ДРУГОЙ ЖОРЕС АЛФЕРОВ

ДРУГОЙ ЖОРЕС АЛФЕРОВ

 Сегодня Жорес Алферов (86 лет) говорит, что попытки Киева вернуть восток своей страны - "Холокост против славян". Об этом свидетельствует приятель Жореса Ивановича - Проханов. Еврейка - мама Алферова - давно умерла и, видимо, некому напомнить академику, что такое Холокост. Как же подтачивает старость не только наши физические силы, но и умственные способности. И был когда-то другой Алферов.

Германа Ашкинази нет сегодня с нами, но вот нашел в архиве несколько его замечательных рассказов.

 НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПРАВДЫ

 Только ленивый не пишет сейчас об участии немцев в создании советской ядерной бомбы. Приводятся цифры и факты, вплоть до точной разнарядки, согласно которой бывшие ученые  рейха были распределены по конструкторским бюро СССР.

 В сорок пятом году из Германии вывозили, как правило, станки, разного рода оборудование. Только потом сообразили, что главное богатство – мозг, знания человека. Американцы  очистили Германию от ученых в завидном темпе, но удалось и советским оккупационным войскам кое-кого вывезти.

 В частности,  разделением и очисткой обогащенного урана занимался химик Николай Васильевич Риль. Именно Николай Васильевич, потому что  такое имя этот ариец чистейших кровей  носил в научных кругах.

 После успешного взрыва атомной бомбы Риль получил Сталинскую премию первой степени, дачу под Москвой, ЗИС –110 и право уехать в Германию, От ЗИСа и дачи Риль отказал ся и вернулся на родину. Надо отметить, что всех ученых немцев после завершения работ отпустили домой.

 Вот Риль и уехал  к Аденауру, между прочим, в ФРГ, и стал профессором университета, в котором работал знаменитый Месстбауэр, лауреат Нобелевской премии.

 Так вот, в одной из недавних статей о трудовом участии немцев в создании атомной бомбы СССР, я прочел, что эти ученые подписывали обязательство в течение 25 лет не рассказывать о том, чем они занимались в «шарашках» Берия.  

 Уехали они в 1953 году. Значит, обязательство могли нарушить только в 1978 году. Вот когда я об этом прочем, то невольно улыбнулся, потому что сразу вспомнил одну историю, связанную с Н.В.Рилем.

 Узнал я ее в 1965 годы. «Оттепель» - «оттепелью», но поездки ученых за границу были и тогда существенно  ограничены, а потому расценивались, как бесценный подарок судьбы.

  В Ленинградском физико-техническом институте работал, надо думать, и сейчас работает  Борис Васильевич Царенков, лауреат Ленинской премии. Именно этот человек вместе с лауреатом Нобелевки Жоресом Ивановичем Алферовым, тогда младшим научным сотрудником, впервые отправились в ФРГ. Подчеркну, они стали первыми учеными, которым было разрешено пообщаться с немецкими коллегами по ту сторону «железного занавеса», разделяющего две Германии.

 Царенков – человек с превосходной харизмой, рассказчик первоклассный, душа любой компании. Он не уступал в этом смысле своему другу – Жоресу Алферову - тоже великому мастеру общения.

 После вечерних возлияний, Царенков любил бродить утром по физтеху в поисках того, кому можно бы было рассказать в очередной раз свои байки. Все знали Бориса Васильевича давно и его истории знали тоже от слова до слова. И Царенков искал слушателей среди людей случайных. Очень он любил в этом смысле студентов – дипломников - практикантов.

 Тогда и я был таким студентом, и слушал с огромным удовольствием занимательные байки Царенкова. И вот однажды рассказал он  историю его поездки, вместе с Алферовым, в Германию, рассказал  и о встрече с Николаем Васильевичем Рилем.

 Именно по приглашению этого ученого они  отправились в ФРГ, как личные гости Риля. Понятно, что излишней валютой молодых ученых не загрузили, прибыли они в Германию, «упакованные» в сиротские плащи – «болонья» и без всякого понятия, как себя нужно вести на «загнивающем западе».

 Риль тактично, внимательно и радушно принимал гостей. Водил их по скоему институту, показывал новейшее оборудование, знакомил с виднейшими учеными –физиками. Ухаживал за ними, кормил и поил в лучших ресторанах. Однажды, на одном званном обеде очень их выручил, так как гости из России совсем растерялись, увидев перед собой несколько смен ножей и вилок.

 Надо признаться, что в те годы в столовой физтеха и вилки-то не всегда были в наличие. Часто вторые блюда приходилось поглощать с помощью одних ложек. Подобное не вызывало раздражения и удивления. Было бы, что есть, а чем есть не так уж важно.

 Так вот, Риль все сразу понял и посоветовал русским коллегам внимательно следить за его действиями. В общем, «делай, как я!»

 Нынешние светила мировой науки глаз не отрывали в тот день от Риля, и больше всего боялись вместо одного ножа  взять другой.

 Можно себе приставить, как эта парочка была «зажата», но со временем гости Риля пришли в себя, освоились, и дерзнули поговорить с хозяином начистоту.

-         Николай Васильевич, вы так хорошо отзываетесь о своей работе с СССР, - начали они. – Почему бы вам не написать книгу воспоминаний о том периоде?

Риль усмехнулся и ответил так:

-         Если я напишу о том, что было у вас правду, то здесь меня сочтут коммунистом, а у вас, в России, - фашистом.

-         Это что же выходит? -  удивились гости. – Значит, правда никому не нужна?

-         Это вы сказали, - улыбнулся Риль.

 ЧЛЕН - КОРРЕСПОНДЕНТ

Однажды я договорился с Алферовым, что он прочтет для моих ребят лекцию. Жорес согласился, и на лекцию его «слетелись» физики со всей Эстонии.

 Алферов тогда был молодым членом – корреспондентом Академии наук СССР, и только что вернулся из Америки, где получил золотую академическую медаль США за свою работу.

   Так вот, после лекции, пошли мы в узкой компании отметить приезд Жореса. Направились, как обычно, в «Дом инженеров».  Замечательные там делали коктейли по твоему заказу.

 Вот сидим мы, пробуем коктейли. Тут один из моих аспирантов и говорит: «Жорес Иванович, я все-таки сбегаю на вокзал и куплю вам билет обратно. Мало ли, что может случиться перед самым отправлением поезда. Дайте на всякий случай мне вашу книжку лауреата Ленинской премии для подстраховки, а вдруг придется брать билет из брони».

 Алферов дает ему  книжку лауреата и говорит: «Только не смейте там упоминать, что я член – корреспондент Академии наук».

-         А это почему? – удивился аспирант.

И тут рассказал нам Алферов забавную историю. Несколько лет назад отправился Жорес в Тбилиси на научную конференцию. Прибыл, добрался до гостиницы. Говорит дежурному: «Моя фамилия Алферов». Портье пожимает плечами: нет, мол, такого в списке.

 - Как же так? – растерялся Алферов. – Я – доктор наук, прибыл на конференцию.

-         Другое дело совсем, - говорит дежурный. – Для доктора наук всегда номер есть.

И селят Алферова в совершенно фантастические, двухкомнатные апартаменты. И он послушно затаскивает в номер чемодан, совершенно не понимая, за что ему честь такая.

 Но на следующий день прибыл в эту гостиницу член – корреспондент Академии наук Белоруссии, президент этой академии – Сирота.

 Портье же спокойно  заявил гостю, что его номер отдан доктору наук Алферову.

Сирота вспылил, стал кричать, что он не какой-то там доктор наук, а член – корреспондент.

 На что дежурный ответил ему так: «Слушай, член, иды пишы свои корреспонденции. Мы доктору наук номер люкс дали, понимать надо!»

 «С тех пор, - улыбнулся Алферов. – Я согласен быть кем угодно, только не членом – корреспондентом». 

 К ТАКОЙ МАТЕРИ

Рассказал мне однажды Алферов любопытную историю, связанную с академиком – Петром Леонидовичем Капицей, с его знаменитыми «Кипицевскими семинарами», куда собиралась вся научная Москва.

