“Евреи — наше несчастье”, — означает, в сущности, что какое бы несчастье с нами ни приключилось, виноват будет по определению еврей. А поскольку несчастья случаются везде и всюду, юдофобия живет и побеждает даже в тех краях, где обитатели ни в жисть не встречали живого еврея.

Антисионизм = юдофобия?

Элла Грайфер

За все на евреев найдется судья.
За живость. За ум. За сутулость.
За то, что еврейка стреляла в вождя,
За то, что она промахнулась.
И. Губерман

В мировых СМИ этот вопрос формулируется несколько иначе: является ли антисионизм разновидностью антисемитизма? Но термин «антисемитизм» я не люблю. Во-первых, потому что обозначаемое им явление появилось, как минимум, за полтора тысячелетия до того, как на него в 19 веке налепили этот новоизобретенный ярлык, а во-вторых, потому, что вопреки теориям тов. Розенберга объектом ненависти евреи являются вовсе не из-за принадлежности к семитской расе — арабы к ней, как известно, тоже относятся, но это никого не волнует. Поэтому позвольте мне пользоваться термином более точным.

Итак, является ли антисионизм маскировкой юдофобии? Не всегда. Давайте сперва отсортируем те случаи, когда он ею заведомо НЕ является.

Начнем с того, что существует еврейский антисионизм, проще сказать — евреи, не просто предпочитающие жить в диаспоре, но и подводящие под такое свое предпочтение теоретическую базу. Все равно какую — от быковской модели «соли в супе» до хасидского стремления дождаться Машиаха. Ни с теми, ни с другими я не согласна, но это еще не повод подозревать их в юдофобии, и даже в самоненависть оно зашкаливает далеко не всегда.

Существует антисионизм… назовем его условно «интернационалистским». Им тоже часто грешат евреи, но в принципе он открыт всякому верующему в то, что национализм — это без пяти минут фашизм, а фашизм и нацизм — одно и то же. Не будем сейчас разбираться с фашизмом и нацизмом, хотя на самом деле между ними две большие разницы и одна маленькая, остановимся на связи национализма с фашизмом. Вспомним, например, «Репортаж с петлей на шее», где просто невозможно проглядеть в героическом коминтерновце закоренелого чешского националиста. Вспомним интернационалиста Ленина, определявшего имперский национализм как «реакционный», а национализм покоренных народов как «прогрессивный», хотя мы по опыту знаем, что фашизмом оборачивается он не реже, а как бы еще не чаще имперского.

Да, сионизм есть разновидность национализма, а во всяком национализме есть опасность скатывания в фашизм… также как ни одно правительство не застраховано от скатывания в диктатуру, что, никоим образом не оправдывает лозунг: «Анархия — мать порядка!». Никакая бюрократия не застрахована от коррупции, никакая религия — от фанатизма, всем нам известны мамаши, чрезмерно любящие и опекающие своих детей, но значит ли это, что следует разогнать конторы, закрыть храмы и отменить семью? Вот и у национализма тоже есть свое необходимое место под солнцем.

Такая разновидность антисионизма популярна у евреев, мечтающих быть морально впереди планеты всей, вечно бегающих впереди паровоза и неустанно доказывающих всем и каждому свою полезность для прогрессивного человечества. Часто зашкаливает в самоненависть. Неевреи его иной раз прихватывают в дополнение к совсем другим вариантам антисионизма, но об этом — ниже.

Есть антисионизм политиков, который точнее было бы назвать «антиизраилизмом» — мнение, что существование Израиля каким-то боком невыгодно для представляемой ими страны: нефти, там, могут не продать, или бомбу подложат… Но ничего специфически антиеврейского в этом нет.

Точно также в 38-м году они сочли нецелесообразным существование Чехословакии, позже и существование ЮАР, притом что тамошние начальники, отметим в скобках, и сами были те еще юдофобы… Хотя, как правильно говорил Черчилль, кормить крокодила в надежде, что тебя он последним съест, политика не самая умная, но тут уж ничего не поделаешь: кругозор современных деятелей редко простирается дальше собственного носа, а нос-то у них арийский — коротковат-с.

