Вот у вас в Париже выходят — витрины бьют, машины жгут. А у нас люди вышли в Москве, прошлись по всему центру — ни одной витрины не разбили, ничего… Вы посмотрите, какой высокий уровень политической культуры».
А у нас курс, с одной стороны, на устрашение, с другой стороны, в политическом смысле выдавливание уличного протеста из общественного пространства. Мне кажется, это утопическое желание власти. Ты не можешь достигнуть этих целей, не подорвав легитимность собственную. Вот мне кажется, что все это от страха, потому что чем более жестко власть будет обращаться с нормальными людьми… Мне там сын прислал видео, когда парень лежит, его хотят взять, а он лежит, так сжался — лежачего человека со всей силой, с яростью бьет дубинкой по ногам, как будто он фашист какой-то. Но разве мы давали такое право силовикам вот так бить человека. Он не сопротивляется. Разве наше право так устроено, что если ты совершил правонарушение, тебя надо избивать? Это ведь элементы сталинского ГУЛАГа.
Предположим, я вышел на незаконный митинг. Я нарушил. Как закон говорит? Ты вышел, нарушил — давай мы составим протокол. Причем, как нам советуют европейцы, даже не надо возить людей в отделение милиции, потому что если ты не в том месте перешел улицу, то тебя же не везут в отделении милиции. Это такое же административное нарушение. На тебя надо на месте составить какой-то протокол и отпустить. Там штраф полагается. Но избивать дубинкой так, как будто ты враг, как будто ты бандит, как будто ты не человек — вот эта «гулагизация» обстановки, что человек, который не в шлеме против тебя, он лишен каких-либо прав. Меня вот это возмущает. Я считаю, что это абсолютно несправедливо.
И наше общество не может позволить, чтобы избивали наших детей, наших знакомых или вообще не наших знакомых только на том основании, что он нарушил закон и тебя начинают избивать со всей яростью, которая только может быть в руках этого человека.
Сейчас много всяких утечек информации по этому поводу. Кто был в отпуске из руководителей администрации президента. Вайно в этот момент был в отпуске, Кириенко тоже был в отпуске. Принимали решения какие-то другие люди без них. Если бы они не были в отпуске — 27 июля, может быть, не было этого. Но система своих не сдает. И раз она не сдает, значит, сказали: «Ну да, может быть, были перегибы. Ладно, может быть, в рамках такого торга, давайте покажем обществу, что мы не совсем согласны — и выпускаем кого-то».
Но Голунов по совершенно другой статье был выпущен. Потому что это не было решение верховной власти его закрыть. Это были частные разборки, которые использовали институты силовых ведомств без ведома высших начальников. Они этого терпеть не могут, поэтому и генералов в отставку отправили и выпустили его. С одной стороны, обществу годили, с другой стороны, этим показали: «Ребята, использовать этот ресурс силового подавления без нашего согласия вы не имеете права».
Еще раз говорю, что у меня нет точного ответа. Мне страшно. Потому, что такая ярость может быть только, когда сам человек начинает подозревать, что пребывание у власти группы товарищей или каких-то сил или даже более крупно, если брать весь властный политический класс, не преследует декларируемых целей.
Одна гипотеза: я нахожусь у власти и борюсь за нее для того, чтобы обеспечить развитие и процветание российского народа, и поэтому я сделаю всё, чтобы Россию поднять с колен, не допустить здесь хаоса, продвижения всяких разрушительных идея. Тогда мы должны проанализировать саму такую концепцию развития. До какой степени человек, который думает, что он занимается развитием, на самом деле занимается развитием.
А вторая гипотеза противоположная: я нахожусь у власти, чтоб сохранить эту власть, потому что мне страшно без власти и мои дружкам страшно без власти, потому что удержать имущество мы не сможем, потому что начнутся люстрации, начнутся конфискации, начнутся обвинения в воровстве, в отдаче каких-то ложных приказаний. Никто гарантировать безопасность не может, даже преемник, потому что если начнутся какие-то публичные требования, преемник нас сдаст, зачем ему за нас вписываться?
И вот если допустить, что у людей в голове либо один, либо другой доминирующий комплекс мыслей, то, соответственно, отсюда можно уже исходить в анализе, почему он это делает. В одном случае он с открытым сердцем считает, что он обеспечивает развитие, а в другом случае он с открытым сердцем считает, что он обеспечивает безопасность себе и своим друзьям.
Всё больше запутывается ситуация в Сирии. Курдские группировки договорились с официальным Дамаском. Америка выводит свои войска. Возможно ли прямое столкновение сирийских и турецких войск? И самый главный вопрос: есть ли в этой истории интересы России?
