"За Бабий яр нет меры искупленью…"
Еврейская тема в творчестве Миколы Бажана
Семен КИПЕРМАН
Поэт Микола Бажан — один из немногих известных классиков украинской литературы, всю свою жизнь занимавших филосемитскую позицию, в том числе и в пору своего пребывания на высоких государственных и общественных постах
Родился Микола Платонович Бажан 26 сентября 1904 года в городе Каменец-Подольском (ныне — Хмельницкой области) в семье военного топографа. В ней знали и любили искусство и литературу. Детские годы поэта прошли в родном Каменец-Подольске, а в 1910 году отца перевели в Умань. Здесь Микола учился в местной гимназии, а с1919 по 1921-й — в кооперативном техникуме.
Параллельно Бажан изучает авангардное сценическое искусство в студии "Кийдрамте" под руководством Леся Курбаса. Позже он напишет:
"Я вырос в маленьком украинско-еврейско-польско-русском местечке Умань, где пережил бурные годы Гражданской войны, все ужасные вспышки межнациональной вражды и резни, и поэтому судьбы четырех народов, которые своей жизнью, языком, обычаями, традициями окружали мою юность, особенно мне важны и необходимы".
Именно здесь произошло формирование основных принципов его мировоззрения. В 1921году Бажан переезжает в Киев, где учится в Кооперативном институте (1921-1923), а затем в Киевском институте внешних связей (1923-1925), который вскоре закрылся, и он сам стал "добивать" свое высшее образование. В 1923-м по приглашению писателя Михайлы Семенко присоединяется к группировке панфутуристов и начинает работать в редакции газеты "Бiльшовик". Именно здесь в 1923-м и было опубликовано первое стихотворение Бажана "Рудомарш" и другие произведения в футуристическом духе.
На короткое время становится членом Вольной Академии пролетарской литературы. После 1932 года Бажан — один из организаторов, а позднее — среди активных деятелей Союза советских писателей Украины.
Но литературная судьба Бажана в 1920-1930 годы складывалась не столь уж ровно и безоблачно. Сказывались нападки вульгаризаторской критики и зависть к его успешно складывающейся творческой деятельности.
Трезвая оценка общественно-политической обстановки и широкий культурный кругозор органически соединили в сознании украинского советского поэта чувства патриота и убежденного интернационалиста, стойкого борца против всяческой национальной узости и заскорузлости, тем более — национализма. В начале творческого пути в поэме "Гетто в Умани" (1928) Бажан стремился осмыслить трагическую судьбу еврейского народа.
К тридцати годам Микола Бажан стал одним из самых знаменитых поэтов Украины. Он — один из немногих уцелевших в годы кровавых репрессий 1934-1939 годов. Наряду с Максимом Рыльским и Юрием Яновским он с 1935-го каждую ночь ожидал ареста.
Настоящий Бажан прорывается там, где поэту удается уклониться от давления политических императивов, пусть и внутренне усвоенных. Это проявлятся в культорологических стихотворениях, обращению к духовному наследию народов СССР, интерпретации явлений мирового искусства.
Большое значение для М.Бажана имели переводы. Они служили для него в полном смысле слова актами дружбы и братства, одним из путей вхождения в духовный мир других народов. Прославленный украинский поэт владел идишем и ивритом. Микола Бажан посвятил еврейским литераторам эссе "Великий еврейский писатель" (о Шолом-Алейхеме). Во вступительной статье к изданному в Украине собранию сочинений М.Бажан прослеживает связи знаменитого еврейского писателя с его родиной-Украиной, к которой он всегда питал самые теплые чувства. Исторические условия, по замечанию поэта, сложились так, что Украина стала не только родиной Менделя Мойхер-Сфорима, Гольдфадена, Шолом-Алейхема, Переца, Бергельсона, но фактически и центром развития новой еврейской литературы.
Особенным периодом в жизни и творчестве Бажана явились годы Великой Отечественной войны против фашистских захватчиков. Произведения тех лет отражают беду народа, опасность, нависшую над ним, патриотический подъем, общесоветские формы, вмещающие и национальные переживания.
В 1943 году, будучи членом ЦК КПУ, заместителем председателя Совета Министров УССР, Бажан участвовал в работе комиссии по расследованию зверств фашистских оккупантов. На следующий день после освобождения Киева (7 ноября 1943 года) вместе с поэтом Саввой Голованивским и режиссером Александром Довженко он пришел к Бабьему Яру. Они долго стояли и смотрели невидящими от слез глазами на гору недогоревших трупов, вдавленные в песок очки стариков и детские ботинки…
А спустя несколько дней Микола Бажан впервые читал стихотворение "Яр" — первое поэтическое произведение на эту тему в отечественной литературе. Вчитайтесь в перевод последних строк:
За Бабий Яр нет меры искупленью.
И меры мести не изобрести.
Будь проклят тот,
кто Яр предаст забвенью.
Будь проклят тот,
кто скажет мне "прости".
В первые послевоенные годы Миколе Бажану довелось немало морально пережить из-за массовых террористических идеологических кампаний, инициированных Сталиным.Старшее поколение киевлян помнит, что М.Бажан, П.Тычина и М.Рыльский выделялись среди украинских поэтов своим вниманием к еврейской культуре, дружили с Давидом Гофштейном, Львом Квитко, Абрамом Кацнельсоном, переводили их стихи. Творческие контакты поддерживались с Е.Адельгеймом, М.Пинчевским, Н.Забарой и другими. Давиду Гофштейну было посвящено эссе "Товарищ свитлого дня". Благодаря содействию Миколы Бажана был издан сборник произведений Л.Квитко.
В мрачные годы борьбы с "безродным космополитизмом" поэт-академик М.Бажан вел себя достойно. В Украине во главе группы "безродных космополитов" называли Илью Стебуна и Абрама Адельгейма. Заместителя председателя Совета Министров УССР Миколу Бажана на одном из заседаний согнали с трибуны, когда он пытался взять под защиту "безродного космополита" Адельгейма . На него обрушилась критика и обвинения в антипатриотизме со стороны "интернационалистов".
Виталий Коротич рассказывал, что украинский поэт, потомок уманских дворян, тот человек, благодаря которому увидела свет Украинская энциклопедия и многие другие серьезные книги, был зачислен украинскими националистами в евреи именно за образованность.
Близким друзьям Микола Платонович говорил: "Как мне надоели эти антисемиты!"
Бажан, Тычина, Рыльский и немногие другие уцелевшие на ту пору мастера украинской литературы достаточно демонстративно отошли от окончательного разгрома еврейской культуры и литературы в Украине конца 1940 — начала 1950-х годов.
Со смертью Сталина, с началом хрущевской оттепели меняется атмосфера в обществе и в литературных кругах. Постепенно возвращается к своей глубинной сложности в творчестве и Бажан. Это ощущается в ряде сборников, изданных поэтом. Тем не менее в условиях этнической самоизоляции украинского истеблишмента возможность появления нового поколения авторов-евреев была практически исключена. Только в начале 1970-х благодаря личным усилиям Миколы Бажана, который заметил и поддержал молодого поэта Моисея Фишбейна, считающего Миколу Платоновича своим литературным отцом, этого начинающего литератора еачали публиковать. Фишбейн стал затем (уже в эмиграции) из ведущих фигур современной украинской поэзии. В его творчестве, отмечают критики, парадоксально сочетаются тема еврейской национальной судьбы и украинская барочная и неоклассическая образность, патриотизм еврейский и патриотизм украинский.
