Чудеса, раввины и праведники: современные еврейские exempla

• 

Все, кому довелось читать книги замечательного советского медиевиста Арона Гуревича[1], наверняка помнят главы о средневековой литературе «примеров» (exempla), состоящей из коротких нравоучительных рассказов с описанием якобы реальных случаев, подтверждающих истинность учения католической церкви.Подобные «примеры» хорошо знакомы и современному еврейскому читателю, особенно если ему случалось просматривать многочисленные еженедельные листочки, пачками лежащими практически во всех синагогах. Ивритоязычная «Сихат а-Шавуа» и русскоязычное «Возрождение», многочисленные издания на иврите, английском, французском и русском еженедельно предлагают читателям разнообразные чудесные истории с раввинами, хасидскими цадиками или простыми евреями, истории, наглядно подтверждающие истинность еврейской религии и отдельных ее постулатов.

Средневековый проповедник. Миниатюра 14 в.

Сюжеты этих еврейских рассказов мало отличаются от средневековых «примеров», описанных Гуревичем. Во время засухи местный правитель заявил раввину, что если по его молитве не пойдет дождь, все евреи будут изгнаны. Раввин помолился, и дождь пошел. Монах заснул на молитве, и Иисус, сойдя с креста, отвесил ему пощечину. Владелец помещения решил выселить занимавшую помещение синагогу, но когда грузчики начали выносить мебель, владельца внезапно хватил удар. Демон, услыхав монашеское пение о херувимах и серафимах, вскричал устами одержимого: «Вы не знаете, сколь они возвышенны, а я знаю, ибо до падения был из их сообщества. Если бы было во мне плоти хотя бы на человеческий большой палец, я бы произвел на ней такое покаяние, что поднялся бы в ангельские высоты». Еврей сделал кидуш в присутствие собаки и угостил ее халой, и собака (в которую вселилась душа еврея, пренебрегавшего заповедью субботы), показала, где зарыт клад, и т.д[2].

Чтобы придать большую достоверность своим «примерам», средневековые проповедники подчеркивали, что чудесные события, о которых они рассказывают, имели место не в тридевятом царстве, а где-то рядом –  в том самом городе, где пишет или проповедует автор, в соседней деревне, во всем известном аббатстве. Аналогичным образом нередко поступают и современные еврейские авторы: конкретные обстоятельства времени и места в их рассказах присутствуют довольно часто. Правда, при этом, авторы exempla регулярно допускают ошибки и анахронизмы, поскольку историю знают плохо. К примеру, в одной из историй упомянутого Тиллеса[2] , действия которой происходит в Австрии в середине XIX века, герои ведут расчеты в «кронах», хотя в описываемую эпоху австрийской валютой был гульден, крона же денежной единицей Австро-Венгрии крона стала только в  1892 году. Так что эффект в результате оказывается прямо противоположный.

У читателей подобной литературы, естественно, возникает вопрос: насколько достоверны подобные рассказы? (Речь, разумеется, не о твердокаменных атеистах – для них ответ на этот вопрос очевиден). Идет ли речь о событиях, которые имели или могли иметь место – или же о чистой литературе, призванной укрепить благочестие читателей?

Не претендуя на однозначный ответ на этот вопрос, позволим себе познакомить читателей с некоторыми фактами, приведенными в интереснейшем труде Марка Шапиро “Изменение неизменности. Как православный иудаизм переписывает свою историю»[3].

Известного галахического авторитета р. Шломо-Залмана Ауэрбаха (1910 – 1995) как-то спросили, можно ли рассказать выдуманную историю, выдав ее за реальный случай, если это лучший способ донести до слушателей важную религиозную мысль. Р. Ауэрбах ответил, что так поступать не только можно, но и должно. Р. Ауэрбах в данном случае не был оригинален: еще р. Шломо Рабинович из Радомска (1803-66), известный хасидский учитель, рекомендовал проповедникам называть свои истории не машаль («притча», история»), но маасе («реальный случай»), поскольку на слушателей это производит более сильное впечатление.

В популярном ортодоксальном журнале Ор Исраэль, № 121 было опубликовано письмо, написанное неким учителем еврейской религиозной школы р. Хаиму Оберлендеру. Среди прочего педагог писал: «Я учу детей 8-9 лет и заметил, что когда я рассказываю им истории о великих мудрецах, это увеличивает их богобоязненность и желание соблюдать Тору.  Мой вопрос состоит в следующем: обычно я совершенно меняю эти истории, делая их более захватывающими, дабы они произвели более сильное впечатление на детей, и чтобы они могли лучше их понять. Могу ли я поступать так и впредь?». Оверлендер ответил, что до тех пор, пока учитель действует «во имя небес», он может продолжать в том же духе. Раввин, правда, заметил, что лучше не делать этого слишком часто, поскольку ложь благочестивым людям все-таки не пристала.

Р. Эльяким  Шлезингер, сообщил, что известные знатоки Торы признавались ему, что  выдумали несколько историй о Хазон Ише, одном из величайших раввинов и Талмудистов ХХ столетия. По словам раввинов, они пошли на это, полагая, что подобные рассказы будут способствовать укреплению благочестия. Другой известный раввин и талмудист, р. Йосеф-Шалом Эльяшев, в принципе возражал против выдумывания историй о великих раввинах, однако делал важную оговорку: если рассказчик твердо уверен, что, окажись раввин в заданной ситуации, он непременно поступил бы определенным образом, можно рассказывать об этом, как об имевшем место реальном случае.

Разумеется, сказанное выше вовсе не означает, что решительно все еврейские «примеры» недостоверны. Тем не менее очевидно, что фактическая и историческая достоверность – последнее, что интересует авторов и создателей соответствующей литературы. Поэтому скептическое отношение к сообщаемым в ней фактам является в высшей степени обоснованным.

Означает ли это, что еврейские «примеры» не имеют никакой исторической ценности? Конечно нет! Как отмечал В.Б. Кобрин – другой советский историк[4],любой текст, включая даже заведомые фальшивки, может стать важным историческим источником – при условии, что мы понимаем, с каким материалом имеем дело, и с какими вопросами к нему можно обращаться. Это в полной мере относится к и современным еврейским exempla. Учить из них историю или использовать в качестве доказательства «истинности иудаизма», разумеется, нелепо. Однако огромный массив подобной популярной литературы может служить, к примеру, прекрасным барометром, позволяющим оценить состояние религиозного общество: какие проблемы волнуют паству и пастырей, какие теологические модели предлагаются в качестве их «решения», и т.д.

Насколько мне известно, серьезной научной литературы, исследующей еврейские exempla в этом ключе, сегодня практически не существует. Между тем материалов для исследования (на разных языках) воистину немерено. Поэтому, если кто-либо из читателей, прочитав эту небольшую статью, увидит направление для своих научных изысканий, автор сочтет свою миссию выполненной.

Евгений ЛЕВИН