…Сегодня уже трудно смоделировать чувства старого 62-летнего зека, 28 декабря 1941 года умирающего в Каргопольском лагере. Его страна только-только отстояла свою столицу и готовилась отбросить немецкие войска от Москвы, перейдя в первое робкое, но мощное наступление. А он, в прошлом командарм, валил лес и как военный никому, даже лагерному начальству, не был нужен…
И его подобрала смерть, причину которой никто точно не знает. В 41-м в тюрьмах НКВД поголовно достреливали чудом выживших «врагов народа». Вон 11 сентября в Медведском лесу под Орлом добили Христиана Раковского, с которым он в 1919 году воевал на Украине. За советскую власть, между прочим. А расстреляли его вместе с известной эсеркой Марией Спиридоновой и еще 153 зеками. Чтобы немцам не достались…
…Вряд ли старый командарм знал о судьбе Раковского, который в далеком 19-м возглавлял правительство советской Украины. Но вполне мог вспомнить, что именно тогда судьба столкнула его еще с одним человеком, который ни до, ни после не признавал ничьей власти над собой и никому не подчинялся как военный. А у него был комбригом, а потом командовал дивизией. И воевал славно, даже заслужил новый орден – Красного Знамени – за то, что 27 марта 1919 года освободил от белогвардейцев Мариуполь. После этого под ударами красного комбрига рухнул весь фланг добровольцев-деникинцев, и ситуация на фронте решительным образом переломилась в пользу красных. Было захвачено более 4 млн. пудов угля, много военного снаряжения. А сам комбриг, получая орден, якобы сказал: «Я воюю не за ордена, а за победу революции, так как я крестьянин. И сейчас наша цель – отстоять и уберечь победу революции от белых».
Комбриг тогда еще не подозревал, что его командарму уже приказано именно с ним расправиться – бросить на убой под сабли деникинского генерала Андрея Шкуро практически безоружным, а потом обвинить в предательстве. И командарм согласится. Нет, от военной безысходности он, конечно, будет защищать своего комбрига. Но вяло. И в главном выполнит приказ – будет отказывать в снабжении оружием и военным снаряжением. Он ведь тоже был революционером и по-своему тоже хотел «уберечь победу революции».
Звали славного красного комбрига Нестор Иванович Махно. А его командармом был Анатолий Евгеньевич Скачко. Война связала их навсегда…
Впервые эту – очень знакомую для меня – фамилию я встретил в статье некоего М. Кацапова «Похвала махновщине», напечатанной в журнале «Мулета» (выпуск Ъ) в Париже в 1986 году. Там было сказано: «Повстанческая армия батько Махно не выходила из беспрерывных боев на юге, против «белогвардейцев» генерала Боровского и полковника Слащева. Белая армия, зажатая в бесхлебном Крыму, не прочь была хапнуть украинский урожай. Махновцы били ее по зубам. По правую руку от ПАМ (Повстанческая армия Махно), в низовьях Днепра околачивалась «Вторая Украинская Красная Армия» под водительством товарища Скачко, не принимавшая участия в боях. В Одесском округе воевал атаман Григорьев, удачно выбивая Антанту с русской земли».
