На минувшей неделе случилось сразу несколько медийных столкновений: Михалкова с Дудем, Брилева с либеральной общественностью и Соловьева с мировым Злом
ЗАБРАТЬ СЕБЕДудь vs Михалков
Нельзя сказать, будто молодой журналист открыл нам что-то новое в маститом режиссере.
То, что он — потомственный царедворец, известно давно.
И ни для кого не секрет, включая автора, что его гениальный фильм «Утомленные солнцем — 2» страшно провалился в прокате.
Кое-что Юрий Дудь при всей его цепкости оставил без внимания. Скажем, реплику визави о том, когда и при каких обстоятельствах он подружился с Путиным. Его, Михалкова, еще при Ельцине вызвали в кремлевскую администрацию, где тогда уже трудился будущий президент, и строго поинтересовались: правда ли, что он собирается баллотироваться на высший пост? Михалков заверил, что не собирается.
Может быть, в момент судьбоносной аудиенции он действительно не собирался, но, строго говоря, у президентской администрации были основания сомневаться на сей счет.
В те достопамятные времена, когда уже был снят фильм «Сибирский цирюльник», Никита Михалков дал интервью Евгению Киселеву. Режиссер неспешно рассказывал ведущему «Итогов», что он собирается со своей картиной объехать страну от Владивостока и далее со всеми остановками до Калининграда.
Телеведущий осторожно предположил: не начало ли это его, Михалкова, предвыборной президентской кампании 2000 года. Тот прямо не сказал ни «да», ни «нет». Но дал понять, что готов. При определенных условиях. И объяснил: проблема не в нем, а в стране, которая еще пока не доросла, не дозрела до того уровня, когда бы он мог ею руководить. «Поэтому, — доверительно сказал Михалков Киселеву, — режиссировать страну, условно говоря, нужно в той атмосфере, которая будет наиболее благоприятна для этой режиссуры». Как бы ненароком режиссер показал одну из сцен своего нового фильма. Ту, где Никита Михалков в роли императора гарцует на белом коне. В «Итогах» она была показана «с предисловием», как сказал бы один из героев Николая Эрдмана.
Было и послесловие. Уже после того, как мечтаемое президентство проплыло мимо автора «Сибирского цирюльника», выяснилось, что его планы имели вполне конкретные очертания: он создал предвыборный штаб, в котором должность начальника была предложена известному кинорежиссеру Роману Балаяну.
Роману не изменило чувство юмора, и он посмеялся.
Кинорежиссеру Никите Михалкову то и дело изменяет отражение в зеркале: оно его уверяет, что именно он всех светлее и святее, и он этому снисходительно верит.
Правда, на сей раз фокус не удался. Хотя фокусник очень старался. Выдали его больше всего старания. Они были слишком очевидны. Дудь держал дистанцию с собеседником. В обращении: строго на «вы», по имени и отчеству. Михалков же то и дело старался разорвать дистанцию. Сразу на «ты». И не только по имени: «Юра», но и еще более фамильярно: «Юр». Едва Дудь заикнулся о сомнительных достоинствах «Утомленных», как в ответ: «Это ве-ли-кая картина, Юра-а-а!» И далее по ходу разговора: «Юра, родной… Юра, дорогой…» Навязчивая фамильярность. Почти как у Ноздрева к Чичикову. Мысленно заключает Юру в объятия и мысленно влепляет ему «безешку». Это фирменная манера господина Михалкова. А если ему вопрос на засыпку, то он ставит интервьюера на свое место и предлагает ему самому ответить на него. «Вы взяли мигалку. Зачем?» — «А ты бы не взял?» — «Не взял». — «А я взял!» — гордо молвил Никита Сергеевич, полагая, что в этом раунде выиграл нокаутом.
«Дуэль после маскарада», Жан-Леон Жером
Самый снайперский вопрос: «Есть ли у вас опасение, что вы проснетесь однажды бездарным?» Ответ режиссера: «Есть».
