НЕОПИСУЕМЫЙ ВОСТОРГ ОТ ЖИРИНОВСКОГО

         Зря Иван Давыдов на Жирика набросился. Жестоко это. Болен человек.

Не такая уж простая задача — очистить слово «патриотизм» от плевков людей, перманентно пребывающих в состоянии восторга

Вдень рождения поэта Александра Пушкина президент Владимир Путин встретился со спикером Государственной думы Вячеславом Володиным. Стихов не читали, зато Путин предложил разработать текст присяги для принимающих гражданство: «У нас, когда люди в армию приходят, присягу произносят. Но когда человек вступает в гражданство нашей страны, то здесь тоже можно было бы подумать и взять опыт некоторых зарубежных государств, когда есть клятва, присяга, другой торжественный акт, которым человек подтверждает свое намерение стать гражданином нашей страны, соблюдать ее законы, традиции, уважать эти традиции, историю и так далее. Я бы просил вас вместе с депутатами подумать и на эту тему». Ничего, кстати, страшного в этом нет: государство живет ритуалами. Если, конечно, не задумываться о том, что в последнее время принято называть «традициями нашей страны». Но речь пока не о том.

На предложение вождя страны немедленно откликнулся вождь ЛДПР Владимир Жириновский. Простите за длинную цитату — текст того стоит, там высокая поэзия, заставляющая забыть про стилистические огрехи: «Вступая в гражданство России, я испытываю неописуемый восторг, что с сегодняшнего дня я гражданин самой великой страны на этой земле. И я никогда не предам тебя, Россия, никогда не пойду на поводу у твоих врагов и всегда буду гордиться, что я твой сын. И эти шесть букв — Россия — всегда будут жечь мое сердце самой пылкой любовью к моей великой Родине.

И пусть мертвым будет мой язык, если когда-либо я скажу хоть одно плохое слово о России

Я никогда не смогу изменить тебе. Моя любовь к тебе сильнее, чем любовь к самой любимой женщине, более святая, чем любовь к родителям. Я вечный твой сын, я всегда с тобой, моя Родина. И пусть будут прокляты все твои недруги и враги, Россия. Мы никогда не отдадим никому ни пяди нашей земли. Пусть задохнутся от злобы все, кто питают ненависть к России, а мы всегда будем гордиться и любить нашу великую страну. И пусть отсохнут мои руки и ноги, если я когда-либо перейду на сторону врага. И пусть мертвым будет мой язык, если когда-либо я скажу хоть одно плохое слово о России. Мне не нужны грязные деньги и посулы — я никогда ни на йоту не отступлю от интересов моего государства.

Главное для меня в моей жизни и для всей моей семьи — это территория России, это великая русская земля. Я никогда никому не позволю сдвинуть и на миллиметр пограничные столбы моей страны. Авантюристы и аферисты всех мастей, все ваши потуги напрасны, русские не сдаются, никого не боятся и никогда не продаются. И никогда никому не удастся нас свернуть с верного пути к величию Родины. Никто никогда нас не посмеет одурманить и подкупить. Никакие горлопаны-агитаторы не смогут погасить в нас любовь к России, и мы всегда с дрожью в голосе будем говорить: Россия, любимая Родина-мать, я твой верный сын до конца моих дней».

Утвердят, конечно, не стихотворение в прозе за авторством Жириновского В. В. Единороссы сочинят что-нибудь покороче и чуть более протокольное

Интересно и по-своему показательно, что наличия дочерей у России клятва не подразумевает. В ЛДПР, видимо, сомневаются, что женщина способна испытывать неописуемый восторг. Путин юрист и Жириновский юрист. Но Жириновский еще и поэт, Путин говорил про «намерение соблюдать законы», Жириновский — почти исключительно про любовь. Вот и мы давайте немного поговорим про любовь.

Если у Госдумы хватит времени, чтобы отвлечься от сочинения очередных запретов и таки утвердить текст присяги россиянина (хотя, конечно, хватит, раз сам президент велел, тут сомневаться не стоит), утвердят, конечно, не стихотворение в прозе за авторством Жириновского В. В. Единороссы сочинят что-нибудь покороче и чуть более протокольное. Но текст от ЛДПР важный и показательный. Хороший повод для серьезного разговора.

Наше время любит конкретику. О вещах отвлеченных рассуждать не модно. Современности подавай цифры — центнеры с гектара, тысячи снесенных домов, миллионы уничтоженных нашими ВКС штабов террористических группировок, украденные миллиарды… То же и с рассуждениями о будущем России (сразу оговорюсь, что я оптимист, верю, что оно, это будущее, есть, то есть смена режима неизбежна, а нынешний морок не вечен и не обязательно кончится катастрофой). Список задач на будущее понятен, хоть и необъятен. И это непростые задачи. Постановочный парламент превратить в парламент. Карательные органы — в правоохранительные. Разобрать машину государственной пропаганды. Отыскать где-то чиновников, которые не считают коррупцию основой государственного управления. Вернуть гражданам независимый суд (хотя слово «вернуть», возможно, и не очень сюда подходит). Права, кстати, гражданам тоже вернуть.

Неописуемый восторг — как слюна, которая хлещет из профессиональных любителей родины. Всю родину заплевали, да так, что говорить о ней сделалось неловко

Но за бесконечным перечнем конкретных дел теряется одна проблема, которая, видимо, касается слов. И которая, может быть, важнее всего прочего, хотя в это и непросто поверить в эпоху тяготения к конкретике.

Есть еще одно достижение в копилке у тех, кто нами сегодня правит. Они естественное человеческое чувство — любовь к родине — смогли сделать неприличным. Слово «патриотизм» превратили в стыдное. Текст присяги от Жириновского потому и процитирован целиком, что прекрасно иллюстрирует этот печальный тезис.

Теперь патриотизм — это набор жутких штампов. «Неописуемый восторг», «аферисты всех мастей», «пусть отсохнут мои руки и ноги», и что там еще у Владимира Вольфовича. Неописуемый восторг — как слюна, которая хлещет из профессиональных любителей родины. Всю родину заплевали, да так, что говорить о ней сделалось неловко. Их патриотизм — обязательное одобрение любых действий государства, включая самые гнусные. Обязательное раболепие перед начальством. Обязательное умиление перед военной мощью, возможно, мнимой, и демонстрация готовности своих и чужих людей губить ради демонстрации этой мощи. Лозунг «Можем повторить» вместе с мерзкой картиночкой, наклеенный на стекло иномарки. История, наша, страшная и прекрасная, но этой самой слюной восторга начищенная до такой степени, что в ней ничего не отражается, помимо сытых физиономий нынешних начальников. И так далее, и так далее, и так далее.

А что тут получится без любви? Только очередная какая-нибудь дрянь, пожалуй

Не случайно ведь текст присяги от ЛДПР почти неотличим от закадрового текста комедийной «Нашей Раши», скопированной, кстати сказать, с английского шоу «Маленькая Британия».

И кажется, стоит только сказать, что и ты — патриот и тебе твоя страна небезразлична, как немедленно окажешься в ряду прочих, брызжущих слюной неописуемого восторга и готовых языками полировать хозяйский сапожок. Будто и нет других вариантов для разговора о любви. А что тут получится без любви? Только очередная какая-нибудь дрянь, пожалуй.

А ведь все вроде бы так просто. В том и патриотизм, чтобы себе и согражданам желать нормальной человеческой жизни. Нормальной человеческой жизни, а не героической гибели неизвестно чего ради. Но не такая уж она и простая, первая среди прочих непростых, задача очистить слово «патриотизм» от плевков людей, перманентно пребывающих в состоянии неописуемого восторга.

Кстати, в тот же день, на радость Пушкину А. С. три депутата от ЛДПР предложили заменить гимн России на «Боже, царя храни» (текст которого сочинил Жуковский В. А., добрый приятель помянутого Пушкина). Однако в Совете Федерации депутатам разъяснили, что, за неимением царя, это едва ли возможно. Но, чтобы на печальной ноте не обрывать речь, вот что отмечу — это в копилку мыслей, должных вызывать немыслимый восторг, наверное. Мы ведь, видимо, единственная в мире страна, жители которой точно и достоверно, из первых уст знают, что бы стал делать их президент, окажись он с геем в душе на подводной лодке.