26.10.2018
Михаил Жванецкий. «Портрет»
О себе я могу сказать твёрдо.
Я никогда не буду высоким.
И красивым. И стройным.
Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье.
И в молодые годы я не буду жить в Париже.
Я не буду говорить через переводчика, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.
К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека.
Да и эта одна начинает иметь своё.
Я наверняка не буду руководить большим симфоническим оркестром радио и телевидения.
И фильм не поставлю.
И не получу ничего в Каннах.
Ничего не получу — в смокинге, в прожекторах — в Каннах.
Времени уже не хватит... Не успею.
Никогда не буду женщиной.
А интересно, что они чувствуют?
Шоколад в постель могу себе подать.
Но придётся встать, одеться, приготовить.
А потом раздеться, лечь и выпить.
Не каждый на это пойдёт...
Я не возьму семь метров в длину ...
Просто не возьму.
Ну, просто не разбегусь...
Ну, даже если разбегусь.
Это ничего не значит, потому что я не оторвусь...
Дела... Заботы...
И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь.
Я ещё могу появиться возле него.
Напротив него.
Но в нём?!
Также и другое...
Даже простой крейсер под моим командованием не войдёт в нейтральные воды...
И из наших не выйдет.
И за мои полотна не будут платить бешеные деньги.
Уже нет времени!
И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал.
И не заржёт лошадь подо мной...
Только впереди меня.
И не расцветёт что-то.
И не запахнет чем-то.
И не скажет девочка: «Я люблю тебя».
И не спросит мама: «Что ты ел сегодня, мой мальчик?»
Но зато...
Зато я скажу теперь сыну: «Парень, я прошёл через всё.
Я не стал этим и не стал тем.
И я передам тебе свой опыт».
Я никогда не буду высоким.
И красивым. И стройным.
Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье.
И в молодые годы я не буду жить в Париже.
Я не буду говорить через переводчика, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.
К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека.
Да и эта одна начинает иметь своё.
Я наверняка не буду руководить большим симфоническим оркестром радио и телевидения.
И фильм не поставлю.
И не получу ничего в Каннах.
Ничего не получу — в смокинге, в прожекторах — в Каннах.
Времени уже не хватит... Не успею.
Никогда не буду женщиной.
А интересно, что они чувствуют?
Шоколад в постель могу себе подать.
Но придётся встать, одеться, приготовить.
А потом раздеться, лечь и выпить.
Не каждый на это пойдёт...
Я не возьму семь метров в длину ...
Просто не возьму.
Ну, просто не разбегусь...
Ну, даже если разбегусь.
Это ничего не значит, потому что я не оторвусь...
Дела... Заботы...
И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь.
Я ещё могу появиться возле него.
Напротив него.
Но в нём?!
Также и другое...
Даже простой крейсер под моим командованием не войдёт в нейтральные воды...
И из наших не выйдет.
И за мои полотна не будут платить бешеные деньги.
Уже нет времени!
И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал.
И не заржёт лошадь подо мной...
Только впереди меня.
И не расцветёт что-то.
И не запахнет чем-то.
И не скажет девочка: «Я люблю тебя».
И не спросит мама: «Что ты ел сегодня, мой мальчик?»
Но зато...
Зато я скажу теперь сыну: «Парень, я прошёл через всё.
Я не стал этим и не стал тем.
И я передам тебе свой опыт».
Комментариев нет:
Отправить комментарий