Сама по себе возможность некоего чиновника (юр. советник, ген. прокурор) самостийно решать кто прав и кто виноват, кто продолжит восседать на олимпе и кто будет низвергнут в пропасть и лишен доброго имени - абсурдна и возмутительна, открывает широкое поле для произвола и коррупции.

Либерман как пример. Он выполняет важный социальный заказ по свержению ненавистного Нетанияху. И пока есть в нем нужда ни БАГАЦ, ни юр. советник, ни левые СМИ его не тронут. А потом...         Д.

 

 

Эмиль Шлеймович

Дело Либермана

(В сокращении)

 

Может ли один человек свести «на нет» многолетнюю работу множества профессионалов? В системе юриспруденции Израиля такое возможно. Авии Алеф, в прошлом – главе департамента по экономическим преступлениям государственной прокуратуры – довелось лично столкнуться с подобным отношением, когда юридический советник правительства Иегуда Вайнштейн своим волевым решением счел расследование подозрений в адрес лидера партии НДИ недостойным суда.

«Свои соображения по делу Либермана я передала юридическому советнику правительства Мени Мазузу, но он не дал им ход, потому что завершалась его каденция. Затем дело перешло к занявшему его место Вайнштейну, и он год – целый год! – к нему не прикасался. Ну, а потом произошло то, что произошло», - вспоминает события тех дней Авия Алеф в беседе с «Деталями».

Мы беседуем в ее рабочем кабинете, в уютном доме в окрестностях Модиина. Сегдня Авия Алеф руководит некоммерческой организацией «Тоар мейдот» («Добросовестность»), объединившей юристов, в прошлом занимавших высокие посты в прокуратуре и судебной системе. На добровольных началах они следят, в частности, за правомочностью назначений на посты в структурах власти и отслеживают ситуации, в которых заметен коррупционный след.

Недавняя публикация Нетаниягу-младшим твита о том, что Иегуда Вайнштейн на должность юридического советника правительства был, якобы, назначен по настоянию Авигдора Либермана, вызвала скандал. Ведь именно Вайнштейн потом счел, что для передачи дела лидера НДИ в суд - дела, которое и вела Авия Алеф - нет достаточных оснований! И потому дело было закрыто.

Если бы действительно обнаружилось, что между назначением Вайнштейна и закрытием дела Либермана существует какая-то связь, как писал об этом Яир Нетаниягу - то это могло бы считаться коррупцией. Я не знаю, насколько это верно. Но, теоретически, в этом случае дело могут открыть заново, с учетом вновь появившихся обстоятельств и как закрытое незаконно, - говорит Авия Алеф.

- Как же у нас работает система, если вдруг один человек может прийти и сказать: «Я не вижу ничего, чтобы могло бы служить основой для судебного процесса», - то есть один высокопоставленный начальник может запросто перечеркнуть труды других людей?

-  Поверьте, что в прокуратуре работают профессионалы, и решения ими принимаются не единолично. Проводятся многочисленные обсуждения, я сама неоднократно принимала участие в таких. Учитывают различные мнения и рекомендации, заслушивают окружного прокурора, а затем государственного прокурора – и принимают решение, то есть, в принципе, сообща.

Однако возможна и иная ситуация, когда решение принимает один человек. Есть вертикаль власти, иерархия, и за тем, кто стоит во главе пирамиды, и остается порой последнее слово - но он же берет на себя ответственность за него. Бывает, что эту ответственность берут а себя государственный прокурор или юридический советник правительства, утверждая, что не видят достаточных причин для передачи дела в суд. Или, напротив, говоря, что какое-то дело обязательно надо разобрать в суде.

- Что это значит на практике - «взять на себя ответственность»? Какую ответственность взял на себя, например, юридический советник правительства Иегуда Вайнштейн, решив закрыть «дело Либермана»?

- Это дело обычно и приводят в пример, но речь здесь о чем-то большем: о системе правосудия в целом. Проблема возникает, когда на серьезную должность назначают человека, который ей не соответствует. За это мы все потом платим высокую цену.

- Быть может, проблема в том, что до сих пор не выстроена релевантная система проверки и отсева людей, которые не достойны того, чтобы занимать ответственные должности? И недостаточно контроля за их работой потом? Например, действия прокуратуры настолько непрозрачны, что мы ничего о них не знаем… Как не знаем и того, допускает ли полиция серьезные ошибки при формировании доказательной базы. А раз правоохранительная система неконтролируема по должным стандартам, то почему же Вайнштейн, Ницан и прочие их коллеги должны ощущать какую бы то ни было полноту ответственности за решения, о которой вы говорите?

- Есть установленная процедура назначений, которая призвана, прежде всего, определить соответствие того или иного кандидата высокой должности. То есть, по идее, процесс назначения должен быть объективным. Но, к сожалению, бывает и так, что в комиссию попадают каким-то образом интересанты. И если потом рождаются такие дела, как «Бар Он-Хеврон», или сворачивается по надуманной, на мой взгляд, причине дело Либермана, то можно говорить, что система назначений инфицирована.

