И где снежок нетающ. О фильме «Довлатов»
Опубликовано: 03/15/2018 - 21:55
Услышала про московские премьеры фильма «Довлатов» Алексея Германа-младшего – и решила поискать удачи на интернете. И - получилось. Правда, копия была почти невидимая и чуть слышная. Но худо-бедно фильм можно было посмотреть.
Так вышло, что просмотр фильма совпал с моими размышлениями о Довлатове-писателе. Делюсь ими с читателями.
dovlatov.jpg
Сергей Довлатов
Еще со времен наших разговоров о Довлатове с Соломоном Волковым живет во мне сомнение - насчет места писателя в иерархии русских творцов. Волков безоговорочно называет Сергея Донатовича современным Чеховым. В этом мы с ним не сходимся. Нет, конечно, не Чехов, до Чехова далеко. Тогда кто? Ильф и Петров?
В статье о Евтушенко Миша Моргулис, отводя своему кумиру Евгению Александровичу роль первостепенную, Довлатову отделяет скромненькое местечко «второстепенного писателя».
И тоже не соглашусь. Довлатов был Писателем, он так себя и ощущал, кроме писательства, больше в сущности ничем не занимался. И каждая его строчка твердит о Таланте.
Довлатова, получается, не с кем сравнить. Из его поколения никто не писал прозы столь отточенной, насмешливой, окрашенной таким юмором и печалью, столь талантливой и близкой человеческому сердцу.
Подумалось, что положение Довлатова отчасти напоминало положение Льва Лосева, который в присутствии «гения» Бродского не имел закрепленной за ним «полочки» на Литературном Олимпе, но сам по себе был необыкновенно оригинален и значителен.
milan.jpg
Милан Марич - Сергей Довлатов
Сближает Довлатова и Лосева и их направленность на «комическое» восприятие действительности, на отражение ее абсурда и парадоксов. Когда Довлатова отовсюду гнали и нигде не печатали, он нашел приют в том же пионерском журнале «Костер», в котором 13 лет, вплоть до своей эмиграции, сотрудничал Алексей Лифшиц, будущий Лев Лосев.
Мне показалось странным, что Лосева в фильме Германа нет. Только Бродский. А ведь Лосеву, как и Бродскому, знакомцу Довлатова еще по ленинградским годам, принадлежит, на мой взгляд, лучшее определение писателя: «У Довлатова была гениальность, если использовать это слово не в дурацком смысле литературной табели о рангах. А в прямом значении, - способность к творчеству, не благоприобретенная, а врожденная, закодированная в генах».
Такая же способность к творчеству, закодированная в генах жила в людях тогдашнего довлатовского окружения – Бродском, Лосеве... Шли серые, бесперспективные 1970-е.
Еще ничего не случилось, кроме Пражской весны, но про власть всем стало все понятно, и фронда из интеллигенции не хотела иметь с ней ничего общего. Уходили в кочегары, в дворники, уходили в запой, - но не ждали и не просили «избавленья» у тогдашнего царя.
german_mladshiy.jpg
Алексей Герман-младший
Правда, Бродский, уезжая, написал-таки правителю письмо, напомнив, что все мы умрем и прося дать ему, поэту, существовать в русской литературе и на русском языке. Как будто это было во власти Брежнева! Право на существование в русской литературе Бродский в конце концов завоевал себе сам, оставшись в истории крупнейшим русским поэтом ХХ века.
Иосиф Бродский покинул страну в 1972 году. Лев Лосев – в 1976. Сергей Довлатов – в 1978. Фильм Германа окунает нас в зыбкую атмосферу Ленинграда начала 1970-х, когда еще Бродский «сидит» в городе, когда еще не все мечты рассеялись, когда где-то на донышке души у тридцатилетних непризнанных творцов еще живет надежда, что вот однажды их напечатают – и тогда...
1970-е. Ленинград. Город, которому в Перестройку предстоит снова стать Санкт-Петербургом. Помню, каким диким казалось мне это возвращение, как не шло к измученному советскому Ленинграду это вычурное «Санкт».
Brodskiy.jpg
Иосиф Бродский
Те поэты, писатели и художники, которые бродили по обледенелым улицам невской столицы в 1970-е, мне кажется, относились к этому «прошлому» и «будущему» названию с долей иронии. Лосев, который не идет у меня сегодня с языка, через десятилетия вспомнит свой город без всякого имени. Это будет безымянный Город, расположенный в безымянной стране, «где снежок нетающ». Именно такой Город мы увидели в фильме о Довлатове.
Родной мой город безымян,
Всегда висит над ним туман
В цвет молока снятого.
Назвать стесняются уста
трижды продавшего Христа
И все-таки святого.
Как называется страна?
Дались вам эти имена !
Я из страны, товарищ,
Где нет дорог, ведущих в Рим,
Где в небе дым нерастворим.
И где снежок нетающ.
L_Losev.JPG
Лев Лосев
Собственно, фильм – о нем, о необыкновеном городе, городе невостребованных поэтов. И здесь нельзя не отметить великолепную, аутентичную работу художника - Елены Окопной.
Да, фильм, о снежных зимних улицах, с их особой атмосферой, с неяркой завораживающей красотой. Этот город приютил поэтов, которым элементарно негде приткнуться. На протяжении всей картины Довлатов - его роль на редкость органично исполнил серб Милан Марич - слоняется по улицам, от одной редакции к другой и от одной тусовки до другой.
Внешне он не унывает, представляется незнакомым девушкам как Франц Кафка, шутит, балагурит... Но во всех его попытках «действовать» - взять интервью у парня-метростроевца, что может помочь протолкнуть в газете его рассказ, встретиться с неким «значительным лицом», который может благословить книгу на печатание («значительное лицо» оказывается профессором-урологом, просвещающим «гостя» на предмет, что такое литература), - у всех этих неумелых, неуклюжих попыток один жалкий ненужный итог, все они какие-то ничем не кончающиеся...
Есть, правда, и обретение: в ходе этих безнадежных попыток обнаруживается, что он не одинок, что таких, как он, непризнанных, много, и каждый несет свою ношу по-своему. Художники, которых не выставляют, поэты, которых не печатают...
А судьи кто?
Почему эти усталые секретарши, эти редакторши, в глубине души понимающие, что печатают они бездарностей и идеологических подхалимов, а не печатают подчас подлинно талантливые вещи, почему они не восстают против серости? против неправды? против лицемерия? Почему предпочтитают плыть по течению?
А почему сегодня, видя, как правители толкают нашу родину прямиком в пропасть, мы почти не возмущаемся, принимая как должное неминуемую гибель?
Сцена из фильма. «Непризнанные» в одной из коммуналок пьют, слабо переговариваются, хозяйка приходит их выгонять, ибо поздно, квартира спит. А герой Милана Марича пьет и пьет, вливает в себя алкоголь. И нет у него другого лекарства «от жизни». Эта сцена меня потрясла. А потом я нашла удивительный рассказ Эрнста Неизвестного о том, как пил Довлатов: «Его пьянство... это была форма самоубийства. Именно так, как он пил. Не в смысле много, а психологически как. Он как бы втыкал нож в свое сердце и говорил: «На тебе, на тебе, на тебе!»
Сергей Довлатов умер, не дожив до 49 лет. Сердце не выдержало очередного черного запоя.
К этому времени уже 12 лет он жил в Америке. Издал 12 книг.
Но режиссеру Алексею Герману–младшему захотелось рассказать о том, что предшествовало этим «тучным» американским годам. И, по-моему, это у него получилось – получилось достоверно, пронзительно и очень-очень грустно...
Комментариев нет:
Отправить комментарий