12 января 2018, 22:00 

Откуда у России столько врагов

Властям выгодно держать народ в страхе и провоцировать в нем агрессию по отношению к неким внешним силам. Но люди начинают понимать, что это мешает им нормально жить.

---

Жизнь в условиях «осажденной» крепости наносит ущерб психическому здоровью.© Карикатура Александра Сергеева, из архива газеты «Час пик»

Согласно результатам опубликованного на днях опроса «Левада-центра», 66% россиян считают, что враги у России, без сомнения, имеются, а 23% и вовсе уверены, что наша страна окружена ими со всех сторон. Главным противником, как и много лет подряд, называют США, на втором месте — Украина. И только 21% респондентов отрицают наличие недругов у России — впрочем, это один из самых высоких показателей за всю историю данного опроса, который проводится с начала 1990-х.

«Росбалт» попросил экспертов прокомментировать, почему большинство россиян уверены во враждебном отношении к нашей стране и что могло бы их в этом разубедить.

Владимир Гельман, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге и университета Хельсинки:

«Этот опрос — наглядный пример того, как респондентов подталкивают к ответам. Сама формулировка вопроса подразумевает две вещи. Во-первых, что враги у России по определению есть. Во-вторых, они враждебны к государству в целом, а не просто к его руководству. То есть заведомо предполагается, что есть страны, являющиеся врагами некоторой политической общности как таковой. При этом непонятно, что имеется в виду: они неприязненно относятся к политическому курсу России или же в принципе хотят ее уничтожить. Естественно, задав таким образом условия задачи, получаешь соответствующее результаты.

Конечно, люди, ненавидящие Россию, существуют, но их точно очень мало. Обычно человек о других странах вообще не думает и при подобных опросах не может опереться на реальные знания о них (не только в России — в большинстве стран дела обстоят точно так же). Опыта взаимодействия с врагами, о которых идет речь, ни у кого из респондентов нет, и о международной политике они знают явно недостаточно. Соответственно, сведения по этой теме черпаются из средств массовой информации, которые, в свою очередь, регулярно рассказывают, что враги у нас имеются. Российские масс-медиа преподносят гражданам определенный список врагов, который и транслируется при опросе. Сегодня нам постоянно твердят, что США плохие — вот они и стоят на первом месте. Если бы СМИ систематически сообщали, что главным недругом России стал Гондурас, подкрепляя эту информацию ужасающими картинками, то через какое-то время он обязательно вошел бы во „вражеский список“, даже затмив Украину.

В итоге получается дважды кривое зеркало. С одной стороны, людей заставляют думать, что у России как страны есть враги, которые, с другой стороны, конструируются из набора, предоставляемого СМИ. Неудивительно, что на выходе мы получаем ужасающую картину: две трети россиян уверены, что у нас полно недругов, главный из которых — США. Но в реальной жизни те же самые люди, которые активно рассуждают о Соединенных Штатах как об основном противнике России, предпочитают смотреть голливудские фильмы, звонить друг другу с помощью американского айфона и хотели бы, чтобы их дети и внуки учились в Гарвардском или Йельском университетах. Вот такой получается страшный враг России, достижениями которого все пользуются с большим удовольствием».

Андрей Щербак, старший научный сотрудник Лаборатории сравнительных социальных исследований НИУ ВШЭ, научный сотрудник Центра исследований модернизации ЕУСПб:

«Опрос „Левада-центра“, помимо прочего, показал, что много лет подряд своим главным врагом россияне считают США. В этой связи интересно вспомнить о результатах еще одного исследования. Каждые два года, начиная с 1993-го, Мичиганский университет опрашивает представителей российских элит — депутатов, государственных чиновников, руководителей госкорпораций, редакторов ведущих СМИ, топ-менеджеров. Один из вопросов неизменно касается отношения к США. Когда этот проект только начинался, уровень антиамериканизма среди нашей элиты был крайне низким. Но уже к 1995 году он существенно вырос и впоследствии колебался весьма незначительно. И здесь крайне важно ответить на очень существенный вопрос: это элиты реагируют на антиамериканистские настроения общества и пытаются оседлать их — или же, наоборот, они спускают свои представления в массы. Все исследования, в общем, склоняются в пользу второго варианта. То есть сначала отношение к США меняется внутри элит, которые уже потом, имея контроль над СМИ, транслируют свою позицию обществу.

Возможно, в России такое разочарование стало следствием неудавшейся попытки стать частью глобального Запада, в результате чего начался дрейф в сторону некого изоляционизма. Но в то же время нужно иметь в виду, что наша элита весьма конформистская. То есть она скорее не генерирует собственные убеждения, а транслирует настроения буквально нескольких первых лиц государства. И если завтра внезапно появится установка на дружбу с Вашингтоном, то можно легко предположить, что вчерашние антиамериканисты довольно быстро станут большими приверженцами США и через общественные каналы начнут рассказывать, как нам дружить с этой замечательной страной.

Говоря же о массовых настроениях, было бы очень интересно посмотреть на разбивку ответов на опрос „Левада-центра“ по регионам и возрастным когортам. Почти наверняка молодые люди и жители крупных городов наименее враждебно относятся к остальному миру. А вот более возрастные россияне и те, кто живут в определенных регионах и отдаленных населенных пунктах, как правило настроены гораздо агрессивнее. Я думаю, что большую роль здесь играют шансы того или иного респондента на связь с внешним миром. Кроме того я уверен, что если уйти от отношений на уровне стран и задать вопрос, как люди относятся к иностранцам в обычных жизненных ситуациях, результат был бы совершенно другой. Большинство охотно сдали бы им квартиру, захотели бы вести с ними бизнес и поддерживали бы дружбу своих и их детей. Не сомневаюсь, что в этом случае антиамериканизм и негативное отношение к прочим государствам почти никто не демонстрировал бы».

Максим Горюнов, философ:

«Нужно учесть два момента: „кольцо врагов“ вокруг России косвенно свидетельствует о ее сказочном богатстве. Для россиянина, прописанного в спальном районе Рыбинска, чем плотнее это кольцо, тем выше цена у серой многоэтажки, в которой он живет, у дребезжащего отечественного автомобиля, на котором он ездит на работу, у загородного участка, на котором он вот уже третий год, начиная с „русской весны“, вынужден выращивать капусту и картошку, латая дыры в семейном бюджете. Если он попробует все это продать, нужно будет долго ждать покупателя и цена будет унизительной. Но „кольцо врагов“ говорит ему, что его имущество — многоэтажка, автомобиль, участок и урожай картошки — на самом деле стоит очень дорого. Все эти солидные американские и европейские чиновники в костюмах и галстуках, которых он ежедневно видит по телевизору, спят и видят, как бы забрать его добро себе. „Кольцо врагов“ — это не про тревогу, а про удовольствие: благодаря ему россиянин из спального района Рыбинска чувствует себя собственником недвижимости на миллион долларов, на которую претендуют люди из Белого дома и с Уолл-стрит. Не самое плохое ощущение, надо заметить.

Кроме того, нельзя забывать о том, что последние пятьсот лет Россия была и остается империей. Сколько бы ни трудилась пропаганда, память о том, что многие земли, которые сегодня входят в состав Российской Федерации, когда-то были независимыми, никуда не делась. Наш россиянин из Рыбинска, оказавшись в поезде Чебоксары-Москва, слышит, как проводницы общаются друг с другом на чувашском языке; в Ижевск-Москва он слышит удмуртский, а в Уфа-Москва — башкирский. В юности у него была экскурсия в Великий Новгород, где местный гид в красках рассказал о богатстве новгородской республики, тесных контактах с Европой и кровавом погроме, устроенном Иваном Грозным. Наверняка у россиянина есть родственники, живущие в Татарстане, которые регулярно жалуются на обязательные уроки татарского языка в школе и университете. Если есть знакомые, работавшие на нефтяных вышках в Ханты-Мансийском автономном округе, он слышал про конфликты — в том числе с применением огнестрельного оружия — между нефтяниками и коренными жителями. Отправившись на заработки на алмазные прииски в республику Саха, он с удивлением обнаружит там развитые медиа на якутском языке.

Наш россиянин из Рыбинска не глуп и понимает, на каком основании все эти народы находятся в составе Федерации: когда-то они были покорены Москвой. Россиянин не живет в мире производителей, продавцов и покупателей. Он живет в мире покроенных и покорителей: в мире где покоритель торгует сырьем покоренного. Не зная ничего, кроме сырьевой экономики, россиянин застрял в конце восемнадцатого века и боится, что однажды кто-то сильный извне сделает с ним то же самое, что в свое время он сделал с новгородцами, якутами, чувашами и татарами. В этом смысле метафора „кольцо врагов“ неизбежна: для конца восемнадцатого века это вполне нормально».