Он говорит и не догадывается, что все еще не проснулся. О разрушительных последствиях для себя не догадывается, хотя снял фильм о них, когда был талантлив. Называется картина «Без свидетелей» (1983). Там изнанка того человека, что предстал перед Юрием Дудем в 2018 году.
Встретились как-то Брилев и Штирлиц
Так мог бы начаться очередной анекдот про Штирлица.
Сюжет с британским гражданством телеведущего Сергея Брилева всколыхнул интернет-общественность. К нему все очень серьезно отнеслись. Даже кремлевская администрация сочла необходимым отреагировать.
По уверению господина Пескова: наличие у телеведущего Сергея Брилева британского гражданства «не может быть поводом для обвинений или критики».
Общественность не успокоилась.
Допустим, юридически Брилев чист. Хотя это не так. Недаром же супруга Брилева поспешила опровергнуть Навального. Потом всплыли другие обстоятельства, связанные с членством статусного телеведущего в Общественном совете при Минобороны. Последовали рекомендации отказаться от второго гражданства и от статусного членства.
Кому-то приходится из двух зол выбирать меньшее. А Сергей Брилев предпочел из двух благ выбрать оба. Разумно
Но, предположим, все законно. Тогда сугубо политико-правовой спор теряет смысл и за дело берутся моралисты. Насколько порядочно быть гражданином страны, с которой воюешь в первых рядах пропагандистского фронта? Это же не просто двойное гражданство. Это двойной патриотизм в условиях информационной войны. И, стало быть, двойная лояльность.
Впрочем, что это мы? А вдруг он — Штирлиц? Там на Альбионе — штандартенфюрер, а здесь, на гос-ТВ — полковник Исаев?
Мы-то раньше думали, что Штирлиц-Исаев — чистая беллетристика, игра воображения писателя Семенова и кинорежиссера Лиозновой. А тут перед нами реальный, живой Штирлиц, только под другой фамилией. В сети и ссылка на видео нашлась, намекающая на возможную связь журналиста с ГРУ.
Тогда, конечно, о какой этике может идти речь? Да пошла она подальше вместе с моралью.
Кому-то приходится из двух зол выбирать меньшее. А Сергей Брилев предпочел из двух благ выбрать оба. Разумно.
Доктора Рихтера в студию
Сериал про гениального диагноста доктора Рихтера завершился в тот самый вечер, когда с телеведущим Владимиром Соловьевым случилось необъяснимое.
Штатный мальчик для битья на российском ТВ Вячеслав Ковтун замолвил несколько слов за взятых в плен украинских моряков, и тут телеведущий взорвался. На гостя еще не арестованного, не судимого и без наручников посыпались оскорбления. «А ты помнишь, — кричал Соловьев, — как тебя хотел придушить один уважаемый гость, и он уже пошел к тебе, но я его остановил. Теперь думаю, что напрасно». Дальше Соловьев обозвал своего гостя «гадом», затем — «гаденышем», «бандеровской нечистью». Всуе помянул Кальтенбруннера. И пообещал удушить.
«Душить» — это у Соловьева навязчивая идея. С чего, откуда? Несколькими днями раньше у Малахова в программе «Привет, Андрей!» он был такой человечный, сердечный, с мамой пел… И вдруг такое.
Впрочем, в клинике доктора Рихтера были случаи и более разительные. У одного пациента язык отчего-то так распух, что перестал помещаться во рту. Надеюсь, не от того, что перенапрягся в какой-нибудь теледискуссии. А у другого случилась совсем уж некрасивая история. Что-то в его кишечнике пошло не так: то ли запор, то ли еще что-то… Словом, несчастного пациента вырвало, простите, калом.
Отдельно хотел бы посочувствовать Вячеславу Ковтуну. Чтобы вынести столько оскорблений, издевательств и унижений, недостаточно быть просто «мальчиком для битья». Надо, пожалуй, стать «мачо для битья». Боюсь, это ему не по силам.
Юрий БОГОМОЛОВ
Комментариев нет:
Отправить комментарий