ДОПИНГ В НАУКЕ

16.08.16

Мирон Я. Амусья,

профессор физики

Почти полвека спустя

(Как выигрывают международное соревнование в области науки)

Кто знает лозунг будущего, над тем не властны мелкие воришки современности.

Неизвестный автор

Ещё, быть может, каждый атом -

Вселенная, где сто планет;

Там — всё, что здесь, в объёме сжатом,

Но также то, чего здесь нет.

В. Брюсов

          Впервые я оказался за границей СССР в 1970 – почти полвека назад. Судьбе было угодно, чтобы первым несоветским городом, который я увидел, стал Лондон, а вторым – Оксфорд. Этого дуплета как дебют было бы достаточно, чтобы сразить и устойчивого к капиталистической пропаганде и агитации. Я же устойчивым не был, на окружающую меня жизнь смотрел открыто, уже где-то с 1946 получал многократно дозы, говоря высоким стилем, и национального самосознания, и «враждебного» взгляда на жизнь.

          Цель поездки была научная, но столкновения с реальностью целого другого мира, которую я заочно как будто знал, было не избежать. А увидеть, да ещё в первый раз, это куда сильнее, чем прочитать об этом. В Лондоне и Оксфорде я впервые увидел, как живут люди, а не прочитал об этом. Напрасно гоняли шофёра в Ист-Энд, шарили под мостами в поисках умирающих от голода бездомных безработных. О них, о нищете в Лондоне столько писал тогдашний собкор «Известий» М. Стуруа. Их явно не было. Напротив, я обратил внимание на обилие «среднего класса», представленного буквально нескончаемым полем краснокирпичных небольших двухэтажных домиков с крохотными участками при них. Это было видно уже из окна самолёта, когда заходили на посадку.

          Я вполне ожидал увидеть хорошее обслуживание, но был уверен, что в обслуге будет нечто рабское. Ничуть не бывало – они аккуратно, с достоинством работали, когда надо – учили. Так, без слов, сразу обучили тому, в каком порядке брать ножи и вилки, если их подаётся несколько.

          Помню, как регулярно разговаривал «за жизнь» с привратником колледжа Св. Катерины, в котором проходила конференция. Внутри я чувствовал даже некоторую гордость за себя и советское воспитание. Подумать только - научный работник запросто, как с ровней, беседует с привратником! Но нередко нас оказывалось не двое, а трое. Так вот этот третий был президентом колледжа…

          Первая поездка в Лондон хорошо запомнились. Одним из сильных впечатлений от неё стало и острое желание встретить М. Стуруа и буквально плюнуть ему в лицо, поскольку оказался он просто лгуном. Да ещё и перевёртышем. Я недавно читал его вполне провластные комментарии о российском боевом сегодня, в которых он пишет к тому же, будто был массу лет невыездным! Воистину, рождённый врать, не врать не может.

          Мои впечатления об Англии периодически обновлялись, поскольку за прошедшие годы в Великобритании вообще и Лондоне в частности я бывал неоднократно, проведя там, к тому же, всю осень и зиму 1996.

          Уже в первый приезд я пытался понять, как нация, столь многого достигшая во всех областях человеческой деятельности, «владычица морей», «страна, над которой никогда не заходит солнце», как она могла опуститься до чемберленовского «я привёз вам мир!»? Как она и сегодня оказывается столь покладистой перед лицом опять же не реальной силы, а наглеющего от отсутствия должного отпора международного хулиганства и бандитизма?

          Для меня важно было понять не только то, как нация опустилась, но и как она сумела подняться, в большой мере сохранив свой престиж и влияние в мире. Это знание полезно и сегодня, когда видно, в сколь большой мере пост-имперский синдром мешает подняться России. Британия показывает здесь важнейший пример – только уважение к своей науке и культуре, обеспечение условий для их развития способны помочь в сложном процессе излечения от пост-имперского синдрома.

          Для себя ответы на эти вопросы я нашёл ещё в 1970, бродя по Оксфорду. Я увидел, что англичане слишком хорошо живут, чтобы всё бросить, и пойти воевать за какую-нибудь химеру, вроде отдачи земли крестьянам в Гренаде. В этом, думаю, причина терпимости англичан к международным безобразиям. Тогда же я понял, как мне показалось, как Британии удалось подняться после позора 1938 и развала империи. Она опиралась на науку и культуру.

          В тот же давнишний приезд я, думаю, понял, в чём причина просто потрясающих естественнонаучных и культурных достижений Великобритании. Побывав в Вестминстерском аббатстве, усыпальницы королей и королев, я нашёл там также могилы выдающихся учёных, в первую очередь Ньютона и Дарвина.

          Помимо впечатляющего надгробия, имя Ньютона есть и на плите, вмурованной в пол заподлицо. Хождение по ней есть выражение признательности потомков тому, чьё имя там написано. Я, признаюсь, не мог наступить на плиту с надписью Hic depositum est Quod Mortale fuit Isaaci Newton (Здесь покоится то, что было смертно в Исааке Ньютоне (?)). Но понял принципиальную разницу между местами, где буквально топчут великих людей, когда они живы, и теми, где наступают на плиты с их именами.

          Вообще, Вестминстерское аббатство служит примером того, как следует обращаться нации со своей наукой и культурой. Об этом уместно напоминают надгробия и памятные плиты в полу с именами Шекспира, Диккенса, Байрона, Киплинга и ряда других великих.

          Сравнительно недавно я был на конференции «Открытый форум европейской науки», которая проходила на этот раз в Манчестере. Эта конференция проводится раз в два года, в больших городах Европы. Она собирает обычно четыре - пять тысяч участников. Неделя проведения конференции становится городским научным фестивалем, со множеством выставок, открытых для посещения публикой лекций и бесед, с демонстрацией старых и новых научных опытов, достижений в науке и передовом производстве данного города и страны. То, что увидел недавно, прямо совпало с воспоминаниями почти полувековой давности.

          Великобритания вообще и Манчестер в частности – важнейшие центры мировой промышленной революции. Происходящие сегодня в результате создания и применения новых материалов и вычислительной техники изменения в человеческом сообществе чрезвычайно глубоки. Не удивительно, что конференция проходила под девизом «Наука как революция» (Science as revolution). Мне, однако, такой лозунг не нравится из-за того, что понятие «революция» прочно соотнесено с политическими изменениями. А там революция – это всегда разрушение прошлого. Только после чего-нибудь вроде «весь мир насилья мы разрушим до основанья» наступает вожделенное «затем», которое весьма долго остаётся гораздо более мерзким, чем прошлое. Отношение же науки к прошлому совершенно иное, поскольку она всегда, развиваясь, базируется на прошлом, устанавливая и уточняя границы старого.  

          Впечатлило отношение к науке, разные проявления которой демонстрировал буквально весь город. Организаторы конференции - жители Манчестера и других частей Великобритании, отлично помнят прошлое – работавших там Д. Дальтона, заложившего основы теории атомного строения веществ, Э. Резерфорда, сэра Эрнста, рыцаря-бакалавра, ставшего Нобелевскими лауреатам после прибытия в Манчестер, и открывшего там наличие атомных ядер, т.е. основателя ядерной физики.

          С 2001 в полку открывателей прибыло. