Катар в очередной раз отверг ультиматум, выдвинутый Саудовской Аравией, Египтом, Бахрейном и ОАЕ. Они требуют, в частности, закрытия телеканала «Аль-Джазира», турецкой военной базы, а также свертывания отношений с Ираном и угрожают новыми санкциями. Таким образом, противостояние Катара и Саудовской Аравии вступает в очередную, более длительную фазу. Со стороны столь резкое развитие конфликта малообъяснимо, однако он имеет свои глубокие исторические причины.
Дмитрий Добров
По мнению австрийского политолога Томаса Шмидингера, конфликт между Катаром и Саудовской Аравией был запрограммирован уже давно. Проблему трудно решить дипломатическим путем, ее корни слишком глубоки, и это делает силовое решение конфликта весьма вероятным. Саудовская Аравия всегда была доминирующей державой на Аравийском полуострове и контролировала основные трубопроводы. Все эмираты Персидского залива, включая Катар, являлись послушными вассалами королевства и с 1981 года входили в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива.
Эта региональная организация была целиком подконтрольна Эр-Рияду. Однако в начале 90-х годов прошлого века ситуация резко изменилась под воздействием двух факторов:
— Саудовская Аравия не смогла защитить Кувейт от иракского вторжения и «потеряла лицо». Это вынудило эмираты искать новые гарантии обеспечения безопасности, как экономической, так и геополитической. На этом пути Катар был впереди своих соседей, укрепляя двусторонние связи с США, Турцией и Ираном. Естественно, это вызвало серьезное раздражение в Эр-Рияде.
— Также в 90-е годы прошлого века Катар приступил к развитию СПГ (в то время революционной технологии сжижения газа), и стал благодаря этому в значительной степени независимым от Саудовской Аравии, ее трубопроводов и транзита. Энергетическая независимость Катара повлекла за собой и политическую самостоятельность. Катар перешел «красную линию» с точки зрения Эр-Рияда и обзавелся собственной клиентурой в арабском мире. Используя громадные финансовые средства и телеканал «Аль-Джазира», Катар стал спонсором «цветных революций» и радикальных исламистских движений.
Как и Томас Шмидингер, французский эксперт Александр Казеруни видит корни нынешнего конфликта в ситуации, которая сложилась в регионе после войны в Персидском заливе 1990-1991 годов. Тогда Саудовская Аравия не смогла защитить своих партнеров по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива, хотя это было условием ее доминирования — в обмен на частичный отказ от суверенитета. Захват Кувейта войсками Саддама Хусейна продемонстрировал, что «саудовская крыша» ненадежна, и тогда Катар начал искать новые пути самозащиты. В том числе — в сфере аудиовизуальной пропаганды.
Катарцы учли, что одним из главных предлогов для американской операции «Буря в пустыне» стала публикация фейковых материалов о «зверствах» иракских солдат, убивавших малюток в одном из госпиталей Кувейта. Тогда же родилась концепция «Аль-Джазиры» — мощнейшего пропагандистского инструмента в руках катарских эмиров. Одновременно Катар освобождается от влияния Саудовской Аравии в сфере трактовки салафитского (ваххабитского) ислама, общего для двух стран.
Катар придает «своему» исламу более радикальный, политизированный характер. Доха становится рупором сопротивления «антиисламским» режимам в арабском мире, к которым по умолчанию относится и «лицемерная» Саудовская Аравия. Обе страны финансируют исламские радикальные группировки и международный терроризм, однако делают ставку на «своих» региональных клиентов. Если Саудовская Аравия является спонсором «Аль-Каиды» (запрещенная в России организация — прим. ред.), то Катар поддерживает ИГИЛ и «Братьев-мусульман» (запрещенные в России организации — прим. ред.).
Давно назревавший конфликт мог получить толчок в результате визита президента США Трампа в Эр-Рияд. Всего лишь пару дней спустя Саудовская Аравия и ее союзники разорвали дипломатические отношения с Катаром. Не исключено, что саудовское руководство неправильно поняло слова малоискушенного в дипломатии Трампа в отношении региональных проблем, восприняв их как руководство к действию. Такое случается с арабскими правителями: накануне иракского вторжения в Кувейт Саддам Хусейн также неправильно интерпретировал слова американского посла Эйприл Глэспи, истолковав их как одобрение готовящейся операции.
