ЕВРЕЙСКИЕ ЛИЦА СЕКСУАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Еврейские лица cексуальной революции Александр Гордон, Хайфа Евреев обвиняли и продолжают обвинять в совершении Октябрьской революции в России. Однако их решающая роль в мировой сексуальной революции осталась почти незамеченной. Теория сексуальной революции не была обособленным учением одного человека, а появилась как часть неомарксистской доктрины так называемой «Франкфуртской школы», одними из создателей которой были Дьердь Лукач и Вильгельм Райх. Евреи в Австро-Венгрии, в которой родился философ-еврей Дьердь Лукач (Дьердь Бернат Левингер, 1885-1971), составляли около 5% населения. Антисемитизм в империи свирепствовал, приводя время от времени к кровавым наветам на австро-венгерских евреев; из-за этого в их среде был силен марксистский радикализм, который в свою очередь вызывал юдофобскую реакцию. Дьердь Лукач - доктор права (1906) и доктор философии (1909) - после прихода к власти советского венгерского правительства стал народным комиссаром по делам культуры и просвещения в правительстве, возглавляемом другим евреем - Белой Куном. В 1918 году под влиянием Белы Куна Лукач вступил в Венгерскую коммунистическую партию. Советская власть в Венгрии продержалась четыре месяца. Практическая деятельность Лукача в качестве народного комиссара культуры и просвещения была по сути дела первой культурной революцией, произведенной марксистами. Народный комиссар Лукач проводил политику, названную позже «культурным террором». Он намеревался потрясти до основания систему буржуазных культурных ценностей и воспитания в стране. Для этого он решил «терроризировать» врага, направив усилия на переделку общества путем нужного воспитания детей. Он ввел в программу обучения венгерских школьников курс радикального сексуального образования. Венгерским детям проповедовали свободную любовь, им рассказывали о физиологии отношений между полами и разъясняли архаическую природу традиционных семейных отношений в буржуазном государстве. Детям объясняли отсталость концепции моногамии и реакционный характер религии, лишающей человека естественных удовольствий. Их убеждали восстать против родительского и церковного авторитетов и игнорировать традиционную мораль. Лукач хотел переделать буржуазное общество путем воспитания нового поколения детей. Любое стремление к развитию национальной культуры, венгерской или еврейской, он считал реакционным. Дьердь Лукач. Фото: left.by/archives/ Биограф Лукача Конгдон пишет: «Отчужденный от всей семьи вообще и от матери в частности, чувствительный к росту антисемитизма в Австро-Венгерской монархии и враждебно настроенный по отношению к венгерской культуре, он был аутсайдером». В 1907 году Лукач принял лютеранство. О своем еврейском происхождении он говорил: «Я всегда понимал, что я еврей, но это никогда не имело существенного влияния на мое развитие. <…> Я никогда не чувствовал себя евреем. Я принимал свое еврейство как факт рождения, и на этом дело заканчивалось». Его первая жена не была еврейкой, однако вряд ли было случайностью, что многие женщины, которых он любил, были еврейками, а почти все его предвоенные (перед Первой мировой войной) соратники-большевики были евреями, как и его венгерские ученики и последователи после 1956 года. Некоторое время он состоял в переписке с Мартином Бубером, благодаря которому открыл хасидизм. Вряд ли Лукач мог не ощущать принадлежности к еврейству при наличии мощного антисемитизма. Он был противником венгерской культуры и комплексующим евреем, отстранявшимся от своего народа. Невзирая на его «книжный» облик, исключительную образованность и склонность к интеллектуальным занятиям, Лукач обнаруживал черты марксистского догматика и жестокого человека. Герой книги Томаса Манна «Волшебная гора», еврей и католический реакционер, иезуит Лео Нафта, сторонник тоталитаризма и террора, частично списан с Лукача. Философ беседовал с Манном в Вене именно в период создания «Волшебной горы», и писатель использовал внешние черты и даже обороты речи Лукача для своего героя. Ученик Лукача, немецкий литературный критик и философ еврейского происхождения Людвиг Маркузе так описал в автобиографии встречу с Лукачем в 1937 году в СССР: «Это было на банкете, во время которого произносились здравицы в честь Испании. Я не узнал Лукача, тихого и гуманного приверженца догмы. Его облик исказился. Стал виден палач. И я видел, что он может подписать и мой смертный приговор». Маркузе был плохо осведомлен. Лукач не стал палачом, он им был задолго до встречи с ним. Немецкий философ еврейского происхождения Эрнст Блох (1885-1977) писал о Лукаче: «Будучи политкомиссаром одной из дивизий венгерской Красной армии, Лукач лично отдал приказ о расстреле каждого шестого солдата из дезертировавшего батальона». Возможно, Блох пересказывал признание Лукача, много лет спустя озвученного им в интервью. Лукач был комиссаром Пятой дивизии венгерской Красной армии, в которой приказал убить восемь своих солдат в мае 1919 года. Однако не исключено, что речь идет о двух разных случаях. Коммунистический режим Советской Венгерской республики устроил «красный террор» по образцу Советской России. Поскольку многие лидеры революционной Венгрии были евреями (30 из 48 народных комиссаров, 161 из 202 должностных лиц), население воспринимало советскую власть в стране как власть евреев. Восстание против коммунистов было яростным и кровопролитным и носило антисемитский характер. Хотя жертвами революционных репрессий были и евреи, от белого террора и погромов пострадали многие тысячи безвинных. Еврейские погромы в Венгрии, начавшиеся после поражения революции, продолжались до 1921 года: венгры мстили простым евреям, не имевшим отношения к революционным событиям, за деяния социалистического правительства. Виновные же в кровопролитии во время правления коммунистов избежали ответственности за свои действия. После свержения советской власти в Венгрии Бела Кун бежал в Австрию, а затем в Россию, где был казнен по приказу Сталина в 1939 году. Во время гражданской войны в России Кун отличился фанатичным проведением политики кровавого «красного террора» в Крыму. Русский философ Николай Бердяев охарактеризовал Дьердя Лукача как «самого умного и интересного, наиболее самостоятельного из коммунистических писателей». Свое кредо Лукач изложил после неудачи Венгерской революции в книге «История и классовое сознание» (1923). Его известные изречения: «Я видел в революционном разрушении общества единственное решение культурных противоречий эпохи», «Всемирная переоценка ценностей невозможна без уничтожения старых ценностей и создания новых революционным путем», «Вопрос состоит в том, кто освободит нас от ярма западной цивилизации». Лукач не любил Запад и западную цивилизацию на всех этапах своей жизни. Он любил вопрошать: «Кто спасет нас от западной цивилизации?» Но западная цивилизация позаботилась о своем спасении путем создания американской атомной бомбы. В операцию по спасению внес вклад европейский, в частности венгерский антисемитизм. От антисемитизма в Венгрии, вспыхнувшего после поражения революции 1919 года, бежали выдающиеся физики, выходцы из обеспеченных семей - Юджин Вигнер, Джон фон Нейман, Лео Сциллард и Эдвард Теллер, внесшие большой вклад в успех Лос-Аламосского проекта создания американской атомной бомбы. Вигнер и фон Нейман ходили в одну и ту же лютеранскую гимназию с Лукачем. Много лет спустя лауреат Нобелевской премии по физике Юджин Вигнер рассказал мне, молодому физику, которого встретил в форме солдата израильской армии с автоматом во время увольнительной в хайфском Технионе, Израильском технологическом институте, о том, что США обязаны Беле Куну своим успехом в создании ядерного оружия. Без его революционной деятельности и последующих за ней погромов венгерские евреи не оказались бы в США и не уговорили бы Эйнштейна подписать письмо к президенту США Рузвельту от 2 августа 1939 года, приведшего к созданию ядерного проекта. Дьердь Лукач бежал в 1919 году от возмездия за «культурный террор» из Венгрии в Австрию. Преследования нацистов вынудили его переехать в 1933 году в СССР, где он прожил до 1945 года, до возвращения в Венгрию. Сотрудничество с советскими марксистами он начал в Москве сразу после подавления советской власти в Венгрии, но в 1931-1933 годах он жил в Германии, бывая в СССР наездами. После падения режима Белы Куна, в 1922 году, в Институте имени К. Маркса и Ф. Энгельса в Москве состоялось совещание, инициированное Лениным. На нем присутствовали личный представитель Ленина Карл Радек, Дьердь Лукач, Феликс Дзержинский и Вильгельм (Вилли) Мюнценберг, один из лидеров Коминтерна. Стратегия, принятая на встрече, заключалась в том, чтобы «использовать интеллектуалов для разложения западной цивилизации» (слова Мюнценберга). Участники считали, что нужно внедрить идеи Фрейда в марксизм и использовать сексуальную анархию для разрушения этой цивилизации. В 1923 году во Франкфурте был создан институт марксизма. Чтобы замаскировать свою главную цель по борьбе с западной цивилизацией, институт вскоре поменял название на