Сказки Чёрного леса

Сказки Чёрного леса

Александр Гордон, Хайфа

Композиция по книге «Безродные патриоты»

Ты, кто муку видишь в каждом миге, 
Приходи сюда, усталый брат! 
Всё, что снилось, сбудется, как в книге –
Тёмный Шварцвальд сказками богат! 
М. И. Цветаева 

В Чёрном лесу, в Шварцвальде обитали герои сказок братьев Гримм. Сказка Вильгельма Гауфа, автора «Маленького Мука» и «Карлика Носа», «Холодное сердце» начинается так: «Всякий, кому случалось побывать в Шварцвальде, скажет вам, что никогда в другом месте не увидишь таких высоких и могучих елей, нигде больше не встретишь таких рослых и сильных людей. Кажется, будто самый воздух, пропитанный солнцем и смолой, сделал обитателей Шварцвальда непохожими на их соседей, жителей окрестных равнин». 

В 1843-1854 годах в литературе раздробленной на 36 государств Германии стали появляться объединяющие народ деревенские рассказы, где немецкая нация начала выкристаллизоваться. Духовным строителем нового народа с помощью литературы был писатель Бертольд Ауэрбах (1812 – 1882). Он изобразил жителей Южной Германии, особенно крестьян Чёрного леса, Шварцвальда и Баварских Альп. Его описания замечательны реализмом, изящным стилем и юмором. Яркие шварцвальдские «Деревенские рассказы», описывавшие дух народа, вызвали сенсацию не только в литературной Германии, но и в среде литераторов европейских стран. Автор «Рассказов» приобрёл европейскую известность. Его произведения немедленно перевели почти на все европейские языки, в том числе и на русский. В 1861 году русский критик и переводчик М. Л. Михайлов писал об Ауэрбахе как о писателе, обладавшем «глубокою любовью к народу, которого никто не изображал в Германии лучше его». Он высоко оценил значение ауэрбаховских рассказов: «С появлением шварцвальдских «Деревенских рассказов» началось возрождение повествовательной литературы в Германии… Ауэрбах вызвал целую школу новеллистов, которые обратились с сочувствием к народу и принялись изучать хорошие и дурные стороны его быта, его нужды, желания и надежды, его радости и печали». В России произведения Ауэрбаха широко комментировались не только благодаря их народному колориту, но, возможно, из-за тесных связей автора с русскими писателями, в особенности с И. С. Тургеневым, который сравнивал немецкого писателя с Ч. Диккенсом и писал «Записки охотника» под влиянием «Рассказов» Ауэрбаха. Лев Толстой, дважды встречавшийся с немецким писателем, был потрясён его рассказами. Годы спустя он вспоминал: «Я снизу вверх смотрел на немецких крестьян. Немецкий крестьянин такой же самобытный, как и русский. У него есть, чему поучиться. У них очень схожие с русскими крестьянами черты. Все люди одинаковы. Ауэрбах, которого я любил, оценивал выше всех эти черты народа». Советский литературовед Р. М. Самарин считал, что «место Ауэрбаха в истории немецкой литературы и шире — в истории европейской литературы середины XIX века — связано, прежде всего, с его рассказами из жизни шварцвальдских крестьян. Их появление надо расценивать как выдвижение нового и важного литературного явления — рассказа из народной жизни, близкого к крестьянским рассказам Жорж Санд и к «Запискам охотника» Тургенева». Парадокс создания немецких «народных» рассказов заключался в том, что их автором был еврей. Писатель Ауэрбах глубоко и рельефно описал жизнь христианского крестьянина в Южной Германии. Только еврей мог относиться с «глубокою любовью к народу, которого никто не изображал в Германии лучше его» (слова Михайлова). Простые немцы ярко показаны не христианским автором, а евреем. 

Бертольд Ауэрбах. Picture alliance / Bifab / dpa 

Бертольд (Моисей Барух) Ауэрбах родился в Нордштеттен, в земле Вюртемберг, возле Чёрного леса, Шварцвальда в 1812 году. Начальное образование он получил в еврейской школе нового типа, проникнутой идеями Хаскалы, еврейского просвещения, затем изучал традиционные еврейские религиозные дисциплины, готовясь к получению звания раввина. Однако в 1829 году он прекратил изучение иудаизма и поступил на юридический факультет Тюбингенского университета. Он изучал также философию и теологию в Тюбингене и в университетах Мюнхена и Гейдельберга. По обвинению в участии в студенческих беспорядках Ауэрбах был арестован. После освобождения он оставил учёбу и стал зарабатывать на жизнь литературным трудом. Одним из первых опубликованных сочинений Ауэрбаха была брошюра «Еврейство и новейшая литература» (1836), в которой он защищал евреев от обвинения в революционном радикализме. В брошюре Ауэрбах стремился показать, что идеи эмансипации немецкого еврейства и апологетика иудаизма сочетаются с немецким патриотизмом в духе учения Моисея Мендельсона. Писатель говорил: «Я немец и не в состоянии быть никем другим. Я шваб и не хочу быть никем другим. И я еврей. Всё это создаёт правильную смесь». Он считал иудаизм интегральной частью религии гуманизма, состоящей из разума, социальной любви и прогресса. Ещё в 1832 году он писал: «Моё самое большое желание - сплавить религию Моисея с философией Гегеля… Дух гуманности, ранее обнаружившийся у Моисея, вечно остаётся тем же у Гегеля». Намерением писателя было интерпретировать идею немецкого национального характера так, чтобы гармонизировать двойственные, еврейские и немецкие элементы в своём собственном характере и в германском обществе: «Мы полагаемся на живительную нравственность германской нации. Да, мы уважаем и любим немецкое достоинство и немецкое сердце, так как это также наша мораль и наше сердце». Ауэрбах был немецким патриотом, но пытался сочетать горячую любовь к Германии с принадлежностью к еврейству. После публикации романа о судьбе Эфраима Мозеса Ку «Поэт и купец» (1840), немецкого поэта, сторонника Хаскалы Моисея Мендельсона, Ауэрбах оставил еврейскую тематику и выступил в качестве бытописателя немецкого крестьянства в шварцвальдских «Деревенских рассказах». Однако в них он пытался показать, как германский дух расположен к братской любви и человеческой и религиозной терпимости по отношении к живущим среди немцев евреям. Писатель родился в деревушке, где проживали примерно 200 немецких католических семей и 30 еврейских. Он описывал свой родной Нордштеттен как тихое место, в котором евреи, в большинстве своём торговцы, и католики мирно сосуществуют. Благодаря «Деревенским рассказам» Ауэрбах стал известным, популярным и даже подлинно народным автором. Один из братьев Гримм Якоб в восторге написал ему: «Вы вылечили меня от предрассудков. Я не представлял, что еврей способен до такой степени проникнуть до самых глубин немецкой души». Евреи гордились тем, что один из них снискал такую славу в народе. Гейне не любил сентиментальные рассказы Ауэрбаха: «Мой мозг становится водянистым, как будто бы я являюсь автором «Деревенских рассказов» Ауэрбаха, мой желудок подвергнут пыткам, примитивен и тёмен, как один из этих рассказов». Гейне писал про роман Ауэрбаха о Спинозе своему другу Левальду, что Ауэрбах обладает «большой описательной способностью, значительным остроумием, но малым количеством поэзии». Писатель, в свою очередь, отвергал творчество Гейне как «материалистическое, вырождающееся и непатриотичное». 

Писатель игнорировал еврейские погромы во время революции 1848 года, считая их второстепенным явлением: «Нужно рассматривать эти глупые случайные выходки с более широкой точки зрения… Восстание в общем благородное и облагораживает». Ауэрбах был горячим немецким патриотом, взволнованным объединением Германии. Он поддержал войну Пруссии против Франции. Он видел в ней «национальную потребность», «справедливость, честь и правильные действия». В памфлете, в котором высказывался за войну, он проявил патриотизм в полной мере: «Я шваб, но в 1870 году стал прусским солдатом. В качестве солдата я готов стать пушечным мясом. Для этой цели даже еврей, как я, может подойти». После того, как он побывал на параде победы Пруссии возле Бранденбургских ворот в Берлине, писатель особенно воодушевился: «Мессианские чаяния осуществились. Будущие поколения увидят в нас счастливчиков, которым довелось жить в эту великую эпоху. Прекрасное чувство – присоединиться к массам твоего народа… Когда они прошли мимо меня, размахивая восьмьюдесятью и одним французским флагом и трофейными золотыми орлами, во мне пробежала дрожь: это завершилось. Проклятый чёрт, кровожадные французы, разгромлены, надо надеяться, навеки». Еврей назвал победу Пруссии над Францией «осуществлением мессианских чаяний»!... Из этой победы и захвата Эльзаса и Лотарингии начала назревать трагедия Первой мировой войны. 

После того, как в 1874 году в Германии был принят закон, разрешающий браки между евреями и немцами, надежда Ауэрбаха на исчезновение еврейской проблемы в течение одного-двух поколений укрепилась. Однако уже в 1876 году он писал двоюродному брату Якобу Ауэрбаху: «Я растерян из-за «тевтонского приступа бешенства». Ещё при жизни писателя началась волна нового, не религиозного, а расистского антисемитизма, проповедуемого Вильгельмом Марром, Евгением Дюрингом и другом Ауэрбаха, историком и членом рейхстага Генрихом фон Трейчке, с которым писатель в знак протеста прервал отношения и который называл евреев «нашим несчастьем». Фон Трейчке обвинил писателя в том, что он создал крестьян, которые были немного больше, чем «переодетые евреи». Ауэрбах понял, что «огонь зажжён и продолжит гореть до такой степени, что надо благодарить почти каждого человека, свободного от предрассудков». Писатель становился всё более удручённым. По свидетельству одного из окружавших его людей, он стал «болезненным, усталым, сломленным, его кожа стала жёлтой и сухой, а из глаз исчез свет». 

