13 февраля 2019, 19:50 

Почему россияне бросаются друг на друга?

С неожиданной агрессией можно столкнуться где угодно: в пути, на работе или учебе, в магазине или любом учреждении, в подъезде и даже у себя дома.

---

«Агрессия внутри российского общества — это нравы воинского народа».

© СС0 Public Domain

С появлением у людей привычки снимать все существенные происшествия на телефон мы ежедневно воочию видим примеры озлобленного и хамского отношения граждан друг к другу. И происходит это не только между равными по возрасту — часто жертвами агрессивного поведения становятся дети и пожилые люди. Поводом же может стать буквально что угодно: тройка за контрольную, забытое дома пенсионное удостоверение, бан в родительском чате. Об отношениях между водителями на дороге и напоминать не нужно. Почему же взаимное неуважение стало для россиян нормой жизни и ситуация только ухудшается?

Ирина Писаренко, кандидат педагогических наук, доцент факультета психологии СПбГУ:

«Прежде всего, агрессия проистекает из воспитания. Любой человек, который понимает, что есть граница другого существа, не будет на нее посягать. У него в душе может возникнуть возмущение по какому-то поводу, но он не станет его проявлять в виде действий, которые посягают на чужие границы. А понимание чужих границ устанавливается в детстве. Это системная проблема: детей не воспитывают должным образом те же взрослые, которые друг друга оскорбляют, бьют или режут. Это люди, которые не понимают, что чужие границы неприкосновенны. Люди, которые выросли на волне 90-х годов, времени якобы свободы личности, которая была понята неправильно.

У нас перестали работать социальные, негласные законы — что прилично, а что неприлично. Общество дает очень большую свободу для самовыражения, и когда оно не затрагивает чужие интересы, то это выглядит даже интересно: люди одеваются не так, как все, придумывают какие-то интересные, оригинальные акции и т. п.

Но есть и обратная сторона. Сейчас усугубились конфликты с участием детей. Если люди знают, что общество терпимо относится к таким проявлениям свободы, то „распускаются“. И если общество не реагирует адекватно, то случаи будут повторяться. Это будет считаться „смешным“, как говорят, „прикольным“, но не стыдным. Вот пока не будет стыдно драться другом с другом — на улице, в школах, детских садах, — мы будем драться и дальше, к сожалению».

Искандер Ясавеев, доктор социологических наук, старший научный сотрудник ЦМИ НИУ ВШЭ:

«Объяснить, почему распространена агрессивность в России, сложно. Как обычно, здесь множество факторов. Предполагаю, что один из них — образцы поведения (агрессии), демонстрируемые властями и внутри России, и вне ее.

Еще одним фактором агрессивности может быть отсутствие широко распространенной практики или традиции мирного разрешения конфликтов, а также постоянно выстраиваемые иерархии „выше — ниже“. В нашей стране очень у многих, предполагаю, барьер перед применением той или иной формы агрессии и насилия — по отношению к детям, женам или мужьям, соседям, водителю в соседнем автомобиле — крайне невысок. Многим из нас, включая меня, по-прежнему необходимо „по капле выдавливать из себя раба“, что означает, на мой взгляд, трудную работу, выработку умения видеть в других равных себе, понимать, договариваться, прощать».

Дмитрий Ахтырский, философ:

«Объяснять все происходящее сегодня, только исходя из нынешних реалий, неверно. Такая наука, как история, а такие науки, как культурология, социология и другие научные дисциплины предполагают учет „долгоиграющих процессов“. И такие вещи, как уровень агрессивности в социуме, не возникают спонтанно, общество не становится внезапно агрессивным. А если становится, то в результате резких катаклизмов, сильных и быстрых, типа масштабных социальных революций, которых у нас некоторое время не было. Последний подобный эпизод — это был слом или деградация социальной структуры Советского Союза.

Такие же инциденты, конфликты, казалось бы, безмотивные, возникающие на пустом месте,  я помню и в своем советском детстве. Агрессию проявляют люди, которые имеют конкретную маленькую власть на каком-то пространстве. Это может быть кондуктор в автобусе, вахтер в общежитии, можно привести пример „дедовщины“ в армии. Причины этого: отсутствие социальных свобод, отсутствие возможности реализации, полная социальная атомизированность, отсутствие социальной кооперации. И, как следствие, — спонтанные выплески подавленных фрустраций, эмоций.

Противоположный пример показывают государства с небольшим количеством жителей. Например, в Исландии живут 330 тысяч человек и уровень социальной солидарности там огромен. Даже в Грузии или Армении люди больше взаимосвязаны, чем у нас. За счет чего в Армении могла произойти революция без пролития крови? Благодаря высокому уровню социальной солидарности и взаимосвязи в обществе. Любой полицейский, любой спецназовец знал, что у него неизбежно окажутся общие знакомые и родственники с любым демонстрантом, и если он применит против него насилие, придется разбираться в этой социальной ситуации. Каждый человек об этом помнил.

В России все совершенно иначе. Характерное отличие российской бытовой агрессии именно в том, что она существует внутри, казалось бы, горизонтальных коллективов. Условно говоря, это агрессия жильцов в подъезде по отношению друг к другу, когда они мало того что не здороваются, не то что не имеют солидарности, а делают друг другу гадости, усложняют друг другу жизнь. Иногда солидарность просыпается — но в редких случаях».

Максим Горюнов, философ:

«Россия, как пишут историки, как писал Ключевский, — это „воинская страна“, воинское государство. Она устроена как большая воинская организация. Это длится уже давно. И в советское время Россия представляла собой большой военный лагерь, и при Романовых Россия бесконечно воевала и расширялась.

Утверждение, что были где-то в России люди, которые не были частью этой войны, и что у них есть какая-то особая, своя миролюбивая культура, совершенно не верно. Каждый крепостной крестьянин в юности мог стать рекрутом. Кроме того, крестьяне обслуживали дворянина, а дворянин — человек воюющий. Российская, „михалковская“ усадьба — это место, где вскармливается русский офицер. А он — крайне агрессивное, боевитое существо, и вся жизнь усадьбы выстраивается вокруг потребности этого служащего, военного человека.

В этом смысле даже крестьянин, когда пашет землю, не просто ее пашет: зерном, которое он вырастит, потом откармливается боевой конь, этими продуктами откармливается боевое тело офицера, и потом оно отправляется на войну. Нельзя сказать, что крепостные люди были выключены из этого воинского государства. Наоборот, они были его составной частью. А после введения всеобщей воинской повинности — уже лет сто пятьдесят как — они вполне себе являлись частью этого воинского государства с оружием в руках.

Здесь все было подчинено войне и до сих пор подчинено. Либо ты воюешь, либо ты работаешь на заводе, который производит танки, либо ты добываешь какое-нибудь сырье, которое поступает на завод, и из него делают танки. А если не можешь ни того, ни другого, то, как боевой тролль, в какой-нибудь соцсети занимаешься пропагандой. Что тоже говорит, что люди включены в эту большую армейскую структуру.

Агрессия внутри российского общества — это нравы воинского народа. Не бывает так, что пока ты на войне, в армии, ты агрессивный, а потом ты демобилизовался и стал мягким, покладистым и пушистым. Ничего подобного. Для того, чтобы империя жила, чтобы воинское государство было успешным, уровень агрессии у всех граждан должен быть повышенный. И они не всегда с этим уровнем агрессии справляются. Часть ее выходит из-под контроля, выплескивается в агрессивные действия друг против друга: в метро, в трамвае, в самолете, в парке, на отдыхе, в кафе. Это естественная вещь, и надо заметить, что уровень агрессии в России по-прежнему высокий. Это говорит о том, что у империи, у этого воинского государства все хорошо. Население, люди, россияне  — по-прежнему воины».

Дмитрий Ремизов