институт социальных исследований, позже известный как Франкфуртская школа. Сексуальная революция была задумана как бомба замедленного действия, предназначенная для подрыва западной цивилизации. Наиболее последовательно программу Ленина выполняли не участники совещания, а психоаналитик Вильгельм Райх, один из мыслителей и практиков Франкфуртской школы. В СССР Лукач работал в Институте философии АН СССР. Вскоре после вторжения нацистов в СССР, в конце июня 1941 года, он был арестован по обвинению в измене и шпионаже. Сталин возлагал ответственность за свои неудачи в войне на кого угодно. Известно, что во время допроса следователь НКВД сказал Лукачу: «Напрасно вы пытаетесь выдавать себя за коммуниста, марксиста. В теории вы были идеалистом, а в области практики - оппортунистом, фракционером. <...> А попросту вы были на службе иностранных разведок – шпион». Лишь активное вмешательство вождя болгарских коммунистов Георгия Димитрова спасло Лукачу жизнь. Зимой 1942 года Лукач защитил в Институте философии АН СССР докторскую диссертацию о философии раннего Гегеля. После Второй мировой войны он вернулся в Венгрию и стал профессором эстетики и философии в Будапештском университете. Его избрали в Академию Наук и парламент Венгрии. Он был редактором журнала «Форум», в котором защищал позиции «социалистического гуманизма». В СССР он был адвокатом социалистического реализма. В 1936 году Лукач писал: «Пишите правду художественно, ярко, смело, по-революционному, по-большевистски — таков лозунг социалистического реализма. Пишите ложь — таково требование фашистов, прикрывающихся лживой вывеской «героического реализма». Он отказывался замечать, что презираемый им «героический реализм» нацистов и есть по сути почитаемый им советский социалистический реализм. В 1956 году Лукач снова стал министром культуры Венгрии, на этот раз в правительстве Имре Надя, и вместе с последним попал в опалу. В докладной записке посла СССР в Венгрии Ю.А. Андропова в августе 1956 года (еще до советского вторжения в Венгрию) выступление Лукача получило следующую оценку: «На состоявшейся недавно философской дискуссии выступил венгерский философ Лукач, который старался тенденциозно освещать состояние марксистско-ленинской науки в СССР, упирал почти исключительно на то, что советские философы являются догматиками и начетчиками». Лукача критиковали за «буржуазный реализм». На короткое время его выслали в Румынию, где он находился в заключении. В защиту Лукача выступил английский философ и математик, лауреат Нобелевской премии Бертран Рассел. В результате этого и ряда других действий Лукач был освобожден из заключения и получил возможность вернуться в апреле 1957 года в Будапешт. Когда Лукач вышел на свободу после заключения в Румынии, где оказался вследствие поражения венгерского восстания в 1956 году, он сказал: «А все-таки Кафка был реалистом». Что имел в виду Лукач, говоря это? Дьердь Лукач сделал для марксизма, для социализма куда больше своих обвинителей. При этом его, буржуа по происхождению, всегда боровшегося со всем буржуазным, ненавидевшего буржуазную реальность и делавшего все, чтобы ее уничтожить, обвиняли в «буржуазном реализме». Его, борца за социализм, клеймили за деятельность против социализма. И делали это пигмеи, не знакомые с марксистским учением и толком не понимавшие, что такое марксизм. Лукача преследовали полуграмотные чиновники, получавшие приказы из Москвы, - той самой Москвы, куда он бежал от нацистов, где едва не погиб и прожил долгие годы, из Москвы, где ему не доверяли, где его недолюбливали и в которой преклонялись перед его философским и литературным талантом. Его преследовали советские функционеры, устрашившиеся независимой Венгрии, подлинно социалистической, по его мнению, самостоятельной страны, а не вассальной провинции, управляемой душителями венгерского социализма. Его исключили из партии, в которой он состоял десятки лет и которой служил от всего сердца. В репрессиях по отношению к нему Лукач видел победу иррационализма над рационализмом. Когда после вторжения в Венгрию в 1956 году советских войск его арестовали и спросили, есть ли при нем оружие, Лукач полез в карман и достал авторучку. В середине 1960-х годов Лукач был полностью реабилитирован. В 1971 году он умер в Будапеште и был похоронен с высшими коммунистическими почестями. В 1985 году в Будапеште был воздвигнут памятник философу. Начатая Лукачем деятельность Франкфуртской школы породила «критическую социологию», направленную против причин отчуждения человека от его естественного контекста (чистой сексуальности). Антропологическая революция должна была начаться с сексуальной: «Make love, not war!» («занимайся любовью, не войной!»). Другим лидером Франкфуртской школы был галицийский еврей Вильгельм Райх (1897-1957). Восточноевропейских евреев, к которым относился Райх, особенно не любили в главных городах Австро-Венгерской империи Вене и Будапеште. Антисемитизм был направлен против всех австро-венгерских евреев, но восточные евреи империи были второсортными евреями. Поэтому мечты о свободе особенно ярко воплотились в учении галицийского еврея-психоаналитика Вильгельма Райха. Он думал о том, как обеспечить максимальный уровень свободы человека, отсчитывая несвободу от бесправного положения восточноевропейских евреев в Австро-Венгрии. Вильгельм Райх и его книга «Массовая психология фашизма»  Райх родился в небольшом галицийском селе Добрынивцы, а детские годы провел в Южинце, где его отец был управляющим имением. Он так описывает детство: «Мой отец – фермер – вместе с дядей моей матери арендовал довольно большое поместье. <…> Моим первым учителем была мать. Очень важно для моих родителей было, чтобы я не говорил на идише (а только по-немецки. - А. Г.). Это в нашем окружении считалось признаком неотесанности. Употребление каких-либо выражений на идише влекло за собой строгое наказание». Вилли не позволяли играть ни с крестьянскими детьми, ни с говорящими на идише еврейскими детьми. Будущего психоаналитика охраняли не только от еврейского языка, но и от еврейского окружения: «Мой отец был свободомыслящим человеком, но в то же время был и управляющим, которому следовало дистанциироваться от украинского населения и от административного штата, представленного главным образом евреями. Структура имения была абсолютно иерархической и патриархальной. <…> Мой дедушка был также мыслителем и вольнодумцем, на которого опасливо смотрели ортодоксальные евреи, но очень уважали украинские крестьяне. Он был, как говорят, космополитом, был дружески расположен к людям, но и соблюдал еврейские традиции». Райх был третьим поколением семьи ассимилированных австрийских евреев. В эссе «Посмотри на себя, маленький человек!» (1946) он восклицает: «Я не немец, не еврей, не христианин. <…> Я гражданин Земли». В маленьком Вилли воспитывали пренебрежительное отношение к иудаизму («мой отец был свободомыслящим человеком»). Ученик и первый клинический ординатор (ассистент) Зигмунда Фрейда, вице-директор основанной Фрейдом психоаналитической клиники, первый директор психоаналитического института, а с 1924 года руководитель семинара по психоаналитической терапии (первого учебного курса по психоанализу), Вильгельм Райх был ревностным марксистом и занимал руководящие посты в германской коммунистической партии. Психоаналитическая карьера Райха была головокружительной. Уже через пару лет после знакомства с Фрейдом он получил право являться к нему в дом без приглашения, когда и как ему будет угодно. Однако эта близость была недолгой. Фрейд обвинил Райха в неоправданных попытках объединить психоанализ с марксизмом, а Райх воспринял как личное оскорбление отказ Фрейда заняться его – Райха – психоанализом. Райх резко критиковал учителя: «Где и как пациент может проявлять свою естественную сексуальность, когда из недр подсознания она вырвалась на свободу? Фрейд не только и словом не обмолвился об этом, но даже, как оказалось впоследствии, на дух не выносил самой постановки подобного вопроса. Отказавшись от разрешения этой коренной проблемы и постулируя биологически обусловленную тягу человека к страданию и смерти, Фрейд, в конце концов, собственными руками воздвиг перед собой непреодолимые препятствия». В 1928 году Райх полностью порвал отношения с учителем – Фрейд выступил с разгромной статьей, в которой критиковал Райха за упрощенное предположение относительно того, что длительное отсутствие сексуального удовлетворения является главным источником неврозов. Фрейд имел в виду заявление Райха, сделанное в 1926 году: «У невротиков есть только одна проблема: отсутствие полного и повторяющегося сексуального удовлетворения». В книге «Сексуальная революция» ее автор призывает к отказу от морального регулирования в отношениях полов со стороны консервативно настроенного общества. Он стремится убедить читателя в необходимости бороться с подавлением биологической потребности: «Жизненный процесс есть процесс сексуальный – оба понятия идентичны, и это экспериментально доказанный факт. <…> Во всем, что живет, пульсирует вегетативная сексуальная энергия. <…> Если пациента лечить, и