МАМИНА РАДОСТЬ
- МИ-И-ИША-А-А! - откуда-то из-за горизонта Западных улиц раздался громоподобный голос, и бармен Миша как-то виновато втянул голову и начал протирать бокалы в два раза судорожнее.
- МИ-И-ИША-А-А! Сде-елай мне стульчик в тенёчке, у меня схватило жопу! МИ-И-ИША-А-А, ты слышишь меня, фарштинкинэ идин, мамино щасте, МИ-И-ИША-А-А!!!
- Ну почему сейчас?! - тихо и риторически спросил Миша почему-то меня. - Почему, блядь, не утром, пока никого нет? Вот почему каждый раз так?
- МИ-И-ИША-А-А! - волновым методом передавалось через доски бордволка прямо в зубы. - МИ-И-ИША-А-А, почему ты мне не отвечаешь, у меня сел телефон, МИ-И-ИША-А-А, ты есть или я зря иду?!
- Иди ей навстречу, я тут пока посмотрю, - предложил я. - Продавать ничего не буду.
- МИ-И-ИША-А-А, маленький мишигинэр, ты слышишь маму?! МИ-И-ИША-А-А!
- Ты бы хоть крикнул ей что-то, - посоветовал я. - Не факт, что тебе нужна вот такая именная реклама.
- Мама глухая, - объяснил Миша. - А хиринг-эйд у неё поломался в 2003 году, когда малая Таня выходила замуж. А кто бы, блядь, не поломался, если совать его в шоколадный фонтан...
- На фига?! - я начал ржать.
- "Чтобы всё, что я слышу, было сладким, а не горьким", - процитировал Миша.
- А в чем проблема за 14 лет поменять слуховой аппарат? - отсмеялся я.
- Он зелёненький, и мама к нему уже привыкла, - объяснил бармен Миша обе непреодолимые причины.
- МИ-И-ИША-А-А, аидише гоныф, чтоб ты маму видел, как ты её сейчас слышишь и не реагируешь! - из-за горизонта никто не показывался по-прежнему, но голос был.
- Вот что с ней делать? - пожаловался Миша и обречённо налил себе рюмку водки.
- Твоё здоровье! - сказал он и засунул руку с рюмкой куда-то внутрь себя, в район трахеи.
- За твою маму! - не поддержал тост я. - Сколько ей уже?
- Восемьдесят девять, - Миша вытащил руку из пищевода и взял ею лимончик. - Дай ей бог здоровья!
- МИ-И-ИША-А-А, шо за шлемазл, даже крикнуть не может! - биндюжницким женским басом неслось над океаном. - МИ-И-ИША-А-А, ты взял мне стульчик?
- Сколько раз я её просил не приходить ко мне на работу? - горестно поделился Миша. - "Мама, тут неприличное заведение и все пьяные", - говорил я, но до одного места.
- Так может, пусть она прийдет и убедится? - я мыслил конструктивно.
- Она приходит, убеждается и в ужасе спрашивает: "Миша, что ты тут делаешь?! Тут же неприличное заведение и все пьяные!".
- А ты шо? - заинтересовался я.
- А я ей говорю, шо я здесь работаю каждый божий день уже 22 года, Саня, - Миша расстроился окончательно.
- МИ-И-ИША-А-А!!! МИ-И-ИША-А-А, почему я должна орать нахомуль и нахомуль!
- Минь, ты бы хоть ручкой помахал. Нехорошо, - упрекнул я.
- Я помашу, Саня, - философски сказал бармен Миша. - Как только ты мне покажешь - кому. Это она с Вест 21-й орёт. От дома. Ещё кварталов тридцать-тридцать пять и мы сразу даже обнимемся.
- МИ-И-ИША-А-А, ну шо за ребёнок дал Он на голову?! - мамин бас приобрёл густоту, завершённость и молитвенность.
- МИ-И-ИША-А-А! А гойише копф!...
Я удивлённо поднял брови.
- Я еврей по папе, - стеснительно объяснил Миша. - Она меня всю жизнь этим попрекает.
- А мама? - не понял я.
- А мама русская, - сказал бармен Миша. - Откуда у нас в Иркутске евреи?
Комментариев нет:
Отправить комментарий