Урок сирийской Думы
В предлагаемой ниже статье речь идет об оценке вероятности атомной войны при сложившейся на сегодня ситуации на планете и о путях снижения этой опасности. Сегодня политики разных стран неспособны договориться о справедливом разрешении конфликтов из-за отсутствия общего языка. Поэтому все конфликты решаются на основе паритета сил. В случае конфликта между ядерными державами это приводит к тому, что каждая сторона стремиться продемонстрировать большую, чем противник готовность идти на риск атомной войны в надежде, что противная сторона не выдержит и уступит. Такое соревнование не может не кончиться атомной войной.
Ситуация может быть исправлена, только если будет найден общий язык для установления справедливости. Этому препятствуют господствующие сегодня на Западе философские теории, релятивизирующие наше познание, доказывающие относительность истины и, следовательно, невозможность найти общую для всех справедливость. Решение дает философия автора, которую он называет «Неорационализм» и в частности разработанный им единый метод обоснования научных теорий, опровергающий тотальную относительность истины.
Непонятно и по-разному толкуется сторонами, была ли в Думе химическая атака, или это была инсценировка и, если была, то кто ее осуществил. А также результаты последующего налета американцев и их союзников на Сирию, успех ли это Америки или России и даже был ли налет. Конечно, у каждого есть свое мнение на этот счет и у меня тоже, но я не вижу смысла излагать его здесь, поскольку не обладаю никакой информацией, кроме общедоступной. А что касается аргументов, то все они изложены в СМИ и жеваны и пережеваны уже и без меня. Но что понятно и не вызывает сомнений и особых споров – это что после заявлений Трампа о намерении нанести ракетный удар по Сирии у многих и в Америке в России и по всему миру были опасения, что Россия в ответ ударит по носителям этих ракет и это приведет к ядерной войне. И когда ракетный налет совершился, а Россия в ответ не ударила по носителям, то многие из этих многих выдохнули с облегчением.
Конечно, немало было и тех, которые и до того, как произошел всеобщий выдох облегчения, говорили: «Нехрен боятся, никто ж не сумасшедший, чтобы начинать атомную войну. Надо переть на них чохом, бором, они, падлы, первые не выдержат, и мы победим, добьемся своей цели и никакой атомной войны не произойдет. Ведь сколько раз нас уже пугали атомной войной и во времена карибского кризиса и в случае с базой Шайрат и еще много промежуточных и ничего не произошло». И вот теперь, после того как все выдохнули с облегчением, эти, которые наперед «знали», что войны атомной не случится, выступили на авансцену и завопили громко: «Ну, что, бздуны, мы ж говорили Вам, что надо было идти до упора и потопить-таки парочку американских эсминцев. А то теперь Трамп хвастается, что он победил, проучил нас и будет теперь и дальше нас нагибать». И аналогичные обвинения звучат в американском лагере в адрес самого Трампа. Мол, надо было не по пустым складам влупить, а прямо по русским, поскольку иначе они не почувствуют и будут и дальше выжимать нас из Сирии и вообще гадить нам.
Казалось бы, пусть говорят. Войны ж атомной не произошло. И наверху, действительно, сегодня сидят более-менее разумные люди, которые, независимо от того, что они говорили перед началом инцидента (а каждая из сторон наговорила гораздо больше, чем потом сделала), говорили это для того, чтобы пугнуть противника, и для внутреннего потребления, а ничего такого и не собирались делать. Мало того, это, мол, вообще был «договорняк» между Путиным и Трампом для повышения рейтинга каждого внутри своей страны.
Да, правители, действительно, оказались достаточно разумными, чтобы на сей раз избежать атомной войны и, может быть, действительно, имел место «договорняк». Но «договорняк» ведь не договор. Договорились, как избежать атомного столкновения в данный момент, но как разрешить лобовой конфликт между Россией и Америкой ни в Сирии, ни по многим другим вопросам не договорились. И никакого инструмента и никакого общего языка для такого договаривания нет. ООН, которая создавалась, чтобы быть таким инструментом, сегодня практически не работает. А про язык я уж и не говорю. Не называть же языком для договаривания информационно пропагандистскую войну с бесконечными взаимными потоками грязи, инсинуациями, передергиванием фактов и т.д. И, кстати, все это имеет место не только между Россией и Америкой. Эта безумная лихорадка, смысл которой – любой ценой урвать свое, навязать другим свою волю и т.д., охватила сегодня весь мир и угрожает человечеству катастрофой.