 Вот на «чае», после семинара, и рассказал Петр Леонидович Алферову эту историю. В те годы, до войны, Капица занимался своим знаменитым «турбодетандером». Это метод сжижения газов. Газ проходит через турбину, отдает энергию и превращается в жидкость. Изобретение Капицы использовали во время войны для сжижения кислорода и азота. Петр Леонидович – великий экспериментатор. Он не только конструировал  установку, но и делал ее своими руками.

 Мало того, он знал поименно и «поадресно» все фирмы, которые производили необходимые ему детали. Вот для этого «турбодетандера» ему нужны были несколько специальных шарикоподшипников, которые в СССР тогда не производились.

 Капица, как положено, обратился в Наркомат внешней торговли с просьбой закупить ему за рубежом эти самые подшипники.

 Проходит неделя, месяц – получает Капица отписку, выдержанную в лучших бюрократических тонах, за подписью какого-то там заместителя начальника Главка. Получили, мол, письмо, а теперь они связываются с другими фирмами, где эти подшипники, вполне возможно, будут стоить дешевле. Вот изучат они этот вопрос – и поставят в известность Капицу о результатах.

 Петр Леонидович прочел отписку, а в углу, озверев, начертал такую фразу: «Делать, как я говорю, а то вы все пойдете к такой-то матери!!!» Когда это письмо пришло в Наркомат, начальник Главка кровно обиделся, и отнес матерную ругань Капицы Микояну. Тот, как ни странно, не смог верно оценить ситуацию и побежал жаловаться самому Сталину.

 Сталин прочел письмо с ответом Капицы, и приказал всем троим: начальнику главка, Микояну и Петру Леонидовичу – завтра быть в его кабинете.

 Явились. Сталин, в своей манере, стал молча расхаживать по ковровой дорожке. Потом остановился у стола, поднял отписку, прочел еще раз, положил на стол, подошел к Микояну, ткнул его трубкой в живот, кивнул на Капицу и сказал так: «Делайте, как он говорит, а то все пойдете к этой матери».

 Фрахт обошелся в 50 тысяч золотом. На другой день самолет доставил подшипники из Германии. До самого первого дня войны все, что заказывал Капица, доставляли на самолетах в срочном порядке, хотя, и чаще всего, нужды в подобных скоростях не было никакой.

 Вот типичный пример, когда дисциплинарный кодекс тоталитарного режима вроде бы и приносил свои плоды, но и в этом случае приводил к результатам печальным и непредсказуемым. Осторожный эконом – бюрократ мгновенно превращался в перепуганного раба, готового тратить любые народные деньги, только бы не рисковать своей головой

ДЕКАБРИСТЫ И ЕВРЕИ

ДЕКАБРИСТЫ И ЕВРЕИ шутка истории

Корни русской юдофобии глубоки и специфичны. Ее абсолютный, всеохватывающий характер, порой, настолько удивителен, что достоин отдельного рассмотрения. Понятна зависть фанатиков веры, неизбежно  переходящая в злобу. Погромная ярость черни понятна - всяких там хрестоматийных лабазников от Четной Сотни. Понятен антисемитизм русской творческой элиты, которая и свой-то народ никогда не жаловала, но, увы, не только и не столько в этой публике дело.

В июле месяце 2005 г.  был– скорбный юбилей: 180 лет со дня казни декабристов.

«Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!»

 Это Пушкин Александр Сергеевич. Лучше не скажешь. Ну, а причем тут евреи? Тоже, между прочим, граждане Российской империи. Правда, не по своей воле туда, В Россию, попавшие.

 В середине шестидесятых годов мой учитель И. М. Маневич написал в соавторстве с Геннадием Шпаликовым сценарий «Декабристы». Фильм по этому сценарию так и не был поставлен, зато получилась пьеса. Был на ее премьере в Театре Красной Армии. Яркими, страдающими и любящими людьми, жили в ней декабристы.

 Тогда впервые заинтересовался восстанием на Сенатской площади, и с восторгом поведал своему учителю - еврею, что в случае победы декабристы наверняка разрушили бы черту оседлости, дали свободу изгоям местечек.

 - Ты так думаешь? – с усмешкой спросил Маневич.

 - Уверен в этом. А вы нет?

 - О, господи, –  только и сказал старый учитель мне – самоуверенному юнцу и больше на эту тему разговаривать не захотел.   

 Тем не менее, мой  интерес к этим рыцарям русской истории не иссяк. Старался прочитывать все, что мог достать. И воистину - «умножая знания, умножаешь скорбь». Как оказалось, лучшие люди русского дворянства задолго до Адольфа Шикльгрубера тоже задумывались над «окончательным решением еврейского вопроса» и решить этот вопрос собирались самым кардинальным способом.

 Во-первых, эти странные существа с пейсами и в лапсердаках должны в кратчайший срок отказаться от своей формы, веры и обычаев, то бишь поголовно ассимилироваться. Во-вторых, если жестоковыйное племя, не хохочет преобразиться, изгнать  пешим ходом два миллиона евреев из империи через Турцию в просторы Азии, где те и должны найти для себя место для обитания. Справедливости ради заметим, что не только евреям уготовили декабристы такую участь, настаивая на «совершенном обрусении» всех народов Российской империи.

 Странно, однако, понимали свободу декабристы. Вот текст из «Русской правды», написанный Пестелем: «Нужно назначить сборный пункт для еврейского народа и дать несколько войск  им в подкрепление. Ежели все русские и польские евреи соберутся на одно место, то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу людей, ищущих отечества, не трудно будет преодолеть все препоны, какие турки могут им противупоставить, и, пройдя всю Европейскую Турцию, перейти в азиатскую, и там, заняв достаточно места и земли, устроить особенное Еврейское Государства».

 Читатель может отнести Пестеля к первым сионистам, но достаточно представить себе характер нового исхода через пустыни и враждебные племена, чтобы без ошибки отнести такой эксперимент к прямому геноциду. Кстати, что-то подобное устроили турки над армянами. Мало того, почему 2 миллиона человек должны бросать свои дома и обжитые земли только потому, что кому-то не нравится их носы и вера.

 С чертой оседлости тоже все выглядит, по меньшей мере, странно. Читаем текст из «Конституции» Никиты Муравьева:  «Каждая Держава должна оказывать совершенное доверие и уважение к общим постановлениям и определениям другой Державы. Пользующийся званием Гражданина в одной Державе, должен быть признан Гражданином и во всех прочих. Евреи могут пользоваться правами граждан, в местах, ныне ими заселенных, но свобода им селиться в других местах будет зависеть от особых постановлений Верховного Народного Веча».

  Евреи, значит, и здесь идут «особой строкой». Тоска, да и только.

  Но пишу вовсе не жалобу и не намерен вздыхать и стонать по поводу извечного зла в нашем безумном мире. Забавно и любопытно другое. Остались евреи в России. Большевики провели почти полную их ассимиляцию, но, в итоге, бедные декабристы получили целую армию потомков Иакова, восславивших их «стоячий бунт». Сколько блестящих интеллектуалов-евреев пели им гимны. Да что там «сколько», почти каждый считал своим долгом  отдать должное героям декабря. «Мелких старателей» упоминать не станем. Вспомним, хотя бы, такого замечательного историка, как Натан Эйдельман. Его фундаментальные труды о декабристах не знают себе равных.

 Талантливейший фильм о декабристах и верных подруг их жизни снял еврей – Владимир Яковлевич Мотыль, а какую гениальную музыку к этому фильму написал внук раввина – Исаак Шварц….

 И кто бы сделал все это? Кто бы прославил «горящих свободой», захвати декабристы власть в России, и реализуй они свой план полного избавления от евреев? Нет, истории человеческого сообщества свойственно не только хмуриться, стонать и проливать кровь, она и шутить любит над «двуногими без перьев».

