Почему русская оккупация Галиции в 1914-15 сделала поляков и евреев русофобами
Во время Первой мировой Львов был взят российской армией 3 сентября 1914 года. Начались полгода российской оккупации Галиции. В крае проводилась тотальная русификация с завозом чиновников из империи. Все учебные заведения, включая Лембергский университет и Технический университет Львова, были закрыты. Чтобы заручиться симпатиями поляков, оккупационные власти сделали ставку на ярый антисемитизм. Россияне пытались заигрывать с поляками, но ничего не вышло: основу сопротивления составила католическая церковь, чей авторитет был непререкаем даже у бедняков. Окончательное впечатление о российской власти при отступлении из Галиции оставили казаки - своими бесчинствами.
С первых же дней Первой мировой войны Галиция сделалась ареной военных действий. За несколько недель российские войска существенно продвинулись в глубь Дунайской монархии. Лемберг (Львов), столица Галиции, был взят ими 3 сентября 1914 года. Таким образом, Галиция стала оккупированной территорией.
Польский историк Петр Шлянта (Варшавский университет, Германский исторический институт в Варшаве) изучил проблему взаимоотношений польского населения и царской армии в период от вторжения российских войск в Галицию в начале войны до весны 1915 года. Об этом он пишет в статье "Братья-славяне» или "азиатские орды"?, опубликованной в сборнике "Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох" ("Новое литературное обозрение", 2014). В ознакомительных целях мы приводим отрывок из работы Шлянты.
"Галиция должна как можно скорее обрести "подлинно русский характер"
Как и евреев и большинство рутенов, украинцев, галицийских поляков страшили приближение российской армии и бесчинства казаческих полков. Во время наступления в конце лета и осенью 1914 года оставшиеся на своей земле жители Галиции в массовом порядке скупали иконы с изображением Богоматери, чтобы при необходимости доказать солдатам царской армии, что они - не евреи и не немцы-протестанты. Нередко в надежде на то, что царские солдаты более гуманно отнесутся к "братьям-славянам" и католикам, люди выставляли образа в окнах или носили иконки в форме медальона.
Хотя исход войны ещё не был предрешен, российские власти, заняв Галицию, сразу же приступили к осуществлению своих планов по присоединению к России этого многонационального и пёстрого в религиозном отношении региона. Георгий Бобринский, которого царь назначил генерал-губернатором Галиции, уже 13 сентября 1914 года объявил, что восточную часть Галиции, Буковину и рутенские области в Карпатах следует считать исконно русскими землями, вследствие чего они должны будут войти в состав России. На встрече с представителями города Львова 23 сентября он повторил это заявление и добавил, что в западных районах Галиции сохранится польская автономия. Помимо этого, Бобринский объявил о придании в ближайшее время русскому языку статуса государственного и о скором переходе этих земель под юрисдикцию российского права. Сам российский царь, обращаясь к жителям с балкона во время своего визита во Львов 22 апреля 1915 года, провозгласил, что "нет больше Галиции, а есть Великая Россия, простирающаяся до Карпат".
Осенью 1914 года в Галиции и Буковине была введена новая система управления, при которой Львов, Тарнополь и Черновцы стали резиденциями губернаторов. Отныне высшие должности в губерниях и округах заняли царские чиновники. Полицию также сформировали ведомства царской России, во Львове это случилось уже в начале декабря. На заседания земельных парламентов Галиции и органов самоуправления, в частности городских, муниципальных или имперских советов, а также на деятельность каких-либо партий, союзов или фондов был наложен запрет. Также воспрещалось проводить публичные собрания любого толка.
Оккупационная политика сопровождалась мерами по русификации Галиции. Все учебные заведения, включая Лембергский университет и Технический университет Львова, были закрыты. Лишь в декабре 1914 года Бобринский объявил, что школы могут возобновить работу с середины января. Однако план занятий жёстко регламентировался: не менее 5 часов в неделю отводилось на уроки русского языка. На уроках истории, географии и польского языка можно было пользоваться лишь учебниками, разрешёнными в России. Для учителей российская администрация организовала курсы русского языка. Кроме того, планировалось отправить в Галицию нескольких директоров школ из царской империи. Сходная ситуация сложилась и в судопроизводстве, где также насаждался русский язык, хотя из прагматических соображений чаще допускалось применение польского и украинского языков.
Российская администрация устанавливала названия населённых пунктов, улиц и вокзалов, а также торговые вывески на русском языке. В дни государственных праздников Российской империи (например, в дни рождения членов царской семьи) предписано было поднимать имперский флаг. Официально был введён в употребление юлианский календарь. Немецкие вывески, гербы и почтовые ящики заменили русскими, а австрийских орлов и бюсты императора Франца-Иосифа I изъяли из общественных заведений. Взамен были вывешены портреты российского царя. Оккупационные власти также намеревались снести "польские памятники".
Из царской империи прибыли чиновники, полицейские, судьи, прокуроры и железнодорожные служащие, которые заступили на должности в администрации вместо австрийских чиновников. Железные дороги Галиции были присоединены к железнодорожной сети царской империи. Пресса националистического толка и ряд депутатов Думы предложили провести земельную реформу, направленную против польских помещиков, и высказались за колонизацию Галиции российскими крестьянами. Галиция должна была как можно скорее обрести "подлинно русский характер".
Разделяй и властвуй
В религиозной сфере оккупационные власти проявляли уважение к суверенным правам Римско-католической церкви и стремились по преимуществу избегать конфликтов в отношениях с духовенством. Чтобы заручиться симпатиями поляков, оккупационные власти сделали ставку на антисемитские настроения части христиан Галиции. В некоторых районах во время учинённых военными грабежей случались вспышки насилия против евреев. Местные власти и полевое командование штаба стремились представить себя освободителями Польши от "германского и еврейского ига".
По сведениям адвоката и депутата рейхсрата Игнатия Штейнгауза, который сам являлся ассимилированным евреем и побывал в своем родном городе Ясло непосредственно после вывода российских войск, оккупанты сумели деморализовать польское население. Имущество беженцев распределили между оставшимися в городе - эта участь постигла и квартиру самого Штейнгауза. От подобных происшествий пострадали не только евреи, но во многих случаях и польские помещики. Видных членов еврейской общины заставили чистить улицы и собирать нечистоты. В другом городке, Горлице, расположенном неподалеку от Ясло, непосредственно на линии фронта, осуществлявший командование русский полковник в январе 1915 года пообещал бургомистру выдать хлеб для голодавшего населения с условием, что его не станут раздавать евреям. В окрестностях Ржищева крестьянам пообещали выселить евреев.
Для того чтобы расположить к себе простой народ, оккупационные власти шли и на экономические уступки при разделе на мелкие участки земель бежавших помещиков и евреев. Частично имущество евреев, депортированных в Российскую империю, раздали полякам.
Многое свидетельствует о том, что оккупационные власти постарались обратить себе на пользу глубокие противоречия между крестьянами и помещиками. К примеру, они анонсировали по окончании войны земельную реформу, отражающую интересы крестьян. В краткосрочном плане оккупационная власть на местах нередко закрывала глаза на разграбление крестьянами помещичьих имений. Бремя расходов (например, финансовых взысканий) также чаще возлагалось на помещиков, чем на крестьян.
Роль католической церкви в борьбе за свободу
Несмотря на это, в целом население относилось к россиянам недружелюбно, считая их врагами и агрессорами, и с нетерпением ожидало освобождения. Отдельные граждане, сочувствовавшие русским и работавшие на них, подвергались осуждению. Когда российский царь Николай II прибыл с визитом во Львов, поляки, жившие в городе, старались не выходить из дома. Тем самым они хотели воспрепятствовать тому, чтобы российская пропаганда впоследствии предъявила публике лояльных польских подданных, высыпавших на улицы, чтобы поприветствовать своего нового правителя.
Скромные масштабы публичных изъявлений лояльности объяснялись также позицией Римско-католической церкви. Её духовенство неукоснительно сохраняло в период российской оккупации свою лояльность Габсбургской монархии и вело себя, с австрийской точки зрения, безупречно. Львовские епископы Римско- и Армянско-католической церквей Юзеф Бильчевский и Юзеф Теодорович не позволяли в своих храмах проводить молебны в честь царя и подчеркнуто дистанцировались от мероприятий, организованных российской стороной. В основном священники остались в своих приходах и не стали спасаться бегством от российских войск.
По сведениям царской контрразведки, многие из священников читали проповеди в "сепаратистском духе". Традиционно священники пользовались большим уважением и авторитетом среди верующих. По этой причине и польские крестьяне, для которых религиозный фактор, пожалуй, значил ещё больше, чем национальный, проявляли сдержанность в отношениях с оккупационными властями.
Казачьи полки опускались до бесчинств и насилий
Полякам пришлось испытать на себе все тяготы оккупационной политики — аресты, обыски (разыскивали шпионов, оружие, дезертиров), строгую цензуру, комендантский час, выплату контрибуций, невыгодный обменный курс, многочисленные ограничения в торговле и перемещениях, отсутствие продуктов или топлива. Над ними висела угроза оказаться в заложниках или быть сосланными в дальние провинции Российской империи.
Но если произвол, чинившийся регулярными частями царской армии в отношении польского населения, держался в определённых рамках, то казачьи полки неоднократно опускались до бесчинств и насилий. Особенно часто грабежи, изнасилования (в том числе массовые изнасилования) или убийства совершались неподалеку от линии фронта. Регулярные войска производили относительно благоприятное впечатление, вероятно, ещё и в связи с тем, что в расквартированных в Галиции частях проходили службу польские офицеры, а российские офицеры нередко прекрасно владели польским языком. К тому же российские власти в тылу и на территориях, которые они считали частью России, отвечали за поддержание общественного порядка. Командование старалось пресечь военные преступления, в отдельных случаях даже применялась смертная казнь.
В результате военной кампании, которая стартовала под Горлице в мае 1915 года, российским захватчикам пришлось вывести войска из большинства районов Галиции. При отходе войск участились преступления насильственного характера против мирных граждан. Грабежи, воровство, поборы без возмещения, целенаправленная порча имущества, которым могла бы воспользоваться австро-венгерская армия, принудительное рытьё окопов, а также угон заложников ухудшили репутацию царской империи. "Таким образом, русские сделали всё возможное, чтобы на исходе своего пребывания в столице провинции оставить о себе как можно худшую память", - констатировал впоследствии польский дипломат Станислав Сроковский.
Во время Первой мировой Львов был взят российской армией 3 сентября 1914 года. Начались полгода российской оккупации Галиции. В крае проводилась тотальная русификация с завозом чиновников из империи. Все учебные заведения, включая Лембергский университет и Технический университет Львова, были закрыты. Чтобы заручиться симпатиями поляков, оккупационные власти сделали ставку на ярый антисемитизм. Россияне пытались заигрывать с поляками, но ничего не вышло: основу сопротивления составила католическая церковь, чей авторитет был непререкаем даже у бедняков. Окончательное впечатление о российской власти при отступлении из Галиции оставили казаки - своими бесчинствами.С первых же дней Первой мировой войны Галиция сделалась ареной военных действий. За несколько недель российские войска существенно продвинулись в глубь Дунайской монархии. Лемберг (Львов), столица Галиции, был взят ими 3 сентября 1914 года. Таким образом, Галиция стала оккупированной территорией.
Польский историк Петр Шлянта (Варшавский университет, Германский исторический институт в Варшаве) изучил проблему взаимоотношений польского населения и царской армии в период от вторжения российских войск в Галицию в начале войны до весны 1915 года. Об этом он пишет в статье "Братья-славяне» или "азиатские орды"?, опубликованной в сборнике "Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох" ("Новое литературное обозрение", 2014). В ознакомительных целях мы приводим отрывок из работы Шлянты.
"Галиция должна как можно скорее обрести "подлинно русский характер"
Как и евреев и большинство рутенов, украинцев, галицийских поляков страшили приближение российской армии и бесчинства казаческих полков. Во время наступления в конце лета и осенью 1914 года оставшиеся на своей земле жители Галиции в массовом порядке скупали иконы с изображением Богоматери, чтобы при необходимости доказать солдатам царской армии, что они - не евреи и не немцы-протестанты. Нередко в надежде на то, что царские солдаты более гуманно отнесутся к "братьям-славянам" и католикам, люди выставляли образа в окнах или носили иконки в форме медальона.
