Бесславный конец «палестинского героизма»
Они идут убивать в приподнятом настроении и преисполненные праведным адреналином. Убивают сзади, исподтишка, чувствуя себя «национальными» героями. Их восхваляют «палестинские» власти и популяция.
Граффити с их лицами пестрят исламо-патриотическим угаром на загаженных стенах их городов, которые больше похожи на большие замызганные деревни.
У них есть «министр по делам узников», они сами и их семьи получают денежное довольствие, в их ещё не разрушенные дома приходят высокопоставленные представители «палестинских» властей и позируют перед фото и видеокамерами с чувством исполненного, по их мнению, долга.
Некоторым из них, кто не был ликвидирован или схвачен непосредственно на месте преступления, даже удается побегать от облав армии, служб безопасности и полиции Страны.
Но уже в первую же ночь в бегах их накрывает выматывающий животный страх и чем дольше они срываются — тем больше он их уничтожает и опустошает. Большинство их собратьев-«палестинцев» не открывают им дверей своих домов. Чаще всего израильским спецслужбам их сдают свои же собратья.
ЦАХАЛ, ШАБАК и полиция загоняют их, как бешеных шакалов. Не дают им покоя ни днём, ни ночью. Держат в постоянном напряжении и заставляют выбирать из двух зол — быть пойманными в норе, где укрылись или во время смены нор.
Они знают, что погоня не бесконечна, что отлов — только дело времени. Они не знают отловят ли их живыми или пристрелят при задержании. Или «охотники» просто обнаружив и окружив нору обрушат её бульдозерами им на головы, превращая их в кожаные мешки из органического месива с кровью, костями, кишсырьём и субпродуктами.
Но когда их ловят, то от зеленого лоска «палестинского героизма» не остаётся и следа. В эти мгновения они всегда жалки, измочалены и внутренне, и внешне, перепуганы и дрожат во страхе. Дрожат до тех пор, пока их не увезут с места отлова, где ещё могут пристрелить за любое неосторожное движение.
Кроме этого они полны ненависти, но не к Израилю и к его службам безопасности. Они им даже рады. Рады концу метаний, беготни, страха, нередко голода, холода и жажды. Во внутреннем духовном и физическом изнеможении их поимка воспринимается ими по принципу «лучше кошмарный конец, чем бесконечный кошмар». Я много раз видел их лица в такие моменты, такими же ночами, ещё до того, как глаза им повязывают оружейной фланелью и уводят, как баранов.
Их ненависть направлена на своих же собратьев. На тех, кто бежал от них, как от чумы, чтобы не быть заподозренным ШАБАКом в соучастии или в содействии. Эта ненависть копится день ото дня, весь период побега. Она поедает и гложет их. С каждым полученным от «своих» отказом в просьбе об укрытии, с каждой не полученной питой, куском мяса или бутылкой воды. С каждым напутствием «да пребудет с тобой Аллах», которое на хлеб не намажешь, которым тело не согреешь, а раны, если есть — не залечишь.
Почти все время, проведенное ими в бегах, каждый день и день за днём, они убеждаются всё больше и больше в том, что обложили их не бело-голубыми флажками «сионистского образования», а именно «палестинскими» — иррационально-«национальными».
Именно поэтому во время допросов, проводимых следователями Общей службы безопасности Израиля, 99% из них неизменно и охотно «стучат», как дятлы и «поют», как соловьи. Практически без какого-либо давления. Сразу же и без паузы.
«Героизм» к ним возвращается гораздо позже. Уже после суда, в камере с такими же «героями», как и они. В тепле, сытости, достатке и праздном времяпровождении на нарах. С теми, которые точно также бегали, прятались и были пойманы сломленными и жалкими. С теми, которые также «стучали и пели». Предыдущие на последующих.
Паршойн Гелибтер-Гелейгер
Комментариев нет:
Отправить комментарий