17 апреля 2017, 23:18
Задача суперпрезидента — не дать электорату расслабиться
О том, куда поведет Турцию Эрдоган после победы на конституционном референдуме, рассказывает востоковед Ильшат Саетов.
Судя по его последней речи, Эрдоган намерен мчать во весь опор и дальше.
Тема конституционного референдума, проведенного в Турции в условиях чрезвычайного положения в минувшее воскресенье, стала одной из центральных в мировых СМИ. Согласно официальным данным, 51% граждан страны сказали «да» пакету поправок, предложенных президентом Реджепом Эрдоганом и превращающих Турцию из парламентской республики в сверхпрезидентскую. О том, как изменения турецкой политической системы отразятся на внутренней и внешней политике Анкары, а также на ее отношениях с Москвой, обозревателю «Росбалта» рассказал научный сотрудник Института востоковедения РАН Ильшат Саетов.
— Зачем Эрдогану нужен был этот референдум, если парламент одобрил эти авторитарные поправки к конституции Турции еще в январе этого года?
— В январе в парламенте ему не хватило голосов, чтобы провести их. Там он получил поддержку такого количества депутатов, которого было достаточно только для того, чтобы вынести эти поправки на референдум. Эрдогана в парламенте поддержали только националисты — его Партия справедливости и развития (ПСР) и Партия национального действия. Остальные были против.
— Насколько сильно изменились полномочия президента в Турции в результате проведенного референдума?
— Самое главное — это переход от парламентской к президентской или даже суперпрезидентской республике. Значительное расширение полномочий главы государства и сокращение полномочий парламента, исчезновение поста премьер-министра, более жесткий контроль за судебной властью со стороны исполнительной. Кроме того, армия целиком будет подчиняться министерству обороны.
— А до этого турецкая армия подчинялась Минобороны не полностью?
— Генштаб до попытки переворота в июле 2016 года (или до контролируемого переворота) был фактически независим, и только после тех событий, используя введенное чрезвычайное положение, власти подчинили армию. Но для того, чтобы эту систему переделать кардинально, требовались конституционные изменения.
— Вдобавок теперь у турецкого президента появится право роспуска парламента…
— Да. Плюс там теперь такой интересный момент. Один из самых важных пунктов, это то, что президента можно избирать на два срока, но при досрочном роспуске парламента, текущий срок президента не считается. И поэтому, если Эрдоган сможет привлекать на свою сторону избирателей, то он будет править как минимум еще 10 лет, а как максимум — до самой смерти.
Парламент и президента, скорее всего, будут избирать в один день. Причем два изменения в конституции начинают действовать прямо сейчас — первое это то, что президент теперь может быть партийным, а второе — это реорганизация высшего совета прокуроров и судей. Что касается первого пункта, то сейчас они проведут конгресс ПСР, Эрдогана на нем, скорее всего, изберут лидером и он сможет одновременно вести и президентскую, и парламентскую кампанию.
Кстати, муниципальные выборы, возможно, тоже будут проводиться вместе с президентскими и парламентскими, так что Эрдоган одним выстрелом cможет убить трех зайцев. Пока выборы официально назначены на 3 ноября 2019 года, но, как мне кажется, они проведут их раньше, потому что 51% голосов (за изменение конституции) — это не то преимущество, не та фора, которую нельзя растерять за два года.
— Можно ли говорить, что роль парламента в Турции теперь сведена к минимуму?
— Да, со вступлением в силу новой системы, роль парламента действительно будет сведена к минимуму. Но пока сейчас как бы переходный период, когда президент еще назначает премьер-министра, который юридически еще является главой страны.
— Премьер в Турции сейчас является главой страны или главой правительства?
— По конституции и по всем законам он — первое лицо. Эрдоган фактически совершил такой небольшой конституционный переворот. Когда его выбрали (президентом) в августе 2014 года, он подчинил себе и парламент, и правительство, хотя президент в Турции пока обладает больше представительскими полномочиями. Юридически Эрдоган пока не владеет всеми этими новыми рычагами власти.
— С какой целью Эрдоган еще больше сосредоточил власть в своих руках — чтобы иметь больше полномочий во внешней политике или во внутренней?
— Полномочия у него и так есть, но они пока не легитимны. Фактически он (и сейчас) единственное лицо, которое принимает все решения в стране. Де-юре он не имеет права этого делать. И этот референдум должен был привести юридическую систему Турции в соответствие с фактической.
Основной целью Эрдогана было сохранение власти. Поскольку это больше завязано на внутреннюю политику, важность ее для него первоочередна, а внешняя политика последние несколько лет выступает для него придатком и логическим продолжением внутренней. Например, в июне 2015 года, когда курдская партия набрала много голосов, а ПСР, которая формально была самостоятельной, но фактически была партией Эрдогана, набрала на 10% меньше, чем до этого, процесс примирения с курдами был прекращен. Их объявили самыми большими врагами, и это отразилось, в том числе, и на внешней политике.
— Референдум по изменению конституции проведен Эрдоганом в момент очередного ухудшения отношений с Россией. Как превращение Турции в сверхпрезидентскую республику скажется на ее диалоге с Москвой?
— Не думаю, что этот референдум будет иметь какие-то последствия для российско-турецких отношений. И Россия, и Турция — страны, которые сильно зависят от воли лидера, и отношения между ними, естественно, зависят от того, каким образом они соотносят свои потребности друг в друге во внутренней и внешней политике. Конечно, дружбы, которая у нас была до сбитого самолета, больше никогда не будет, а что касается партнерства, экономических отношений, тут, мне кажется, большой разницы нет.
До референдума казалось, что Эрдоган немного успокоится и его политика будет более предсказуемой, но, судя по его последней речи, он намерен мчать во весь опор и дальше. Один референдум только закончен, а он уже говорит о другом — о возвращении смертной казни. Все это, конечно, политтехнологии, чтобы электорат не успокаивался, не задумывался о внутренних экономических проблемах. Все это делается для себя, любимого, и сохранения власти.
— А насколько серьезны в Турции экономические проблемы?
— С 2007 или с 2008 года ВВП страны на душу населения в долларах не растет. Есть рост в турецких лирах, потому что национальная валюта сильно упала. Инвестиции в экономику Турции снижаются. Это, в общем, общемировой тренд, но Турции это касается тоже. В стране дестабилизация внутриполитической и внешнеполитической обстановки, риски растут, инвесторы не хотят вкладываться. Отношения с Европой — главным инвестором Турции — все ухудшаются, а страна очень сильно зависит от притока внешних денег, поскольку рост экономики там был тесно связан с перемещением государственного долга в частный сектор, что было сделано за счет частных инвестиций.
Повлиял отчасти на ухудшение экономического положения и кризис в отношениях с Россией, поскольку в сфере туризма и сельском хозяйстве Турции занято примерно 13 млн человек. Сокращение ее ВВП из-за этого произошло примерно на 1-2%. Экономическое положение Турции достаточно слабо, а вероятность полномасштабного экономического кризиса в течении нескольких лет высока.
В стране есть рост в промышленности, в частности, из-за падения цен на нефть, поскольку своих запасов ее там нет и страна сильно зависит от внешних поставок энергоносителей. Но по ряду позиций, например, по НИОКР идет сокращение. С разгоном многих университетов научная составляющая в ближайшие годы тоже будет слабеть. Туризм в Турции тоже плохо себя чувствует, и это связанно со снижением потока гостей не только из России, но и из Европы — в связи с терактами.
Беседовал Александр Желенин
Комментариев нет:
Отправить комментарий