Вот у меня наш обозреватель Игорь Субботин прислал статью, завтра выйдет у нас в газете, — он пишет следующее: «Переход самоуправляемых северных районов Сирии под контроль центрального правительства поставил вопрос о том, на каких условиях курдские военизированные формирования согласились сдать эти позиции официальному Дамаску. В зоне их влияния находятся крупнейшие в арабской республике нефтяные месторождения, которые, как говорят опрошенные эксперты и могли стать разменной монетой в переговорах между сирийским правительством и Россией, с одной стороны, и курдским командованием с другой стороны».
Поэтому то, что Сирия вписалась сейчас сюда, и Россия поддерживает Сирию, может иметь отношение, в том числе, и к вопросу о контроле этих крупнейших нефтяных месторождений. И мы будем их тогда разрабатывать. Большое же давление идет на нас, чтобы мы включили no fly zone (режим бесполетной зоны), чтобы мы сбивали все турецкие самолеты, если они будут летать и бомбить. А они уже летали и бомбили курдов.
Сегодня прошло сообщение о том, что мы приостанавливаем военные поставки Турции. Это тоже серьезно. Значит, что-то пошло не так между Эрдоганом и Путиным. Насколько я понимаю, Путин понимает озабоченность Эрдогана тем, что иракские курды и сирийские могут соединиться и образовать свой Курдистан в результате этой войны в Сирии. Его политический интерес понятен: не дать этому случиться.
Но когда они пошли дальше и, может быть, захотели захватить эти нефтяные месторождения и фактически отторгнуть от Сирии часть территории А как обеспечить исполнение этого? Ввести войска. Курды ведь не хотели расставаться со своими нефтяными месторождениями. Материальный интерес Эрдогана более-менее понятен.
У Америки отсутствие интереса к чужим территориям является логическим продолжением трампового взгляда на проблемы, что проблемы Америки важнее. И если он выведет из Сирии войска … он называет цифру в 8 триллионов долларов, которые американцы потратили на Ближнем Востоке с 2001 года. 8 триллионов долларов — это умопомрачительная цифра.
Америка стала первой в мире по производству нефти, обошла всех — и Россию и Саудовскую Аравию. Они стали в этом смысле фактически независимые. Да, у них есть некоторые сорта нефти, которые они должны, например, из Венесуэлы закупать, чтобы заряжать свои нефтеперерабатывающие заводы на юге США — 500 тысяч баррелей в сутки. Но в целом они энергетически независимая держава. И видите, как они мощно продвигают поставки сжиженного газа в Европу взамен нашему газу.
И вот Трамп, он же 74-летний человек, в таком возрасте приходит к каким-то выводам: «Если мы все деньги сосредоточим внутри Америки, то мы решим значительно больший круг проблем, в том числе, связанный с безопасностью, чем если мы будем 8 триллионов долларов тратить на Ближнем Востоке»
Все его критикуют, включая республиканских сенаторов и конгрессменов за вывод войск. Эксперты, особенно генералы, которые командуют там, говорят, что Америка сдает все свои позиции в этом регионе, если она уходит сейчас из Сирии. Трамп говорит: «Нам эти позиции не нужны».
И он уходит оттуда. Путин тоже намекнул, что он может уйти оттуда. Он сказал: «если легитимное правительство попросит всех иностранцев, включая Россию, то мы уйдем». Вопрос начинается с трактовки, кто легитимен, кто нет. Для большинства западноевропейских, скажем, руководителей Башар Асад не является легитимным. Мы же можем признать правительство легитимным, которое потребует вывода наших войск. Предположим, что мы оттуда выходим. Тогда мы отдаем эту страну — кому? Ирану? Но ведь Путин обращался и к Ирану и к Саудовской Аравии: «Прекратите выяснять свои отношения на территории Сирии».
Мы влезли в этот клубок. Мы очень много заявлений делаем, много взяли обязательств, конституционное совещание хотим провести, конституцию новую выработать для Сирии, избрать по этой конституции нового руководителя, типа пусть они сами заживут.
А Трамп не стал этого дожидаться. Он говорит: «Мы выходим». Как только «мы выходим» — турки начали решать свои задачи. Турки тоже, они же были империей считают, у них имперское мышление. Имперское мышление отличается тем, что им надо решать какие-то задачи, которые впервые прозвучали 90 лет назад, а может, 190 лет назад. И каждый руководитель считает: «Ха! Курды? Курды — это наши враги. Мы должны не позволить им решить задачи по созданию единого Курдистана». А курды тоже думают: «Помнишь, 190 лет назад наш сказал: «Мечта всех курдов — объединиться: и иракских и сирийских, и турецких».
Возможно ли прямое столкновение сирийских и турецких войск? Возможно.
По материалам Эхо Москвы подготовил В. Лебедев
Источник
Автор: Константин Ремчуков
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий