«Она была бы надежным окном СССР в Европу»
Российские исторические исследования по Балтийскому региону редко бывают столь подробны и объемны, как более чем 600–страничная книга Михаила Мельтюхова «Прибалтийский плацдарм в международной политике Москвы (1918–1939 гг.)». Выпущенный московским издательством «Алгоритм» том оснащен громадным справочным аппаратом — почти 2,5 тысячи ссылок.
«Разбивает прибалтийский фашистский блок»
К недостаткам работы Михаила Ивановича можно отнести определенную сухость изложения, а также некритическое воспроизведение штампов советского времени типа «белолатыши», либо повествование о вскрытых в начале 30–х годов ОГПУ в Ленинграде вредительских организациях под руководством английских инженеров… Если не полениться посмотреть в маргиналии, то становится понятно — это фрагмент исторических книжек брежневского времени.
С другой стороны, такой персонаж, как Анастас Иванович Микоян, заиграл в книге новыми красками. Народный комиссар снабжения, пищевой промышленности, внутренней и внешней торговли ассоциируется у людей старшего поколения с натуральной колбасой и котлетами, рецепты коих внедрялись им в 30–е годы и были праздником живота после хлебных очередей и карточек. Однако сын армянского народа был и хитромудрым политиком. Недаром про Анастаса Ивановича ходила присказка: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Действительно — в большевистский ЦК он был избран в 1923–м, еще при Ленине, а членом Политбюро пробыл до 1966–го. И на седьмом десятке он выполнял деликатные дипломатические поручения — к примеру, охаживал на Кубе братьев Кастро…
Микояну же принадлежит историческая записка № 10029/c, от 26 марта 1927 года. В ней он предложил Политбюро ЦК ВКП (б): «Нам очень важно иметь свой вполне надежный плацдарм для своих экономических выступлений, если вдруг будут закрыты перед нами европейские рынки. Такую роль при известных условиях смогла бы сыграть Латвия. Она была бы надежным окном СССР в Европу. С этой точки зрения, при стабилизации капитализма, для нас было бы важнее иметь Латвию буржуазно–демократическую, но дружественную к нам, целиком зависящую от нас, чем даже просто Советскую Латвию. Такое демократическое прикрытие нашего плацдарма делало бы его наименее уязвимым».
«И политически такая перспектива сближения Латвии с нами имеет громадное значение, — писал избранный годом ранее в кандидаты в Политбюро Микоян. — Она разбивает прибалтийский фашистский блок против нас, ослабляет Польшу и дает нам политическую опорную базу». Анастас Иванович призывал «решиться на новую, смелую политику по отношению к Латвии». «Латвия для нас важнее всех других прибалтийских стран. Она раньше пришла к нам».
Пощечина надменному Лондону
2 июня 1927 года был подписан латвийско–советский торговый договор. СССР обязался ежегодно закупать в Латвии товаров на 40 миллионов латов и обеспечивать транзитный провоз 200 000 т груза. Хотя по нынешним временам этот объем выглядит микроскопическим — сейчас он больше на два порядка, но 90 лет назад был совсем иной международный контекст. Ведь владычица морей и сверхдержава Великобритания 27 мая разорвала дипломатические отношения с Москвой после обнаружения в торговой миссии «Аркос» в Лондоне свидетельств подрывной деятельности большевиков. Можно только подивиться смелости тогдашнего премьер–министра от меньшевистской партии Маргерса Скуйениекса и социал–демократического министра иностранных дел Феликса Циеленса. Они не только не поддались давлению правительства ее величества, но и выдержали критику Франции, Польши, Финляндии, Эстонии.
Очень быстро СССР стал стратегическим торговым партнером Латвии. С 1927 по 1931 год доля советского импорта возросла: по сахару — с 12,9 до 53,1%, по газолину — с 5,2 до 50,7%, по керосину — с 36,7 до 50,4%, по соли — с 23,2 до 37,7%. В 1931 году СССР занимал 20,2% доли латвийского экспорта и 9,3% — импорта. Исторический максимум советского экспорта отразился и во внешнеторговой статистике СССР — страна социализма в 1928 году вывозила в маленькую Латвию 9,5% всей продукции, отправленной на мировой рынок! Между тем, для самой Страны Советов это были критические годы окончательного перехода от НЭПа к форсированной индустриализации.