Я немедленно попытался узнать, кто этот товарищ, связанный, кроме Махно, еще и с атаманом Никифором Григорьевым. И не просто связанный. Григорьев со своей бригадой, преобразованной потом в 6-ю Украинскую дивизию, тоже воевал под командованием Скачко, который после взятия григорьевцами в марте-апреле все того же 1919 года Николаева, Херсона и Одессы писал в центр: «Одессу взяли исключительно войска Григорьева… В двухнедельных беспрерывных боях бойцы показали выносливость и выдающуюся революционную стойкость, а их командиры – храбрость и военный талант… Прошу товарища Григорьева, который лично показал пример мужества в боях на передовых линиях, под ним было убито два коня и одежда прострелена в нескольких местах, и который добился победы над сильным врагом с незначительными потерями, наградить орденом Красного Знамени». И Григорьеву вроде бы наградили этим орденом под №3. Но вручить не успели – орденоносец поднял мятеж под лозунгами «Власть Советов на Украине без коммунистов», «Украина для украинцев», «Свободная торговля хлебом», «Долой коммунизм, чрезвычайку, продразверстку!». По некоторым данным орден Григорьева перекочевал к Иосифу Сталину…
Но даже всезнающие словари и Интернет долго не давали никаких данных об этом Скачко, кроме упомянутых выше и других одиночных упоминаний в исторических трудах, посвященных Махно и вообще гражданской войне, что, дескать, был такой, командовал. На официальном сайте Махно сказано: «Скачко Анатолий Евгеньевич (1879–1941). Родился в Полтаве в семье землемера. Участник Первой мировой войны, военный журналист в чине капитана. В январе 1919 года – начальник штаба, а с 6 февраля – командующий группой войск Харьковского направления, в апреле-мае командующий 2-й Украинской советской армией. В 1919 году был на подпольной работе в Дагестане против Деникина. С июня 1921 по январь 1922 года – заведующий художественным отделом Главполитпросвета. Занимал различные командные должности. 8 августа 1937 года арестован НКВД, 28 декабря 1941 года умер в Каргопольском лагере».
…Вряд ли старый командарм знал о судьбе Раковского, который в далеком 19-м возглавлял правительство советской Украины. Но вполне мог вспомнить, что именно тогда судьба столкнула его еще с одним человеком, который ни до, ни после не признавал ничьей власти над собой и никому не подчинялся как военный. А у него был комбригом, а потом командовал дивизией. И воевал славно, даже заслужил новый орден – Красного Знамени – за то, что 27 марта 1919 года освободил от белогвардейцев Мариуполь. После этого под ударами красного комбрига рухнул весь фланг добровольцев-деникинцев, и ситуация на фронте решительным образом переломилась в пользу красных. Было захвачено более 4 млн. пудов угля, много военного снаряжения. А сам комбриг, получая орден, якобы сказал: «Я воюю не за ордена, а за победу революции, так как я крестьянин. И сейчас наша цель – отстоять и уберечь победу революции от белых».
Комбриг тогда еще не подозревал, что его командарму уже приказано именно с ним расправиться – бросить на убой под сабли деникинского генерала Андрея Шкуро практически безоружным, а потом обвинить в предательстве. И командарм согласится. Нет, от военной безысходности он, конечно, будет защищать своего комбрига. Но вяло. И в главном выполнит приказ – будет отказывать в снабжении оружием и военным снаряжением. Он ведь тоже был революционером и по-своему тоже хотел «уберечь победу революции».
Звали славного красного комбрига Нестор Иванович Махно. А его командармом был Анатолий Евгеньевич Скачко. Война связала их навсегда…
Впервые эту – очень знакомую для меня – фамилию я встретил в статье некоего М. Кацапова «Похвала махновщине», напечатанной в журнале «Мулета» (выпуск Ъ) в Париже в 1986 году. Там было сказано: «Повстанческая армия батько Махно не выходила из беспрерывных боев на юге, против «белогвардейцев» генерала Боровского и полковника Слащева. Белая армия, зажатая в бесхлебном Крыму, не прочь была хапнуть украинский урожай. Махновцы били ее по зубам. По правую руку от ПАМ (Повстанческая армия Махно), в низовьях Днепра околачивалась «Вторая Украинская Красная Армия» под водительством товарища Скачко, не принимавшая участия в боях. В Одесском округе воевал атаман Григорьев, удачно выбивая Антанту с русской земли».
