Багдадский пасьянс

30.05.2018 Аналитика

Выборы в Ираке, прошедшие 12 мая, стали важнейшим событием не только для этой страны, но и для всего региона. Их значимость особенно велика в свете непрекращающихся попыток Тегерана укрепить свое влияние как в этой стране, так и на всем Ближнем Востоке.

Если 6 мая в Ливане, где шиитского большинства пока еще нет, успех был за подшефными Ирана, то бишь за группировкой «Хизбалла» и ее союзниками, то в находящемся под боком Ираке, имеющем для Тегерана стратегическое значение №1, все оказалось в значительной степени наоборот.

Как раз в этой стране имеется устойчивое шиитское большинство, что априори обеспечивает доминирование данной группы населения во властных структурах. Однако в Ираке также есть шиитские религиозные и политические авторитеты, которые не желают подчиняться приказаниям из Тегерана. Здесь, как и в Ливане, Исламская республика действовала по похожей модели создания подконтрольных политических движений и, что самое главное, вооруженных милиций – своего рода аналогов «Хизбаллы», но именно в Ираке данная стратегия встретила серьезное сопротивление, что и показали состоявшиеся выборы.

Общее число парламентариев в этом многонациональном и, по сути, искусственном государстве – 329 человек. Соответственно, для создания большинства и формирования правительства необходимо минимум 165 мандатов.

Нынешние выборы стали четвертыми после свержения Саддама Хусейна и первыми с момента фактической победы многосторонней коалиции, в которую, кроме разнообразных местных сил, вошли Запад и Иран, над «Исламским государством». Правда, дух данной террористической организации витал в воздухе. Горький опыт иракцев касательно терактов в общественных местах, а также прямые угрозы террористов во многом повлияли на уровень явки. Составила она всего 44.52%, в то время как прошлый раз проголосовало 62%. Сыграло роль в снижении избирательной активности и разочарование местной властной системой, а также последствия интенсивной войны, из-за которой множество иракцев превратились в беженцев.

Главным, но отнюдь не абсолютным победителем выборов стал альянс, возглавляемый наиболее ярким представителем шиитского большинства, 44-летним религиозным авторитетом (и не только религиозным) Муктадой ас-Садром. Этот список получил наибольшее количество мандатов – 54. Победа данного объединения примечательна тем, что программа ас-Садра, блокировавшегося, в частности, с… местными коммунистами, носила довольно ярко выраженный антииранский характер. Не зря в Тегеране этот альянс с самого начала считали главной угрозой. Вплоть до того, что один из наиболее влиятельных иранских политиков Али Акбар Велаяти несколько месяцев назад прямо заявил, имея в виду ас-Садра и его союзников: «Мы не позволим коммунистам и либералам править Ираком». Считается, что эта наглая угроза добавила ас-Садру еще больше голосов.

Правда, надо сделать уточнение: его альянс, декларируя иракские национальные и даже националистические позиции, не считает Иран своим врагом. На самом деле ас-Садр выступает лишь против вмешательства Тегерана в иракскую политику и, что особенно важно, против сохранения оружия в руках различных шиитских милиций, в первую очередь – марионеток Тегерана. Ну а без таковых иранское влияние в стране, где военная сила по-прежнему имеет основное значение, может резко сойти на нет. Кроме того, ас-Садр готов довольно тесно контактировать с Саудовской Аравией, что для Ирана – как красная тряпка для быка. Важно отметить, что он выступает не только против иранского присутствия и вмешательства этой страны в политику Ирака, но и против любого иностранного вмешательства. Это касается и США, и даже Турции, активно действующей в эти дни в Иракском Курдистане против базирующихся там партизан РПК.

Ас-Садр получил широкую известность после свержения Саддама в 2003 году. Тогда именно его боевики надолго стали основной силой, оказывающей вооруженное сопротивление присутствию США в Ираке. В то время он получал серьезную помощь от Ирана. Как это часто бывает на Ближнем Востоке вообще и в Ираке в частности, нашлись у него и иные враги. Кроме местной суннитской «Аль-Каиды» это были шиитские отряды, верные тогдашнему премьеру аль-Малики. В их схватке, эпицентр которой развернулся в Басре (шиитская и нефтяная столица Ирака) в 2008, ас-Садр потерпел поражение и вынужден был бежать в… Иран. В 2011 году он вернулся оттуда весьма либеральным, по шиитским меркам, политиком, активно выступающим против любого иностранного вмешательства в иракские дела.

Кстати, отнюдь не один Муктада является известным членом семьи ас-Садр. Она имеет ливанские корни, а дядя Муктады, ныне покойный Муса ас-Садр (пропал без вести во время визита в Ливию при Муамаре Каддафи), – знаковая фигура и для Ливана, и для всего Ближнего Востока. Именно он в 1970-е годы стал своего рода локомотивом роста влияния шиитской общины в Стране Кедров и организатором ее первого по-настоящему влиятельного политического движения АМАЛ. Кроме того, этот религиозный авторитет известен тем, что выдал сирийским алавитам, а вернее, Хафезу Асаду, захватившему в этой стране власть, религиозное постановление, согласно которому данная община принадлежит к мусульманам. Это позволило Асаду, согласно конституции, в которой прописано, что президент должен быть мусульманином, находиться у власти в Сирии. Более того, отец Муктады и два его брата были видными шиитскими лидерами в Ираке. Всех троих убили во время правления Саддама, что дало молодому проповеднику своего рода фору в начале его политической карьеры. Однако основная заслуга в дальнейшем завоевании популярности принадлежит самому Муктаде ас-Садру.

Кроме его альянса, в рамках которого в парламент прошла даже женщина-коммунистка, среди народных избранников оказалось множество партий и списков различной численности вплоть до одномандатных. Отдельного внимания заслуживают два шиитских объединения: проиранское, возглавляемое Хади аль-Амири, и возглавляемое нынешним главой правительства Хайдером аль-Абади, не относящимся к тегеранским протеже. Они получили 47 и 42 мандата соответственно и стали главными проигравшими по итогам нынешнего народного волеизъявления, поскольку предварительные прогнозы сулили обоим больший успех.

Согласно иракским законам, сформировать правительство президент поручает крупнейшей партии. Поскольку ас-Садр не является членом списка избранных в парламент, премьером ему не быть, но это и не столь важно. Его естественный потенциальный партнер – нынешний глава правительства, а ключевой вопрос стоит следующим образом: кто в итоге войдет в коалицию и чем за это придется заплатить? Кроме перечисленного выше, основным мотивом программы ас-Садра и отчасти аль-Абади является борьба с засильем кланов, племен и сугубо религиозного представительства в местной политике, то есть всего того, что является визитной карточкой Ирака. Еще один аспект борьбы с этими явлениями – твердо декларируемое ас-Садром желание создать правительство профессионалов, а не сборище представителей разных народов, религиозных конфессий, и т.д., и т.п.

Будет интересно наблюдать, удастся ли ас-Садру сформировать коалицию, и если да, сможет ли она функционировать. На фоне иракских особенностей и явной враждебности Тегерана ни то, ни другое отнюдь не очевидно.

Давид ШАРП

«Новости недели»