Иное дело, что мнение свое о нецелесообразности Израиля подпирают политики на публику не политико-экономическими, а вот именно юдофобскими аргументами, правильно рассчитывая, что они до широкой общественности дойдут скорее. В широкой же общественности корни юдофобии сидят прочно. Сейчас выясним, в чем они заключаются.

Начнем с Нового Завета. Т. н. «синоптические» Евангелия противопоставляют «открытость» Иисуса, проповедовавшего не одним только евреям, но и язычникам из Десятиградия, и даже самарянам, вплоть до заповеди любви к врагам, — фарисеям, настаивавшим на отделении и отгораживании от инокультурных. Евангелие от Иоанна, наоборот, противопоставляет Иисуса, молящегося только и исключительно за свою общину, иудеохристианам, не желающим отгораживаться.

Понятно, что причина расхождения — в различии ситуаций разных общин: поведение, правильное в одной, в другой вполне может оказаться ошибочным, но важно, что все авторы, желая продемонстрировать неправильное поведение, автоматически приписывают его евреям.

В средневековой Европе Иисус был воплощением смирения и покорности властям — в противоположность бунтовщикам-евреям, восставшим против законного императора.

В эпоху Возрождения и позже — при зарождении протестантизма — свободомыслящий Иисус противопоставлялся евреям — фанатикам, догматикам и буквоедам, подчиняющимся отсталым первосвященникам.

В период, когда «буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические (религиозные в том числе — Э.Г.) отношения» («Манифест коммунистической партии»), вдруг оказалось, что евреи никакие не религиозные фанатики, а наоборот — совершенные атеисты: «Вексель — вот истинный бог еврея»(К. Маркс).

В известном фильме Дзефирелли национально-освободительный Иисус противостоит евреям-коллаборционистам, не желающим бороться против римских колонизаторов, а в последующие годы евреи в глазах Европы колонизаторами оказываются уже сами.

Пресловутые «Протоколы сионских мудрецов» сочиняются аккурат в тот момент, когда европейские державы начинают серьезную борьбу за мировое господство.

В России с началом Первой мировой евреев объявляют пособниками врагов и массово выселяют из прифронтовой полосы. В сталинской «Истории гражданской войны в СССР» написано, что Россия в этой войне заинтересована вовсе не была, а вовлекли ее, несчастную, на долговом аркане французские (читай «еврейские») банкиры.

В 41-м году достаточно эффективной была немецкая пропаганда с призывом бить «жида-политрука», т. е. того, кто ведет вас в бой за чуждые вам интересы. Как только немцы обратились в бегство, оказалось, что интересы самые, что ни на есть, кровные, и тут же начались разговоры о «ташкентском фронте»…

Мы для них вроде как гвоздик, на который они вешают свои грехи и проблемы. Главный признак юдофобии — не неприязнь к евреям как таковым (чужих любить никто и не обязан), но использование еврея как объект для проекции собственных ошибок и бед.

Не будем сейчас разбираться, как различные народы и культуры объясняли существование в мире зла, отметим только, что все они без исключения непременно искали и находили живых, конкретных носителей и воплотителей этого самого зла. В порядке борьбы со злом ликвидации подлежали иноплеменники или калеки, близнецы или младенцы, рожденные в результате ритуальных оргий, в большевистской России — «эксплуататорские классы», иногда жертву выбирали просто по жребию, позже заменяли животным…

Так вот, в христианской цивилизации эта роль по стечению исторических обстоятельств досталась евреям. «Евреи — наше несчастье», — означает, в сущности, что какое бы несчастье с нами ни приключилось, виноват будет по определению еврей. А поскольку несчастья случаются везде и всюду, юдофобия живет и побеждает даже в тех краях, где обитатели (и даже отцы и деды их) ни в жисть не встречали живого еврея.