Англичане, конечно, не отступались. Уже в июле 1927 года они активизировали военные контакты с ЛР, отправив с визитом в Ригу эскадру подводных лодок. Традиционно лояльные к Лондону спецслужбы Латвии — Политическое управление и Информационный отдел штаба армии, организовали операции против советской агентуры. 11 мая 1928 года был арестован секретарь советского военного атташе Ланге, которому было предъявлено обвинение в шпионаже. Правда, окружной суд освободил его уже 30 июня. 16 февраля 1929 года был произведен обыск на складе Совторгфлота в Риге в поисках коммунистической литературы — КПЛ тогда была на нелегальном положении.
И дальше игра Лондона и Москвы на латвийском поле напоминала крутое футбольное дерби. 3 июня 1929–го начинает работу Латвийское общество культурного сближения с народами СССР, первым председателем коего избран народный поэт Райнис — а двумя неделями позже в Ригу вновь прибывает эскадра Home Fleet под командованием адмирала Берста.
Когда 9 мая 1930 года герой Освободительной войны генерал Радзиньш выступил в газете Pedeja Bridi c заявлением, что Латвия должна выступить союзницей Польши в войне против СССР, то социал–демократическая фракция в сейме вышла с запросом премьеру от Крестьянского союза Хуго Целминьшу. Тот заявил, что Латвия придерживается строгого нейтралитета… Тем не менее 30 июня 1930 года французская эскадрилья полковника Шабера приняла участие в латвийских военных учениях, причем у самой восточной границы — в районе Резекне — Даугавилс.
Свадьбы не будет
5 ноября 1932 года срок действия договора ЛР — СССР истек, но еще раньше, 23 апреля, Политбюро ЦК ВКП (б) решило «заявить латышам, что продлить договор ввиду мирового экономического кризиса на старых условиях не можем». Сталинское руководство действовало исключительно по–рыночному: решило «душить» партнеров, у которых самих дела шли плохо и продукция не находила спроса. Рига вначале чувствовала себя уверенно, ведь 5 февраля 1932 года был подписан латвийско–советский договор о ненападении. Однако вскоре выяснилось, что дружба дружбой, а пирожки врозь. И торговый баланс натурально рухнул: в 1933 году экспорт латвийских товаров в СССР сократился в ДЕСЯТЬ раз — с 14,7 до 1,4 процента! Кстати, импорт упал не столь значительно — с 10,1 до 4 процентов, ибо быстро заместить Латвии критически важную топливно–сырьевую номенклатуру из Советов оказалось сложней, чем СССР — латвийскую сельхозпродукцию.
С нарастанием внутриполитической борьбы в СССР отношения с Латвией начали ухудшаться на глазах. В декабре 1934 года «Известия» выступили с обвинением некоего иностранного дипломата, аккредитованного в Ленинграде, во встречах с убийцей Кирова — Николаевым. Рига знала, что имеется в виду консул Георгс Бисениекс, принимавший неуравновешенного Леонида на том основании, что супруга последнего, Милда Драуле, происходила из Латвии. Дипломат потихоньку исчез из СССР, но 5 января 1935 года «Правда» выступила предельно жестко: «Консул этой маленькой страны не просто поддерживал связи с контрреволюционерами террористами — убийцами товарища Кирова, но оказывал им материальную помощь — давал деньги, обещал облегчить бегство террористов за границу. Все это делалось, как установлено судебным следствием и подтверждено самими обвиняемым, в целях дезорганизации нашей страны, в целях подготовки войны против Советского Союза».
Но политика Москвы была, как всегда, ситуативно–оппортунистической. Стоило начаться войне в Испании, как вновь начался флирт с соседями. Маршал Егоров, посетивший Прибалтику весной 1937 года, предлагал усилить военно–техническое сотрудничество, чтобы «армии этих стран как в мирное, так и — в особенности — в военное время опирались своими тылами, в смысле питания, на нашу базу вооружения». Латвия в этом отношении ничего не получила — но Литва была в 30–е вооружена советскими орудиями, получила трехосные грузовики ЗИС–6 и… кавалерийские шашки. Шли даже переговоры о поставках литовцам советских самолетов Р–5 и двух подлодок типа «Малютка».
Все изменилось с началом Второй мировой. М. И. Мельтюхов не является адептом теории «социалистических революций». Он пишет просто и по делу: «Советскому Союзу удалось постепенно вернуть контроль над стратегически важным регионом на своих северо–западных границах, усилить позиции на Балтийском море и создать плацдарм против Восточной Пруссии».
* * *
Анастас Микоян — автор советской доктрины в отношении Латвии.
Маргерс Скуйениекс подписал договор с СССР в 1927–м, но был расстрелян там в 1941–м.
Николай КАБАНОВ.
Российские исторические исследования по Балтийскому региону редко бывают столь подробны и объемны, как более чем 600–страничная книга Михаила Мельтюхова «Прибалтийский плацдарм в международной политике Москвы (1918–1939 гг.)». Выпущенный московским издательством «Алгоритм» том оснащен громадным справочным аппаратом — почти 2,5 тысячи ссылок.
«Разбивает прибалтийский фашистский блок»
К недостаткам работы Михаила Ивановича можно отнести определенную сухость изложения, а также некритическое воспроизведение штампов советского времени типа «белолатыши», либо повествование о вскрытых в начале 30–х годов ОГПУ в Ленинграде вредительских организациях под руководством английских инженеров… Если не полениться посмотреть в маргиналии, то становится понятно — это фрагмент исторических книжек брежневского времени.
С другой стороны, такой персонаж, как Анастас Иванович Микоян, заиграл в книге новыми красками. Народный комиссар снабжения, пищевой промышленности, внутренней и внешней торговли ассоциируется у людей старшего поколения с натуральной колбасой и котлетами, рецепты коих внедрялись им в 30–е годы и были праздником живота после хлебных очередей и карточек. Однако сын армянского народа был и хитромудрым политиком. Недаром про Анастаса Ивановича ходила присказка: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Действительно — в большевистский ЦК он был избран в 1923–м, еще при Ленине, а членом Политбюро пробыл до 1966–го. И на седьмом десятке он выполнял деликатные дипломатические поручения — к примеру, охаживал на Кубе братьев Кастро…
Микояну же принадлежит историческая записка № 10029/c, от 26 марта 1927 года. В ней он предложил Политбюро ЦК ВКП (б): «Нам очень важно иметь свой вполне надежный плацдарм для своих экономических выступлений, если вдруг будут закрыты перед нами европейские рынки. Такую роль при известных условиях смогла бы сыграть Латвия. Она была бы надежным окном СССР в Европу. С этой точки зрения, при стабилизации капитализма, для нас было бы важнее иметь Латвию буржуазно–демократическую, но дружественную к нам, целиком зависящую от нас, чем даже просто Советскую Латвию. Такое демократическое прикрытие нашего плацдарма делало бы его наименее уязвимым».
«И политически такая перспектива сближения Латвии с нами имеет громадное значение, — писал избранный годом ранее в кандидаты в Политбюро Микоян. — Она разбивает прибалтийский фашистский блок против нас, ослабляет Польшу и дает нам политическую опорную базу». Анастас Иванович призывал «решиться на новую, смелую политику по отношению к Латвии». «Латвия для нас важнее всех других прибалтийских стран. Она раньше пришла к нам».
Пощечина надменному Лондону
2 июня 1927 года был подписан латвийско–советский торговый договор. СССР обязался ежегодно закупать в Латвии товаров на 40 миллионов латов и обеспечивать транзитный провоз 200 000 т груза. Хотя по нынешним временам этот объем выглядит микроскопическим — сейчас он больше на два порядка, но 90 лет назад был совсем иной международный контекст. Ведь владычица морей и сверхдержава Великобритания 27 мая разорвала дипломатические отношения с Москвой после обнаружения в торговой миссии «Аркос» в Лондоне свидетельств подрывной деятельности большевиков. Можно только подивиться смелости тогдашнего премьер–министра от меньшевистской партии Маргерса Скуйениекса и социал–демократического министра иностранных дел Феликса Циеленса. Они не только не поддались давлению правительства ее величества, но и выдержали критику Франции, Польши, Финляндии, Эстонии.
Очень быстро СССР стал стратегическим торговым партнером Латвии. С 1927 по 1931 год доля советского импорта возросла: по сахару — с 12,9 до 53,1%, по газолину — с 5,2 до 50,7%, по керосину — с 36,7 до 50,4%, по соли — с 23,2 до 37,7%. В 1931 году СССР занимал 20,2% доли латвийского экспорта и 9,3% — импорта. Исторический максимум советского экспорта отразился и во внешнеторговой статистике СССР — страна социализма в 1928 году вывозила в маленькую Латвию 9,5% всей продукции, отправленной на мировой рынок! Между тем, для самой Страны Советов это были критические годы окончательного перехода от НЭПа к форсированной индустриализации.