 А вот и сообщение из Интернета:

 « «Казнь декабристов». Автор этого спектакля Кама Гинкас - реконструктор страждущих душ.. И если наша душа не рвалась вослед  в исступлении взлетавшей на белой, подвешенной в пустом пространстве лестнице, то и эта постановка не найдет в Вас понимания. Из сочащегося клубка страданий и боли Гинкас плетет свой изощренный, пронзительный художественный узор. Самый страшный спектакль сезона? Да, вроде бы тема спектакля - бред и ужас смертной казни... Вроде бы... Но! В спектакле Гинкаса -щемящая нежность к нашей нелепой стране, где не умеют даже спокойно и холодно казнить бунтовщиков. К стране, где всех - от императора до последнего полицейского- объединяет стыд за убийство, где казнь заговорщиков убивает (да, да убивает морально и физически!) всех, имевших к ней отношение. Для того, чтобы понять, какой чудесный, бесценный дар-жизнь, даже сегодняшняя,- надо сходить на "Казнь декабристов"».

 Получается даже не гимн, в честь убиенных декабристов, а некая «щемящая нежность» к России, которая в те давние годы не умела «казнить бунтовщиков».  

Излишне уточнять, к какой нации принадлежит знаменитый, театральный режиссер Кама Гинкас.

ЯЗЫК ЕВРЕЙСКИХ АНЕКДОТОВ

Еврейские анекдоты это язык, на который можно перевести всё и показать каждому

Еврейский юмор обладает тем уникальным свойством, что еврейскими хохмами и анекдотами можно выразить все: от международного положения и провала экзамена и до истории Родины и выигрыша в лоторею. А знаете почему? Потому что еврейский юмор - это язык. Не менее гибкий, чем русский, и не менее разработанный, чем латынь.

Еврейская душа так устроена, что откликается юмором буквально на все. Чем ситуация трагичнее - тем еврей остроумнее, находя в самой безвыходной ситуации щелочку для веселья. Еврейскими хохмами можно не только заполнить вечер, но и заполнить мир. Не только сообразить на троих с каждым соображающим, но и переписать по-еврейски Войну и Мир. Ниже - пример того, как еврейская улыбка преобразовывала унылую советскую повседневность. Делая ее, антисемитскую и безжизненную, цветной и веселой. 

Евреи не случайно называли себя «инвалидами пятой группы». Группы, не существующей по медицинским понятиям. Но «пятая группа» – это группа людей, подпадающая под «пятый пункт» – знаменитую пятую графу в анкете. Пятый пункт в паспорте – место записи о национальной принадлежности человека, бывший до его упразднения настоящей Голгофой для евреев. Можно по случаю вспомнить грустную шутку главного режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова. Он так рассказывал о причинах запрета властями его спектакля «Павшие и живые»: «У комиссии ЦК были претензии к спектаклю по трем пунктам, из которых главным был «пятый». У евреев были свои отношения с властями. Как и во все века, они преданно служили стране, в которой жили. Но государственный антисемитизм накладывал на эти отношения свой негативный оттенок, и это, как обычно, отражалось в еврейских анекдотах. – Рабинович, вы – член партии? – Нет, я – ее мозг. Такое же скептическое отношение было и к провозглашенной политике строительства социалистического государства. – Рабинович! Вы хорошо устроены в жизни. Не могли бы вы пожертвовать часть своих доходов на строительство коммунизма? – О-о-о! Это – очень серьезный вопрос. Я должен посоветоваться со своей женой. Через день у Рабиновича спрашивают: – Ну, что сказала ваша жена? – Вы знаете, она у меня спросила: «Если у них нет денег, зачем они это строят?» Но при этом успехи евреев в науке, культуре и спорте всегда с помпой отмечались советской пропагандой. Матч на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Талем – борьба двух иудеев во славу русского оружия. Еврейские анекдоты очень чутко реагировали на мировую политическую конъюнктуру, связанную с еврейским народом. Американский историк и публицист Виктор Снитковский даже издал в 2008 году книгу «История СССР в еврейских анекдотах». К примеру, в конце 60-х гг. появился целый блок анекдотов, отражающих щекотливую ситуацию, в которую попал Советский Союз в связи с Пражской весной, конфликтом на острове Даманском и Шестидневной войной на Ближнем Востоке. Страшный сон Брежнева: «Он стоит на трибуне Мавзолея, а перед ним Красная площадь, битком набитая чехами, едящими китайскими палочками мацу с фаршированной рыбой». Когда Cоветы стали понемногу выпускать евреев в репатриацию, в стране возникла проблема «сионистов». – А как узнать, кто – еврей, а кто – сионист? – Очень просто: кто остается в СССР, тот – еврей, а кто уезжает в Израиль, тот – сионист. Для антисемитов была приготовлена другая формулировка: «Сионисты – это те, кто хотят освободить СССР от евреев». Возможность уехать евреи чаще всего воспринимали с восторгом. Они, как правило, были прекрасными специалистами и знали цену не только себе, но и своим детям. В родильных домах новорожденным еврейским детям на попку сразу ставят знак качества: они идут на экспорт. Многие далекие от иудейства люди сожалели, что у них нет возможности, как у евреев, бросить этот советский бардак и уехать из СССР. Даже частушка такая появилась: Ой, ты, Ваня! Милый Ваня! Слышишь, ножик точится? Сделай, Ваня, обрезанье: Мне в Израиль хочется! С проблемой выезда появилась и проблема отказа в этом выезде. – Рабинович, почему вам отказали в репатриации? – Они боятся, что я разглашу наши технические секреты. – Какие «секреты»?! Запад обогнал нас на десятки лет! – Вот они и боятся, что именно этот секрет я и могу раскрыть! Возникла и проблема получения так называемого «вызова» от близких родственников – граждан Израиля. Немедленно появился анекдот. В виде вопроса, ответ на который был заранее известен. Как вы думаете, что лучше: иметь дальних родственников на Ближнем Востоке или близких – на Дальнем? Слово «вызов» стало одним из самых популярных в еврейской среде. В опере – Хаим, ты все понял? Онегин послал Ленскому вызов. – На него одного или на всю семью? Потом пошла мода на газетные объявления. «В русскую семью требуется зять-еврей на выезд» Однако вскоре выяснилось, что существует значительная прослойка еврейского общества, которая вообще не собирается трогаться с места. – Не хочу я никуда ехать. Все хотят – жена, дети, теща, тесть, один я не хочу! – Ну, так пусть и уезжают, а ты оставайся! – Не получается: я – один еврей в семье. А вот еще одна, весьма специфическая форма отказа. – Семь лет просидела в отказе, пока уговорила мужа ехать. СССР прервал с Израилем дипломатические отношения, но стал налаживать отношения с палестинцами. – Дети, у нас в школе завтра будет арабская делегация. Абрамович, Кацман и Иванов по матери, - можете на занятия не приходить. Когда в конце 80-х началась так называемая «Большая алия», в Израиль хлынули сотни тысяч репатриантов. Ехали все, и всех