Хотя исход войны ещё не был предрешен, российские власти, заняв Галицию, сразу же приступили к осуществлению своих планов по присоединению к России этого многонационального и пёстрого в религиозном отношении региона. Георгий Бобринский, которого царь назначил генерал-губернатором Галиции, уже 13 сентября 1914 года объявил, что восточную часть Галиции, Буковину и рутенские области в Карпатах следует считать исконно русскими землями, вследствие чего они должны будут войти в состав России. На встрече с представителями города Львова 23 сентября он повторил это заявление и добавил, что в западных районах Галиции сохранится польская автономия. Помимо этого, Бобринский объявил о придании в ближайшее время русскому языку статуса государственного и о скором переходе этих земель под юрисдикцию российского права. Сам российский царь, обращаясь к жителям с балкона во время своего визита во Львов 22 апреля 1915 года, провозгласил, что "нет больше Галиции, а есть Великая Россия, простирающаяся до Карпат".
Осенью 1914 года в Галиции и Буковине была введена новая система управления, при которой Львов, Тарнополь и Черновцы стали резиденциями губернаторов. Отныне высшие должности в губерниях и округах заняли царские чиновники. Полицию также сформировали ведомства царской России, во Львове это случилось уже в начале декабря. На заседания земельных парламентов Галиции и органов самоуправления, в частности городских, муниципальных или имперских советов, а также на деятельность каких-либо партий, союзов или фондов был наложен запрет. Также воспрещалось проводить публичные собрания любого толка.
Оккупационная политика сопровождалась мерами по русификации Галиции. Все учебные заведения, включая Лембергский университет и Технический университет Львова, были закрыты. Лишь в декабре 1914 года Бобринский объявил, что школы могут возобновить работу с середины января. Однако план занятий жёстко регламентировался: не менее 5 часов в неделю отводилось на уроки русского языка. На уроках истории, географии и польского языка можно было пользоваться лишь учебниками, разрешёнными в России. Для учителей российская администрация организовала курсы русского языка. Кроме того, планировалось отправить в Галицию нескольких директоров школ из царской империи. Сходная ситуация сложилась и в судопроизводстве, где также насаждался русский язык, хотя из прагматических соображений чаще допускалось применение польского и украинского языков.
Российская администрация устанавливала названия населённых пунктов, улиц и вокзалов, а также торговые вывески на русском языке. В дни государственных праздников Российской империи (например, в дни рождения членов царской семьи) предписано было поднимать имперский флаг. Официально был введён в употребление юлианский календарь. Немецкие вывески, гербы и почтовые ящики заменили русскими, а австрийских орлов и бюсты императора Франца-Иосифа I изъяли из общественных заведений. Взамен были вывешены портреты российского царя. Оккупационные власти также намеревались снести "польские памятники".
Из царской империи прибыли чиновники, полицейские, судьи, прокуроры и железнодорожные служащие, которые заступили на должности в администрации вместо австрийских чиновников. Железные дороги Галиции были присоединены к железнодорожной сети царской империи. Пресса националистического толка и ряд депутатов Думы предложили провести земельную реформу, направленную против польских помещиков, и высказались за колонизацию Галиции российскими крестьянами. Галиция должна была как можно скорее обрести "подлинно русский характер".
Разделяй и властвуй
В религиозной сфере оккупационные власти проявляли уважение к суверенным правам Римско-католической церкви и стремились по преимуществу избегать конфликтов в отношениях с духовенством. Чтобы заручиться симпатиями поляков, оккупационные власти сделали ставку на антисемитские настроения части христиан Галиции. В некоторых районах во время учинённых военными грабежей случались вспышки насилия против евреев. Местные власти и полевое командование штаба стремились представить себя освободителями Польши от "германского и еврейского ига".
По сведениям адвоката и депутата рейхсрата Игнатия Штейнгауза, который сам являлся ассимилированным евреем и побывал в своем родном городе Ясло непосредственно после вывода российских войск, оккупанты сумели деморализовать польское население. Имущество беженцев распределили между оставшимися в городе - эта участь постигла и квартиру самого Штейнгауза. От подобных происшествий пострадали не только евреи, но во многих случаях и польские помещики. Видных членов еврейской общины заставили чистить улицы и собирать нечистоты. В другом городке, Горлице, расположенном неподалеку от Ясло, непосредственно на линии фронта, осуществлявший командование русский полковник в январе 1915 года пообещал бургомистру выдать хлеб для голодавшего населения с условием, что его не станут раздавать евреям. В окрестностях Ржищева крестьянам пообещали выселить евреев.
Для того чтобы расположить к себе простой народ, оккупационные власти шли и на экономические уступки при разделе на мелкие участки земель бежавших помещиков и евреев. Частично имущество евреев, депортированных в Российскую империю, раздали полякам.
Многое свидетельствует о том, что оккупационные власти постарались обратить себе на пользу глубокие противоречия между крестьянами и помещиками. К примеру, они анонсировали по окончании войны земельную реформу, отражающую интересы крестьян. В краткосрочном плане оккупационная власть на местах нередко закрывала глаза на разграбление крестьянами помещичьих имений. Бремя расходов (например, финансовых взысканий) также чаще возлагалось на помещиков, чем на крестьян.
Роль католической церкви в борьбе за свободу
Несмотря на это, в целом население относилось к россиянам недружелюбно, считая их врагами и агрессорами, и с нетерпением ожидало освобождения. Отдельные граждане, сочувствовавшие русским и работавшие на них, подвергались осуждению. Когда российский царь Николай II прибыл с визитом во Львов, поляки, жившие в городе, старались не выходить из дома. Тем самым они хотели воспрепятствовать тому, чтобы российская пропаганда впоследствии предъявила публике лояльных польских подданных, высыпавших на улицы, чтобы поприветствовать своего нового правителя.
Скромные масштабы публичных изъявлений лояльности объяснялись также позицией Римско-католической церкви. Её духовенство неукоснительно сохраняло в период российской оккупации свою лояльность Габсбургской монархии и вело себя, с австрийской точки зрения, безупречно. Львовские епископы Римско- и Армянско-католической церквей Юзеф Бильчевский и Юзеф Теодорович не позволяли в своих храмах проводить молебны в честь царя и подчеркнуто дистанцировались от мероприятий, организованных российской стороной. В основном священники остались в своих приходах и не стали спасаться бегством от российских войск.
По сведениям царской контрразведки, многие из священников читали проповеди в "сепаратистском духе". Традиционно священники пользовались большим уважением и авторитетом среди верующих. По этой причине и польские крестьяне, для которых религиозный фактор, пожалуй, значил ещё больше, чем национальный, проявляли сдержанность в отношениях с оккупационными властями.
Казачьи полки опускались до бесчинств и насилий
Полякам пришлось испытать на себе все тяготы оккупационной политики — аресты, обыски (разыскивали шпионов, оружие, дезертиров), строгую цензуру, комендантский час, выплату контрибуций, невыгодный обменный курс, многочисленные ограничения в торговле и перемещениях, отсутствие продуктов или топлива. Над ними висела угроза оказаться в заложниках или быть сосланными в дальние провинции Российской империи.
Но если произвол, чинившийся регулярными частями царской армии в отношении польского населения, держался в определённых рамках, то казачьи полки неоднократно опускались до бесчинств и насилий. Особенно часто грабежи, изнасилования (в том числе массовые изнасилования) или убийства совершались неподалеку от линии фронта. Регулярные войска производили относительно благоприятное впечатление, вероятно, ещё и в связи с тем, что в расквартированных в Галиции частях проходили службу польские офицеры, а российские офицеры нередко прекрасно владели польским языком. К тому же российские власти в тылу и на территориях, которые они считали частью России, отвечали за поддержание общественного порядка. Командование старалось пресечь военные преступления, в отдельных случаях даже применялась смертная казнь.
В результате военной кампании, которая стартовала под Горлице в мае 1915 года, российским захватчикам пришлось вывести войска из большинства районов Галиции. При отходе войск участились преступления насильственного характера против мирных граждан. Грабежи, воровство, поборы без возмещения, целенаправленная порча имущества, которым могла бы воспользоваться австро-венгерская армия, принудительное рытьё окопов, а также угон заложников ухудшили репутацию царской империи. "Таким образом, русские сделали всё возможное, чтобы на исходе своего пребывания в столице провинции оставить о себе как можно худшую память", - констатировал впоследствии польский дипломат Станислав Сроковский.
Комментариев нет:
Отправить комментарий