лечить достаточно долго, то благодаря анализу он непременно придет к управляемой и удовлетворительной генитальной жизни. <…> Все наши неврозы есть результат застоя (сдерживания сексуальной энергии). <…> Каждодневный клинический опыт не оставляет никаких сомнений: устранение сексуального застоя оргазменным выбросом само по себе устраняет всякое проявление невроза. Всякий, кому удалось сохранить в себе хоть малую толику естественности, знает: физически больному человеку необходимо только одно – полное и частое генитальное удовольствие». Артур Кестлер, венгерский еврей, впоследствии английский писатель и журналист писал о ряде своих коллег по коммунистической партии Германии, включая Райха: «Среди других членов нашей ячейки я помню доктора Вильгельма Райха. Он опубликовал книгу «Функция оргазма» (1926), в которой изложил теорию, согласно которой сексуальное крушение пролетариата вызвало кризис политического сознания; только с помощью полного, беспрепятственного удовлетворения своего сексуального желания мог бы рабочий класс понять свои революционные возможности и историческую миссию». Джордж Оруэлл включил главные элементы теории и программы Райха в свою книгу «1984» почти полностью. Страшный инквизитор О’Брайен говорит съежившемуся Уинстону Смиту: «Сексуальный инстинкт будет искоренен. <…> Мы упраздним оргазм». Разгадку отношения партии к сексу писатель вкладывает в уста Джулии, любовницы Уинстона. Она объясняет смысл партийных репрессий против занятий сексом: «В отличие от Уинстона, она поняла смысл пуританства, насаждаемого партией. Дело не только в том, что половой инстинкт творит свой собственный мир, который неподвластен партии, а, значит, должен быть по возможности уничтожен. Еще важнее то, что половой голод вызывает истерию, а она желательна, ибо ее можно преобразовать в военное неистовство и в поклонение вождю. Джулия выразила это так: - Когда спишь с человеком, тратишь энергию; а потом тебе хорошо и на все наплевать. Им это - поперек горла. Они хотят, чтобы энергия в тебе бурлила постоянно. Вся эта маршировка, крики, махание флагами – просто секс потухший. Если ты сам по себе счастлив, зачем тебе возбуждаться из-за Большого Брата, трехлетних планов, двухминуток ненависти и прочей гнусной ахинеи?» Уинстон соглашается с любовницей: «Между воздержанием и политической правоверностью есть прямая и тесная связь». Этот отрывок демонстрирует объяснение Райхом природы фашизма. Большая часть многочисленных изданий книги «Сексуальная революция» (первоначальное название «Сексуальность в культурной войне» вышла в период власти нацистов). «Открытие» Райхом природы фашизма он формулирует в предисловии к книге «Психология масс и фашизм» так (1942): «Вообще говоря, теперь ясно, что фашизм – это не дело рук какого-нибудь Гитлера или Муссолини, а выражение иррациональной структуры массового человека. В настоящее время стало более очевидным, чем десять лет назад, что расовая теория является биологическим мистицизмом. Кроме того, мы располагаем значительно большим объемом сведений, которые позволяют нам понять оргастические (от слова оргазм. – А. Г.) влечения человека, и поэтому мы уже начали интуитивно понимать, что фашистский мистицизм представляет собой оргастическое влечение, ограниченное мистическим искажением и подавлением естественной сексуальности. Положения сексуальной энергетики, относящиеся к фашизму, теперь представляются более обоснованными, чем десять лет назад». Ответ Райха на чудовищность нацизма – сексуальное неудовлетворение преступников. Он отвергает расистский подход нацистов вообще, но не выделяет как следствие их людоедское отношение к евреям. Никакого сходства между советским и нацистским режимами, Райх, побывавший в СССР, никогда не замечал. В начале существование советской власти перед Райхом вставала картина необыкновенно положительного отношения советского режима к проблеме секса. Райх откровенно восхищался успехами Советского Союза. Особое впечатление на него произвела статья Александры Коллонтай «Дорогу крылатому Эросу», в которой революционерка призывала отбросить предрассудки прошлого и перенести революцию и в сексуальную сферу. Она выступала против буржуазного целомудрия и утверждала, что настоящему революционеру (или революционерке) должно вступать в половую связь, легко отбрасывая буржуазный стыд и реакционную мораль капиталистического общества. Она выступала за то, чтобы половая любовь имела «крылья», была легкой, свободной, энергичной, лишенной буржуазных предрассудков. Коллонтай считала семью пережитком старого