Неприкосновенности жилища в России не существует
Ранним утром, когда вся семья еще спит, раздается звонок в дверь. На вопрос "Кто там?" отвечают: "Соседи снизу, вы нас затопили". В поспешно открытую дверь врывается толпа спецназовцев в масках в сопровождении следователя, оператора государственного ТВ и приведенных заранее понятых. Неприкосновенности жилища в России не существует. После анализа 600 типичных политически мотивированных обысков за последние три года и судебной статистики за последнее десятилетие к такому выводу пришла Международная правозащитная группа "Агора". Сегодня она представила доклад "Политические обыски. Призрачная неприкосновенность".
За десять лет различные правоохранительные органы России получили почти два миллиона разрешений судов на обыски или осмотры домов. Всего домохозяйств в стране 54,6 миллиона, то есть каждый 27-й дом или квартира в России столкнулись с обысками.
Судебные отказы представители правоохранительные органы встретили всего менее чем в 4 процентах случаев. И если в 2007 году суды удовлетворили 155 845 подобных запросов, то за 2016-й – уже 222 638. Интересно, что при растущем повальном одобрении обысков и практически нулевой судебной защите, следователи по-прежнему зачастую добиваются разрешения судов на свои мероприятия уже после его проведения – такая законная возможность у них есть.
Иначе говоря, в среднем за десятилетие получилось свыше 500 обысков в день. И это только по официальной статистике Судебного департамента при Верховном суде России. Дело в том, что обыски и осмотры в "нежилых помещениях" не требуют разрешения судов – а это и офисы, и склады, и актовые залы. Более того, вторгаться туда, кроме сотрудников полиции и ФСБ, может еще множество других самых разных ведомств, от Роспотребнадзора и Минюста до прокуратуры и МЧС. Эта информация нигде не публикуется, и точного подсчета никто не ведет. Например, в Правовую школу "Агоры" с проверкой в один день пришли и прокуроры, и сотрудники Минюста, и представители Министерства образования, и ни в какие статистические таблицы этот визит, вероятно, не попал.
Сегодня представители силовых структур с помощью обыска решают сразу несколько задач. Это инструмент давления, элемент устрашения и повод для будущего уголовного дела. Пришли, чтобы припугнуть, лишить компьютеров, ноутбуков, агитационных материалов, которые вскоре после изъятия устареют, получить через изъятые гаджеты несанкционированный доступ к личным данным и переписке. А заодно на удачу найдут или на худой конец подбросят для красивой "уголовочки" что-нибудь от наркотиков и патронов до оружия и детского порно.
"Свидетель по уголовному делу активистки "Другой России" Таисии Осиповой дал показания о том, что обнаруженные у нее в доме в ноябре 2010 года наркотики были подброшены оперативниками. Об этом же заявляла защита активиста "Яблока" Кирилла Бобро, у которого в марте 2017 года изъяли пакет с "веществом зеленого цвета". Заметим, что в обоих случаях обыски проводили оперативники Центра по противодействию экстремизму. Осужденный почти к четырем годам лишения свободы крымский активист Владимир Балух утверждал, что уголовное дело о незаконном хранении оружия и боеприпасов в отношении него сфабриковано, а патроны и тротиловые шашки, "изъятые" на чердаке его дома, были подброшены".
В докладе проанализировано 600 обысков у интернет-пользователей, гражданских активистов и организаций за последние три года, а также обозначены основные технологии, которые применяют правоохранительные органы. Элементов давления у силовых структур достаточно, и некоторые из них, судя по всему, закреплены во внутренних инструкциях. Так, в 63 случаях обыск начинался ранним утром, в 70 – сопровождался взломом двери или входом через окно, в 98 обысках применялись насилие, угрозы, спецсредства или демонстрировалось оружие. В 47 случаях мероприятия представителей силовых структур касались родителей и близких родственников. Одним из символов современного обыска в народе стала "болгарка" или простая циркулярная пила.
Особняком стоят массовые обыски с участием спецназа и ФСБ в домах крымских татар – они часто проходят рано утром, двери ломают, адвокатов не допускают, а также запрещают пользоваться телефонами и говорить на своем языке.
"11 февраля 2016 года сотрудники ФСБ провели одновременные обыски в 8 домах крымских татар. "ОВД-Инфо" приводит слова координатора Крымской контактной группы по правам человека Абдурешита Джеппарова: "Обыски проводили люди в масках, которые штурмовали дома, выламывали двери и окна, пострадали дети."
Кроме крымских татар самые частые объекты серийных обысков — преследуемые в России организации. За три года не менее 50 раз обыскивали офисы "Открытой России".
"5 октября 2017 года обыски прошли у родителей председателя ОР Александра Соловьева, главного редактора сайта Openrussia.org Вероники Куцылло, системного администратора Артема Минича, 18-летней дочери редактора проекта "Центр управления расследованиями" Андрея Коняхина, бывшего члена движения Николая Левшица, а также в офисах ЦУР и ОР. В обыске у исполнительного директора "Открытой России" Тимура Валеева участвовала съемочная группа телеканала РЕН-ТВ, а самого Валеева оперативники уложили на пол и выкручивали руки".
В помещениях Фонда борьбы с коррупцией и штабах Алексея Навального, по данным главы штаба оппозиционного политика Леонида Волкова, лишь с лета 2017 года представители силовых структур побывали не менее 150 раз.
"11 июня 2012 года в квартире Алексея Навального прошел очередной обыск, во время которого сотрудники Следственного комитета изъяли лэптоп, планшеты и мобильные телефоны. Спустя две недели у Навального взломали электронную почту Gmail и аккаунт в Twitter. Поскольку учетная запись почты была привязана к номеру изъятого смартфона политика, последовательность событий позволяет предположить причастность представителей государства к взлому. В 2015 году суд в Германии признал виновным во взломе Сергея Максимова a.k.a. Хакер Хэлл, жертвами которого стали несколько десятков блогеров и журналистов, многие из которых считали его связанным с российскими властями".
Надо понимать, что любое оружие может рано или поздно использоваться против его создателя. Так произошло и с обысками, которые с недавнего времени стали проводиться и в отношении представителей государства. Широкое освещение в федеральных СМИ обысков у высокопоставленных чиновников, будь то губернаторы Александр Хорошавин или Вячеслав Гайзер, руководитель Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов или члены правительства Дагестана, – несомненно, один из методов, заимствованных из уголовно-политических кампаний против оппозиции. Отличие от обысков у активистов в этих случаях лишь одно – все происходит в роскошных интерьерах дорогих особняков.
В целом эффективных правовых способов защиты от повальных обысков на сегодняшний день в России не существует. Каждый день находящиеся под угрозой обыска гражданские активисты к новым условиям среды привыкли. Их минимальный ответ властям – шифрование данных и отказ хранить дома хоть сколько-нибудь "подозрительные" предметы и материалы.
соавтор доклада,
кандидат юридических наук
Комментариев нет:
Отправить комментарий