«Ну, погоди!» и истории евреев России
Широкой публике Феликс Кандель известен прежде всего как один из создателей самого знаменитого советского мультсериала — «Ну, погоди!». Между тем Феликс Кандель – великолепный прозаик, автор нескольких романов и сборников новелл. Но главным трудом своей жизни сам писатель считает (в чем он признался и, выступая на юбилейном вечере) 6-томную историю евреев России и 2-томник очерков по истории сионизма «Земля под ногами».
Эта работа никогда не достигнет популярности «Ну, погоди!» — другой жанр, однако значение ее для нашего народа пока еще по-настоящему не только не оценено, но и не осознано. После написанной в начале прошлого века «Истории евреев России» Семена Дубнова никто на такой труд не решался.
Мало кто об этом знает: Кандель придумал и Чебурашку. Так он называл свою маленькую племянницу, которая, едва научившись ходить, то и дело норовила свалиться – «Чебурахнуться», — называл это дядя. Это слово услышал его друг, Эдуард Успенский, который тогда как раз искал имя для своего нового сказочного персонажа, и попросил подарить.
«Ну, погоди!» тоже родилось случайно. Госкино заказало «Союзмультфильму» фильм о том, как нехорошо обижать младших. Режиссер Вячеслав Котеночкин пригласил два тандема молодых сценаристов – Александра Курляндского с Аркадием Хайтом и Феликса Канделя (в кино он работал под псевдонимом Ф. Камов) с Эдуардом Успенским. Успенский потом из коллектива вышел, а оставшиеся трое создали сюжет про Волка и Зайца.
Фильм им самим сначала не понравился. Но успех был сногсшибательным. Не только у детей, но и у взрослых. Не только у людей, но и у партийных бонз. Его любил Брежнев. Киношное начальство это знало, что оберегало авторов от претензий по поводу совершенно хулиганского, по советским строгим меркам, мультика. Возражали только педагоги: отрицательный герой – Волк – нравился детям больше, они хотели походить на него, о чем и писали в письмах — письма на студию приходили мешками.
Трудно сказать, какие миллионы принес этот сериал государству. В то время кинопрокат давал самый большой приток в казну после водки. Обычно мультики показывали в кинотеатрах перед художественными фильмами вместо журнала «Новости дня». Успех «Ну, погоди!» натолкнул прокатчиков на гениальную коммерческую идею. По всей стране возникли передвижные кинотеатры – в списанных автобусах и строительных бытовках, где крутили только «Ну, погоди!». Дети валили валом.
От авторов требовали все новых и новых серий. Сценаристы придумывали их на кухне у Канделя в писательском доме рядом с метро «Аэропорт». Сочиняли весело. Маленький сын Канделя, Женя, подслушивал под дверью, отказываясь идти спать, порой там и засыпал.
Он до сих пор помнит эти посиделки. Сейчас профессор Юджин Кандель – советник премьер-министра Израиля по экономике, глава совета по экономической стратегии. Его имя называют среди возможных кандидатур на пост будущего главы Банка Израиля.
В 1972 году авторов сериала выдвинули на Государственную премию, но где-то набедокурил Котеночкин – и за плохое поведение премию не дали, сказали: в следующий раз.
— В следующем году вас подведу я, — признался друзьям Кандель.
Он подал на выезд в Израиль. Его не пустили. В КГБ недоумевали: «Чего вам не хватает?» О продолжении работы в кино не могло быть и речи. «Ну, погоди!» стали показывать без титров. Сценаристы возмутились – нарушение авторского права. Титры восстановили, но вырезали имя Ф. Камова. На этом месте пленка дергалась – «О, это я!», — смеясь говорил Кандель. Но было не до смеха. Работы не было.
Кандель рассказывал мне, что как-то пришел к нему Аркадий Хайт, положил на стол конверт с деньгами, сказал:
— Я не знаю, скольк?? ты просидишь в отказе, но хочу, чтоб ты знал: сколько ни просидишь – мы будем приносить тебе эту сумму.
Кандель денег не принял, но поступок, конечно, запомнил. Друзья помогали иначе – подбрасывали работу, которую он выполнял под чужими именами.
Четыре года он просидел в отказе. И не просто ждал. Редактировал самиздатовский альманах «Тарбут», у него на квартире работал ульпан по изучению иврита, проходили семинары по еврейской культуре. Участвовал в демонстрации отказников – с желтыми звездами они прошли по улицам Москвы. За это схлопотал 15 суток. А как-то, после того, как он выгнал из квартиры сотрудников КГБ, отказавшихся предъявить документы, — к нему приняли более строгие меры.
Двое в штатском остановили у метро «Аэропорт» сына-девятиклассника – и жестоко избили. Будущий профессор экономики Нью-Йоркского университета и советник премьер-министра Израиля едва выжил тогда.
Канделя выпустили после вмешательства влиятельной Американской гильдии сценаристов в 1977-м. Через год он стал работать в редакции «Голоса Израиля», вещавшей на Советский Союз. Здесь начал вести цикл передач по истории еврейского народа и русских евреев. В то время для советских евреев, ловящих сквозь глушилки «Коль Исраэль», это была совершенно неизвестная им книга собственной биографии.
Из этого родились его «Очерки времен и событий», которые потом составили шесть книг. Их сейчас используют в качестве учебников репатрианты – школьники и взрослые. Теперь эти книги сами – часть нашей истории.
Большинство книг Канделя вышло в российско-израильском издательстве «Гешарим – Мосты культуры». Генеральный директор издательства Михаил Гринберг вел вчерашний юбилейный вечер писателя на Иерусалимской книжной ярмарке во Дворце международных конгрессов. По его словам, это было самое массовое мероприятие ярмарки на русском языке – стульев в зале не хватило, люди терпеливо стояли во время всего действа.
На вечере выступили один самых известных израильских переводчиков на русский язык (он, в частности сделал прекрасный перевод всех вышедших на русском романов Меира Шалева) Рафаил Нудельман, Людмила Улицкая и сыновья юбиляра: старший – Юджин и младший – Арье, один из ведущих израильских хирургов, подполковник ЦАХАЛа.
Мало кто об этом знает: Кандель придумал и Чебурашку. Так он называл свою маленькую племянницу, которая, едва научившись ходить, то и дело норовила свалиться – «Чебурахнуться», — называл это дядя. Это слово услышал его друг, Эдуард Успенский, который тогда как раз искал имя для своего нового сказочного персонажа, и попросил подарить.
«Ну, погоди!» тоже родилось случайно. Госкино заказало «Союзмультфильму» фильм о том, как нехорошо обижать младших. Режиссер Вячеслав Котеночкин пригласил два тандема молодых сценаристов – Александра Курляндского с Аркадием Хайтом и Феликса Канделя (в кино он работал под псевдонимом Ф. Камов) с Эдуардом Успенским. Успенский потом из коллектива вышел, а оставшиеся трое создали сюжет про Волка и Зайца.
Фильм им самим сначала не понравился. Но успех был сногсшибательным. Не только у детей, но и у взрослых. Не только у людей, но и у партийных бонз. Его любил Брежнев. Киношное начальство это знало, что оберегало авторов от претензий по поводу совершенно хулиганского, по советским строгим меркам, мультика. Возражали только педагоги: отрицательный герой – Волк – нравился детям больше, они хотели походить на него, о чем и писали в письмах — письма на студию приходили мешками.
Трудно сказать, какие миллионы принес этот сериал государству. В то время кинопрокат давал самый большой приток в казну после водки. Обычно мультики показывали в кинотеатрах перед художественными фильмами вместо журнала «Новости дня». Успех «Ну, погоди!» натолкнул прокатчиков на гениальную коммерческую идею. По всей стране возникли передвижные кинотеатры – в списанных автобусах и строительных бытовках, где крутили только «Ну, погоди!». Дети валили валом.
От авторов требовали все новых и новых серий. Сценаристы придумывали их на кухне у Канделя в писательском доме рядом с метро «Аэропорт». Сочиняли весело. Маленький сын Канделя, Женя, подслушивал под дверью, отказываясь идти спать, порой там и засыпал.
Он до сих пор помнит эти посиделки. Сейчас профессор Юджин Кандель – советник премьер-министра Израиля по экономике, глава совета по экономической стратегии. Его имя называют среди возможных кандидатур на пост будущего главы Банка Израиля.
В 1972 году авторов сериала выдвинули на Государственную премию, но где-то набедокурил Котеночкин – и за плохое поведение премию не дали, сказали: в следующий раз.
— В следующем году вас подведу я, — признался друзьям Кандель.
Он подал на выезд в Израиль. Его не пустили. В КГБ недоумевали: «Чего вам не хватает?» О продолжении работы в кино не могло быть и речи. «Ну, погоди!» стали показывать без титров. Сценаристы возмутились – нарушение авторского права. Титры восстановили, но вырезали имя Ф. Камова. На этом месте пленка дергалась – «О, это я!», — смеясь говорил Кандель. Но было не до смеха. Работы не было.
Кандель рассказывал мне, что как-то пришел к нему Аркадий Хайт, положил на стол конверт с деньгами, сказал:
— Я не знаю, скольк?? ты просидишь в отказе, но хочу, чтоб ты знал: сколько ни просидишь – мы будем приносить тебе эту сумму.
Кандель денег не принял, но поступок, конечно, запомнил. Друзья помогали иначе – подбрасывали работу, которую он выполнял под чужими именами.
Четыре года он просидел в отказе. И не просто ждал. Редактировал самиздатовский альманах «Тарбут», у него на квартире работал ульпан по изучению иврита, проходили семинары по еврейской культуре. Участвовал в демонстрации отказников – с желтыми звездами они прошли по улицам Москвы. За это схлопотал 15 суток. А как-то, после того, как он выгнал из квартиры сотрудников КГБ, отказавшихся предъявить документы, — к нему приняли более строгие меры.