времени. Райх был в восторге от этой статьи. Он решил, что в Советском Союзе зарождаются основы нового мышления – более раскрепощенного, более открытого, более свободного отношения к сексу. В конце 1910-х и в первой половине 1920-х годов в Советской России произошло полное сексуальное раскрепощение: сексуальная свобода приветствовалась, объявления об интим-услугах наводнили газеты. Советская Россия стала одним из первых государств, где было отменено уголовное преследование за гомосексуализм. В первые годы советской власти, особенно среди молодежи, была популярна «теория стакана воды», заключавшаяся в отрицании любви и сведения отношений между мужчиной и женщиной к инстинктивной сексуальной потребности, которую следует удовлетворять просто, без «условностей», как утоление жажды. Впервые «теория стакана воды» появилась в биографии Ф. Шопена, написанной Ф. Листом в 1852 году. Подруга Шопена Аврора Дюдеван, писательница Жорж Санд заявляла: «Любовь, как стакан воды, дается тому, кто его просит». Вначале в СССР брак был объявлен пережитком прошлого. Задача воспитания детей стала государственной и должна была быть решена в рамках коммуны, а не семьи. В письме Троцкому Ленин писал: «Все запреты, касающиеся сексуальности, должны быть сняты. <…> Нам есть чему поучиться у суфражисток: даже запрет на однополую любовь должен быть снят». Позже Советский Союз пошел по консервативному, фактически «буржуазному» пути реабилитации и укрепления семьи, к глубокому разочарованию Райха. Во время своего визита в СССР он уже испытал разочарование от советского полового воспитания: «В 1929 году я слышал в Москве, что осуществляется половое просвещение молодежи. Мне сразу же удалось увидеть, что просвещение было антисексуальным. Оно заключалось в наставлениях относительно венерических заболеваний, дабы удержать от полового акта вообще. Об открытом обсуждении сексуальных конфликтов, переживаемых молодежью, не было и речи. Говорили только о продолжении рода». Сексуальный революционер, марксист Райх, был недоволен сторонниками коммунистической революции. Райх объявляет войну капиталистическому обществу, атакуя институт семьи: «Авторитарная семья – это авторитарная страна в миниатюре. Структура личности человека формируется под воздействием сексуальных запретов и страха жить в среде сексуального влечения. Семейный империализм идеологически репродуцируется в национальном империализме, авторитарная семья – это фабрика, на которой производятся реакционная идеология и реакционные структуры». В возрасте 14 лет Райх перенес страшный стресс: его мать покончила с собой после долгих лет жизни под деспотическим правлением отца. Поводом к самоубийству стала измена матери с гувернером Вилли, который выдал ее под жестким давлением расспросов отца, был потрясен случившимся. Чувства ненависти к семейной тирании и вины Райха в гибели матери приводят его к далеко идущим обобщениям. Он проектирует семейные явления на общественные. Как и другой член Франкфуртской школы, левый фрейдо-марксист Герберт Маркузе, Райх интерпретирует действия государства как намеренное подавление сексуальности в интересах капитализма. В 1930-х годах Райх ввел в обиход термин «сексуальная революция» и делал все от него зависящее, чтобы эта самая сексуальная революция воплотилась в жизнь. Выдвинув требование сексуальной свободы, подавляемой современным «репрессивным» обществом, Райх связал идею сексуальной революции с марксистским тезисом о революционном преобразовании капиталистического общества. В статье «Диалектический материализм и психоанализ» (1929), опубликованной в журнале коммунистической партии Германии «Под знаменем марксизма», Райх рассуждает о сочетании психоанализа с историческим материализмом, классовой борьбой и пролетарской революцией. Он делает вывод, что они совместимы, если применять диалектический материализм к психоанализу. Райх считал, что политическая революция не может быть успешной, если сексуальные «репрессии» не будут нивелированы. Он объявил: «Сексуальная революция происходит, и никакая сила на Земле не может ее остановить». Райх считал, что правильный оргазм создает различие между болезнью и здоровьем. Он был автором радикальных программ сексуального просвещения и пророком сексуальной революции. Он был борцом против сексуального угнетения и расходился с тремя своими женами и подругами «по идеологическим соображениям». Отсутствие в ортодоксальном марксизме требования сексуальной революции побудило Райха в начале 1930-х годов создать в рамках немецкого рабочего движения революционную