Я немедленно попытался узнать, кто этот товарищ, связанный, кроме Махно, еще и с атаманом Никифором Григорьевым. И не просто связанный. Григорьев со своей бригадой, преобразованной потом в 6-ю Украинскую дивизию, тоже воевал под командованием Скачко, который после взятия григорьевцами в марте-апреле все того же 1919 года Николаева, Херсона и Одессы писал в центр: «Одессу взяли исключительно войска Григорьева… В двухнедельных беспрерывных боях бойцы показали выносливость и выдающуюся революционную стойкость, а их командиры – храбрость и военный талант… Прошу товарища Григорьева, который лично показал пример мужества в боях на передовых линиях, под ним было убито два коня и одежда прострелена в нескольких местах, и который добился победы над сильным врагом с незначительными потерями, наградить орденом Красного Знамени». И Григорьеву вроде бы наградили этим орденом под №3. Но вручить не успели – орденоносец поднял мятеж под лозунгами «Власть Советов на Украине без коммунистов», «Украина для украинцев», «Свободная торговля хлебом», «Долой коммунизм, чрезвычайку, продразверстку!». По некоторым данным орден Григорьева перекочевал к Иосифу Сталину…
Но даже всезнающие словари и Интернет долго не давали никаких данных об этом Скачко, кроме упомянутых выше и других одиночных упоминаний в исторических трудах, посвященных Махно и вообще гражданской войне, что, дескать, был такой, командовал. На официальном сайте Махно сказано: «Скачко Анатолий Евгеньевич (1879–1941). Родился в Полтаве в семье землемера. Участник Первой мировой войны, военный журналист в чине капитана. В январе 1919 года – начальник штаба, а с 6 февраля – командующий группой войск Харьковского направления, в апреле-мае командующий 2-й Украинской советской армией. В 1919 году был на подпольной работе в Дагестане против Деникина. С июня 1921 по январь 1922 года – заведующий художественным отделом Главполитпросвета. Занимал различные командные должности. 8 августа 1937 года арестован НКВД, 28 декабря 1941 года умер в Каргопольском лагере».
И оказалось, что командарм – мало того, что однофамилец, так по материнской линии еще и земляк – Скачки в Полтавской области в Великобагачанском районе жили весело, казаковали, даже села основывали. Но то время как-то кончилось...
Нет подробной информации об Анатолии Скачко и сейчас, хотя я обратился даже в московский «Мемориал» с просьбой дать данные о жертве сталинских репрессий. Случайно обнаружил одну фотографию командарма. Из сайта, рассказывающего о бывших русских офицерах, потом воевавших в РККА, стало известно, что капитан Скачко в Первую мировую войну был адъютантом 131-го пехотного Тираспольского полка, членом офицерского исполкома 12-й армии и в июльские дни 1917 года в составе войск Временного правительства участвовал во взятии Петропавловской крепости. А с 1917 года стал членом РКП(б). После Украины воевал на Юго-Западном и Кавказском фронтах. Естественно, за красных…
В этом году исполняется 120 лет со дня рождения Махно. Путаница с годами его рождения (иногда указывают, что он родился в 1889 году) связана с тем, что мать скостила сыну один год в 1906 году, когда писала прошение о помиловании на имя императрицы – анархиста Нестора могли повесить за разбойное нападение. Сработало – его как несовершеннолетнего «помиловали» тюрьмой, где и началось его восхождение в историю. Второй – Скачко – был всего на 9 лет старше и в истории остался лишь благодаря «младшенькому». И, не исключено, еще и потому, что все-таки ему не удалось выполнить приказ и уничтожить Махно. Так уж сложилось…
Командарм Скачко и командармом-то стал, благодаря Махно и Григорьеву. И все время он как бы разрывался между необходимостью воевать с белыми и требованиями партийного революционного начальства искоренять партизанщину, создавая регулярную Красную армию, и стоить новое общество, освобождая его от мелкобуржуазных элементов, к коим было причислено украинское (да и любое другое) крестьянство. А как сын землемера, Скачко не мог не понимать, что для крестьян означает земля, за которую они готовы были воевать с кем угодно и как угодно.
А время настало страшное. Советское руководство под давлением Льва Троцкого взяло курс на подавление крестьянских военных подразделений как воплощения крестьянской же вольницы – главной угрозы советскому строю. И большевики, как всегда, шли к своей цели, средств не выбирая. Заключив союз с Григорьевым и Махно, отослав части на войну с белыми и надеясь что бело- и черногвардейцы (так называли себя махновцы) истребят друг друга во взаимной борьбе, начали руками ЧК устанавливать железный большевистский порядок в Украине. С продразверстками, реквизициями и расстрелами сопротивляющихся. При этом командующий Украинским фронтом Владимир Антонов-Овсеенко приказал Скачко вооружить и оснастить армию Махно, но командарм позже признал, что практически ничего не дал махновцам. А если и давал, то винтовки присылали одни, а патроны – к совсем другим…
Нет подробной информации об Анатолии Скачко и сейчас, хотя я обратился даже в московский «Мемориал» с просьбой дать данные о жертве сталинских репрессий. Случайно обнаружил одну фотографию командарма. Из сайта, рассказывающего о бывших русских офицерах, потом воевавших в РККА, стало известно, что капитан Скачко в Первую мировую войну был адъютантом 131-го пехотного Тираспольского полка, членом офицерского исполкома 12-й армии и в июльские дни 1917 года в составе войск Временного правительства участвовал во взятии Петропавловской крепости. А с 1917 года стал членом РКП(б). После Украины воевал на Юго-Западном и Кавказском фронтах. Естественно, за красных…
В этом году исполняется 120 лет со дня рождения Махно. Путаница с годами его рождения (иногда указывают, что он родился в 1889 году) связана с тем, что мать скостила сыну один год в 1906 году, когда писала прошение о помиловании на имя императрицы – анархиста Нестора могли повесить за разбойное нападение. Сработало – его как несовершеннолетнего «помиловали» тюрьмой, где и началось его восхождение в историю. Второй – Скачко – был всего на 9 лет старше и в истории остался лишь благодаря «младшенькому». И, не исключено, еще и потому, что все-таки ему не удалось выполнить приказ и уничтожить Махно. Так уж сложилось…
Командарм Скачко и командармом-то стал, благодаря Махно и Григорьеву. И все время он как бы разрывался между необходимостью воевать с белыми и требованиями партийного революционного начальства искоренять партизанщину, создавая регулярную Красную армию, и стоить новое общество, освобождая его от мелкобуржуазных элементов, к коим было причислено украинское (да и любое другое) крестьянство. А как сын землемера, Скачко не мог не понимать, что для крестьян означает земля, за которую они готовы были воевать с кем угодно и как угодно.
А время настало страшное. Советское руководство под давлением Льва Троцкого взяло курс на подавление крестьянских военных подразделений как воплощения крестьянской же вольницы – главной угрозы советскому строю. И большевики, как всегда, шли к своей цели, средств не выбирая. Заключив союз с Григорьевым и Махно, отослав части на войну с белыми и надеясь что бело- и черногвардейцы (так называли себя махновцы) истребят друг друга во взаимной борьбе, начали руками ЧК устанавливать железный большевистский порядок в Украине. С продразверстками, реквизициями и расстрелами сопротивляющихся. При этом командующий Украинским фронтом Владимир Антонов-Овсеенко приказал Скачко вооружить и оснастить армию Махно, но командарм позже признал, что практически ничего не дал махновцам. А если и давал, то винтовки присылали одни, а патроны – к совсем другим…
И все же Махно оставался верен Скачко и советской власти, которую он считал тогда «своей», и даже лично казнил «предателя» Григорьева. А перед этим превратил свою бригаду в дивизию, о чем ему и доложил 7 мая 1919 года. И Скачко публично признал, что в его армии, кроме дивизии Махно, части которой в 3-4 раза по численности превышали аналогичные советские соединения, других боеспособных подразделений нет…
Писал Скачко и другое. Став командармом, он в апреле 1919 года в телеграмме Антонову-Овсеенко просил не провоцировать крестьян на восстания и сообщал что «местные ЧК ведут усиленную кампанию против махновцев»: в то время, когда махновцы сражаются на фронте, в тылу их преследуют за одну принадлежность к махновскому движению. И Скачко подчеркивал, что «глупыми, бестолковыми выходками мелкие чрезвычайки определенно провоцируют махновские войска и население на бунт против Советской власти».
Очень интересен и такой момент в короткой командармской жизни Скачко. Он заслужил личную благодарность самого Владимира Ленина. И было за что! Невольно Скачко стал у истоков советского танкостроения. В марте 1919 года войска 2-й Украинской советской армии у станции Березовка на Одесщине подбили и захватили 4 французских танка «Рено». Один из них – целый – послали Ленину в Москву, и 1 мая под управлением одного из первых русских летчиков Бориса Россинского махина прошла по Красной площади в честь Дня солидарности трудящихся. Ленин был восхищен, и на следующий день в адрес Скачко полетела телеграмма: «Штабу 2-й Украинской Советский Армии и всем товарищам этой армии. Приношу свою самую глубокую благодарность и признательность товарищам Второй Украинской Советской Армии по поводу присланного в подарок танка. Этот подарок дорог нам всем, дорог рабочим и крестьянам России как доказательство геройства украинских братьев, дорог также потому, что свидетельствует о полном крахе казавшейся столь сильною Антанты. Лучший привет и самые горячие пожелания успехов рабочим и крестьянам Украины и Украинской Красной Армий. Председатель Совета Обороны В. Ульянов (Ленин)».
А 10 августа Ленин со своим Советом Народных комиссаров постановили организовать производство советских танков на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде. За основу взяли отбитый под Одессой бойцами Скачко «Рено». А у большевиков ведь как было: сказано – сделано, иначе – расстрел. И танки появились…
А в это время 25 мая 1919 года в присутствии кандидата в ЦК РКП(б) Абрама Иоффе (прибывшего с инструкциями от Ленина) Совет обороны Украины принял решение: «Ликвидировать махновщину в кратчайший срок. Предложить ЦК советских партий срочно принять меры по ликвидации махновщины. Командованию УССР в течение суток разработать военный план... ЧК прифронтовой полосы организовать полк, который немедленно должен быть брошен в район боевых действий Махно». И нерешительный Скачко стал не нужен.
1 июня того же года Украинский фронт перестал существовать. Был ликвидирован Украинский военный комиссариат, отстранены от должностей Антонов-Овсеенко, член Реввоенсовета фронта Ефим Шаденко, командующие трех украинских советских армий – Сергей Мацилевский, Анатолий Скачко, Николай Худяков. Большинство украинцев-командиров отстранили от дел или репрессировали. Без суда и следствия расстреляли комбрига советской Приднепровской бригады Антона Шарого-Богунского. При загадочных обстоятельствах погибли герои войны – комдив Николай Щорс, комбриги Василий Боженко, Тимофей Черняк, командир бронепоезда Анатолий Железняков (знаменитый матрос Железняк). Армию таки унифицировали, а все, кто проявлял «сепаратизм», «самостоятельность», имел свое мнение и пользовался любовью бойцов и поддержкой населения, подлежали уничтожению. На базе 2-й Украинской советской армии была создана 14-я армия, которую возглавил Климент Ворошилов. У этого сантиментов по поводу крестьянства и махновщины не было. Они, увы, еще долго оставались у Махно…
А Скачко отправили бороться за соввласть на Кавказе. Как он это делал – сведений нет. Равно, как и не известно, как он художественно просвещал массы на посту завхудотделом Главполитпросвета в 1921-1922 годах. Однако уже в начале 30-х годов Скачко всплывает как член редколлегии «Советского севера». Это был общественно-научный журнал Комитета Севера при Президиуме Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ВЦИК), издававшийся с небольшими перерывами с 1929-го по 1939 год. То есть бывший командарм в Украине и худполитпросветчик в Москве стал, как он сам определил, «северным работником» – занялся проблемой интеграции народов Крайнего Севера и Дальнего Востока в социализм и вообще в СССР.
Чтобы было понятнее, скажу, что постановлением Президиума ВЦИК РСФСР от 20 июня 1924 года был создан Комитет содействия народностям северных окраин (Комитет Севера) при ВЦИК. В его состав вошли такие выдающиеся революционеры и ученые, как Петр Смидович, Авель Енукидзе, Емельян Ярославский, Анатолий Луначарский, Владимир Богораз-Тан и другие. Им надо было решить главное – создать специальные органы, приближенные к условиям жизни малых народностей, которые взяли бы их под защиту, провели советизацию и поставили их в один ряд со всеми советскими народами в области политической жизни, культуры и образования. Скачко об этой задаче в своем журнале в 1932 году писал так: «Освоение Севера, развитие его производительных сил и использование его естественных богатств мы должны вести не помимо малых народов Севера и не через их головы.., но при полном содействии этих народов, параллельно с их подъемом и вовлечением их самих в социалистическое строительство».
Как известно, царское правительство в 1822 году декларировало полное невмешательство в судьбу «кочевых и бродячих племен» Севера, предоставив их самим себе, и опиралось в развитии промышленности, транспорта, торговли Сибири исключительно на переселенцев из европейской России. Ученые отмечали, что коренные жители края в основном находились на феодальной стадии общественно-экономического развития, а 26 малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока еще не завершили этап первобытнообщинного строя, имели развитые патриархально-родовые отношения, сохраняли в неизменности традиции и обычаи, весь образ жизни, переданный им предками. Официальная изоляция, с одной стороны, и постоянное давление переселенцев – с другой, ставили аборигенов в крайне тяжелое положение, угрожавшее вымиранием целых национальностей.
Большевики не могли пустить это на самотек. Под руководством Комитета Севера в 1924-1929 годах была осуществлена советизация Севера, улучшено промысловое хозяйство, вытеснены частные скупщики пушнины. Народы Севера были освобождены от всех прямых общегосударственных и местных налогов и сборов. По линии кооперации им были предоставлены значительные кредиты, открыты стационарные и кочевые школы, комплексные культбазы, состоявшие из интерната, больницы, фактории, клуба, заезжих домов. На девяти языках наиболее крупных народов создана письменность. В 1929-1930 гг. образованы национальные округа. То есть народы получили свою государственность, близкую к областной автономии. В 1930 году в Ленинграде заработал Институт народов Севера, который обеспечивал языково-культурные потребности северян и готовил национальные кадры.
Писал Скачко и другое. Став командармом, он в апреле 1919 года в телеграмме Антонову-Овсеенко просил не провоцировать крестьян на восстания и сообщал что «местные ЧК ведут усиленную кампанию против махновцев»: в то время, когда махновцы сражаются на фронте, в тылу их преследуют за одну принадлежность к махновскому движению. И Скачко подчеркивал, что «глупыми, бестолковыми выходками мелкие чрезвычайки определенно провоцируют махновские войска и население на бунт против Советской власти».
Очень интересен и такой момент в короткой командармской жизни Скачко. Он заслужил личную благодарность самого Владимира Ленина. И было за что! Невольно Скачко стал у истоков советского танкостроения. В марте 1919 года войска 2-й Украинской советской армии у станции Березовка на Одесщине подбили и захватили 4 французских танка «Рено». Один из них – целый – послали Ленину в Москву, и 1 мая под управлением одного из первых русских летчиков Бориса Россинского махина прошла по Красной площади в честь Дня солидарности трудящихся. Ленин был восхищен, и на следующий день в адрес Скачко полетела телеграмма: «Штабу 2-й Украинской Советский Армии и всем товарищам этой армии. Приношу свою самую глубокую благодарность и признательность товарищам Второй Украинской Советской Армии по поводу присланного в подарок танка. Этот подарок дорог нам всем, дорог рабочим и крестьянам России как доказательство геройства украинских братьев, дорог также потому, что свидетельствует о полном крахе казавшейся столь сильною Антанты. Лучший привет и самые горячие пожелания успехов рабочим и крестьянам Украины и Украинской Красной Армий. Председатель Совета Обороны В. Ульянов (Ленин)».
А 10 августа Ленин со своим Советом Народных комиссаров постановили организовать производство советских танков на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде. За основу взяли отбитый под Одессой бойцами Скачко «Рено». А у большевиков ведь как было: сказано – сделано, иначе – расстрел. И танки появились…
А в это время 25 мая 1919 года в присутствии кандидата в ЦК РКП(б) Абрама Иоффе (прибывшего с инструкциями от Ленина) Совет обороны Украины принял решение: «Ликвидировать махновщину в кратчайший срок. Предложить ЦК советских партий срочно принять меры по ликвидации махновщины. Командованию УССР в течение суток разработать военный план... ЧК прифронтовой полосы организовать полк, который немедленно должен быть брошен в район боевых действий Махно». И нерешительный Скачко стал не нужен.
1 июня того же года Украинский фронт перестал существовать. Был ликвидирован Украинский военный комиссариат, отстранены от должностей Антонов-Овсеенко, член Реввоенсовета фронта Ефим Шаденко, командующие трех украинских советских армий – Сергей Мацилевский, Анатолий Скачко, Николай Худяков. Большинство украинцев-командиров отстранили от дел или репрессировали. Без суда и следствия расстреляли комбрига советской Приднепровской бригады Антона Шарого-Богунского. При загадочных обстоятельствах погибли герои войны – комдив Николай Щорс, комбриги Василий Боженко, Тимофей Черняк, командир бронепоезда Анатолий Железняков (знаменитый матрос Железняк). Армию таки унифицировали, а все, кто проявлял «сепаратизм», «самостоятельность», имел свое мнение и пользовался любовью бойцов и поддержкой населения, подлежали уничтожению. На базе 2-й Украинской советской армии была создана 14-я армия, которую возглавил Климент Ворошилов. У этого сантиментов по поводу крестьянства и махновщины не было. Они, увы, еще долго оставались у Махно…
А Скачко отправили бороться за соввласть на Кавказе. Как он это делал – сведений нет. Равно, как и не известно, как он художественно просвещал массы на посту завхудотделом Главполитпросвета в 1921-1922 годах. Однако уже в начале 30-х годов Скачко всплывает как член редколлегии «Советского севера». Это был общественно-научный журнал Комитета Севера при Президиуме Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ВЦИК), издававшийся с небольшими перерывами с 1929-го по 1939 год. То есть бывший командарм в Украине и худполитпросветчик в Москве стал, как он сам определил, «северным работником» – занялся проблемой интеграции народов Крайнего Севера и Дальнего Востока в социализм и вообще в СССР.
Чтобы было понятнее, скажу, что постановлением Президиума ВЦИК РСФСР от 20 июня 1924 года был создан Комитет содействия народностям северных окраин (Комитет Севера) при ВЦИК. В его состав вошли такие выдающиеся революционеры и ученые, как Петр Смидович, Авель Енукидзе, Емельян Ярославский, Анатолий Луначарский, Владимир Богораз-Тан и другие. Им надо было решить главное – создать специальные органы, приближенные к условиям жизни малых народностей, которые взяли бы их под защиту, провели советизацию и поставили их в один ряд со всеми советскими народами в области политической жизни, культуры и образования. Скачко об этой задаче в своем журнале в 1932 году писал так: «Освоение Севера, развитие его производительных сил и использование его естественных богатств мы должны вести не помимо малых народов Севера и не через их головы.., но при полном содействии этих народов, параллельно с их подъемом и вовлечением их самих в социалистическое строительство».
Как известно, царское правительство в 1822 году декларировало полное невмешательство в судьбу «кочевых и бродячих племен» Севера, предоставив их самим себе, и опиралось в развитии промышленности, транспорта, торговли Сибири исключительно на переселенцев из европейской России. Ученые отмечали, что коренные жители края в основном находились на феодальной стадии общественно-экономического развития, а 26 малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока еще не завершили этап первобытнообщинного строя, имели развитые патриархально-родовые отношения, сохраняли в неизменности традиции и обычаи, весь образ жизни, переданный им предками. Официальная изоляция, с одной стороны, и постоянное давление переселенцев – с другой, ставили аборигенов в крайне тяжелое положение, угрожавшее вымиранием целых национальностей.