Двое в штатском остановили у метро «Аэропорт» сына-девятиклассника – и жестоко избили. Будущий профессор экономики Нью-Йоркского университета и советник премьер-министра Израиля едва выжил тогда.
Канделя выпустили после вмешательства влиятельной Американской гильдии сценаристов в 1977-м. Через год он стал работать в редакции «Голоса Израиля», вещавшей на Советский Союз. Здесь начал вести цикл передач по истории еврейского народа и русских евреев. В то время для советских евреев, ловящих сквозь глушилки «Коль Исраэль», это была совершенно неизвестная им книга собственной биографии.
Из этого родились его «Очерки времен и событий», которые потом составили шесть книг. Их сейчас используют в качестве учебников репатрианты – школьники и взрослые. Теперь эти книги сами – часть нашей истории.
Большинство книг Канделя вышло в российско-израильском издательстве «Гешарим – Мосты культуры». Генеральный директор издательства Михаил Гринберг вел вчерашний юбилейный вечер писателя на Иерусалимской книжной ярмарке во Дворце международных конгрессов. По его словам, это было самое массовое мероприятие ярмарки на русском языке – стульев в зале не хватило, люди терпеливо стояли во время всего действа.
На вечере выступили один самых известных израильских переводчиков на русский язык (он, в частности сделал прекрасный перевод всех вышедших на русском романов Меира Шалева) Рафаил Нудельман, Людмила Улицкая и сыновья юбиляра: старший – Юджин и младший – Арье, один из ведущих израильских хирургов, подполковник ЦАХАЛа.
Фото Н. Деминой
«Я уже давно никуда не посылаю ни волка, ни зайца, но такое впечатление, что волк бегает уже не за зайцем, а за мной. …Я столько написал за свою жизнь и все равно первое, что говорят, особенно рассказывая детям, что этот дядя придумал, как волк бегает за зайцем. Но это, наверное, на всю жизнь», – грустно заметил Феликс. «До 120 лет», – вставил реплику Михаил Гринберг.
«Я не Пимен-летописец, я популяризатор, а само это понятие определяет жанр, в котором я писал книги на исторические темы. Это – популярные рассказы из истории евреев». Напомним, что Кандель в 1973 году подал просьбу на выезд в Израиль и получил отказ, его фамилия была удалена из титров мультфильма «Ну, погоди!». После активной борьбы за право на выезд и переезда в Израиль в 1977 году Феликс на протяжении 19 лет работал на радиостанции «Коль Исраэль», написал и опубликовал несколько романов и исторических трудов, среди которых шеститомник «Книга времён и событий», посвященный истории евреев в России и СССР, и двухтомник «Земля под ногами», посвященный истории алии в Израиле.
В заключение своей интереснейшей речи Кандель рассказал такую историю: «Однажды в Старом городе я встретил женщину, разговорился с ней. Немолодая женщина, христианка из Голландии, медицинская сестра. Она работала у себя [на Родине] и все было нормально, но однажды ей был голос, она услышала голос, в это можно поверить… И голос велел ей отправиться на Святую землю и помогать больным детям. Когда я с ней познакомился, она жила в Иерусалиме, работала в медицинском центре и ухаживала за очень больными детьми, которые не встают и, наверное, никогда не встанут с постели. И я ее спросил: «Вам хорошо здесь?», она ответила: «Мне здесь очень плохо…». «А почему?». «Потому что Иерусалим чего-то требует от меня». Я ей говорю: «Ну так поезжайте в Хайфу, в Тель-Авив, там ведь тоже есть больные дети», а она сказала удивительную фразу: «Этот город меня не отпускает».
«И я заметил, что есть люди, которых этот город не отпускает, а есть те, кого он отталкивает и они не приживаются и уезжают». Он заметил, что когда бывает за границей и даже в родной Москве, где прожил 45 лет, то на 2-3 день начинает скучать по Иерусалиму. «Может быть, одна из самых больших удач в моей жизни, это то, что этот город принял меня и уже от себя не отпустит», — сказал юбиляр под аплодисменты людей.
«Мне кажется, что мы все сегодня были свидетелями совершенно редчайшего явления. Перед нами счастливый человек и пожелаем ему, чтобы он был счастливым всегда», — заметила с улыбкой Людмила Улицкая. «А моя задача заставить его все-таки сесть и написать мемуары. И вы видите, что это будет интересно не только по фактам, которые произошли на его глазах, но и по восприятию этого человека, открытого миру, понимающего этот мир. И мне хотелось бы, чтобы в этой будущей книге было восприятие этого мира. И я надеюсь, что до его 120 лет мы успеем это сделать», – сказал Михаил Гринберг.
Комментариев нет:
Отправить комментарий