Но тут можно сказать, что всегда ж так было. Было даже хуже. В отдаленном прошлом подобные непримиримые противоречия, как сегодня между Россией и Америкой, заканчивались одним единственным способом – тотальным уничтожением одной из противоборствующих сторон. Так было в случае Рима и Карфагена («Карфаген должен быть уничтожен») и во многих других. Но сегодня в век атомного оружия такой вариант между двумя ядерными сверхдержавами невозможен. Можно уничтожить противника, но лишь ценой самоуничтожения или таких потерь, после которых сверхдержава перестанет быть таковой. В результате ситуация стала с одной стороны как бы лучше, не происходит тотального уничтожения стран и народов, по крайней мере, в такой брутальной форме, как в случае с Карфагеном. Но с другой стороны она стала хуже. Человечество попало в ловушку, уготованную ему научно-техническим прогрессом. Разрешение конфликта между сверхдержавами в виде чистой военной победы одной из них над другой стало невозможным, но и договориться между собой и решить все проблемы на основе справедливости сегодня тоже, как видим, не получается. В результате каждая из конкурирующих сверхдержав норовит приблизиться к моменту X, т.е. к применению атомного оружия, как можно ближе, не перейдя при этом грани, в надежде, что противная сторона не выдержит и моргнет, т.е. испугается и уступит. И кстати, это касается теперь не только сверхдержав, но и всех держав, обладающих атомным оружием, что продемонстрировала Северная Корея. И число таких держав непрерывно растет. Ясно, что это кончится тем, что кто-то когда-то перейдет грань. Особенно если учесть работу упомянутого выше информационно-психологического механизма. У каждой из сторон, после такого критического момента, как недавний в Сирии, остается чувство неудовлетворенности и ощущение, что рискни я больше, я бы выиграл и войны бы не случилось. (Тем более что Ким это недавно продемонстрировал). А тут еще внутреннее давление на каждого из правителей, которое после каждого такого инцидента нарастает. Вот, мол, очередное подтверждение, что войны все равно бы не было (атомной), надо было действовать смелее и сейчас мы были бы в шоколаде. Ну и, наконец, невозможность предвидеть все случайности, которые в таком дерганье тигра за усы могут случиться и привести к незапланированному переходу через грань.
Тут могут сказать, а почему собственно, невозможен договор между сверхдержавами, который разрешил бы конфликт между ними? Ведь был же такой договор между Советским Союзом и его лагерем и Штатами с их союзниками, который успешно действовал в период после карибского кризиса и до развала Союза? Да, такой договор был и успешно действовал. Весь вопрос только в том, какой «такой» это был договор? Этот договор не решал всех противоречий между Союзом и Штатами, он не устранял стремления каждой из сторон победить другую и закопать ее. Он лишь оговаривал неприменение атомного оружия и меры взаимного контроля и предупреждения на сей счет. Конечно, и это было кое-что, лучшее, чем ничего. Но, во-первых, упомянутые меры не были надежны и принципиально не могли быть такими. В этот период был целый ряд инцидентов, когда из-за несовершенства этих мер атомной войны не случилось только по счастливой случайности.
А во-вторых, этот договор был, да сплыл. И сплыл он в результате не какого-то исключительного события, которого никогда подобного в истории не было, и нет опасений, что подобное повториться. Наоборот, причина прекращения действия этого договора в некотором смысле естественна и, следовательно, если будет заключен вновь подобный договор, то и он будет недолговечен. Причем, чем дальше, тем ожидаемый срок действия подобного договора будет все меньше.
