О ПЕРЕХОДЕ ГРЕХА В ДОСТОИНСТВО

В 2003-ем в автокатастрофе погиб американский юрист, сотрудник Макинского центра публичной политики Джозеф Овертон, практически точно описавший технологию такого «общественного прозрения». Не создал, а описал. Разницу чувствуете? Человек пронаблюдал то, что происходит, проанализировал и описал. Это для нас важно – описал уже действующую технологию. В честь автора сие явление назвали «Окном Овертона»

Окно Овертона — рамки допустимого с точки зрения общественной морали спектра мнений в публичных высказываниях. Иначе говоря, это модель для оценки суждений по степени их приемлемости для выноса в народ, со всеми вытекающими из этого выноса последствиями. Ось поворачивания такого «окошка» — степень свободы, связанная со степенью регламентации общественных институтов со стороны государства.

Дело погибшего Овертона, как говорил один из основоположников: «подхватил, расширил, укрепил, закалил» неоконсервативный публицист и политик Джошуа Тревиньо, выведший шестиступенчатую оценочную шкалу для классификации идей по степени их допустимости в открытом обсуждении: немыслимые, радикальные, приемлемые, разумные, стандартные, норма.

Вы видите, в центре находятся приемлемо и разумно – то, что обычно умеренно. С двух концов – крайности – все запретить или все разрешить.

Распахнув Окно Овертона, можно взять самую дикую, казалось бы, неприемлемую идею для нормального адекватного общества и шаг за шагом не только отмыть и внедрить в сознание граждан, но и закрепить законодательно. Страшная это сила, скажу я вам, но работает, каким бы диким это не казалось.

Согласно Овертону, для каждой идеи или проблемы в обществе существует т.н. окно возможностей. Окно двигают, меняя тем самым амплитуду возможностей — от совершенно чуждого общественной морали до актуального, принятого массовым сознанием и закреплённого в законах.

Это не простое промывание мозгов: наш сыр – самый лучший сыр в мире, в любом случае сыр сыром останется, хуже-лучше, но съедобным продуктом. Речь идет, еще раз акцентирую ваше внимание, о переходе греха в достоинство.

Возьмем, к примеру,  Ясера Арафата и превращение его из кровавого монстра в лауреата Нобелевской премии мира.

Начало «карьеры» пропускаем, нам важны основные пункты превращения.

Конец 60-х. ООП под предводительством Арафата хозяйничает на территории Иордании, превратив ее в плацдарм для терактов. На территорию хашимитского королевства регулярно угоняются пассажирские самолеты европейских авиакомпаний (наиболее драматический эпизод закончился взрывом угнанного самолета и гибелью пассажиров). Готовится свержение короля Хуссейна.

В «черном сентябре» 70-го. Хуссейну арафатовский беспредел надоедает, и он давит боевиков танковым ударом и изгоняет ООП из Иордании. Арафат – террорист, кровавый монстр и прочее.

2 марта 1973 года, после того, как президент Никсон категорически отказался выполнить требование террористов освободить Сирхана Сирхана, убийцу Роберта Ф. Кеннеди – Арафат отдает приказ казнить посла США Клео Ноэля, временного поверенного в делах США в Судане Джорджа Куртиса Мура и бельгийского дипломата Ги Эйда, захваченных в заложники на территории посольства Саудовской Аравии в Хартуме. Их расстреляли, буквально изрешетив автоматными очередями. Террорист, кровавый монстр – других слов пока нет.

В январе 1976-го во время гражданской войны в Ливане отряды арафатовской ООП отличались особенной жестокостью в отношении коренного христианского населения.

В христианских городах Дамуре и Чекка убиты, растерзаны, искалечены, изнасилованы десятки тысяч человек. Термины соответственные: убийца, террорист, изверг. Короче, позор рода человеческого.

Я намеренно, как вы, наверное, заметили, не говорю о «деятельности» Арафата против евреев и Израиля. Ну, во-первых, это вам и без меня хорошо известно. Во-вторых, не мы все-таки из него «голубя мира» сделали, хотя, как это ни прискорбно, не без нашей помощи…

Итак, Окна Овертона. Шаг первый. Легализация известного людоеда. Еще раз подчеркиваю, это важно, Овертон не концепцию предложил, он описал работающую технологию, т.е., процесс, при котором соблюдая определенную последовательность действий, можно добиться нужного результата, каким бы диким он поначалу не казался.

