Есть посредник для переговоров Израиля и Ирана
Несмотря на высокий риск войны между США и Ираном, все еще существует узкая дипломатическая тропа. Причем, не между Вашингтоном и Тегераном, а скорее между Иерусалимом и Тегераном.
Поскольку президент Дональд Трамп не занял однозначной позиции по поводу того, стоит ли вести переговоры с Ираном, Тегеран опасается, что американская кампания «максимального давления» вовсе не была направлена на пересмотр условий «ядерной сделки» 2015 года. Иранцы воспринимают выход Вашингтона из соглашения только как предлог для достижения другой стратегической цели — свержения исламского режима.
Аятолла Али Хаменеи, верховный религиозный лидер Ирана, явно не может рассчитывать на то, что цель Трампа — прямые переговоры без предварительных условий. Действительно, некоторые члены администрации Трампа давно желают свергнуть режим аятолл, возглавляемый Хаменеи с 1989 года.
Между тем санкции парализовали иранскую экономику. Иран теряет около 130 млн. долларов каждый день в результате снижения продажи нефти. Тегерану приходится искать способы вернуть себе рычаги воздействия на те страны, которые он считает ключевыми для выхода из международной изоляции. Удушаемый санкциями и «истекающий кровью», Иран ищет способы нанести ответный удар, чтобы обратить эту реальность вспять.
Например, йеменские повстанцы-хуситы, которые являются иранскими агентами влияния, внезапно увеличили число ракетных ударов и налетов беспилотников по стратегической инфраструктуре Саудовской Аравии и ОАЭ. Несомненно, Иран передает таким образом сигнал о своих возможностях асимметричных ответных действий на случай, если он будет втянут в военный конфликт с Вашингтоном и его союзниками на Ближнем Востоке.
Конечно, Израиль тоже легко может быть втянут в региональную войну, учитывая потенциал «Хизбаллы» в Ливане и многочисленные проиранские милиции в Сирии. И все же, несмотря на возрастающий риск войны между Соединенными Штатами и Ираном, существует дипломатическая возможность. Причем не между Вашингтоном и Тегераном, а скорее между Иерусалимом и Тегераном — путем оманского посредничества.
В октябре прошлого года султан Омана Кабус бен-Саида принял премьер-министра Биньямина Нетаниягу в Мускате. Это был в чрезвычайной степени неожиданный визит. Два лидера обсуждали проблему Ирана всю ночь, с глазу на глаз.
Интересно, что Тегеран решил не критиковать Оман за визит Нетаниягу и других высокопоставленных израильских чиновников, таких как директор «Моссада». Причина проста: Тегеран искренне ценит свои хорошие связи с Оманом и не хочет рисковать ими по пустякам.
Будучи единственным государством Персидского залива, которое фактически поддерживает тесные связи с Ираном, Оман признает, что у него есть уникальная возможность разрядить напряженность в регионе. Султан Кабус становится потенциальным посредником между Израилем и Ираном, которого Нетаниягу считает врагом, а также между Тегераном и Вашингтоном.
В прошлом году Трамп принял решение о выходе из «ядерной сделки» 2015 года, но потом не смог навязать Тегерану новые условия и сохранить рамки соглашения. Это частично объясняет нынешнее состояние напряженности в отношениях между США и Ираном. Поэтому султан Кабус может предложить другой маршрут разрядки напряженности между США и Ираном, который будет проходить через Иерусалим, связывая Нетаниягу непосредственно с Ираном.
В Иране понимают характер Трампа и его методы управления, при этом, хотя санкции против Ирана вводит Вашингтон, настоящий дипломатический танец происходит между Хаменеи и Нетаниягу.
Хотя в прошлом Иран шел на уступки только под дипломатическим давлением тогдашнего президента Барака Обамы и серьезных санкций, наложенных предыдущей администрацией США, Тегеран доказал, что, несмотря на стратегическую угрозу, которую он представляет для Вашингтона и Иерусалима, он является рациональным игроком. Даже при том, что он считается крупнейшим государством-спонсором терроризма в мире.
Взлет Израиля на позиции самой сильной державы на Ближнем Востоке связан, прежде всего, с неспособностью Саудовской Аравии эффективно противодействовать Ирану в Ираке, Сирии и даже Йемене, где саудиты вовлечены в катастрофическую прокси-войну. При этом Эр-Рияд и Абу-Даби все больше раздувают искусственно созданный кризис в отношениях с Катаром. Все это превратило Эр-Рияда в участника, не имеющего стратегического влияния. Вместо этого Эр-Рияду приходится преодолевать очень серьезные последствия убийства журналиста Джамаля Хашогги.
До сих пор Тегеран не атаковал стратегические объекты США в Персидском заливе или Ираке (за исключением того, что 20 июня был сбит американский беспилотник), даже если он совершал ограниченные атаки на нефтяные танкеры и наносил удары по стратегической инфраструктуре Саудовской Аравии и ОАЭ. Тот факт, что ни один американец не подвергся нападению, сам по себе является сигналом.
Несмотря на то, что критики Нетаниягу часто изображают его главным источником страха перед Ираном в мире, который манипулирует международным общественным мнением, важно помнить, что за последние 40 лет между двумя странами сложились противоречивые отношения. Учитывая размеры Ирана – страны с населением более 80 миллионов человек — и его влияние в масштабах всего региона, путь, выбранный руководством Тегерана, конечно, имеет значение для Израиля и его безопасности. Израильские опасения по поводу ядерных намерений Ирана также следует рассматривать в этом контексте.
Однако, ирано-израильский конфликт не обязательно должен быть вечным. Фактически, без особой огласки, в последние месяцы официальные лица в обеих странах понизили тон враждебной риторики. Это — возможный сигнал, что перспектива ирано-израильских отношений может быть менее зловещей.
Когда аятолла Рухолла Хомейни пришел к власти в 1979 году, он сделал ставку на антиизраильскую риторику. Он надеялся, что жесткая позиция в отношении Израиля превратит Исламскую Республику в авангард исламского мира. Сегодня продолжение этой политики и сказки о «сопротивлении» приносят Ирану только международную изоляцию и самые жесткие санкции, которые когда-либо существовали. Со временем иранские прагматики (особенно в период между 2005 и 2013 годами, когда радикально настроенный Махмуд Ахмадинежад был президентом Ирана) пришли к пониманию, что позиция Тегерана в вопросе Израиля не только стала провальной, но и превратила потомков великой персидской цивилизации в парию на международной арене.
В связи с усилением военного давления США на иранский режим Оман может выступить посредником, передавая сообщения и снижая вероятность смертельных просчетов, поскольку напряженность в отношениях между Вашингтоном и Тегераном продолжает расти.
Также очевидно, учитывая общую политическую поддержку Нетаниягу со стороны Трампа, что любые политические договоренности, достигнутые между Израилем и Ираном (посредством оманского посредничества), скорее всего, будут приняты американской администрацией.
В дополнение к укреплению международного авторитета Нетаниягу и его позиции в отношении Тегерана, на этой неделе в Иерусалиме прошло трехстороннее совещание советников по национальной безопасности США, России и Израиля. Прочные российско-израильские отношения в сочетании с прагматичными отношениями Москвы с Тегераном могут также послужить важным фактором снижения напряженности между Израилем и Ираном, пока не закончился перспективный дипломатический процесс между Израилем и Ираном при посредничестве Омана.
Эта динамика говорит, что если Иран сможет принять рациональный или даже прагматичный подход к Израилю, в отличие от его нынешней разрушительной политики, можно установить новую эру для Ближнего Востока.
И Нетаниягу, который является известным критиком Ирана, теперь имеет возможность стать израильским лидером, который способен преобразить к лучшему весь Ближний Восток.
Алекс Ватанка, Сигурд Нойбауэр и Джоэл Рубин, «ХаАрец», Ц.З.На фото: премьер-министр Биньямин Нетаниягу и султан Кабус бен-Саид. Фото: Reuters
Комментариев нет:
Отправить комментарий