ВСЕ ЛЮДИ - ЕВРЕИ

Все люди — евреи

0

0

0

0

— Подними окурок, — сказал мент.

— Я не бросал, — сказал Рабинович, — с какой стати я буду чужие окурки подбирать. 

— А кто бросил, — сказал мент. Кроме ваших здесь никто не стоит. Пока не поднимешь, я никого не пущу. 

— Я подниму, — сказал молодой парень, который стоял позади Рабиновича. Он быстро нагнулся и поднял окурок.

— Иностранная, можешь докурить, — сказал мент.

— Я не курю, — ответил парень. 

— Как вы смеете! – разозлился Рабинович.

— А ты у меня еще по****и, — сказал мент, — пойдешь в конец очереди. Пропускать буду по пять.

— Почему по пять, вчера по десять пропускали?! — крикнули из очереди.

— А в мое дежурство будет по пять, — сказал мент. Он отсчитал пять человек, дотрагиваясь до каждого дубинкой, и пожилая еврейка, которая не попала в пятерку сказала:

— Вы не имеете права разделять семью.

— Сколько вас семьи осталось? – спросил мент.

— Я и моя внучка, — сказала еврейка.

— Поменяйтесь с кем–нибудь, — сказал мент.

— Давайте останемся, — сказал молодой парень, который стоял рядом с Рабиновичем. Они отступили в сторону и пропустили пожилую еврейку с девочкой, которую она держала за руку, вперед.

Мент посмотрел на молодого парня и сказал

— Ты же не еврей, чего ты туда лезешь?

– Все люди – евреи, — сказал молодой человек.

— И я тоже еврей? – спросил мент и покрутил дубинкой на ремне как пропеллером.

— Нет, — сказал, Рабинович, — вы не еврей.

— Слава богу, — сказал мент, — еще не хватало быть евреем.

— Вы все неправильно делаете, — сказал молодой парень Рабиновичу. Вы вызываете у них негатив, потому, что руки зажимаете в кулаки. У вас тогда псиполе короткое и все под ноги идет. Давайте я вас научу. Сложите пальцы щепотью, как бы кормите птичек и отведите мизинцы в сторону. Видите у вас получилась петля, набросьте ему на шею.

— Нет, не вижу, никакой петли, — сказал Рабинович. 

— Странно, вы же спирит, — сказал юноша. 

— Откуда вы знаете?

– От вас такой фон идет, за километр чувствуется. 

— Вы тоже спирит? – спросил Рабинович.

— У меня пророческий дар, — сказал молодой человек. Сейчас такое время, это у многих проявляется. 

В прошлом году меня посадили в сумашедший дом, в Новинки. Сперва доктор, направил меня в двадцать первое отделение и назначил тяжелые уколы, но я сказал, зачем вы это делаете, вы еврей, этот грех будет лежать на девяти поколениях ваших потомков. Ему стало интересно, он отменил уколы, меня перевели в отдельную палату, и он стал приходить ко мне в вечерние дежурства беседовать. Однажды я ему говорю, давайте я всех ваших больных вылечу за один сеанс, и вылечил. Они уверовали. Доктор понял, кто я, и испугался. Тогда приехали какие–то все в одинаковых серых костюмах на волге, забрали меня и отвезли в тюрьму, посадили в камеру к очень несчастным людям. Сказали такую глупость: «Они тебе сделают непорочное зачатие». Только они не понимают, что когда человек несчастлив, он особенно восприимчив. Только за мной закрылась дверь, я стал говорить и все уверовали. Девяносто два человека. Там был один стукач, он, раскаялся и плакал. Они его простили. Сделали мне символ из прутьев веника по моему чертежу, я их посвятил, молитвам обучил. 

— Какой символ? – спросил Рабинович.

— Малый адронный коллайдер, — сказал молодой человек.

В этот момент милиционер закричал: «Следющие пять!»

— Сейчас я с ним поговорю, сказал молодой человек. – Только помогите мне, наведите поле, как я вас учил. 

– Брат, — обратился он к милиционеру, почему ты так жесток с этими людьми? 

— А хули, мне их в жопу целовать, это все предатели родины, — сказал мент. 

— Ты ошибаешься, брат, эти люди стоят в своей скорбной очереди, чтобы получить свободу. Пропускай их по десять человек, как было прежде и не разделяй семьи.

— Да что мне жалко, пусть хоть все сразу идут, только я не понимаю одного, почему им можно свободу, а мне нельзя? – сказал с обидой мент.

— Это евреи, брат, — сказал молодой человек. 

— Ну, так что с того, может я тоже еврей, — сказал мент. 

— Тогда становись к нам, — сказал Рабинович.

Мент на секунду задумался, потом снял с головы свою милицейскую фуражку, бросил на землю, пошел и стал в конец длинной очереди.