23 ноября 1880 года Ауэрбах сидел после полудня и вечером на трибунах для гостей прусского рейхстага, в котором шли дебаты по антисемитской петиции, в которой требовалось пересмотреть еврейскую эмансипацию, отнять у евреев гражданские права, официально ограничить их приём на государственную службу, особенно в области юстиции и преподавания. Ауэрбах вернулся домой в депрессивном состоянии и на следующий день в приступе горького отчаяния, написал Якобу: «Я жил и работал напрасно... никогда теперь мне не избавиться от осознания той фальши, затаившейся в сердцах немцев и готовой в любой момент прорваться». 

8 февраля 1882 года Бертольд Ауэрбах умер. Невзирая на огромный успех «Деревенских рассказов» и европейскую известность их автора, его творчество было забыто: немецкое литературоведение изъяло еврея из числа немецких народных писателей. 

Прошло 35 лет после смерти писателя Шварцвальда Бертольда Ауэрбах, и Чёрный лес снова вдохновил еврея написать о нём. 25 августа 1917 года. Берлин. Комическая опера. На сцене – премьера оперетты «Девушка из Шварцвальда (Чёрного леса)». Бешеный успех. Публика вызывает автора, одного из самых известных опереточных композиторов империи Леона Йесселя. Аплодисменты разрывают огромный зал. Овации долго не смолкают. 900 представлений выдержит новая оперетта в Берлине и 6000 в Германии и за границей. 16 лет будет она царствовать на немецких сценах, вплоть до её запрещения… 

Германия ещё марширует на фронтах. Один из самых популярных маршей – «Парад оловянных солдатиков» Йесселя. Это одна из самых знаменитых немецких рождественских мелодий, написанная композитором в 1905 году. Военные марши скоро станут непопулярными, ибо будут напоминать о сокрушительном и унизительном поражении Германии в Первой мировой войне. Военные марши не популярны из-за обидных и печальных ассоциаций: побеждённая Германия на коленях. Марши не популярны, но «Девушка из Чёрного леса» совершает победное шествие на немецкой сцене. Националистическая и консервативная идеология Йесселя и его патриотическая, бравурная, весёлая музыка вписываются в новое германское мышление. Не вписывается лишь сам композитор, его «позорное» еврейское происхождение… 

Леон Йессель. Фото: intoclassics.net/ 

Леон Йессель крестился в 1894 году в возрасте 23 лет из любви к первой жене Кларе Луизе Грюнвальд и нелюбви к еврейскому народу и своему еврейскому происхождению. В 1896 году Леон и Клара Луиза обвенчались в церкви. Они поселились в Берлине в 1911 и развелись в 1919 году. В 1921 году знаменитый немецкий композитор Леон Йессель женился на молодой германской националистке, Анне Герхольдт, которая была на 19 лет моложе его. 

1921 год, Берлин. В Веймарской республике начинается угрожающая инфляция, наступает колоссальный экономический кризис, свирепствует безработица. Всё обесценивается, падают цены на человеческую жизнь. Совершаются политические убийства, национализм поднимает голову. Начинаются антисемитские наступления. Евреев обвиняют в развязывании войны, в поражении в ней и в навязывании стране унизительных и кабальных условий Версальского договора. Евреи удручены и напуганы. Йессель спокоен: к нему обвинения не относятся. Он заслуженный христианин. Он счастлив. Пятидесятилетний композитор женится. Он нашёл себе молодую, прекрасную жену, девушку арийского происхождения, «девушку из Чёрного леса», настоящую немку. Он веселится на свадьбе. Он в зените славы. 

Йессель - плодовитый композитор. Он написал много оркестровых произведений, фортепианных пьес, песен, вальсов, мазурок, маршей, хоров и другой салонной музыки. Его оперетты получили большое признание, в особенности «Девушка из Чёрного леса». Он продаёт пластинки со своими бравурными произведениями. Его творчество в цене, а цены растут на всё. Деньги обесцениваются. Униженная и ограбленная союзниками-победителями Германия начинает маршировать. Через несколько месяцев после счастливой женитьбы Йесселя от рук правых экстремистов погибает министр иностранных дел Германии еврей Вальтер Ратенау. К Йесселю это не относится. Он уже не еврей. Убийство Ратенау прошло мимо Йесселя, хотя было совершено в нескольких сотнях метров от его дома. Он не встревожился, не встрепенулся, не оглянулся вокруг, не связал случившееся с собой. Он не заметил чудовищную поступь националистического экстремизма. Было ещё рано. На часах Истории оставалось десять с половиной лет до нацистского перелома. «Парад оловянных солдатиков» продолжали играть. Он звучал в каждом доме и был атрибутом праздника рождества. На оперетту «Девушка из Чёрного леса» валом валил музыкальный немецкий народ. Пластинки с весёлыми и яркими произведениями композитора успешно раскупались. Йессель процветал. Его музыка пленила душу «его» народа. Оперетты композитора националистические, очень немецкие. «Девушка из Чёрного леса» – любимая оперетта Гитлера и Гиммлера. 

Благодаря успеху оперетт Йесселя, его консервативной националистической идеологии и вступлению его второй жены Анны в национал-социалистическую партию в 1932 году, ещё до прихода нацистов к власти, Йессель ожидает признания нацистами. Он надеется, что Гитлер дарует ему звание «почётного арийца», которым фюрер наградил своего любимого композитора, соплеменника и коллегу Йесселя Имре Кальмана. Кальман не принимает предложения Гитлера и уезжает в Париж, а затем в США. Йессель напряжённо ждёт. Однако нацистская верхушка его отвергает. Крещение и сорокалетний христианский стаж не помогают. Исполнение его произведений в 1933 году запрещают. В 1934 году жену Йесселя исключают из нацистской партии. В 1937 году композитора увольняют из государственного института музыки. Запись и распространение его произведений запрещены. В 1939 году отчаявшийся Йессель пишет своему либреттисту Штарку в Вену: «Я не могу работать, когда ненависть к евреям угрожает моему народу уничтожением и когда я не знаю, в какой момент ужасная судьба постучится в мою дверь». После сорокапятилетнего перерыва Йессель говорит о евреях как о своём народе. 

Долгие годы композитор искусно играет партию музыканта-немца, рядясь в тогу национального композитора. Но его искусства, его таланта не хватило на покупку входного билета в германскую нацию. Ни крещение, ни ассимиляция, ни мимикрия не помогли композитору уравняться в правах с немецким народом, для которого он писал музыку. Большой музыкант, Леон Йессель не сумел стать «своим» для народа, для которого творил, и он ожесточился. Любовь к немцам перерождалась в горькое разочарование нацией, обществом. Его верное многолетнее служение немецкому искусству игнорировалось, его отчаяние было услышано, его критика была подслушана. 

15 декабря 1941 года за распространение «ужасных слухов» («Greuelmärchen») о государстве Йесселя арестовывает гестапо. Его пытают в подвале на Александерплац. 4 января 1942 года композитор умирает в берлинском госпитале от перенесенных пыток. Несколько дней он не дожил до 71 года. Через полтора месяца после смерти Йесселя из далёкой и безопасной Бразилии пришло печальное известие о самоубийстве прославленного австрийского писателя, />интернационалиста, пацифиста, европейца Стефана Цвейга, поставившего, как и Йессель, еврейский вопрос вне круга своих проблем, а после прихода нацистов к власти оказавшегося просто евреем, лишним в германском мире, расставание с которым он так и не смог вынести. 



Добрый христианин Леон Йессель написал популярную рождественскую мелодию. Его оловянные солдатики из любимого народом на рождество марша продолжали весело шагать даже тогда, когда кованые сапоги нацистов топтали Европу. Композитор был арестован гестапо в середине декабря 1941 года. Его пытали на рождество, его, доброго христианина с большим стажем. Его избивали и унижали немцы, выросшие на его рождественском марше. Девушки и юноши из чёрного леса нацизма убили автора «Девушки из Чёрного леса». Они раздавили выдающегося композитора, словно игрушечного оловянного солдатика: он был для них евреем, недостойным жить. 

Леон Йессель написал марш об игрушечной, уютной, весёлой и доброй Германии. Его сказка обернулась страшной былью злой и враждебной к нему страны. Оловянного солдатика Леона Йесселя бросили в печь, как «храброго оловянного солдатика» из сказки Ганса- Христиана Андерсена. Он попал в печь, как многие евреи во время Катастрофы. Он расплавился в пламени неразделённой любви к Германии. 

Чёрный лес, Шварцвальд, продолжает завораживать жителей своих деревень тёмной густотой деревьев, хвойных и лиственных, и водной гладью своих горных озёр. Вековые деревья видели Ауэрбаха и Йесселя. Вдохновит ли Шварцвальд ещё одного еврея написать о нём рассказы? 

Опубликовано 1 июня 2017 года
в ежемесячном приложении «Еврейский камертон»
к еженедельнику «Новости недели», Тель-Авив