Новый Вавилон и превратности любви.

Новый Вавилон и превратности любви.                    Борис Гулько

За последние полвека мир кардинально изменился – он стал открытым. Европа – от границ России до Атлантики – стала единым политическим образованием – Европейским сообществом (ЕС). Теперь сообщение: я – русский, или – поляк, или – американец, или – израильтянин, допускает вопрос: почему? Человек может, в известных пределах, избирать свою идентичность. Демографическое увядание европейских народов привело к тому, что процветающие экономически страны Западной Европы рады эмигрантам, особенно, если те приносят с собой профессиональные уменья. Переселяются в наиболее успешные страны в больших количествах и выходцы из мест, которые президент Трамп назвал, если верить донёсшему на него недоброжелателю-демократу, дерьмовыми. Эти переселенцы знания и умения не несут.

Уже довольно давно я прочёл, что три прибалтийские страны со времени присоединения к ЕС потеряли примерно по трети населения. Такие же проблемы – низкая рождаемость, высокая эмиграция, преследуют другие восточноевропейские страны.

В наши времена человек, обладающий жизненной энергией, чтобы добровольно оставаться в своей стране, должен любить эту страну, быть её патриотом. Делает его патриотом нечто, что можно назвать национальной легендой. Умирает легенда – исчезает построенный на ней народ. Этим – борьбой за свою легенду, объяснятся, наверное, нелепый польский закон (кажется, уже умирающий) о запрете поминать об участии поляков в свершении Холокоста.

Польская история имеет немало славных и трагичных страниц. Когда-то Польша была самой крупной державой Европы (не считая гиганта на востоке), простираясь от Балтики до Чёрного моря. 11 сентября 1683 года польский король Ян III Собеский привёл объединённую армию христиан в битве под Веной, одной из важнейших битв в истории, к победе над османами, и тем спас Европу. Недаром мусульмане выбрали ту же дату – 11 сентября, для реванша над Западным миром в его столице Нью-Йорке. Поляки захватывали Москву, а после раздела их державы героически и безнадёжно восставали против русского царя. Польша создала одну из самых богатых культур в Европе. Однако при рождаемости 1,3 ребёнка на женщину и значительной эмиграции – за границей живёт больше поляков, чем в метрополии, Польша обречена на демографическую деградацию. И закон о «защите достоинства» – попытка подлатать увядающую польскую национальную легенду.

Противоположен случай Германии. Немцы покаялись в преступлении Холокоста, выплатили огромные компенсации, воспитывают молодёжь с сознанием чувства национальной вины. Я наблюдал, как в еврейский музей Франкфурта-на-Майне одну за другой приводили группы школьников. Их усаживали на пол в зале, посвящённом преступлениям против евреев, и рассказывали о вине немцев. Постоянны экскурсии детей из Германии и в нацистские концлагеря. Такое унижение национальной легенды – кому приятно нести на себе отсвет чудовищных деяний своих отцов и матерей, вероятно, повинно в тенденции среди немецкой молодёжи, о которой сообщали демографы, к эмиграции – в Австралию, в Новую Зеландию, в Канаду. Сейчас пишут о распространённости переезда немцев в Венгрию, весьма успешную среди восточноевропейских стран экономически. А сама Германия совершает сейчас этническое самоубийство, пригласив к себе миллионы иммигрантов из мусульманских стран.

Запад и восток Европы разделён ныне не только направлением миграции – с востока на запад, но и отношением народов к своему этносу. В этом отношении Европа выбирает между двумя образцами – американским и израильским. В США нет определения основной группы населения, ни этнически, ни расово. Недавно идеологические ненавистники президента Трампа издевательски переиначили его лозунг «Сделаем Америку вновь великой» на «Сделаем Америку вновь белой». Трампа эти ненавистники обвиняют, среди прочего, в расизме. Потомки европейцев близки к тому, чтобы стать в США расовым меньшинством, и стремление демократов допустить в Америку дополнительно массы эмигрантов-мусульман, африканцев и латиноамериканцев завершили бы процесс смены лица страны. Аналогичные процессы смены этничности населения происходят в наши дни и в Западной Европе.

