ИОРДАНИЯ - ЭТО ПАЛЕСТИНА

Из всех альтернатив, выдвигаемых израильским правым лагерем, концепция «Иордания — это Палестина» — единственная, которая не противоречит принципам «гуманитарной парадигмы»…

О КОНЦЕПЦИИ «ИОРДАНИЯ — ЭТО ПАЛЕСТИНА»

д-р Мартин Шерман

 Идея о том, что Иордания это и есть Палестина — не нова. В подтверждение тому приведу здесь несколько высказываний разного времени:

«Палестина и Трансиордания — одно целое. Палестина — береговая территория, а Трансиордания — внутренний район той же страны».
(Король Абдалла, Каир, 12 апреля 1948 года) 
«Организация освобождения Палестины (ООП) считает, что иорданцы и палестинцы — это один народ».
(Фарук Каддуми,
глава политического департамента Организации освобождения Палестины,
Newsweek, 14 марта 1977 г.)
«Палестина — это Иордания, а Иордания — это Палестина»
(принц Хассан, Иорданская национальная Ассамблея, 2 февраля 1970 г.) 
«Истина заключается в том, что Иордания — это Палестина, а Палестина — это Иордания».
(король Иордании Хуссейн, Амман, 1981 г.) 
«Давайте не будем забывать, что 70 процентов жителей Восточного берега Иордана — палестинцы»
(Жорж Хабаш, лидер Народного фронта освобождения Палестины, февраль, 1970 г.)
 

Практическое претворение в жизнь этой идеи — наиболее предпочтительный вариант разрешения палестино-израильского конфликта.

Привлекательна она для Израиля и со стратегической точки зрения (особенно, в наши дни) — в контексте изменений, которые (если реализовать эту идею) произойдут в соседней стране, Иордании, расположенной к востоку от Израиля, с которой у Израиля — самая протяженная граница.

Я, признаться, никогда не был последовательным сторонником данной доктрины. И всегда отстаивал позицию, которую назвал — «гуманитарная парадигма». Она, кроме прочего, предполагает щедрую компенсацию палестинским арабам, которые будут готовы переехать в третьи страны.

Если Израиль стремится к созданию национального дома для еврейского народа — он должен эффективно разрешить две проблемы: географическую и демографическую. Это — очевидная истина.

Чтобы реально разрешить географическую проблему, Израиль должен объявить суверенитет на все территории, присоединенные после Шестидневной войны 1967 года (или, по крайней мере — на большую часть этих территорий, что сделает невозможным создание Палестинского государства).

Точно так же, чтобы разрешить демографическую проблему, Израилю надо значимо снизить численность нееврейского населения на своих территориях. Это в любом случае — необходимо. Даже если самые оптимистичные демографические прогнозы — верны. Даже если Израиль присоединит к себе все территории Иудеи и Самарии и сохранит еврейское большинство (60-65 процентов еврейского и, соответственно — 35-40 процентов мусульманского населения).

В связи с этим опция «Иордания — это Палестина» качественно отличается от других, предлагаемых «правыми». Потому что в ситуации, если она будет осуществлена, это позволит переселить арабских жителей Иудеи и Самарии на территорию Хашемитского королевства и установить контроль над всеми территориями к западу от реки Иордан. Что разрешит гуманитарную парадигму. Ведь основной принцип гуманитарной парадигмы состоит в том, что арабские жители должны быть переселены в «третьи страны», и нет ничего такого, что могло бы помешать Иордании стать одной из тех самых «третьих стран».

На концептуальном уровне — нет противоречия между тем, что предлагает гуманитарная идея (разрешение географической и демографической проблем) и опциями, предлагаемыми альтернативой «Иордания – это Палестина».

Такого не скажешь о проектах урегулирования конфликта, предлагаемых правым политическим крылом Израиля. К примеру, формула «два государства для двух народов» — не уменьшит численность арабского населения, проживающего к западу от реки Иордан.

Эта формула предполагает два варианта развития событий: либо растущее арабское население оказывается под прямым контролем Израиля, либо — в раздробленных анклавах с ограниченным самоуправлением, что будет означать не намного больше свобод, чем обычная муниципальная деятельность.

Таким образом, если отбросить вопросы о том, как на практике осуществить идею «Иордания — это Палестина», то я, несомненно — за нее.

При этом я категорически, принципиально возражаю против реализации других опций, предлагаемых политиками правого израильского лагеря.

Например, Каролин Глик предлагает полностью аннексировать Иудею и Самарию, на первом этапе — с превращением арабского населения этого региона в постоянных жителей Израиля, и с возможностью получения израильского гражданства — на втором. Я также против предложения министра образования Нафтали Беннетта о частичной аннексии Иудеи и Самарии.

Не поддерживаю и проект Мордехая Кедара — о создании эмиратов, полуавтономных городов-государств.

Совершенно не отвечающей действительности представляется мне идея бывшего министра туризма Бени Элона, который предлагал передать право решать административные и муниципальные проблемы, вопросы поддержания закона и порядка в населенных пунктах с арабским населением в Иудее и Самарии — существующему сегодня режиму Иордании…

Так что, вернусь к альтернативе «Иордания — это Палестина» и рассмотрю некоторые ее стороны, включая аспекты ее практического осуществления.

Несомненно, не нужно быть «радикальным правым экстремистом», чтобы принять эту концепцию. Напротив, приведенные в начале данной статьи цитаты показывают, что вот уже много лет многие политические лидеры — и иорданские и палестинские — принимали эту идею. И иорданцы и палестинцы признают, что отдельное «Палестинское национальное государство» — это неестественное образование. Цель его создания — уменьшение еврейских претензий на Землю Израиля.

Еще в 1987 году король Иордании Хуссейн, с одной стороны, хотел присвоить территорию Иудеи и Самарии, считать ее частью своего королевства, с другой — провозгласил, что «появление палестинской национальности — это ответ на претензии Израиля, что Палестина принадлежит евреям».

Вполне понятно, что в том случае, если бы евреи не претендовали на Иудею и Самарию — вопроса о «палестинской нации» никогда не было бы.

Из этого вытекают очевидные выводы.

Понятие «палестинская национальность» само по себе — не существует. Это — производное, сфабрикованное, чтобы противостоять еврейским территориальным претензиям.

Очень важно, что именно эту позицию выразил член Исполкома Организации освобождения Палестины Захир Мухсейн в интервью, которое он еще в 1977 году дал корреспонденту голландской газеты Трау.

— Палестинского народа — нет, — сказал он тогда. — Основание палестинского государства — лишь средство продолжения нашей борьбы за арабское единство, против государства Израиль… На самом деле — нет никакой разницы между иорданцами, палестинцами, сирийцами и ливанцами. Мы говорим о существовании палестинского народа лишь из политических и тактических соображений. Ибо арабские национальные интересы требуют противопоставить сионизму существование отдельного палестинского народа...

Даже в своем национальном Уставе палестинские арабы не просто подтверждают, что их национальные притязания — ложь. Они еще говорят и о том, что это — временный инструмент для продвижения арабской идеи.

В 12 параграфе Устава они декларируют: «Палестинский народ — часть арабской нации... Однако на современном этапе борьбы палестинцы должны беречь и развивать свою палестинскую идентификацию...».

Существует ли какая-либо другая нация, которая декларировала бы, что ее национальная идентификация — временная мера, необходимая лишь на «современном этапе борьбы»? Существует ли нация, представители которой считали бы, что их национальная идентификация — лишь инструмент для достижения определенных политических целей?

Может, подобные декларации мы слышали из уст итальянцев, бразильцев, греков или японцев? Нет, конечно же. Никто из них об этом никогда не помышлял.

В отличие от фиктивности претензий на создание отдельного Палестинского государства, опция «Иордания — это Палестина» имеет гораздо больше оснований. И исторических, и географических, и демографических.

Если говорить о географии, то Иордания, как известно, получила 80 процентов территорий подмандатной Палестины.

Демографически — большинство населения Иордании составляют палестинские арабы. Более того, все арабы, жители «Западного Берега» были гражданами Иордании. До тех пор, пока в 1988 году король Хуссейн не лишил их этого гражданства, что было — противозаконно.

Это абсурдное действие Анис Кассим, палестинец, специалист по законодательству, описал так: «...Более полутора миллионов палестинцев 31 июля 1988 года отправились спать в статусе иорданских граждан, а 1 августа 1988-го — проснулись людьми, не имеющими гражданства».

Политикам Иордании следует осознать, что хашемитский режим — не вечен. Он будет сменен — по причинам, не зависящим от Израиля. И Израиль должен быть готов к такому повороту событий.

В связи с этим у определенных арабских кругов возникло желание убедить администрацию США в том, что настоящий режим надо заменить режимом под руководством Захрана, который представляет палестинское большинство, человеком предположительно нерелигиозным (он, по крайней мере — не исламист) и хорошо настроенным по отношению к Израилю.

У меня нет возможности глубоко оценить политические взгляды Захрана. А потому — нет никакой уверенности, что в случае, если он действительно придет к власти, политика Иордании в отношении к Израилю изменится к лучшему.

Другой вопрос — стоит ли Израилю и/или США что-то предпринимать, чтобы сбросить в Иордании хашемитский режим? Или, быть может, лучше — всячески поддерживать его? Руководствуясь простым соображением: «дьявол, которого мы знаем» — лучше «дьявола, который нам неизвестен». Все это подлежит серьезному обсуждению.

Последние события на Ближнем Востоке показывают, смены режимов в арабском мире — непредсказуемы, и часто не зависят от того, что делают или, наоборот, не делают другие государства.

Так или иначе, опция «Иордания — это Палестина» не противоречит важной для меня «гуманитарной парадигме»...

Информационный сайт «Аруц Шева», Израиль

Мартин Шерман,

политолог, основатель и исполнительный директор
Израильского Института стратегических исследований