 Первый шаг. Переводим немыслимое в область радикального. Вместо «террористов надо уничтожать» начинаем писать и вещать. У нас же свобода слова, демократия. Почему не взять пару-тройку интервью у Арафата, не написать о его детстве, юности, семье?

И, оказывается, о кровавом разгуле, о детоубийце, о садисте можно говорить, оставаясь в рамках, так называемой, «респектабельности». Вот он, пересмотр позиций, постепенный сдвиг от неприемлемого к радикальному, т.е., более понятному.

Неприемлемая тема пошла в народ, неважно со знаком «плюс» или «минус», главное, пошла.

Следующий шаг – переход к приемлемому – возможному. Ну, раз об этом говорят СМИ, политологи собирают конференции и симпозиумы, почему люди должны отворачиваться? Это лицемерие, ханжество. Явление существует, значит, его надо обсуждать. И уже на какой-то стадии можно, если не одобрить, то понять. А вот, чтобы принять, нужен еще один шаг. Меняем термин. Очень важно! Для легализации немыслимого надо поменять название. В языкознании сей процесс называется эвфемизацией. Не вшивый, а больной педикулезом, не идиот, а ограниченные умственные возможности, не террорист, а борец. Все, и нет больше кровавого террориста, есть борец за свободу, независимость, права, да за что угодно. Ключевое здесь слово – борец.

Затем идет создание прецедента. Иногда его надо выдумать, ну а в нашем случае и выдумывать не надо было. Мало пролили невинной крови герои революций и всяких других движений и мероприятий? В 1938 году США признали Адольфа Гитлера человеком года «За распространение демократии по миру». А в 1939 году Гитлер был номинирован на Нобелевскую премию мира, но не успел ее получить, так как в том же году напал на Польшу.

Отодвинул бы нападение на весну следующего года — и начал бы вторую мировую нобелевским лауреатом. Кстати, в 35-ом на эту же премию был номинирован дуче Муссолини.

Значит, в принципе, терроризм может быть узаконен. И потихоньку в сознании общества массовые убийства людей выходят за грань недозволенного. Арафат превращается в любопытную, опасную, но неоднозначную фигуру.

 Все, Окно Овертона сдвинулось с территории приемлемого в область разумного. На данном этапе основное – очеловечить преступника. А еще эффектней, сделать из него самого жертву. Несчастный Арафат и иже с ним, им не дают спокойно жить, провоцируют, да и вообще, это не никакой не терроризм, а борьба за…

Но есть же и адекватно мыслящие люди, которым такой пропагандой не запудрить мозги, — скажете вы. Есть. Есть, конечно. Тут весьма эффективно срабатывает прием навешивания ярлыков: фашисты, расисты и прочие «исты». Для пущей надежности дается трибуна нескольким действительным психопатам, тем самым, объединив в сознании масс тех и других в одно целое.

И переходим в категорию стандартного. Тут уже все покатило, как по маслу. Общественное сознание готово – и гнусный убийца Арафат, всю жизнь уничтожавший не только извечных врагов — евреев, но и с не меньшим усердием христиан и братьЁв-мусульман, восходит к роли героя-освободителя.

… Лидер ООП тщательнейшим образом, хотя и без помощи каких бы то ни было имиджмейкеров, выстраивает свой собственный образ. Арафат подчеркнуто не религиозен (это нравится коммунистическим странам), всегда ходит в полувоенной форме (что приводит в восторг западноевропейских левых интеллектуалов), носит куфию (традиционный бедуинский головной платок), люто ненавидит евреев (за что консервативные арабские режимы прощают ему все, включая нерелигиозность). В результате Ясир Арафат становится желанным гостем, как во дворцах саудовских шейхов, так и в комплексе зданий ЦК КПСС на Старой площади.

Появляется даже некий ореол романтики. Рядом с Арафатом в куфие возникает Че Гевара в берете, самолично расстреливавший буржуйских детей. Где-то недалеко коммунисты в буденовках, герои французских революций. Чем они отличаются от убийц-уголовников? Только одним – фразой «во имя…». Свободы, демократии, революции – нужный вариант вставьте сами.

Интервью, статьи, кино, телестудии, параллели, ассоциации — танцуют все.

И вот сейчас, когда все и все надлежащим образом подготовлены, можно переходить к следующему этапу – действующей норме, т.е., узаконить. В 1974-ом принимается новая, не столь людоедская в отношении Израиля, политическая программа ООП, призывающая бороться за создание «палестинского государства» «не вместо, а наряду с Израилем». После этого ООП признали более ста государств, а её предводитель становится центральной фигурой на ближневосточной политической сцене.