встречали в Израиле с помпой, широко освещая весь процесс в прессе. В Израиле тогда появилось много известных в мире деятелей науки, техники, культуры. Как говорили тогда, «по количеству лауреатов Ленинской и Государственной премий на 100 000 населения Израиль уже обогнал СССР». Как всегда, отъезд евреев быстро стал предметом зависти неевреев. – Ох уж эти евреи! Как для себя – так выдумали сионизм и драпают в свой Израиль. Как для нас – так придумали марксизм, чтобы мы строили конец света в одной отдельно взятой стране. Как было отмечено в одном из анекдотов, Карл Маркс тоже решил вернуться на свою историческую родину. Узнав об этом, Моисей вернул свой народ в Египет. Об огромной массе приезжающих в Израиле говорили с радостью, но и не без иронии. В аэропорту Бен-Гуриона из самолета в кресле выносят столетнего старика. К нему подскакивает журналист с микрофоном: – Дедушка, а зачем вы приехали в Израиль: – Я… это… хочу… это… хочу умереть на своей исторической родине. – Ну-у-у-у…? Но с появлением сотен тысяч репатриантов возникла проблема трудоустройства многих высококлассных специалистов, занимавших в СССР в свое время высокое положение. Это немедленно отразилось в анекдотах. В Иерусалиме на улице разговаривают две болонки, и одна говорит другой: – А ты знаешь, в Москве я была овчаркой. Появилась возможность сравнивать жизнь в Израиле с жизнью в СССР. – Ну, что, Рабинович, чувствуете вы себя в Израиле евреем? – Еще как! – А в СССР вы чувствовали себя евреем? – Еще как! Но при всех условиях комфортности, в которых оказались евреи, люди пожилого возраста не очень спешили учить иврит, рассчитывая, что уж свой век они как-нибудь проживут и без него: на работу им не устраиваться, везде всегда найдется кто-то, кто ему поможет в трудную минуту. Стоят два пожилых еврея в Тель-Авиве на улице Дизенгоф. Рядом останавливается машина, и водитель спрашивает, как проехать на бульвар Ротшильда. Евреи пожимают плечами, всем своим видом показывая, что они ничего не понимают. Машина уезжает. – Ну что, Хаим, – говорит один из евреев, – помогло ему его знание иврита? Но прошло время, и из Израиля пошли письма, что репатриантам приходится совсем не просто: проблемы с квартирой, с работой. Приехавшие очень быстро столкнулись и с израильским чиновничьим бюрократизмом. Особые проблемы были с системой социального страхования. – Как ты думаешь, если мы поедем в Израиль, моему мужу дадут пенсию по инвалидности? – А что с ним? – У него нет двух ног. – Ну, если он сможет это доказать, тогда, конечно, дадут! Появились специфические анекдоты и в СССР. – Рабинович, почему вы не хотите ехать в Израиль? – Зачем? Мне и здесь плохо. У советских евреев возникла надежда, что и в СССР как-то можно будет прожить. – Скажите, – спрашивает еврей какого-то докладчика на общем партийном собрании, – а когда все уедут, для тех, кто останется, будут какие-нибудь льготы? А потом даже пошел слух, что появились возвращенцы. Единицы, но появились. Тут же этот слух прокомментировал анекдот. В Средиземном море встречаются два корабля. Один везет в Израиль репатриантов, другой – возвращенцев в СССР. На обоих кораблях на палубе – евреи, и все делают друг другу один и тот же жест: крутят пальцем у виска.      Анекдоты из жизни Политбюро: Брежневу надоело лежать в гробу. Решил посмотреть как живут москвичи. Погулял по улицам Москвы, Заходит в подьезд, и звонит в одну из квартир. Ему открывает кудрявый мальчик и спрашивает -Что вы дядя хотите? -Да вот хочу посмотреть как вы живете.  Заходит смотрит квартиру и говорит- Хорошо живете, да.  -Это я для вас мальчик сделал -Леонид Ильич, запомни.. -Мама кричит мальчик на кухню. К нам дядя Леня из Канады приехал Хаймович ведет одесский трамвай. Вдруг к нему в кабину врывается террорист с автоматом:  -- А ну, гони в Финляндию, быстро! > -- Вы что? Это же трамвай. > -- Гони, а то хуже будет!  -- Хорошо, хорошо, только уберите автомат, -- и объявляет в микрофон: --  Следующая остановка -- Хельсинки!!!--->Граждане,та куда вы столько набиваетесь?!трамвай же не резиновый!  Евреи СССР вызвали на соревнование минстрой,обязавшись сдать государству квартир вдвое больше чем последний! Сколько у нас всего евреев? - спрашивает Брежнев Косыгина. - Миллиона три - четыре. - А если мы им всем разрешим уехать, многие захотят? - Миллионов десять-пятнадцать Объявление в газете : «Выйду замуж за еврея любой национальности! там же -Меняю национальность на 2 судимости!. Юмор, наравне с ТОРОЙ, и помог евреям выжить. Был у меня сослуживец, тогда ещё капитан Юра Матюхин - стопроцентный русак. Так вот, однажды на политзанятиях офицеров на вопрос "что движет прогрессом ?" он ответил : "лень, страх и евреи".