В те годы в Киеве довольно часто проводились вечера еврейской поэзии и песни . На одном из них мне удалось побывать — он был посвящен Шолому-Алейхему. Открывал вечер Микола Бажан.С признательностью были сказаны слова, что страницы бессмертных произведений Шолома-Алейхема наполнены "бессмертной человечностью… и никакими антисемитскими возгласами её не заглушить, никаким кладбищенским пеплом её не запрятать". Речи писателей звучали и по -украински, и по-русски, и на идише. Артисты читали произведения Шолома-Алейхема. А закончился тот вечер чудесными еврейскими песнями в исполнением прославленной Сиди Таль.
Абрам Кацнельсон выделял из произведений Бажана на еврейскую тему поэму "Дебора" из поэтического цикла "Уманские воспоминания". Пророчица Дебора (Двора) описана в Танахе, она подняла своих соплеменников на борьбу с завоевателями.
К 125-летию со дня рождения великого еврейского писателя в предисловии к шеститомному изданию его произведений верный поклонник шолом-алейхомовского таланта Микола Бажан по праву поставил имя Шолом-Алейхема "в ряд прекрасных и дорогих для человечества имен Гоголя и Диккенса, с Чехова и Мопассана, Лу Синя и Ивана Франко. Из того же драгоценного сплава любви и печали, радости и гнева, шутки и смеха отливали они образы своих героев".
Литературная деятельность Миколы Бажана продолжалась шесть десятилетий — с 1923 года, когда в печати появилось первое его стихотворение, до 1983-го, когда было написано последнее.
Микола Бажан ушел из жизни 23 ноября 1983 года в Киеве. В национальном музее литературы Украины представлена постоянно действующая выставка "И вся жизнь в творчестве и красе…" Экспозиция сосредоточена в том числе и на международном аспекте жизни и творчества Миколы Бажана. Здесь представлены фото поэта, привезенные из путешествий по разным странам, образцы блестящих бажановских переводов с разных языков, картины, приобретенных в различных уголках мира — от старинных европейских мастеров вплоть до Марка Шагала.
ЯРМикола БАЖАНТрава да глина, рыжие провалы,Замусоренный жуткой гнилью ров.Порывисто несется одичалый,Зловещий ветер выжженных холмов.Не побледнеть, не дрогнуть, не проникнуть, —Стоять, как суд! Как ратный муж стоять!Все клятвы бедны, чтобы клятву крикнуть,Недостает проклятий — проклинать.Простой овраг, захламленый и пыльный.Две бедные осины, старый клен.Нет, то не тишь! Неугасимый стон,Ста тысяч уст предсмертный стон бессильный.Сребристый пепел множества костей,Осколки лбов, обломки челюстей.Раздвинулись песчаные откосы.Ползут из ямы золотые косы.Тлен не разрушил, ветер не унесМерцающее золото волос.В густой грязи поблескивают блеклоОчков разбитых стариковских стеклаИ дотлевает, втоптанный в песок,Окровавленный детский башмачок.Над глиной и песком лежит, как пена,Ужасный след стотысячного тлена.Замешан склизкий и тягучий клейУбогими останками людей.Здесь, что ни шаг, ревел костер багровый,Шипели нефтью жирные ключиИ в трупах жадно рылись палачи,Чтоб поживиться с мертвецов обновой.Гнетущий, тяжкий, нестерпимый дымВставал и нависал над страшным яром.Он веял смертью, он душил кошмаром,Вползал в дома страшилищем глухим.Сполохи рдяно-черные виталиНад онемевшей в ужасе землей,Злым отблеском пути окровляли,Окутывали Киев грязной мглой.Смотрели люди, схоронясь в жилища,Как за венцом кирилловских домов,За тополями дальнего кладбищаИх плоть и кровь горит в дыму костров.Дыханьем смерти самый воздух выев,Плыл смрадный чад, тяжелый трупный жар,И видел Киев, гневнолицый Киев,Как в пламени метался Бабий Яр.Мы этот пламень помнить вечно будем,И этот пепел — он неискупим.Будь проклят тот, кто скажет нам: "Забудем".Будь проклят тот, кто скажет нам: "Простим"!
1945
Перевод с украинского М.Лозинского
Комментариев нет:
Отправить комментарий