Ультиматум, который выдвинули Катару Эр-Рияд и его союзники априорно невыполним. Любое государство, хоть немного уважающее свой суверенитет, не сможет его принять. Что и подтвердил министр иностранных дел Катара Мохаммед аль-Тани. Он также заявил, что эмират «бесконечно долго» может выдержать блокаду, объявленную Саудовской Аравией и ее союзниками. Морские и воздушные пути снабжения остаются открытыми, а продовольствие будет поступать из Турции, Ирана и других стран. В частности, из США и Австралии будут доставлены 4 тысячи коров.
В связи с блокадой Катар уже приступил к расширению морского порта. Экономически страна может выдержать довольно долго — благодаря экспорту СПГ и громадным инвестициям за рубежом. Катар чрезвычайно умело распорядился нефтегазовыми доходами, инвестировав их более чем в 40 стран мира, в том числе в российские активы (19,5% Роснефти). Эмирату принадлежат 17% акций концерна «Фольксваген», футбольный клуб «Пари Сен-Жермен», доли в западных банках, недвижимость в самых престижных западных городах, а также — сельскохозяйственные угодья в Африке.
Изменить ситуацию может лишь морская блокада со стороны Саудовской Аравии либо прямая военная интервенция с ее стороны. Теоретически такое маловероятно, однако саудовскую политику определяет непредсказуемый сын короля — молодой кронпринц Мухаммад ибн Салман. Он является министром обороны и проводит крайне агрессивный курс. Именно он развязал войну в Йемене, поддерживал исламистов в Сирии и Ираке, а теперь вступил в схватку с Катаром.
В результате недавнего дворцового переворота Мухаммад ибн Салман оттеснил от трона племянника короля — кронпринца Мухаммеда ибн Наефа и поместил его под домашний арест. Каков будет его следующий ход — предсказать трудно. Главным сдерживающим фактором по-прежнему является присутствие американских войск — как в Катаре, так и Саудовской Аравии.
Дмитрий Добров
По мнению австрийского политолога Томаса Шмидингера, конфликт между Катаром и Саудовской Аравией был запрограммирован уже давно. Проблему трудно решить дипломатическим путем, ее корни слишком глубоки, и это делает силовое решение конфликта весьма вероятным. Саудовская Аравия всегда была доминирующей державой на Аравийском полуострове и контролировала основные трубопроводы. Все эмираты Персидского залива, включая Катар, являлись послушными вассалами королевства и с 1981 года входили в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива.
Эта региональная организация была целиком подконтрольна Эр-Рияду. Однако в начале 90-х годов прошлого века ситуация резко изменилась под воздействием двух факторов:
— Саудовская Аравия не смогла защитить Кувейт от иракского вторжения и «потеряла лицо». Это вынудило эмираты искать новые гарантии обеспечения безопасности, как экономической, так и геополитической. На этом пути Катар был впереди своих соседей, укрепляя двусторонние связи с США, Турцией и Ираном. Естественно, это вызвало серьезное раздражение в Эр-Рияде.
— Также в 90-е годы прошлого века Катар приступил к развитию СПГ (в то время революционной технологии сжижения газа), и стал благодаря этому в значительной степени независимым от Саудовской Аравии, ее трубопроводов и транзита. Энергетическая независимость Катара повлекла за собой и политическую самостоятельность. Катар перешел «красную линию» с точки зрения Эр-Рияда и обзавелся собственной клиентурой в арабском мире. Используя громадные финансовые средства и телеканал «Аль-Джазира», Катар стал спонсором «цветных революций» и радикальных исламистских движений.