И вот, в ноябре 74-го, он уже первый в мире представитель неправительственной организации, стоящий на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН, где произносит свою знаменитую фразу, обращенную к Израилю.

«Я пришёл к вам с оливковой ветвью в одной руке и оружием борца за свободу в другой. Не дайте оливковой ветви выпасть из моей руки».

Все. История Арафата – кровавого убийцы закончилась, началась история «миротворца» — ООН признала ООП «единственным законным представителем палестинского народа».

А ведь резня в Ливане была уже после этого, в 76-ом, и первая интифада, организованная Арафатом была после 74-го, в 78-ом страшный теракт на Приморском шоссе в Израиле (39 убитых, более 70 раненных) – всего не перечислить, но уже ничто не могло помешать «светлому образу борца за мир». Даже поддержка Арафатом Саддама Хуссейна в иракско-кувейтском конфликте. Все узаконено и устаканено.

В умах произошел сдвиг. И забыли всем миром заявление Арафата, сделанное в 97-ом:

«За пять лет мы будем иметь 6-7 миллионов арабов на Западном берегу и в Иерусалиме… Затем мы уничтожим Израиль и установим полностью арабское государство. Психологической войной и демографическим взрывом мы сделаем жизнь христиан и евреев невыносимой. Они не захотят жить с нами, арабами. Нам они не нужны!»

Совсем не помешал сей образчик политического искусства получению Нобелевской премии мира.

На сцене – гвоздь любой либерастической программы – толерантность – запрет на запрет того, что раньше считалось запретом. Проще говоря, запрещено называть «грехом» то, что раньше именно им и считалось.

Во время последнего этапа движения Окна из категории «стандартное» в «норму» общество уже сломлено. Самая живая его часть ещё как-то будет сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей. Но в целом общество сломлено. Оно уже согласилось со своим поражением.

И вытягивается Арафат из Туниса, и получает Нобелевскую премию мира…

Конец опупее. Дело сделано. На все про все понадобилось двадцать лет, плюс-минус. Меньше поколения.

Скажете, что я утрирую? Ничуть. Посмотрите, что происходит сегодня в «демократическом» мире. Европе, Америке. Попробую выражаться исключительно политкорректно – легализованы однополые браки, исчезают из документов слова «отец» и «мать». Подчеркиваю, я говорю сейчас о легализации брака, а не самих участников процесса. Приняты законы об усыновлении-удочерении однополыми «родителями» детей, т.е. нормы человеческого существования изменены. Сразу после легализации усыновления детей гомосексуалистами Европа начала «борьбу» за легализацию инцеста.

В новой редакции Уголовного кодекса Швейцарии не содержится уголовного наказания за инцест. Убрали сей пункт в 2010-м году. И тогда был жуткий скандал. Христианско-демократическая народная партия Швейцарии, Евангелическая народная партия и Швейцарская Народная партия возмущались до хрипоты и дрожи.

Прошло всего три года, и легализация инцеста уже свободно дискутировалась в швейцарском парламенте.

В Дании признать инцест «гендерной нормой» требует политик Пернилле Шкиппер.

Легализовать инцест в Швеции предлагает депутат Риксдага от социал-демократов Моника Грённ.

Лет двадцать-тридцать назад об этом и думать бы никому не пришло в голову. Почему сейчас стало возможным?

А Вы заметили, что мы в сегодняшнем разговоре постоянно оперируем понятиями «демократия», «политкорректность», «права», «толерантность» – всем тем, что буквально нескончаемыми потоками льется в наши головы с экранов и страниц?

Так вот, технология Окна Овертона возможна только в либеральном обществе, там, где нет разделения добра и зла, зато есть вседозволенность, объявленная толерантностью или демократией, как вам будет угодно.

Там, где нет ничего святого, а есть, так называемая «свобода слова», шаг за шагом уничтожающая границы, защищавшие человеческое общество от самоуничтожения. Кровавые убийцы, возведенные в ранг «борцов», ребенок у однополой пары, сексуальные отношения между кровными родственниками, повышающие вероятность рождения потомства с генетическими заболеваниями и отклонениями – что это, если не самоуничтожение?

Есть понятие «очеловечение». Знакомо? Здесь же мы сталкиваемся с его антонимом – «расчеловечение». И это тоже, к сожалению, становится все более и более знакомо…

Авторский блог

Февраль 2018