Переселение в новую страну обычно преследует экономические цели. Американцы были неприятно удивлены, когда на футбольном матче США – Мексика, состоявшемся лет 10 назад в Лос-Анджелесе, весь стадион дружно болел за мексиканскую команду. Эмигранты предпочитали зарабатывать в США, но оставались патриотами Мексики. Миллионы мусульман, поселившихся в Западной Европе, тоже в большинстве далеки от принятия европейских ценностей, и к местному населению настроены враждебно. Терроризм против аборигенов – нередкое явление среди европейских мусульман.

Иное, по сравнению с США, отношение к гражданству в Израиле. Израиль замышлялся и является государством евреев. Премьер Нетаньяху обещал арабам существенные уступки, если те признают Израиль государством еврейского народа. Впрочем, зная их отношение к вопросу, он не слишком рисковал. Сейчас израильские власти заняты выселением назад в Африку 30 000 инфильтрантов с этого континента. Строго говоря, такие действия, сурово осуждаемые ЕС, являются религиозным долгом евреев. Тора передаёт повеление Всевышнего Моисею: «Говори с сынами Израиля и скажи им: Когда перейдете через Иордан в землю Ханаан, то изгоните от себя всех обитателей той земли… Но если не прогоните от себя жителей этой земли, то будут те из них, кого вы оставите, преградами в ваших глазах и колючками в ваших боках; они будут вас угнетать в земле, где вы поселитесь. И будет – как Я намеревался поступить с ними, поступлю с вами». (Числа 33:50-56) Велено нам также избегать смешиваться с другими народами в браках:  «Дочери твоей не давай его сыну и его дочери не бери для сына твоего. Ибо отвратит сына твоего от (следования) за Мною, и будут служить они божествам чужим» (Второзаконие 7:3-4).

На востоке Европы – Польша, Венгрия, Словакия, Чехия – решительно отбиваются от квоты беженцев-мусульман, которую им пытается навязать ЕС. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан объяснил это так: «Мы не хотим смешаться с другими. Мы не хотим, чтобы наши цвет кожи, традиции и национальная культура стали иными. Мы не хотим быть разнообразной страной. Мы хотим быть такими, как мы стали 1100 лет назад здесь в Карпатском бассейне». Поэтому, возможно, отношение руководства стран Восточной Европы к Израилю, служащему для него образцом, позитивно. Если, при голосовании в ООН правительства всех западноевропейских стран осудили решение администрации Трампа перенести посольство США в Иерусалим, то делегации Венгрии, Чехии, Польши, Латвии, Хорватии, Румынии и Боснии воздержались. Не велика смелость, но всё же контраст с западной Европой. 

Западноевропейские общества, принимая большое количество переселенцев-мусульман, понадеялись на американскую модель «плавильного котла», переплавляющего иммигрантов в жителей страны, разделяющих местные культуру и обычаи. Но с мусульманами эта модель буксует и почему-то их не «переплавляет». Возможно, поэтому там набирают популярность правые политические партии, возглавляемые такими лидерами, как Марин Ле Пен во Франции и Герт Вилдерс в Голландии. Эти партии выступают за резкое сокращение иммиграции в их страны.  Правый политик с аналогичной программой стал канцлером Австрии. Вундеркинд Себастьян Курц в свои 31 год является самым молодым главой государства в мире. Все эти правые политики позиционируют себя друзьями Израиля.

У многих евреев Европы и Израиля произраильская позиция правых политиков Европы вызывает когнитивный диссонанс. Евреи генетически предрасположены к социализму. Они его изобрели. Не только экстремистскую форму, представленную миру Карлом Марксом, но и умеренную социал-демократию Эдуарда Бернштейна. Профсоюзное движение основал тоже еврей – Фердинанд Лассаль. Да и Израиль был создан евреями как социалистическое государство, в котором основным работодателем планировалось всеобщее профсоюзное объединение Гистадрут, а сельское хозяйство должно было посредством киббуцим шагнуть сразу в коммунизм.

Руководящая страной в ту пору, часто меняющая своё название, социалистическая партия Израиля была в 1951 году среди создателей Социалистического интернационала. Но этот носитель еврейской идеи постепенно стал весьма враждебен к еврейскому государству.

Такой сюжет хорошо известен в романтических историях: она (евреи) любит его (прогрессивный социал-демократический мир Запада), а тот предпочитает надоедливой еврейской подруге брутальный мир ислама. Поскольку последний никак с женщиной не ассоциируется, то эта аллегория носит вполне современный сексуальный контекст.