Как и Томас Шмидингер, французский эксперт Александр Казеруни видит корни нынешнего конфликта в ситуации, которая сложилась в регионе после войны в Персидском заливе 1990-1991 годов. Тогда Саудовская Аравия не смогла защитить своих партнеров по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива, хотя это было условием ее доминирования — в обмен на частичный отказ от суверенитета. Захват Кувейта войсками Саддама Хусейна продемонстрировал, что «саудовская крыша» ненадежна, и тогда Катар начал искать новые пути самозащиты. В том числе — в сфере аудиовизуальной пропаганды.
Катарцы учли, что одним из главных предлогов для американской операции «Буря в пустыне» стала публикация фейковых материалов о «зверствах» иракских солдат, убивавших малюток в одном из госпиталей Кувейта. Тогда же родилась концепция «Аль-Джазиры» — мощнейшего пропагандистского инструмента в руках катарских эмиров. Одновременно Катар освобождается от влияния Саудовской Аравии в сфере трактовки салафитского (ваххабитского) ислама, общего для двух стран.
Катар придает «своему» исламу более радикальный, политизированный характер. Доха становится рупором сопротивления «антиисламским» режимам в арабском мире, к которым по умолчанию относится и «лицемерная» Саудовская Аравия. Обе страны финансируют исламские радикальные группировки и международный терроризм, однако делают ставку на «своих» региональных клиентов. Если Саудовская Аравия является спонсором «Аль-Каиды» (запрещенная в России организация — прим. ред.), то Катар поддерживает ИГИЛ и «Братьев-мусульман» (запрещенные в России организации — прим. ред.).
Давно назревавший конфликт мог получить толчок в результате визита президента США Трампа в Эр-Рияд. Всего лишь пару дней спустя Саудовская Аравия и ее союзники разорвали дипломатические отношения с Катаром. Не исключено, что саудовское руководство неправильно поняло слова малоискушенного в дипломатии Трампа в отношении региональных проблем, восприняв их как руководство к действию. Такое случается с арабскими правителями: накануне иракского вторжения в Кувейт Саддам Хусейн также неправильно интерпретировал слова американского посла Эйприл Глэспи, истолковав их как одобрение готовящейся операции.
Ультиматум, который выдвинули Катару Эр-Рияд и его союзники априорно невыполним. Любое государство, хоть немного уважающее свой суверенитет, не сможет его принять. Что и подтвердил министр иностранных дел Катара Мохаммед аль-Тани. Он также заявил, что эмират «бесконечно долго» может выдержать блокаду, объявленную Саудовской Аравией и ее союзниками. Морские и воздушные пути снабжения остаются открытыми, а продовольствие будет поступать из Турции, Ирана и других стран. В частности, из США и Австралии будут доставлены 4 тысячи коров.
В связи с блокадой Катар уже приступил к расширению морского порта. Экономически страна может выдержать довольно долго — благодаря экспорту СПГ и громадным инвестициям за рубежом. Катар чрезвычайно умело распорядился нефтегазовыми доходами, инвестировав их более чем в 40 стран мира, в том числе в российские активы (19,5% Роснефти). Эмирату принадлежат 17% акций концерна «Фольксваген», футбольный клуб «Пари Сен-Жермен», доли в западных банках, недвижимость в самых престижных западных городах, а также — сельскохозяйственные угодья в Африке.
Изменить ситуацию может лишь морская блокада со стороны Саудовской Аравии либо прямая военная интервенция с ее стороны. Теоретически такое маловероятно, однако саудовскую политику определяет непредсказуемый сын короля — молодой кронпринц Мухаммад ибн Салман. Он является министром обороны и проводит крайне агрессивный курс. Именно он развязал войну в Йемене, поддерживал исламистов в Сирии и Ираке, а теперь вступил в схватку с Катаром.
В результате недавнего дворцового переворота Мухаммад ибн Салман оттеснил от трона племянника короля — кронпринца Мухаммеда ибн Наефа и поместил его под домашний арест. Каков будет его следующий ход — предсказать трудно. Главным сдерживающим фактором по-прежнему является присутствие американских войск — как в Катаре, так и Саудовской Аравии.
Источник: inosmi.ru
Автор: Дмитрий Добров
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий