Мирон
Я. Амусья,
(О
посещении президентом ФРГ Еврейского университета в Иерусалиме 07.05.17)
А меня
учащие вовсе замучили: не жалея сил молодых,
ставят мне
вопросики острые, жгучие,
а я все
сажуся на них.
Я им говорю:
дескать, так-то и так-то, мол,
а если не
так, значит, ложь.
А они
кричат: «А где факты, мол, факты, мол?
Аргументы
вынь и положь!
Ю. Ким, «Песня
учителя обществоведения»
Один грамотно поставленный
вопрос важнее ста тысяч неграмотных ответов.
Так физики
не шутят
В конце апреля премьер Израиля Нетаньяху
отменил назначенную на 25 апреля встречу с приехавшим в Израиль новым министром
иностранных дел ФРГ Зигмаром Габриэлем. Причиной стало желание гостя встретиться с
известными, в сущности, антиизраильскими организациями «Шоврим штика» и
«Бецалем». Обе эти еврейские группы известны своей не просто критической, а
клеветнической антиизраильской позицией, в первую очередь на международной
арене. Именно туда, включая Совет Безопасности ООН, они поставляют своё, как
неоднократно показывали специальные расследования, проведенное в самом Израиле,
враньё. Отмена встречи с премьером принимающей страны – неприятный
дипломатический инцидент.
Почти
сразу после него я получил по электронной почте сообщение о том, что Президент
Еврейского университета проф. М. Бен Сассон приглашает меня на встречу с
президентом ФРГ Франком-Вальтером Штайнмайером. Это, конечно, не значило, что на
встрече с немецким гостем именно меня «ждут - не дождутся». Отсутствие на самом
билете моего имени не оставляло сомнений, что встреча предлагается нескольким
сотням членов университетской профессорской рассылки – мне, и нескольким сотням
других адресатов.
Разумеется,
было понятно всем, включая президента ФРГ, что Еврейский университет брошен на амбразуру
улучшения наших с ФРГ отношений. Смотрите, мол - мы, руководители Израиля
совсем не против встреч высоких чиновников из ФРГ с общественностью, даже такой
левоватой и ершистой по отношению к своей власти, как студенты и профессора
Еврейского университета, особенно его гуманитарной части, что находится на
кампусе, называемом «Гора Скопус». А мне вовсе не хотелось ложиться на эту
сомнительную амбразуру.
Тем
не менее, я не только решил идти сам, но и уговорил жену. Против похода было
много доводов, но по сути один главный – лень. А на него уже нанизывались
другие, числом по более, ценою подешевле. Вот, например, зачем туда ходить? Во-первых,
тебе не хватит места, или, наоборот, никто не придёт, и ты будешь выглядеть,
как послушный дурак. А если будет много народу, то тебе и слова сказать не
дадут. К тому же, и без всякого похода известно, что президент скажет. Будет
песня про мир и дружбу, нерушимую, как всегда, между еврейским и немецким
народами. Расскажут, как будет хорошо и уместно, если к этим двум
присоединяться, от нечего делать, все другие народы мира. Можно было биться об
заклад, что присягнёт президент ФРГ на верность «принципу» «двух государств для
двух народов», своего рода перпетуум-мобиле «переговорного процесса». Но я ни в
какие «перпетуум-мобиле» профессионально не верю, а в данном случае вижу в нём
лишь словесную палочку – выручалочку. Считаю, что она не способна никогда в
разумной близости от сегодня произвести сколь-нибудь серьёзное действие в совсем
не молодом арабо-еврейском противостоянии.
Однако
против довода лени выступили простые контрдоводы. И вопрос, зачем ходить, имеет
простой ответ – угощение попробовать, хоть пирожных поесть, словом в приёме
поучаствовать, что не грех. Еду эту, частью от немцев полученную, можно
рассматривать как своего рода контрибуцию или боевой трофей. Тоже не каждый
день выпадает такое. А насчёт вопросов – так будь проворным, и, пока другие
собираются с мыслями, тяни руку с обдуманным, а лучше даже, с написанным
заранее вопросом, точнее, с некоторым утверждением в форме вопроса. Совсем
нередко такой вопрос открывает большие возможности. Это как сильно удлинённое
послание через твиттер. А через этот самый твиттер сегодня огромной страной
управляют – кратко, афористично, и сразу передаётся огромному множеству людей.
Это я к тому, что ничем твиттероподобным пренебрегать не стоит.
Пришедших встретила небольшая задержка по
линии службы безопасности. С билетами пропускали фактически без очереди,
пришедших встречал вполне приятный десертный фуршет, но без пива или вина, увы!
Совсем не по-немецки это, кстати. Зал, весьма большая аудитория Хандлера, полон,
но, как всегда, впереди находятся места. Чтоб туда добрести, нужно некоторое
нахальство. Это я пишу для тех, чрезмерно интеллигентных, кто при сходной
ситуации решит в следующий раз пойти. Из своего института в зале не вижу никого.
Пропустили приглашение, значит.
Заседание
идёт строго по программе, приветствие в адрес давнишнего друга Израиля и
еврейского народа, вкупе с примерами, это доказывающими в исполнении президента
Университета занимают минут двадцать. Президенту ФРГ, который показался мне
староватым, всего 61 год. Он так молод в моей сегодняшней системе отсчёта. Речь
его, произнесённая по-немецки, заняла почти час и вполне соответствовала моим
ожиданиям. Изначально, мне было не ясно, коснётся ли президент ФРГ имманентно
диктуемого демократией права малочисленных групп выражать своё мнение кому они
хотят, и поддержит ли президент право однопартийца и министра иностранных дел
своей страны встречаться с любой шпаной. Забегая вперёд, скажу – коснулся,
Израиль пожурил, мол юная ещё демократия, министра своего поддержал
Время
стремительно приближалось к означенному в ходе встречи началу приёма президента
у премьер-министра Израиля. Было ясно, что на вопросы времени практически нет.
Но
я был готов. А потому сразу получил слово. Председательствующий на заседании
ректор университета, с которым лично я не знаком, представил меня, вероятно,
из-за явно немалого возраста, как профессора Университета. После пары вежливых
слов о дружбе, сейчас связывающий Израиль и ФРГ, я сказал:
«Мой
вопрос носит весьма общий характер и касается связи между моралью и политикой. Не
могу понять, почему локальный, явно вялотекущий конфликт, с весьма, по счастью,
малым на сегодня числом жертв, привлекает столь большое внимание самых сильных
и развитых западных стран и США, а также всего остального ООН. А вот убийство
полумиллиона сирийцев бандитом – их правителем, или убийство более десяти тысяч
украинцев в ходе внешнего нападения на их страну, проходит мимо внимания, не
вызывая должного отпора. Если считается, что мир болен, то у него лёгкая
простуда, которая вполне пройдёт без внешнего вмешательства, и рак в угрожающей
жизни форме. Так почему лечат от простуды, делая вид, что рака не замечают?
Почему лидеры западных стран и США встречаются с теми, кто прямо виновен в
происходящем, пожимают им руки, объясняя такие действия своим политическим
прагматизмом? Но разве уравнивание агрессора и террориста с его жертвами
уместно называть прагматизмом? Считаю, вслед за академиком Сахаровым, что
правильная политика должна основываться на принципах высокой морали, а это
автоматически обеспечит её прагматизм».
Я,
конечно же, помню вояжи Штайнмайера и в Киев, и в Москву, когда он лично весьма
обтекаемо говорил о прекращении конфликта, требующего «взаимопонимания
сторон». Но, отвечая, он об этом «взаимопонимании» не говорил.
Напротив, президент ФРГ сказал, что ответы на вопрос лежат в той конкурентной
борьбе за влияние, которая охватила мир. Говорил о том, что эта борьба
окончательно парализует ООН, да и отдельные страны в их попытках действовать по
совести. Однако в ходе довольно пространного ответа он ничего не сказал о том,
почему надо якшаться с бандитами, и как лично он, президент мощнейшей страны,
относится к этому якшанию.
Молодой
человек, по виду студент, спросил: «Вот сейчас нередко даже официальные лица
обсуждают вопрос о праве Израиля на существование. Как вы относитесь к этому?»
Ответ был короток и определёнен: «Израиль имеет право на существование гораздо
большее, чем абсолютное большинство государств мира. Для меня, как гражданина и
президента, этот вопрос даже не стоит».
За
поздним временем, после ещё одного короткого вопроса и аналогичного ответа, которых
не расслышал, дискуссия и встреча закончились. Определённым продолжением ответа
на мой вопрос и прояснением позиции в этом вопросе лично Франка-Вальтера
Штайнмайера стала не столько сама поездка 09.05.17 в Рамаллу, сколько
возложение там венка на могилу бандита Арафата.
Явно,
не переубедил я президента ФРГ. Но это меня не удивило. Я назвал такую встречу
мигом удачи не потому, что преуспел в переубеждении, а потому, что смог
спросить о том, что наиболее мерзко именно в политике сегодняшнего дня и
спровоцировать какой-никакой ответ именно от президента крупной страны, ещё
недавно бывшего министром иностранных дел ФРГ.
А
сама встреча и зал напомнили о другом миге удачи, имевшем место быть в феврале
2002. В том же зале 15 лет сему назад отмечали 86-летие профессора Бернарда
Льюиса. Сообщение о мероприятии я получил в рассылке организации «Профессора за
сильный Израиль». Там рассказывали, что руководство университета организует встречу
американского профессора с кучей евреев и арабов. В программе, помимо этого
самого Льюиса, значились в основном леваки, включая Ш. Переса, Ю. Тамир, проф.
Б. Киммерлинга. Арабов представляли арафатовский
«министр» Саиб Арикат и ректор университета Эль Кудс в Иерусалиме Сари Нусейбе.
«Профессора за сильный Израиль» подобную встречу в разгар террористской войны,
ведшейся местными арабами против евреев, справедливо сочли неуместной и
призывали её бойкотировать.
Я
был только что после операции, один глаз ещё прикрыт, как у М. Даяна, повязкой.
Но мы с женой поехали, чтобы не допустить сборища, поучаствовать в его срыве.
По приезде никаких бойкотчиков не обнаружили, а поток идущих на двухдневное
сборище нас просто внёс в зал. Уже тогда я владел техникой захвата сидячих
мест, и мы оказались во втором ряду, сразу за каким-то сильно пожилым
американцем, что я понял по позолоченным пуговицам его тёмно-синего костюма. Я
сразу заподозрил в нём юбиляра, Бернарда Льюиса, и тут же возненавидел за
предполагаемую левизну взглядов. Кругом были приметные лица, тогда часто
мелькавшие на телевизоре – министры, депутаты, послы. В первый день не было Переса,
но была Ю. Тамир, Ц. Ливни, А. Липкин-Шахак. В середине зала заметил Т.
Коллека. Словом, «тут был, однако, цвет столицы».
Доклад
Б. Льюиса был чем угодно, но не апологетикой мусульманству и исламу. Лишь придя
через несколько дней в университет, я узнал, что Льюис – старый враг
радикального, т.е. не просто призывающего к войне с неверными, а буквально
воюющего с ними ислама. Сейчас заглянул в Википедию и выяснил, если это не
опечатка, что Б. Льюис жив и по сей день. Выходит, энергичная борьба с исламизмом
явно не сокращает жизнь. А возможно она и удлиняет её!
Слушать Льюиса было определённо моментом
удачи, но вопросов с подковыркой его доклад не порождал. А мы ведь здесь
говорим именно про такие вопросы. Однако я мечтал встретиться с проф.
Киммерлингом, уже тогда сильно пожилым коммунистом, как и с другими леваками из
научных работников. Моё отношение к этим
людям можно было выразить, чуть перефразировав поэта, словами: «еврейского
народа давний враг - он враг и мой, отъявленный и давний». И вопрос
у меня к ним тогда был простой: «Какие у вас есть научные доказательства
того, что предлагаемый вами отход к границам 1967 обеспечит Израилю спокойную и
мирную жизнь?» Но вопрос этот, поскольку я знал ответ, имело смысл задавать
лишь публично, причём чем больше стечение народу, тем лучше. Это был отличный
способ продемонстрировать, что король левизны гол.
Председательствующий,
президент университета М. Магидор, в своём вступительном слове говоривший о «жестокости
с двух сторон», предоставил мне возможность задать Киммерлингу мой вопрос
сразу после его доклада, который просто изобиловал оскорблениями и клеветой в
адрес евреев и армии Израиля. Вообще, тогда левые были куда наглее, чем сейчас.
Я представился и попросил ответить прямо и научно честно, как профессор
профессору, на поставленный вопрос. Результат превзошёл все ожидания. У Киммерлинга
был дефект речи, но он не стал писать ответ на вопрос секретарю для зачтения, а
заорал сам. В зале был синхронный перевод, и всё сразу переводилось на иврит или английский. Так вот, синхронный переводчик
извинилась и сказала, что перевести ответ Киммерлинга она не в состоянии. Это
для меня был момент чистой радости. Больше я на этом заседании вопросов не
задавал – председатель бы не дал. Но были, по счастью, и другие острые вопросы,
к другим левакам – докладчикам.
На следующий день левой звездой была Ю. Тамир.
Помню, как она сказала, что главную опасность для Израиля представляют не
террористы, а поселенцы. Были у неё в ассортименте и другие гадости. Я опять
был наготове и задал по сути тот же, а по форме несколько иной вопрос, с
требованием доказать, как и чем опасны поселенцы для Израиля. Я стоял близко от
неё и видел удивившую меня злобу в её глазах, когда она кричала «Такие, как
вы, и стоящие за вашей спиной, толкают Израиль к катастрофе». За моей
спиной никто не стоял. Тут она ошибалась. А вот пусть стыдную, но радость своим
визгом она мне доставила. И прилюдно продемонстрировала в большой аудитории,
что сказать по существу ей нечего. Спасибо и за это. Отличная это вещь –
публичные дебаты, даже если у тебя не доклад, а всего лишь пара минут, чтобы
задать вопрос или сделать краткий комментарий.
Миги
удачи, как я их толкую в этой заметке, это очень короткие промежутки времени,
за которые тебе удаётся дать возможность сразу многим услышать то, что ты
считаешь правдой. Их надо ловить и, по возможности, к ним заранее готовиться.
Иерусалим
Комментариев нет:
Отправить комментарий