ЦАХАЛ. Напряженность на грани взрыва

Эммануэль Шило

ЦАХАЛ. Напряженность на грани взрыва

В последние дни возникает ощущение, что уровень напряжённости в среде религиозной общественности к армейской верхушке приближается к тому, который существовал в дни размежевания.

Подозрительность, злоба, неприязнь, резкий тон некоторых высказываний – всё это напоминает те дни, когда ЦАХАЛ был выше головы занят выполнением задачи выкорчёвывания еврейских поселений сектора Газы и изгнания их жителей. Но в отличие от периода отступления из Гуш-Катифа, — когда ЦАХАЛ был всего лишь исполнителем политики, диктуемой ему политическими инстанциями, — на сей раз напряжённость – вне всякого сомнения плод решений, принимаемых высшим командованием ЦАХАЛа, как прежним, так и нынешним.

Самые резкие высказывания, которые мы слышим в последнее время, раздаются по поводу проблем призыва религиозных девушек – это спорная тема не только среди религиозной общественности в ЦАХАЛе, но и в самом ЦАХАЛе.

Но разборки по этому вопросу, сами по себе, всего лишь нечто незначительное — по сравнению в жаркими спорами по поводу глобальной гендерной революции, которая захватывает и сам состав подразделений ЦАХАЛа. Эта гендерная революция, цель которой — добиться максимально смешения и максимального стирания различий между солдатами и солдатками. Эта гендерная революция связана с ещё с одной поднимаемой темой – достойное место религиозных солдат и командиров в ЦАХАЛе, а также отношение к их религиозным, галахическим правам.

Ещё несколько лет назад отношение в ЦАХАЛе и его подразделениях к религиозным призывникам было гораздо приветливей.

Вследствие революции на предармейских подготовительных курсах, которым через 2 года исполнится 30 лет, произошёл драматический рост объёма вклада национально- религиозной общественности в ЦАХАЛ в общем и в боевые подразделения в частности. Различные части ЦАХАЛа с радостью и с уважением принимали призывников в вязаных кипах, к тому имеющих весьма ценные и значимые профессии, преданных и высокомотивированных, с приверженностью иудаизму при выполнении боевых задач.

Годами это отлично работало. Национально-религиозная общественность, её немалый процент относительно такового среди всего населения, вносила вклад в ЦАХАЛ в лице лучших своих сыновей, как живых, так и погибших. Со своей стороны ЦАХАЛ воздавал религиозной общественности по заслугам. Военный раввинат и армейское командование по вопросам религии подчинялось соответствующим представителям.

Отличники и старослужащие «вязаные кипы» продвигались и назначались на высшие командные должности, где в недалёком прошлом можно было насчитать единицы в кипах, удостоенные этих должностей. Были годы, когда в Генштабе одновременно назначали трёх-четырёх генералов в кипах, и казалось, что назначение начальника Генштаба в кипе – всего лишь вопрос нескольких лет. Но в Генштабе, которым руководит Гади Айзенкот нет ни одного религиозного генерала.

Трудно обозначить, когда точно начался поворот, но длинный, собранный ряд деклараций, решений и деяний неизбежно создают впечатление, что отношение ЦАХАЛа к религиозным солдатам и командирам более строгое и подозрительное, а в последние годы даже склоняется в сторону подозрительности.

Люди с высшим образованием с неприязнью отмечают явление роста числа религиозных в ЦАХАЛе, считая это опасным и называя это «а-дата», что звучит словно название болезни.

На самих себя они возлагают целевое назначение — сократить это число (религиозных в армии – прим.перев.).

Вышедшие из ЦАХАЛа документы, а также другие признаки, такие, как возмутительные выражения высших чинов в ЦАХАЛе, создают совершенно определённое впечатление, что те самые обладатели высшего образования, часть которых относится к радикальному левому крылу, в немалой степени преуспели в усилиях повлиять на восприятие религиозного военного и на отношение к тому, что он относится к верхушке ЦАХАЛа. Религиозный солдат или офицер подозревается в двойной лояльности, потому что он может отказаться выполнить приказ о депортации поселений, или другой какой-нибудь приказ, который противоречит Галахе. Как будто депортация поселений – это одна из важнейших задач ЦАХАЛа!..

Мы не видели такого систематического подозрительного отношения к солдатам и офицерам из левых кругов, несмотря на гораздо более серьёзные случаи отказа от выполнения приказов со стороны левых во время войны.

Религиозные солдат и командир попадают также в число представляющих обузу и препятствие для реализации гендерной революции в ЦАХАЛе. Ценности равенства полов поднимаются этаким знаменем во главе стана, представляясь важнейшей задачей, которую ЦАХАЛ выдвигает против противника.

В этой области изменения статус-кво происходят в таком быстром темпе, что за ними трудно угнаться. Гендерная революция прогрессирует с большой скоростью и очень агрессивно, на своём пути попирая естественные права религиозных солдат на соблюдение галахических требований скромности. Педантичность требований галахической скромности наталкивается на презрение и даже на якобы моральное порицание.

Те, кого приучили к смешанному окружению на пляже, где мужчины и женщины разгуливают с едва прикрытыми тканью телесами, с трудом воспринимают отказы выросших на галахической скромности от тренировок, ведущихся солдатками в коротеньких спортивных костюмчиках.

В офицерских училищах ЦАХАЛа, т.е. местах, где выковываются образы будущих командиров ЦАХАЛа, уже не дают возможности религиозным курсантам составлять подразделения, где отсутствуют солдатки.

Старые, заслуженные боевые части, те, на которые опирается вся армейская мощь Израиля, уже не считаются таковыми. Главная гордость ЦАХАЛа ныне – в его публичности, массовости, где солдатки воюют в смешанных полках, которые ЦАХАЛ упорно приспосабливает для функционирования в боевых условиях, но при этом понижается требуемый профессиональный уровень, и быстро девальвируется само понятие «боец».

Не только рав Цви Тау в этой связи установил, что ЦАХАЛ сошёл с ума. Также и высшие офицеры из старослужащих, такие, как генерал-майор Авигдор Кахалани и генерал Ифтах Рон-Таль не в состоянии понять, что это творится у них на глазах, но быстро усвоили, что не стоит им высказываться…

Мы уже говорили, что религиозный солдат считается препятствием для гендерной революции, но в ряде случаев кажется, что эта гендерная революция прогрессирует в такой спешке и до того агрессивно, словно её назначение загнать религиозного солдата в угол. Тот, кто расформирует религиозные подразделения и внедрит их в гендерную революцию, тем самым докажет, что нет никакой двойной лояльности, и они вполне достойны для интеграции в новом ЦАХАЛе. А тот, кто не приспособится, его будет лучше отделить.

Верхушка ЦАХАЛа уступила этому, при том, что они — отличные бойцы и командиры со всех точек зрения. Готовность добиваться гендерного равенства в том числе и за счёт профессионального уровня, то есть за счёт безопасности государства, вызывает особо глубокое чувство удручённости.

Хотя религиозные девушки, мобилизуемые в ЦАХАЛ, не идут в массе своей в боевые части, но определённый рост уровня их мобилизации обнадёживает и приносит ощущение выделения гендерной революции на все её ответвления.

Наступление на «адата» (на религиозных в армии – прим.перев.) включает в себя глубокий и систематический процесс девальвации статуса военного раввината, который ныне подвергается унижению и обрезанию крыльев. Приказ «достойная интеграция», который в прошлом был сформирован вместе с раввинатом, и уже тогда включал в себя далеко идущие компромиссы, вышвырнут в мусор с утверждением, что он слишком радикален и наносит вред интеграции женщин.

Раздел «еврейское сознание» был изъят из ведения военного раввината. Нынешний главный военный раввин вступил в должность только после того, как прошёл унизительный процесс, где удостоился минимальной поддержки.. Нынешний военный раввинат – слабый и покорный, не способный отстаивать свои позиции и оказать религиозному солдату эффективную поддержку и защиту, потому что дух командира пронизывает всю командную цепочку. Всё офицерство ощущает падение излучения религии в армии и принимает дух наличия прикрытия для уменьшения её шагов.

Прежний глава отдела кадров, Хагай Топольский, решил на определённом этапе брить бороды у солдат ЦАХАЛа. Порядок десятков лет вдруг превратился в дисциплинарную проблему. Неясно, то ли это решение было ни с чем не связанным капризом, или с самого начала его назначением было загнать религиозных солдат в угол. Так или иначе, но сотни религиозных солдат вынуждали сбривать бороды, а для получения разрешения на бороду надо было пройти длинный путь бюрократических процедур. А те, у кого уже было такое разрешение на бороду, были лишены права стоять на почётном посту в День Катастрофы – из-за появления в неряшливом виде, недостойном солдата.

Было принято ещё одно унижающее решение, устанавливающее, что офицеры старше 34 лет не получают чин комбата. Так был частично заблокирован путь для молодых религиозных, которые учились несколько лет в йешивах перед призывом. Таким образом, речь шла об офицерах, которые немало лет уделили изучению Торы, а поэтому от них исходит особая опасность с точки зрения мировоззрения. Верхушка ЦАХАЛа как бы говорит им, что они нежелательны.

Источник на иврите — «Бе-ШЕВА», №735 

Авторизированный перевод Фанни Шифман