АВТОРСКАЯ ПЕРЕДАЧА
Это вообще не важно, уволят или не уволят Гаврилова из Волоколамска. Для тех, кто там живет и дышит вонью, не это сейчас главное. Они уже успели дать Гаврилову по башке, оторвать капюшон и пообещать засунуть «очки в жопу». Никакое увольнение не доставит гражданам столько наслаждения.
Вот я принципиальный противник насилия, но глядя на те кадры, поймал себя на нехорошей мысли, что они мне нравятся, и теперь корю себя за это удовольствие от насилия.
Выгонят Гаврилова, разжалуют Воробьева, высекут плетьми еще человек двадцать всяких чинодралов – вонь и отрава не исчезнут. И когда у тебя болит голова, и главное, когда мучаются твои дети, список привлеченных к ответу для тебя не предмет первой необходимости. Свалка никуда не денется и даже если кинуться всё там разгребать и рекультивировать, за пару дней никак не управиться. Люди оказались в ловушке. И поэтому они в бешенстве.
Но я скажу сейчас, возможно обидную вещь. Только увидев страдания детей, только буквально, своим носом, до головокружения, до тошноты почувствовав сладкий и приятный дым отчества, жители Волоколамска взбунтовались. Эта свалка была там сто лет. Эта клоака копила нечистоты тоннами и кубометрами. Но пока не воняло, никто и не переживал. В одном Подмосковье сколько таких свалок! А в стране! И что – много было протестов? В Волоколамске, да в Кучино. И все. Ну, может где-то по мелочи еще.
Я вон на прошлой неделе ехал через Темниково – там Эверест из отходов, кружит воронье, смрад километра за три. А рядом дома, деревня – и ничего. Воняет, но, видимо, не так, чтобы блевать тянуло. Значит, жить можно. А в Волоколамске уже нестерпимо. Поэтому там главу района бьют по голове, а на выборах рекордно низкая явка. Мы привыкли жить в унизительных условиях. Мы привыкли жить как стадо и реагировать как собаки Павлова на лампочку.
Система «Платон» — это вульгарный грабеж, придуманный для конкретного обогащения конкретных людей. Но она касалась напрямую только водителей грузовиков. Они на своей шкуре почувствовали любовь родины к ним и взбеленились. Для остальных это была абстракция, и бунт дальнобойщиков захлебнулся. И бунт в Волоколамске захлебнется – потому что воняет не везде. И возмущение Слуцким захлебнется – потому что не всех он перелапал в кабинете. И так во всем. Пока персонально меня не касается – я сижу на попе ровно, пялюсь в телевизор, и, не отрываясь от экрана, достаю кусок сервелата из холодильника. Я – жвачное животное, я часть населения, нужного только, чтобы раз в шесть лет галочки ставить. И только когда завоняет, когда лично с моего тела последнюю рубаху сорвут, когда мой ребенок начнет задыхаться, я вдруг почувствую себя гражданином и оторву капюшон Гаврилову.
Комментариев нет:
Отправить комментарий