Дело в том, что договор этот держался не на справедливости, теоретически обоснованной и признанной всем миром, а на паритете сил. И когда этот паритет исчез в связи с ослаблением и развалом Союза, Америка, оставшаяся на время единственной сверхдержавой, тут же на этот договор положила. И у меня не вызывает сомнения, что если бы раньше ослабела Америка, а Союз еще оставался в силе, то он поступил бы точно также. А усиление и ослабление, экономическое, военное, внутриполитическое и т.д., государств, включая сверхдержавы, явление естественное во всей истории человечества. Мало того, чем дальше, тем эти усиления и ослабления будут происходить все чаще благодаря именно нашему славному научно-техническому прогрессу, необычайно ускорившему все процессы и расшатавшего устойчивость системы «человечество». (См. мою статью «Прогресс и устойчивость системы «человечество»»).
Тут может быть еще одно возражение-уточнение. Чистой военной победы в столкновении двух атомных сверхдержав сегодня не может быть. Но ведь можно добиться своего не мытьем, так катаньем. Не случайно ведь появилось понятие гибридной войны. Это как раз и есть то, чем сейчас занимаются великие державы, пытаясь победить друг друга без атомной войны, а с помощью войны экономической, информационной, прокси войн на периферии, разложения изнутри, цветных революций и т.д. Но ведь инцидент с возможностью атомной войны, произошедший недавно в Сирии, как раз и есть результат гибридной войны между Россией и Америкой. Т.е. мы опять возвращаемся на круги своя. И даже история с развалом Союза, произошедшим, якобы, из-за интриг Америки, тоже ничего не меняет в рассматриваемой проблеме. И дело не в том, что, как считают многие и я в том числе, Союз развалился по внутренним причинам, а не из-за интриг Америки. Дело в том, что Россия, наследовавшая Союз, через короткое время вновь стала достойным по силе противником Америки. И даже если бы Россия не стала, то стал бы Китай или еще какая-нибудь страна. Свято место пусто не бывает. И даже если бы Америка победила таким гибридным способом всех противников навсегда, то ведь это получился бы вечный четвертый Рейх.
Таким образом, выход может быть только один – справедливое разрешение всех конфликтов и проблем между государствами на планете. Но может ли в принципе быть найдено справедливое решение не то что всех, но хотя бы одного конфликта, если учесть, что представления о справедливости у всех свое? Тем более в наш век плюрализма, понимаемого как «у каждого своя правда», и тотальной относительности морали, ценностей и даже истины как таковой. И даже если оно будет найдено, то будет ли оно «держать», когда одни страны сильней других и могут этим воспользоваться для нарушения справедливого решения в свою пользу?
Чтобы ответить на эти вопросы, прежде всего, надо разобраться с тотальной относительностью истины и вытекающей отсюда относительностью морали и ценностей, которая и есть причина, что нет общего языка между странами, народами, партиями, идеологиями и религиями тем более. И выяснить, а нет ли чего-нибудь абсолютного в этой области, отправляясь от чего можно найти эту самую справедливость и построить более-менее прочный и стабильный мир на Земле.
Прежде всего, откуда взялась эта всеобщая относительность, тотальный релятивизм всего и вся? Она не есть нечто само собой разумеющееся, хотя бы потому, что были времена, когда люди верили, что «Бог один и истина едина» и никакого релятивизма и относительности. Потом на смену религии пришла рациональная наука Нового Времени и вместе с ней рационалистическое мировоззрение классического рационализма, которое хоть и отрицало Бога, но единство истины исповедовало столь же истово, как и отрицаемая ею религия. И лишь с появлением теории относительности распространилась эта дурная мода на относительность всего, чего угодно. Сначала это были философские течения: философский релятивизм, онтологический релятивизм, лингвистический релятивизм, объединенные под общей крышей пост позитивизма. Впрочем, исторической точности для, им предшествовал в этом отношении еще экзистенциализм, но теоретически он был слабей пост позитивизма, который основывал свой релятивизм на трудностях и парадоксах современной ему физики и в частности на неправильных выводах из теории относительности Эйнштейна. А потом этот релятивизм стал расхожим мнением, породил мировоззрение модернизма с постмодернизмом и превратил межгосударственные переговоры в лучшем случае в торг, в худшем – в «мои пушки сильней твоих, поэтому отдай». Конечно, внешне все это прикрывается разговорами про международные законы, но законы эти трактуются вкривь и вкось и все чаще мы вместо «закон и справедливость» слышим «наши интересы». А ООН, которая должна следить за соблюдением международных законов, все реже принимает участие в разрешении конфликтов. Поэтому, прежде всего, надо разобраться, действительно ли имеет место тот релятивизм истины, который утверждают пост позитивисты и иже с ними.