Петр Бычков, доцент кафедры политической психологии СПбГУ, кандидат психологических наук:

«Причины, по которым такое большое количество россиян уверены в наличие у страны врагов, точно не нужно искать в нашей ментальности или в рассуждениях, что мы какие-то особенные. Это совершенно не так. На мой взгляд, корни данной проблемы во многом кроются в информации, получаемой со школьной скамьи. С детства нам рассказывают, что Россия — держава, которая всех всегда побеждала исключительно в честном бою, никогда не вела захватнических войн, а наша разведка выполняла исключительно позитивные задачи. А вот с нами всю жизнь играли нечестно: и англичане, и немцы, и французы, и прочие неизменно стремились завоевать нашу территорию. Я не хочу сказать, что все эти утверждения полностью противоречат истине. Но характер подачи материала в итоге приводит к тому, что мысль о врагах становится совершенно естественной.

Последствия такого восприятия действительности на самом деле намного более серьезные, чем может показаться на первый взгляд. Подобные результаты опроса, в том числе, можно считать маркером психологического здоровья нации. 23% заявивших, что вокруг нас одни враги, — абсолютно нездоровый показатель. Ведь зачастую эти оценки переносятся и на личностный уровень. А люди, живущие с ощущением, что они находятся в кольце врагов, по определению не могут себя чувствовать хорошо. Очень часто они одержимы глобальными теориями заговоров и уверены, что защищают последний рубеж этого мира. В таком состоянии невозможно создать здоровую семью и нормально растить детей. Я не говорю уже о том, что результатом становится низкая производительность труда и технологическое отставание. Ни у кого не получится нормально работать, когда ты постоянно должен обороняться, пусть даже подсознательно. Ведь если нет доверия к жизни и окружающим, то не будет никаких новых проектов и успешного бизнеса. А это ведь тоже сильно тормозит развитие нашей страны в целом.

Поэтому с точки зрения психологии данные опроса ужасающие. Если они верны — а я подозреваю, что это так, — то как минимум 23% жителей страны нуждаются в терапевтической психологической помощи. И этого не нужно бояться или стыдиться. Но беда в том, что в России совершенно запущен рынок психологических услуг. И это учитывая, что, по данным специалистов, около 40% населения страдают какими-либо психологическими расстройствами. Однако прием у психолога зачастую даже не рассматриваетсмя как врачебная консультация. Поэтому их деятельность не оценивается так строго, как требовалось бы, и в результате мы получаем большое количество шарлатанов вместо профессионалов. Так что сегодня психологам в основном не доверяют, предпочитая гадалок и различные телевизионные шоу колдунов. И пока эта проблема не будет решена, те, кто считают, что у России — и у них самих в том числе — нет врагов, так и останутся в меньшинстве».

Валентин Бианки, политконсультант:

«Властям любого государства удобно объяснять проблемы наличием врагов. В этом отношении Россия мало чем отличается от других стран. А то, что мы неизменно называем своим главным противником США, и вовсе неудивительно. Считать врагом самого сильного вполне нормально. Точно так же работают законы избирательной кампании — кандидат, претендующий хотя бы на второе место, по определению должен бросать вызов лидеру. Сопоставление себя с ним — это медийно-политический и психологический механизм. То есть, если наш враг США, значит и мы великие.

Но в то же время столь большой процент россиян, считающих, что у нашей страны есть враги, которых довольно много, объясняется некой „невзрослостью“ российского общества. В частности она состоит в том, что мы не различаем термины „враг“ и „конкурент“. Тут можно привести пример на личном уровне. Когда ребенок взрослеет, задача адекватного родителя объяснить ему, что окружающий мир не очень-то дружелюбен и многих вещей необходимо добиваться. Но одно дело, когда до подростка доносят мысль, что за место под солнцем нужно именно конкурировать. И совсем другое, когда человек выходит во взрослую жизнь с осознанием, что вокруг одни враги, — это уже говорит о нездоровом восприятии действительности. Проекция с личной уровня на государственный работает точно так же.

Конечно, и сам опрос заостряет внимание на поиске врагов, а это слово в российском сознании подразумевает войну и противостояние не на жизнь, а на смерть. А вот понятие конкуренции население России в большинстве своем не очень способно воспринимать. Хотя нужно отметить, что за последние лет десять тот же бизнес стал в этом отношении намного более адекватным. Наверное, этим отчасти и объясняется рост доли населения, которая отказывается именовать кого-то врагом. И это, на мой взгляд, свидетельствует о постепенном взрослении нашего общества и приходе понимания, что между конкуренцией и враждой есть существенная разница».

Татьяна Хрулева