Большевики не могли пустить это на самотек. Под руководством Комитета Севера в 1924-1929 годах была осуществлена советизация Севера, улучшено промысловое хозяйство, вытеснены частные скупщики пушнины. Народы Севера были освобождены от всех прямых общегосударственных и местных налогов и сборов. По линии кооперации им были предоставлены значительные кредиты, открыты стационарные и кочевые школы, комплексные культбазы, состоявшие из интерната, больницы, фактории, клуба, заезжих домов. На девяти языках наиболее крупных народов создана письменность. В 1929-1930 гг. образованы национальные округа. То есть народы получили свою государственность, близкую к областной автономии. В 1930 году в Ленинграде заработал Институт народов Севера, который обеспечивал языково-культурные потребности северян и готовил национальные кадры.
Время тоже было лихое. Но, похоже, интересное даже для стареющего экс-командарма Скачко. В 1931 году в журнале «Борьба миров» (так назывался – вдумайтесь в название – «ежемесячный журнал революционной романтики, социальной фантастики и художественной пропаганды генерального плана») он опубликовал повесть «Может быть завтра», в которой, как написал современный критик Евгений Харитонов, «производит выброс сокрушительной фантазии». Красочно рисуя будущие воздушные сражения, «северный работник» взахлеб описывает многомоторные самолеты, гигантские дирижабли в качестве сверхоружия, придумывает даже искусственные облака, «впитывающие отравляющие вещества, как губка». По Скачко, это надо было делать, ибо в его повести Антанта опять напала на сталинскую Россию.
Как по мне, лучше бы мой однофамилец, к тому же еще и бывший журналист, повесть эту не писал – все в ней тускло, заштамповано, заидеологизировано, неинтересно и банально. Много ссылок на Сталина и другой публицистической дребедени члена редколлегии. Но зато в 1932 году какой он написал классный очерк, посвященный Карлу Луксу, старому революционеру, тоже ставшему северным работником и случайно погибшему от разрыва пули в собственном винчестере. Лукс фактически создал Магадан еще до лагерей, а это многого стоит…
…В 1937 году за Скачко пришли. И, может быть, тогда он впервые подумал, что зря не давал Махно оружия и тот не победил в Украине, создав там государство не винтиков, а крестьян со своей землей. Свободных собственников земли, и, значит, своей судьбы. С такими гражданами Украина не была бы такой, как сейчас. Может быть, об этом он думал и в декабре 1941 года. Кто знает? Но если кто-то знает, то мы поможем рассказать, кем же был этот Анатолий Скачко, командовавший самим Махно…
Как по мне, лучше бы мой однофамилец, к тому же еще и бывший журналист, повесть эту не писал – все в ней тускло, заштамповано, заидеологизировано, неинтересно и банально. Много ссылок на Сталина и другой публицистической дребедени члена редколлегии. Но зато в 1932 году какой он написал классный очерк, посвященный Карлу Луксу, старому революционеру, тоже ставшему северным работником и случайно погибшему от разрыва пули в собственном винчестере. Лукс фактически создал Магадан еще до лагерей, а это многого стоит…
…В 1937 году за Скачко пришли. И, может быть, тогда он впервые подумал, что зря не давал Махно оружия и тот не победил в Украине, создав там государство не винтиков, а крестьян со своей землей. Свободных собственников земли, и, значит, своей судьбы. С такими гражданами Украина не была бы такой, как сейчас. Может быть, об этом он думал и в декабре 1941 года. Кто знает? Но если кто-то знает, то мы поможем рассказать, кем же был этот Анатолий Скачко, командовавший самим Махно…
Комментариев нет:
Отправить комментарий