Англичане, конечно, не отступались. Уже в июле 1927 года они активизировали военные контакты с ЛР, отправив с визитом в Ригу эскадру подводных лодок. Традиционно лояльные к Лондону спецслужбы Латвии — Политическое управление и Информационный отдел штаба армии, организовали операции против советской агентуры. 11 мая 1928 года был арестован секретарь советского военного атташе Ланге, которому было предъявлено обвинение в шпионаже. Правда, окружной суд освободил его уже 30 июня. 16 февраля 1929 года был произведен обыск на складе Совторгфлота в Риге в поисках коммунистической литературы — КПЛ тогда была на нелегальном положении.
И дальше игра Лондона и Москвы на латвийском поле напоминала крутое футбольное дерби. 3 июня 1929–го начинает работу Латвийское общество культурного сближения с народами СССР, первым председателем коего избран народный поэт Райнис — а двумя неделями позже в Ригу вновь прибывает эскадра Home Fleet под командованием адмирала Берста.
Когда 9 мая 1930 года герой Освободительной войны генерал Радзиньш выступил в газете Pedeja Bridi c заявлением, что Латвия должна выступить союзницей Польши в войне против СССР, то социал–демократическая фракция в сейме вышла с запросом премьеру от Крестьянского союза Хуго Целминьшу. Тот заявил, что Латвия придерживается строгого нейтралитета… Тем не менее 30 июня 1930 года французская эскадрилья полковника Шабера приняла участие в латвийских военных учениях, причем у самой восточной границы — в районе Резекне — Даугавилс.
Свадьбы не будет
5 ноября 1932 года срок действия договора ЛР — СССР истек, но еще раньше, 23 апреля, Политбюро ЦК ВКП (б) решило «заявить латышам, что продлить договор ввиду мирового экономического кризиса на старых условиях не можем». Сталинское руководство действовало исключительно по–рыночному: решило «душить» партнеров, у которых самих дела шли плохо и продукция не находила спроса. Рига вначале чувствовала себя уверенно, ведь 5 февраля 1932 года был подписан латвийско–советский договор о ненападении. Однако вскоре выяснилось, что дружба дружбой, а пирожки врозь. И торговый баланс натурально рухнул: в 1933 году экспорт латвийских товаров в СССР сократился в ДЕСЯТЬ раз — с 14,7 до 1,4 процента! Кстати, импорт упал не столь значительно — с 10,1 до 4 процентов, ибо быстро заместить Латвии критически важную топливно–сырьевую номенклатуру из Советов оказалось сложней, чем СССР — латвийскую сельхозпродукцию.
С нарастанием внутриполитической борьбы в СССР отношения с Латвией начали ухудшаться на глазах. В декабре 1934 года «Известия» выступили с обвинением некоего иностранного дипломата, аккредитованного в Ленинграде, во встречах с убийцей Кирова — Николаевым. Рига знала, что имеется в виду консул Георгс Бисениекс, принимавший неуравновешенного Леонида на том основании, что супруга последнего, Милда Драуле, происходила из Латвии. Дипломат потихоньку исчез из СССР, но 5 января 1935 года «Правда» выступила предельно жестко: «Консул этой маленькой страны не просто поддерживал связи с контрреволюционерами террористами — убийцами товарища Кирова, но оказывал им материальную помощь — давал деньги, обещал облегчить бегство террористов за границу. Все это делалось, как установлено судебным следствием и подтверждено самими обвиняемым, в целях дезорганизации нашей страны, в целях подготовки войны против Советского Союза».
Но политика Москвы была, как всегда, ситуативно–оппортунистической. Стоило начаться войне в Испании, как вновь начался флирт с соседями. Маршал Егоров, посетивший Прибалтику весной 1937 года, предлагал усилить военно–техническое сотрудничество, чтобы «армии этих стран как в мирное, так и — в особенности — в военное время опирались своими тылами, в смысле питания, на нашу базу вооружения». Латвия в этом отношении ничего не получила — но Литва была в 30–е вооружена советскими орудиями, получила трехосные грузовики ЗИС–6 и… кавалерийские шашки. Шли даже переговоры о поставках литовцам советских самолетов Р–5 и двух подлодок типа «Малютка».
Все изменилось с началом Второй мировой. М. И. Мельтюхов не является адептом теории «социалистических революций». Он пишет просто и по делу: «Советскому Союзу удалось постепенно вернуть контроль над стратегически важным регионом на своих северо–западных границах, усилить позиции на Балтийском море и создать плацдарм против Восточной Пруссии».
* * *
Анастас Микоян — автор советской доктрины в отношении Латвии.
Маргерс Скуйениекс подписал договор с СССР в 1927–м, но был расстрелян там в 1941–м.
Николай КАБАНОВ.
Источник: vesti.lv
Автор: Николай КАБАНОВ.
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий