Усмирение диктатора?

08.05.2018 Аналитика

Историческая встреча президента Южной Кореи, Мун Чжэ Ина и диктатора КНДР Ким Чен Ына, состоявшаяся 27 апреля, а также последовавшие по ее результатам заявления, стали главным событием международной политики последних дней.

Тот факт, что главным вопросом северокорейской проблематики является наличие у этой страны ядерного оружия, а также то, что Пхеньян десятилетиями был источником поставок оружия, включая ракеты дальнего радиуса действия и ОМП, таким странам как Иран и Сирия, делает происходящее на Корейском полуострове как нельзя более актуальным для Израиля. Более того, это своего рода лакмусовая бумажка и для иранской ядерной проблемы.

Напомню, что производство в Иране и Сирии ракет самой разной дальности (а значит, и ракетные арсеналы ХАМАСа с «Хизбаллой») имеют в значительной степени северокорейское происхождение. Также есть немало достоверной информации о сотрудничестве Пхеньяна с режимом Асада в деле создания и производства химического и биологического оружия, ну и, конечно, как не вспомнить о ядерном реакторе, предназначенном непосредственно для создания бомбы, который был уничтожен израильскими ВВС возле сирийского Дейр-аз-Зора в сентябре 2007 года. Согласно недавней публикации в «Нью-Йорк таймс», авторы которой опирались на сведения авторитетных источников в разведсообществе, в том числе и на Ближнем Востоке, недавно ликвидированный в Куала-Лумпуре (согласно их данным, да и просто здравому смыслу – «Мосадом») палестинский инженер-хамасовец Фади Мохаммад аль-Батш курировал как раз контрабандные поставки специфического оборудования военного назначения для нужд этой организации из Северной Кореи. Стоит отметить также, что Малайзия является для пхеньянского режима важным плацдармом всякого рода деятельности, направленной на обход международных санкций. Там же, кстати, не так давно, спецслужбами КНДР при помощи нервно-паралитического газа был убит сводный брат Ким Чен Ына.

Северная Корея стала вторым (после Пакистана) и наиболее ярким символом провала стран Запада, в первую очередь США, в деле недопущения попадания ядерного оружия в руки одиозных режимов. В этом плане она своего рода маяк и пример для Ирана, стремящегося к той же цели. Второй аспект заключается в том, что Иран тщательно наблюдает, как президент США и мировое сообщество пытаются решить северокорейскую ядерную проблему. От того, как пойдут дела на корейском полуострове, в той или иной степени зависит и поведение Тегерана.

После начала потепления в отношениях между двумя Кореями в январе 2018 года, а также последующих событий, апогеем которых стала встреча двух лидеров, (настоящий пик процесса еще впереди – в течение ближайших недель должна состояться встреча Ким Чен Ына с Дональдом Трампом), мир обсуждает два основных вопроса: что стало причиной резкого поворота политики Пхеньяна и как далеко зайдет процесс примирения сторон.

Трижды в новейшей истории, в 1992-м, 2000-м и 2007 годах Южная Корея и КНДР выступали с весьма многообещающими декларациями. Брал на себя Пхеньян и обязательства по отказу от разработок ядерного оружия. Однако на практике КНДР не только уже обладает ядерным оружием, но и располагает полноценными межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР). Под вопросом лишь наличие ядерных боеголовок, подогнанных именно под ракеты, но даже при оптимистичном сценарии это всего лишь дело времени. Нынешние декларации и заявления отличает от всех предыдущих гораздо более всеобъемлющий их характер. Они охватывают не только намерения о денуклеаризации Корейского полуострова, но и целый ряд других аспектов примирения и сближения, начиная с отказа от применения военной силы, а также укрепления разного рода связей, и заканчивая, как ни удивительно, упоминанием о будущем объединении.

Еще один важный аспект встречи двух лидеров даже не в том, что северокорейский диктатор впервые за 65 лет побывал на южнокорейской земле (к слову, многих наблюдателей поразили видеокадры, как вокруг его автомобиля бежит целая толпа телохранителей), а в том, что Ким Чен Ын и Мун Чжэ Ин дали обещание неоднократно встречаться и в дальнейшем.