Именно по этой матрице выстроен антисионизм человека с улицы и «полезных идиотов» западного мира. Давайте проследим некоторые их стереотипы:

1. Еще вчера они, как помните, на полном серьезе доказывали, что мы к «белой расе» отношения не имеем. Сегодня с той же железной уверенностью утверждают, что мы «белые колонизаторы», приехавшие из богатой Европы, у бедных арабов землю отнимать. Между тем, практически вся сионистская алия конца 19, начала 20 века состояла из туземцев колоний великих держав, т.е. трех последних белых империй: Австрии, Турции и России. Разделенная Польша, Украина, Балтия, Венгрия, Румыния, Кавказ, Бухара… Причем, в самих этих провинциях были мы низшей, угнетенной и презираемой кастой. В конце сороковых — начале пятидесятых в страну приехали евреи из недавних английских и французских колоний Ближнего Востока и Северной Африки, где статус их тоже был весьма невысок. Поймите меня правильно — я вовсе не считаю, что плохо быть белым колонизатором, кое-кто в Индии или Африке их и посейчас добром поминает, но общественное мнение сегодняшнего Запада колониализм считает грехом, многоречиво за него кается, и потому… как всегда ожидает, что евреи за него будут нести наказание вместо них.

2. Еще вчера они очинно себя уважали за воинскую доблесть, а еврея считали по определению трусом, но сегодня, перестав считать героизм добродетелью, а трусость пороком, они окончательно избрали непротивление злу насилием, выдвинули лозунг better red than dead, что в переводе означает «предпочитаю рабство смерти». Рабство они себе представляли очень приблизительно, от смерти их защищали ядерные бомбы, так что открывались практически неограниченные возможности для любования собственным благородством и покаяния за несознательных предков, позволявших себе убивать врагов. И как же тут не объяснить (извинить) несознательность предков злостным влиянием евреев через ветхозаветное описание войн — тем более, что эти злодеи врагов и сейчас убивают!

3. Еще вчера они без колебаний перекраивали границы (Судеты, Кёнигсберг, позже — Косово) переселяли (далеко не всегда организованно и гуманно) миллионы людей (греков, турок, немцев, сербов), не только чтобы предотвратить бесконечные межэтнические столкновения, но и просто ради укрепления своей власти. Сегодня им очень стыдно… ну, то есть не настолько, чтобы допустить «возвращение беженцев» в свои страны, но вполне достаточно, чтобы закатывать глаза всякий раз, когда слышат ужасное слово «трансфер» в наших палестинах.

4. Сколько евреев было в Германии в конце 19 века на момент возникновения чеканной формулы: «Евреи — наше несчастье», — выяснить мне не удалось. Подозреваю, что меньше процента. Сколько там сегодня нелегалов из Африки и Ближнего Востока не знает даже фрау Меркель, но подозреваю, что все-таки больше. Элита единодушно утверждает, что «они нам счастье принесли», но «человек с улицы» эту уверенность разделять не спешит. В качестве утешения ему предлагается во всем винить не правительство, открывшее границы, но… все тех же евреев. Оказывается, это не демографический взрыв, не многолетняя засуха, не вековая вражда между суннитами и шиитами, вспыхнувшая ныне новой войной, арабов погнала в Европу, и уж никоим образом не щедрые социальные пособия немцев, нет — виноваты, как всегда, евреи со своим Израилем. Обидели они арабов. Не было бы его — так и не обрушилась бы на нас вся эта саранча!

Конечно, этот список далеко не полон, но, думаю, его достаточно, чтобы утверждать: самая распространенная в настоящее время на Западе разновидность антисионизма есть не что иное как вполне традиционная юдофобия.

И ничего никогда не удастся им доказать, и бесполезно каяться в чужих грехах, ибо устранить их и их последствия не сможем мы, даже если бы очень захотели. Зато мы должны, обязаны, вынуждены объяснить эту ситуацию самим себе и нашим детям: из всякого правила есть исключения, но в целом общественное мнение постхристианского общества всегда будет видеть в нас воплощение мирового зла. Просто в спокойные времена большинство над этим не задумывается, других забот хватает, и те из нас, кто «обманываться рад», готовы уверовать, что юдофобия вот-вот рассосется.

Не рассосется. Худо ли, хорошо ли, а всем нам с этим жить. Включая и тех, кто старательно подводит теоретическую базу под свой и (что куда опаснее!) ИХ антисионизм.