Русский «социальный характер» — эпилептоидный
Социальный антрополог Валентина Чеснокова (известная в самиздате как Ксения Касьянова) ещё в 1970-е в одной из своих работ сформулировала, что такое «русский характер» — он присущ эпилептоиду. Для эпилептоида в спокойной обстановке характерны индивидуализм, апатизм и упрямство, при длительном раздражении — буйство. С таким свойством характера русские хорошо уживаются только с финно-уграми и литовцами, почти не уживаются — с кавказцами, а евреи и армяне смягчают «русский характер».
Валентина Чеснокова с конца 1960-х работала вместе с социологом Татьяной Заславской в Новосибирском Институте экономики и организации промышленного производства СО АН, с середины 1970-х — в московском НИИ культуры. Она первой в СССР сформулировала понятие «социальный архетип». Самой известной её работой, опубликованной в самиздате в начале 1980-х под псевдонимом «Ксения Касьянова», стала книга «О русском национальном характере». В ней она как раз разбирает суть социального архетипа.
В одном из интервью социологу Сергею Белановскому Чеснокова объясняла суть своих работ:
«Я считаю, что генотип является одним из важнейших факторов формирования культуры, но не в том смысле, в каком считали раньше. С моей точки зрения, культура не является продолжением генотипа, она является скорее его смягчением. Культура взаимодействует с генотипом, адаптируя его к общественной форме жизни. И поэтому некоторые вещи, которые в генотипе имеют «плюс», в культуре могут иметь «минус». В книге это подробно разобрано на примере эпилептоида. Эпилептоид по своему генотипу — это человек эгоистичный, индивидуалист. Поэтому культура ориентирует его как раз на обратное. Она ориентирует его на коллективизм, на бескорыстие. Культура выставляет эти ценностные ориентации против его генотипических черт.
Когда произошел распад Киевской Руси, то часть населения двинулась на Северо-Восток, где коренным населением были угро-финны. Это Рязанская, Муромская области. Куда делись племена «рязань», «мурома» и др. Их нет, они ассимилировались и передали нам многие свои черты. Если взять, например, антропологический портрет чуваша, то вы скажете про него: «Это же типичный русский!»
Другая часть мигрировала в Северо-Западном и Западном направлении, а частично осталось на прежнем месте. Произошел разрыв народности, в результате которого образовались украинская и белорусская нации. Если говорить об украинцах, то у них родственный, но иной этнический генотип. Их предки смешивались не c угро-финнами, а с южными народами. Вероятно, сильным было влияние половцев».
В своей книге «О русском национальном характере» Валентина Чеснокова описывает черты эпилептоидного русского характера:
«Эпилептоидная личность — человек раздражительный, эгоистичный, некооперабельный, апатичный, упрямый и отличающийся необузданным нравом.
Эпилептоид, будучи циклоидом в сильной степени, в периоды своей пониженной активности бывает чрезвычайно неотзывчив на стимулы социального (и всякого прочего) окружения. Кроме того, для него очень характерно строить сложные системы целей и тщательно разработанные планы их осуществления и затем реализовывать их, крайне мало учитывая при этом, что делает или что думает его социальное окружение. При этом он реализует эти свои планы очень настойчиво, за что окружение считает его «упрямым» и «раздражительным», поскольку он не умеет подстраиваться, а довольно прямолинейно требует, чтобы ему дали делать то, что он начал,- раз уж он начал что-то делать — и пресекает всякие попытки помешать ему в этом.
Таким образом, для «спокойного периода» эпилептоида характерно то, что окружение называет «апатичностью» и «упрямством». В этот период эпилептоид уравновешен, и его из этого равновесия крайне трудно вывести.
Когда же постепенно начинается эмоциональное возбуждение, то процесс этот долго остаётся скрытым. Эпилептоид задерживает, блокирует эмоциональную реакцию, он как бы накапливает в себе заряд. И когда он уже как следует «зарядился эмоцией», любой мелкий повод срывает клапан: эпилептоид взрывается чрезвычайно бурно и сокрушительно. И тут оказывается, что все те обиды и мелкие царапины, на которые он в свое время вроде бы совершенно не реагировал, до сих пор живы в его памяти, и он рассчитывается за них со своим окружением полной мерой. Он шумит и буянит долго, и утихомирить его очень трудно: он должен разрядиться. Когда весь накопившийся эмоциональный балласт сброшен, эпилептоид успокаивается сам. Этот ритм в значительной мере спонтанен и независим ни от внутренней, ни от внешней ситуации, т. е. ни от событий и отношений со средой, ни от состояния организма. В периоды взрывов эпилептоид очень плохо контролирует себя».
В интервью Сершей Белановский интересуется у Валентины Чесноковой:
«- Существуют ли культуры, с представителями которых возникает конфликт, например, на «рыночном» поле?
— Я считаю, что да. И такие, с которыми конфликтность минимальная. К примеру, русские и угро-финны. Компонента смирения у угро-финнов выражена ещё сильнее, чем у русских. При общении друг с другом эти народы не вызвали друг у друга раздражения. Думаю также, что с литовцами у нас существует этническая общность. С эстонцами нам ужиться труднее, потому что они более индивидуалистичны.
— А с какими народами СССР у нас возникает наибольшее взаимное непонимание?
— С кавказскими особенно. Они вообще по своему генотипу очень темпераментны, это вызывает конфликты. Правда, если в характере наших партнёров есть гибкость, то конфликты могут сниматься.
Многие культуры ориентируют свои этносы на необходимость смягчения конфликтов. Таковы армяне, евреи. У русских этой черты, кстати, нет. У них есть терпение, что далеко не одно и то же. Русский избегает конфликтов, терпит до последней возможности, но если сил терпеть нет, то происходит эмоциональный взрыв. А у евреев в культуре заложена обязанность гасить конфликты. С евреями существует неотрефлектированная ценностная несовместимость. Хроническое раздражение — это и есть неотрефлектированные ценностные различия. Но евреи реагируют на это раздражение своим культурным способом — они стараются гасить конфликты. Вообще евреи имеют свою сильную культуру. У них есть свои ограничения, и их они соблюдают. В частности, они очень любят детей. Семья представляет для них большую ценность, они стремятся не допускать её распада».
Культура, по мнению Чесноковой, противостоит генотипу. Её задача не отражать и не закреплять его, а приспосабливать к среде, к окружению, обрабатывая, культивируя его. Дело генотипа — создавать затруднения, дело культуры — их преодолевать.
При этом под конец жизни (Валентина Чеснокова умерла в 2010 году) считала, что русская культура ослабевает, распадается. То есть генотип в России начинает одолевать культуру. То есть на первый план в «русском характере» снова выйдет индивидуализм и апатичность.
(Иллюстрации — Елена Фигурина)
ТОЛКОВАТЕЛЬ
Комментариев нет:
Отправить комментарий