В эти дни многие комментаторы с жаром обсуждают будущие нобелевские премии мира и кто больше их заслужил. Президент Южной Кореи даже заявил, что премии заслуживает Дональд Трамп. Правда, на данный момент вопрос о том, какова роль американского президента в произошедшем сдвиге, носит лишь дискуссионный характер. Непонятно пока также, не является ли игрой нынешний поразивший всех ход северокорейского диктатора, не сделан ли этот шаг с целью ослабить санкции в отношении КНДР, а также ее изоляцию, без того чтобы в итоге полностью и навсегда отказаться от ядерного оружия.

В жизни бывает всё, но если судить по истории и делам, а не по словам и декларациям, серьезных причин для оптимизма не так уж много. Нынешний Ким находится у власти с 2011 года и до сих пор в «голубином» подходе замечен не был. Как раз наоборот, за эти годы имели место и инциденты возле границы, и постоянная агрессивная риторика со стороны Пхеньяна, и главное – продолжающаяся разработка ядерного оружия и баллистических ракет, включая их испытания. Причем все это происходило на фоне ужесточавшегося режима санкций, резких заявлений президента США Трампа и даже ухудшения отношений с Китаем.

Безусловно, угрозы Трампа в адрес Пхеньяна, сопровождавшиеся теми или иными практическими шагами как то: отправкой в регион авианосных ударных групп (АУГ) не могли не быть услышанными Кимом, однако и на их фоне он продолжал ядерные и ракетные испытания. Теперь, когда Ким задекларировал прекращение испытаний и демонтаж ядерного полигона, он уже располагает ракетами всех необходимых ему дальностей, а также действенными ядерными устройствами. То есть основные практические результаты достигнуты, миру продемонстрированы, и потому пауза именно на этом этапе имеет лишь символическое значение. Несимволическим будет уничтожение уже имеющихся ядерных боеголовок и всех средств их производства. Само собой, при наличии действенного механизма международного контроля, и никак иначе. В противном случае грош цена такому договору.

Ким долго продолжал гнуть свою линию даже на фоне угроз Трампа, который, напомню, так и не применил против него военную силу. То есть, Пхеньян не сильно-то и испугался, как склонны считать некоторые. Однако весьма вероятно, что на КНДР действенно повлияли шаги США и в других аспектах. Во-первых, Вашингтон стал инициатором принятых против КНДР очередных пакетов санкций, поставивших эту страну в еще более тяжелое положение. Во-вторых (хотя здесь много неизвестных), Трамп, видимо, повлиял на позицию Китая, и, возможно, это ключевой момент. Хотя, на мой взгляд, считать, что КНДР является марионеткой Пекина, которая создает проблемы всему миру исключительно по команде из Китая, – ошибка. Однако понятно, что каким бы самостоятельным ни стремился быть режим в Пхеньяне, без Китая его существование стало бы крайне проблематичным. Дикое поведение КНДР в последние годы весьма раздражало китайское руководство, и это было понятно по разного рода практическим шагам Пекина. Однако не исключено, что китайский лидер Си Цзиньпин решил надавить на Кима во многом и по просьбе Трампа. Угодив Вашингтону в этой проблеме, Пекин мог бы рассчитывать на уступки в ряде других важнейших проблем, стоящих сейчас на повестке дня непростых отношений КНР и США.

Ну и, кроме всего перечисленного, возможно, что своими многолетними действиями по созданию ракетного и ядерного вооружения Ким изначально накручивал масштабы будущих уступок оппонентов, когда Пхеньян в обмен на них предложит частичный или даже полный отказ от накопленных козырей.

Согласно сведениям газеты «Нью-Йорк таймс», которая апеллирует к высокопоставленным южнокорейским источникам, во время встречи с Мун Чжэ Ином Ким назвал условием ядерного разоружения твердую гарантию того, что США не атакуют КНДР.

Давид ШАРП
«Новости недели»

А.К. Совсем скоро Трамп встретится с Ыном. Вот тогда и решим ряд главных вопросов.