сексуально-политическую организацию («Секс-пол»), от которой отмежевались и психоаналитики, и марксисты. Призывы Райха вернуться к сексуальным обычаям примитивных обществ отталкивали многих. Один из ведущих теоретиков Франкфуртской школы Герберт Маркузе, один из ее наиболее левых и знаменитых представителей, подвергает Райха критике в книге «Эрос и цивилизация», хотя также является левым неомарксистом и сторонником сексуальной революции: «Сексуальное освобождение per se становится для Райха панацеей от индивидуальных и социальных недугов. <…> Начинает преобладать беззастенчивый примитивизм, предвещающий дикие и фантастические пристрастия Райха в последующие годы». Критика Райха за «примитивизм» стала распространенным взглядом на его теорию и практику. Однако он был подлинным революционером в борьбе за права женщин. Райх был одним из первых борцов за их равноправие. Очевидно, трагедия его матери и его собственная трагическая потеря самого близкого и любимого человека напоминала ему, к чему может привести тираническое отношение к женщинам в семье и обществе. На марксизм Райх возлагал надежды качественного изменения, преобразования общества. Но немецкие коммунисты не любили идеи Райха. С его критикой выступил их лидер Эрнст Тельман – он не воспринял радикальные программы сексуального воспитания немцев. Райх утверждал, что все проблемы человечества, включая нацизм, кроются в отсутствии сексуального удовлетворения. 10 мая 1933 нацисты сожгли и его книги. Спасаясь от нацистского преследования, Райх выехал в Данию, но через год был изгнан из страны «за пропаганду разврата». Он переехал в Швецию, где, наконец, познакомился с Александрой Коллонтай, ставшей к тому времени послом СССР в этой скандинавской стране. Из Швеции его выдворили через полгода. Затем из прогитлеровской Норвегии он бежал в США. Впоследствии, уже живя в США, Райх выразил разочарование положением сексуальных дел в СССР: «Сегодня, в 1944 году, Советская Россия, являющаяся результатом пролетарской революции, реакционная в сексуаль¬но-политическом отношении (я сожалею, что приходится говорить об этом), тогда как Соединенные Штаты Америки, родившиеся в ходе революции буржуазной, можно охаракте¬ризовать как страну, по меньшей мере, прогрессивную в этом отношении». О Вильгельме Райхе вспомнили во второй половине 1960-х годов в период массовых студенческих волнений во Франции. Новые левые избрали Райха одним из своих символов – сексуальная революция стала важной темой на повестке дня мирового молодежного движения, воплотившись в идеалах движения хиппи и в лозунге «Любовь вместо войн!». Райха рассматривали как героя-мученика, великого мыслителя и ставили в один ряд с Че Геварой. Его ценили как человека, бросившего вызов буржуазному лицемерию и попытавшегося доказать, что при помощи активной жизни (в том числе и сексуальной), путем избавления от психологических комплексов и мышечного панциря сексуальной закрепощенности каждый человек может сделать мир здоровее и счастливее. Райх стал одним из столпов европейских левых. Его сексуальная экономика расположила к себе новых европейских революционеров. Политическое, экономическое и сексуальное освобождение стали категориями одного ряда. Райх интересуется исправлением каждого отдельного человека, то есть хочет исправить мир, уменьшив долю страданий людей с помощью более полного сексуального удовлетворения. Он стремится освободить человека, оставляя в своем бессознательном бремя неравенства евреев. Он равнодушен к еврейству, игнорирует тяготы существования нации, считая еврейские проблемы мелкими и незначительными. Он интересуется освобождением человека от сексуального голода, находится в поисках счастья человека в сексуальном удовлетворении. Он вытесняет из сознания еврейский вопрос сексуальной проблемой человека и человеческого общества. Отношение Райха к еврейству не изменилось и тогда, когда он узнал о «глобализации» еврейского вопроса нацистами - о массовом и спланированном уничтожении ими евреев в разных странах. Он не замечал «особого» характера действий нацистов в еврейском вопросе, давая один тот же диагноз их поведения по отношению к разным народам: зверское обращение с евреями объясняется сексуальным неудовлетворением. Райха гораздо больше заботило подавление сексуальности у всех людей, чем подавление достоинства евреев. Его больше занимало лишение плотской разрядки представителей рода человеческого, чем лишение жизни евреев. Лукач, как и Райх, не интересовался еврейским вопросом. Единственное упоминание Лукачем этой тематики