МОДА УБИВАТЬ ЕВРЕЕВ

Писано в прошлом веке.. Актуально, потому что автор - гений..
***
МОДА УБИВАТЬ ЕВРЕЕВ..

136 лет назад, 18 октября 1880 года, родился великий сионист и журналист Владимир (Зеэв) Жаботинский. Его публицистика остается актуальной и поныне, спустя 75 лет после кончины этого теоретика и практика сионизма.
Д-р Марк Радуцкий, подготовивший эту подборку фрагментов из наследия Жаботинского, пишет:
«Самое тревожное — это вопиющая актуальность написанного Жаботинским почти 80 лет назад, до воссоздания Государства Израиль. 15 лет назад я писал, что Осло вернуло нас к состоянию Войны за Независимость. На сегодня мы кажется отступили еще дальше».

Итак — оцените, насколько современен Жаботинский:

«О том, что мода убивать евреев еще не прошла, нету спора. Это видит даже слепой. Остается только одна проблема: каково лучшее средство против этой моды? Следует помнить, что противники и оппоненты Трумпельдора решительно против погромов, что они тоже хотели бы, чтобы на еврейской улице царили тишь да гладь. Однако, утверждают они, реагировать по принципу «око за око» — не выход. Здесь у них появляется возможность сняться в обнимку с такими гигантами, как Толстой и Ганди. Они также утверждают, что подставление другой щеки — куда более эффективное средство, чем ответная пощечина. Они говорят, что противление злу насилием способно повредить мышцам злодея, но сердце его еще более отвердеет и он затаит еще большую злобу. В свою очередь, «непротивление» — оружие, бьющее прямо в сердце злодею; он начинает рано или поздно стыдиться, а стыд — самая сильная человеческая эмоция, стыд не позволит творить зло. Они утверждают, что все беды человечества вытекают из этого пагубного стремления — отвечать злом на зло. Если бы люди «не отвечали», войны и погромы давно бы исчезли.
Красивая и очень притягательная теория. Но, увы, далеко не все красивое и притягательное правильно. Лучшее опровержение у нас перед глазами. Имя ему — история галута. Неправда, что люди никогда не пробовали проверить эту теорию на практике. Мы, евреи, проводили испытания. Мы, собственно, ничем другим и не занимались, кроме как методично, с нечеловеческим терпением, поколениями применяли на практике теорию Толстого. Мы не обращали внимания на то, что она не «сработала» в третий, в десятый и в сотый раз. Нас били снова и снова. Мы не отвечали. История галута полна погромов, но она не знала самообороны. Перед нами самое добросовестное, проведенное по самым строгим правилам науки испытание. И результат? – Бьют».
«День памяти Трумпельдора», 1928
* * *
«Мы постоянно слышим спекуляции в том духе, что, дескать, террор запятнает самих арабов и никто не захочет сесть с ними за стол переговоров. А вот мы, евреи, покажем себя всему миру людьми честными, терпеливыми и солидными. Нас признают позитивной силой в государстве и т.д. Надо ли объяснять, каков будет результат такой хитроумной дипломатии за счет еврейской крови, дипломатии «на фоне» каждодневных убийств евреев, а также и англичан, и каковы будут «купоны», которые состригут евреи. Единственный вывод яснее ясного: тот, кто не умеет кусаться всеми зубами, того не возьмут в компаньоны; и тот, кто покорно идет на заклание и не допускает и мысли о сопротивлении, удостоится всяческих похвал лорда Чемберлена и будет лишен права въезда в Страну. Потому, что никому не нужен в качестве союзника бездельник».
«За грехи наши», «А-Йом» («Сегодня», иврит), 3 марта 1939
* * *
«Сдержанность» безраздельно правила в Израиле с апреля 1936 по сентябрь 1937 года. То есть у нас у всех было достаточно времени, чтобы картина стала ясна всем. «Картину» следует наблюдать под другими углами зрения: как выглядели евреи, с одной стороны, и как арабы — с другой. Евреи выглядели испуганными мышами. Мышь не боится, пока она сидит у себя в норе. Но стоит ей вылезти наружу, где правит кошка, — ее охватывает страх. Так же и евреи — чувствовали себя вполне уверенно в Тель-Авиве и Петах-Тикве. Но уже в местах со смешанным населением — в Яффо, в Иерусалиме — они чувствовали дискомфорт. Не говоря уж о дорогах. Обычная поездка из Тель-Авива в Иерусалим требовала немалого мужества. И смешно требовать от евреев «презирать опасность». Только дурак не считается с опасностью, и даже герой из героев вынужден, видя опасность, воздерживаться от поездок по дорогам, которые стали настоящими ловушками. Совсем иначе ведут себя арабы. Они не боятся гулять по Иерусалиму или по Яффо. Они не боятся разгуливать в Тель-Авиве. Ведь они же не евреи — никто их не тронет. Вот она — картина «сдержанности». С тех пор, как прекратили «сдерживаться», появилось нечто новое. Невелико достижение, но мы считаем, что и это важно. Арабы перестали ощущать себя безраздельными хозяевами. Ликвидирована прежде существовавшая «диспропорция». Как хотите, но объективно — это хорошо. Дело в том, что еще в юности, еще в России я накрепко усвоил одно: никогда, что бы там ни было, чем бы это ни пытались оправдывать, не следует мириться с принципом «кроме евреев». Свобода для всех, кроме евреев, — есть ложь; справедливость для всех, кроме евреев — есть ложь; «не убий» никого, кроме еврея, — есть ложь».