понедельник, 9 января 2017 г.

СТАЛИН И БАБОЧКИ




Энтомолог Шванвич, Сталин и мимикрия танков

Легенда о том, как бабочки помогли решить на фронте проблемы с маскировкой



Как-то, давненько уже, Юра Слюсарев, профессор кафедры зоологии беспозвоночных СПбГУ, рассказал мне чудесную историю. Она — про заведующего кафедрой энтомологии того же университета Бориса Николаевича Шванвича. Сегодня эта история как-то сама собой всплыла в голове и плотно там застряла. Пришлось произвести раскопки в сети. Биография Шванвича и прочее. Не всё там стыкуется с тем, что я услышал раньше. Но, похоже, это моя спитая память сделала пару поправок. Буду опираться на то, что запомнил из рассказа, а не на то, что вычитал.
Легенда такова.
1942-й год. Зима. Война в разгаре. Немцы прут вперёд. В ставке верховного главнокомандующего — плановое совещание. Напоследок обсуждаются противные и не очень понятные присутствующим маршалам и генералитету вопросы. Маскировка. Нет, генералы кое что знают о маскировке: зимой — белые халаты, летом — хаки. Но у немцев всё как-то интереснее. Их аэродромы — не слишком заметны с воздуха, а танки, зачем-то, — пятнистые и полосатые, как и форма обмундирования в некоторых подразделениях и частях.
Товарищ Сталин требует, чтобы маскировкой занялись срочно и вплотную, и не абы как, а строго научно, с серьёзным обоснованием. Мол, мысль о том, что зелёное на зелёном — незаметно, не канает. Это и ежу ясно. Нужно что-то более универсальное. Сталин раздражён. Стучит трубкой по столу. Требует немедленных действий. Генералы чешут затылки. Предлагают копировать маскировку противника. Верховный в ярости. Ему нужен принцип и ясность. Как это работает и почему. И кто сможет этим заняться?
Тут осторожненько слово берёт какой-то свежеиспечённый генерал. Он — из интеллигентов. Может, родители учёные, а, может, и сам, в прошлой жизни науку успел подвигать. Генерал робко докладывает, что, мол, в Ленинградском университете был такой профессор Шванвич. Так вот он, в своё время, возглавлял кафедру энтомологии, пока её не разогнали в начале тридцатых. И занимался покровительственной окраской крыльев бабочек. Может, он на что сгодится? Сталин неопределённо хмыкает и требует срочно, сегодня же, привезти в Москву этого Шванвича и доставить прямо к нему.
Генералы облегчённо подрываются со стульев и бегут исполнять приказание. Козёл отпущения найден. Даже два. Потому что инициатива, сами понимаете…
Звонок в Саратов, куда эвакуирован университет. Никакого Шванвича там нет и не было. Кто-то говорит, что он остался в Ленинграде. А там сейчас, ясное дело, блокада.
Спецрейс готов через двадцать минут. Самолёт летит в блокадный город.
Шванвича находят дома, в постели. Он уже не встаёт.
Куриный бульон в энтомолога заливают прямо в самолёте.
Ночью он уже у Сталина. Главнокомандующий недоверчиво вглядывается в заросшее лицо доходяги-профессора и излагает суть задачи. Немного оклемавшийся Шванвич внимательно слушает и, похоже, даже что-то понимает.
— Ну, что, профэссор, сможэщь помочь армии и фронту?
— Смогу, — сипит в ответ Шванвич.
— Что тэбе для этого нужно, профэссор?
— Три дня и два художника…
Через три дня Борис Шванвич докладывает перед всей Ставкой. Он избегает таких мудрёных слов, как «мимикрия» и «принцип стереоморфизма».
Всё просто, элегантно и доступно. Основа концепции, если в двух словах — выступающее и высветленное красить в тёмное, затенённое и вогнутое — высветлять. Остальное — детали. Художники, под руководством Шванвича, уже всё проиллюстрировали. По сезонам и временам года. Для наглядности на столе стоят объёмные гипсовые модели, раскрашенные так, что их форма совершенно разваливается и уплощается.
Шванвич говорит про «расчленяющий эффект» и про общие закономерности маскировки.
Генералы и маршалы сидят с распахнутыми ртами.
Год спустя, Шванвич снова на приёме у Сталина:
— Проси, что хочэщь, профэссор… Хорошо поработал.
Шванвич задумывается буквально на секунду:
— Хочу кафедру энтомологии. Она была. Но теперь её нет.

С 1944-го по 1955-й, почти до самой смерти, Борис Шванвич заведовал своей любимой кафедрой. К вопросу о том, снится ли Чжоу, что он бабочка, или бабочке снится, что она — Чжоу, он, вполне сознательно, добавил некоторые нюансы.
Похоронен на Большеохтинском. На могиле — памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек. И — ни одного танка. А он — танк, там есть. Просто — не виден.

Сказание о Шванвиче, совершенно неожиданно для меня, вызвало бодрый и масштабный резонанс в ЖЖ. Помимо биологов, многие из которых слышали эту легенду раньше, в разных версиях, в бой кинулись профессионалы и любители другой специализации. Подтянулись свежие части интересующихся военной историей. Они популярно объяснили мне, что камуфляж существовал и раньше. Поэтому, байка — «г на палочке». Мол, полосатые и пятнистые танки разной степени зеленоватости ездили по полям сражений и до того. И учебники издавались, и кроме хаки кое-что было.
Спорить не хочется. Да и глупо как-то. Может быть, тем, кто заинтересовался существом вопроса, имеет смысл пролистнуть работы Бориса Шванвича и, возможно, осознать, что он занимался, всё-таки, энтомологией. И покровительственную окраску бабочек не создавал, а исследовал, изучая общие принципы мимикрии. Результатом исследований является описание общих и частных принципов формирования покровительственной окраски. Я имею в виду, что глубокое понимание этих принципов у Шванвича, на момент описываемых событий, уже существовало. А, что касается военных — возможно, они допёрли до основ вполне самостоятельно. В основном — через многие годы после окончания Второй Мировой.
Короче — эта теория мимикрии актуальна по сей день.
Второй момент, который вызывает лично у меня интерес. За каким хреном кафедра энтомологии ЛГУ появилась — подчеркну — в 1944-м году?! В 44-м!!! Самое время, не правда-ли? Чем не аргумент в пользу?..
И ещё — во всей этой легенде меня очень интересует фигура того «генерала», а, может, полковника… В общем, «консультанта», который допёр связать покровительственную окраску бабочек и камуфляж, и, вообще, был в курсе работ Шванвича. Понять эту связь — уже более, чем полдела.
Последнее — никакого танка на памятнике, разумеется, нет. Он стоит рядом. В натуральную величину. А не виден, потому что очень хорошо замаскирован.
Всем спасибо!

Комментариев нет:

Отправить комментарий