содержится в его статье «Сыновья» (1937) о романе Лиона Фейхтвангера «Сыновья», второй части известной трилогии немецкого писателя «Иудейская война», «Сыновья» и «Настанет день». В статье философ дважды касается важных аспектов еврейской жизни. В первом отрывке он пишет: «В «Иудейской войне» жизнь еврейского народа почти совсем не изображалась. Изображены были лишь чисто идеологические тече¬ния и определенные моменты политической дифференциации. Вследствие этого внутреннее содержание еврейского наци¬онального радикализма оставалось совершенно невыясненным. Не были вскрыты его социальные корни, не была понята политико-идеологическая борьба против храмовой аристократии». Лукач характеризует духовную жизнь евреев, обозначая ее направление «еврейским национальным радикализмом». Скорее всего, философ видит в евреях национальный радикализм как характерную национальную черту и воспринимает его как отклонение от «истины интернационализма». Лукач отмечает незначительность еврейского вопроса, покритиковав Фейхтвангера за преувеличение важности еврейской тематики во втором отрывке: «Фейхтвангер (это связано с его мировоззрением) сильно переоценивает исто¬рическое значение иудейства. В «Иудей¬ской войне» историческая тема выбрана так удачно, что эта чрезмерно высокая оценка не влечет за собой последствий, вредных для композиции романа: здесь судьбы еврейского народа действительно стоят в центре событий, даже и с точки зрения римлян. Но после поражения ев¬рейского восстания это положение объ¬ективно, исторически изменилось, еврейский вопрос снова становится для римлян только эпизодом. Хотя Фейхтван¬гер внутренне и не хочет признавать этого, хотя он придает еврейскому вопросу в Риме большее значение, чем то, которое этот вопрос имел объективно, тем не менее, историческая правда, про¬тив воли писателя, выявляется в изображаемых событиях». Отмечая подход Фейхтвангера, его излишнее, с точки зрения венгерского философа, подчеркивание важности еврейской проблемы, Лукач выявляет подход к той же проблеме, согласно которому еврейство играет второстепенную роль в истории. Он вполне мог бы согласиться с английским историком Арнольдом Тойнби в том, что «евреи – продолжающая жить историческая окаменелость». Лукач полагался на решение еврейского вопроса его кумиром К. Маркса, писавшего в статье «К еврейскому вопросу» (1943): «Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства». Ученик Лукача Йожеф Лендел вспоминал слова учителя, упоминавшего евреев: «Мы, коммунисты, как евреи. Наша кровавая работа состоит в том, чтобы распинать Христа. Но это греховная работа есть вместе с тем наше призвание: только через смерть на кресте Христос становится Богом, и это необходимо, чтобы спасти мир». Лукач говорит о «кровавой работе» евреев, упоминая приписываемое им антисемитами убийство Христа. Он готов выполнять «кровавую» и «греховную» работу и распинать Христа и многих других, «чтобы спасти мир». Лукач подает свою задачу как универсальную, всемирную, но ему не удалось отделить себя от евреев и возвыситься над ними. Его деяния ради «спасения мира» характеризовались как еврейские. Еврейский вопрос, который он игнорировал ввиду «неактуальности», настиг его после смерти: в 2017 году городской совет Будапешта большинством голосов решил снести памятник «марксисту и еврею». Лукач и Райх претендовали на решение проблем мирового значения. Их научная и революционная деятельность имели гигантский размах и колоссальные претензии. Лукач говорил о всемирной коммунистической революции, он отошел сексуальной революции. У Райха, ученого и борца, революция была сексуальной. Обе революции были наднациональными, интернациональными. Лукачу и Райху было удобнее и душевно легче решать крупную международную проблему, а не «измельчать» свой талант поисками ответа на частный еврейский вопрос. Библиография  Lukács. G. History and Class Consciousness. Studies in Marxist Dialectics. Merlin Press, London, 1967. Reich W. Passion of Youth: An Autobiography1897–1922 (1926), Farrar, Straus and Giroux, New York, 1988. Reich W. Listen, Little Man! (1946). Farrar, Straus and Giroux, New York, 1974. Reich W. The Sexual Revolution: Toward a Self-Regulating Character Structure. Farrar, Straus and Giroux, New York, 1986. Reich W. The Mass Psychology of Fascism. Farrar, Straus and Giroux, New York, 1980. Congdon L. The Young Lukács. University of North Carolina, Chapel Hill, 1984. Оруэлл Д. 1984. Издательство АСТ, Москва, 2016. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Издательство АСТ, Москва, 2003.