Авия Алеф, автор книги "Дело Либермана"

Деятельность прокуратуры должна быть проверяемой, это правильно и легитимно. Должен быть контролер в любой государственной структуре, в любом подразделении, его задача – находить и указывать на допущенные ошибки.

- Но если эта ошибка касается какого-то конкретного дела, неверно закрытого - может ли оно быть возобновлено?

- Зависит от конкретных обстоятельств. Если, к примеру, выясняется, что в самом факте закрытия дела при утствует некий коррупционный элемент - тогда, безусловно, оно может быть вновь принято к расследованию, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Также и наоборот, если человек невиновен, а его осудили по ошибке – например, как Амоса Баранеса, BAоторого приговорили к тюремному заключению за убийство, которого он не совершал - тогда дело тоже может быть пересмотрено.

Я присутствовала на заседании Высшего суда справедливости, когда обсуждалась апелляция на закрытие дела Либермана, потому что решение, принятое Вайнштейном, многие восприняли неоднозначно, оно казалось нелогичным. Но БАГАЦ заявил, что не хочет вникать в подробности самого дела, он делает это только в случаях из ряда вон выходящих, потому в данном случае для него решение юридического советника легитимно и приемлемо.

Я до сих пор не согласна с тем, что оно легитимно - но тогда никто не возразил на этот довод судей Высшего суда справедливости, да и знали мы в то время меньше, чем знаем сейчас. Это было еще до того, как я написала свою книгу.

- Вы хотите сказать, что в процессе написания книги выяснили новые подробности?

- Я отвечу на этот вопрос несколько иначе. Все, что я написала в книге «Дело Либермана» - чистая правда, выверен каждый факт, все мои выводы и размышления строго соотносятся с законом. Либерман может говорить сколько угодно, что он не читал книгу, или называть меня неудачницей, профессионально не состоявшейся. Но я на своем месте работала не за страх, а за совесть, много лет отдав государственной службе. (Если Либерман так уж уверен в своей правоте, почему он не возбудил дела о клевете? Д.)

Написанная книга - своего рода толкование решения, принятого Вайнштейном. Это колоссальный труд, базирующийся на многочисленных документах, материалах, которые были опубликованы, в том числе и экономических. Кроме того, я использовала различные источники, открытые и закрытые. Я поставила перед собой задачу сложить из многочисленных обнаруженных в ходе расследования фактов и событий цельную мозаику.

Напомню, что Либерман обвинялся во взяточничестве, что он получил 650 тысяч долларов от Мартина Шлафа, полмиллиона от Михаила Черного, и миллионы долларов, поступавших на счета компаний.

- Ели бы, чи то теоретически, Вайнштейн не закрыл дело, каким мог быть его исход?

- Не знаю, не хочу гадать. Но Дери сел в тюрьму за взяточничество, Бенизри тоже сел в тюрьму за взяточничество, Цви Бара признали виновным во взяточничестве… Я говорю о человеке, против которого были выдвинуты очень серьезные обвинения - и вот, этот человек  возглавлял оборонное ведомство, с бюджетом в, примерно, семьдесят миллиардов шекелей.

Вы говорите о прозрачности? Девяносто процентов бюджета министерства обороны непрозрачны. Я разве знаю, кому Либерман должен? И сколько он должен? Я разве знаю, ссудил ли его кто-то какими-то деньгами?  Это не может не пугать.

Важно, как мне кажется, бъяснить русскоговорящим израильтянам: неверно говорить, что он, якобы, выиграл суд. Дело Либермана – это дело фиктивных компаний, миллионов долларов, перекачанных на их счета. Компании, которые принадлежали ему или его дочери, были скрыты им. И дело Либермана на данный момент не прояснено ни в израильском, ни в каком–либо другом суде. Вряд ли правы те, кто верит, что он оправдан. Нет, не оправдан!

 По закону Либерман, будучи государственным служащим, не имел права получать деньги от бизнесменов. Ведь можно предположить, что у этих предпринимателей есть какие-то интересы - как у Мартина Шлафа, открывшего в свое время казино в Иерихоне. Но это уже, простите, конфликт интересов: кто мне может га антировать, что решение, которое будет принимать Либерман, окажется в нашу пользу, а не в пользу каких-то очередных магнатов?

Пусть он на всех углах кричит, что оправдан, но если в деле о подставных компаниях появятся новые доказательства, то оно будет возобновлено.

- То есть возможно закрыть дело, а потом вновь его открыть?

- Если выяснится, что кто-то предпринял какие-то шаги, чтобы дело было закрыто, это может быть квалифицировано, как взяточничество, и тогда расследование, разумеется, возобновят.

- Звучали утверждения, будто Либермана преследуют, якобы, потому что он – «русский»…

- Это абсолютное преувеличение. Можно сказать, с таким же успехом, что это расследование направлено против ашкеназских евреев. А Арье Дери в свое время утверждал, что попал под следствие потому, что он – сефардский еврей и представитель партии ШАС.

Нет и еще раз нет: никто никого не преследует специально. Но поверьте также, что вести расследование против публичных личностей тоже непросто, а уж тем более – предъ=влять им обвинение. Однако, напомню: против Либермана велось примерно пять-шесть расследований. До сего дня он так и не объяснил, какB8м образом построил партию, этот огромный организм. Нет никакого обяснения с его стороны. Судите сами: в 1998 году Либерман завершает работу в качестве генерального директора канцелярии Нета=иягу, а через год создает партию. Известно, что через какое-то время на его счет поступило три миллиона долларов. Как я предполагаю, от Мартина Шлафа. Как объяснил сам Либерман, эти деньги он получил за консультацию по поводу падения рубля, дефолта. Простите, речь идет о каком-то суперизвестном консультанте, предотвратившем разорение австрийского банка? Он предугадал падение рубля? Вы это серьезно? За миллионы долларов? Не исключено, что именно на эти деньги Либерман и создал партию.

Потому говорить о том, будто его намеренно преследовали, просто смешно. Есть возможное участие фигуранта в истории о греческом острове, есть прочие дела, требовавшие расследования…

- Так почему же все эти дела ничем не кончились?

- Отличный вопрос! Имен о из-за этого я написала свою книгу. Но книга не о нем, а о системе. Эта книга говорит о равенстве всех перед законом, о том, что и государственные деятели, и простые люди должны в одинаковой степени отвечать за свои поступки. А на дело Либермана повлияли, я считаю, внешние факторы, о которых можно только догадываться, предполагать. Но однозначно хочу сказать: система дала сбой, не сделала свою работу, как положно, не довела ее до конца. Как этого можно добиться? Ну, например, если назначен юридический советник, который примет нужное решение...

- Так сразу?

- Нет. Я вела дело Либермана, и представила свои соображения Мени Мазузу, который тогда был юридическим советником правительства. Он не дал «добро» на передачу дела в суд только потому, что его каденция подходила к концу. И он, уходя, передал эстафет83 своему преемнику – Иегуде Вайнштейну, который год – целый год! – вообще не прикасался к делу Либермана. А потом случилось то, что случилось. И это наводит на мысль, что правила назначения на должность юрсоветника должны измениться.

- Чем занимаетесь теперь? Расскажите об организации «Тоар мейдот», которой вы руководите сейчас?

- Это добровольческая некоммерческая организация, мы боремся со взяточничеством. К сожалению, очень много случаев коррупции на самом высоком уровне, в частности - и в органах местной власти. Нас всего семеро, и все строится на личном профессиональном опыте и знаниях каждого из нас, но с нами сотрудничают еще около шестидесяти или семидесяти человек. Мы вроде рабочей группы, которая, используя доступные методы, выявляет «узкие места», выявляет проблему. Расследуем незаконные назначения, пишем государственному контролеру, тесно контактируем с генеральным директором министерства юстиции, с прокуратурой, службой общественной защиты, руководителем одного из департаментов ШАБАКа… К нам стекается огромное количество информации, иногда от людей, которые сами не хотят огласки или бояться лично ее опубликовать.

 Юридический советник не должен принимать решения только ра=и того, чтобы выжить, удержаться на этой должности, или принимать решения, выгодные какой-то конкретной персоне. Люди, которых назначают на ответс твенные должности, должны работать на благо общества, а не в интересах того, кто способствует их назначению. Вот о чем надо писать, надо трубить во всеуслышание! Это то, чем мы занимаемся. И группа наша, учтите, не политизирована, я даже не интересуюсь, кто из нас какому политику симпатизирует, кто за кого голосует на выборах. Общаясь, мы решаем профессиональные проблемы.

Меня беспокоит то, куда мы идем, куда движется наше общество. У меня три дочери, и я хочу, чтобы они жили в нормальной стране. Многие относятся к проблемам коррупции, ко взяточничеству снисходительно: подумаешь, какая ерунда! Не понимая, что страдают в первую очередь они сами, что деньги, которые идут правонарушителям в карман, должны были пойти, например, на образование или социальные нужды.

Реакция партии НДИ: 

"Каждая кампания выборов в Кнессет знаменуется попыткой раздуть "Дело НДИ". И все суды, включая БАГАЦ, уже давно очистили имя Авигдора Либермана от всех обвинений, но за неимением ничего другого нечистоплотные политтехнологи продолжают пытаться вытаскивать на свет пропахшие нафталином слухи и персонажи. Теперь возникла Авия Алеф - отставной работник прокуратуры, которая не смогла доказать обоснованность своих выводов против Либермана даже своему собственному руководству. 

Эмиль Шлеймович, «Детали». К.В. Фото: Илан Асаяг.