В моих книгах (Неорационализм – духовный рационализм. Direct Media, М. – Берлин, 2015 и Единый метод обоснования научных теорий. Direct Media, М. – Берлин, 2017, изд. 2-е) и статьях (Кризис рационалистического мировоззрения и единый метод обоснования// Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2015. Вып.3(23). С. 41-49 и др.) я показал, что хотя истина, которую дает нам рациональная наука, не столь абсолютна, как то полагали представители классического рационализма (Декарт, Бекон, Паскаль и т.д.), но и не столь относительна, как утверждают представители пост позитивизма (Кун, Фейерабенд, Куайн, Поппер, Лакатос и т.д.). А именно, как справедливо полагают пост позитивисты, наука таки меняет свои понятия и выводы при переходе от одной фундаментальной теории к другой, типа Ньютон – Эйнштейн. (Время абсолютное у Ньютона становится относительным, а скорости, складывавшиеся по формуле Галилея, начинают складываться по формуле Лоренца). Но вопреки утверждениям пост позитивистов метод обоснования теории остается неизменным методом обоснования, понятия как прежней, так и новой теории привязаны к опыту и выводы как прежней, так и новой теории, различаясь качественно (разные формулы), остаются истинными в области действия и прежней теории новой теории. Истинными – в смысле количественного совпадения предсказаний с действительностью с заданной точностью и вероятностью. (Будем ли мы рассчитывать движение объекта со скоростями далекими от скорости света с применением формулы сложения скоростей Галилея или Лоренца, результат будет совпадать с действительностью с заданной точностью и вероятностью). Но все это – только в том случае, если обе теории обоснованы по единому методу обоснования научных теорий, который был выработан в процессе развития естественных наук, но существовал до сих пор лишь на уровне стереотипа естественно-научного мышления и потому его нарушения имели и имеют место и в естественных науках, а в гуманитарных и общественных он практически неведом. (Что и приводит помимо прочего к отсутствию общего языка у стран, народов и представителей различных идеологий). А я этот метод представил эксплицитно и показал возможность его применения с соответствующей адаптацией в сфере гуманитарных и общественных наук. (Упомянутая книга по единому методу обоснования).
К сожалению, длительное господство мировоззрения модернизма и постмодернизма привело к моральной деградации не только общества в целом, но и академического сообщества, особенно в сфере гуманитарных и общественных наук. А также к профессиональной деградации в этой сфере. Поэтому философская верхушка, не вступая со мной в прямой публичный спор по единому методу обоснования, делает все возможное для его замалчивания и непризнания, поскольку признание метода может высветить не научность многих из их работ. Как именно это делается, я описал во многих статьях, например, в «Философский сюрреализм».
Конечно, я не хочу сказать, что стоит признать единый метод обоснования научных теорий и тут же наступит мир на всей Земле. Нужно еще разработать законы и правила справедливого разрешения разных типов конфликтов (сегодняшние международные законы справедливого именно разрешения не обеспечивают) и применить их к конкретным конфликтам. Нужно реорганизовать ООН, обеспечив ее правами и возможностями принуждения стран к выполнению этих законов. И многое другое (См. мою статью «Что происходит в мире»). Но пока не будет признан единый метод обоснования научных теорий, дело с мертвой точки не сдвинется.
А. Воин
Комментариев нет:
Отправить комментарий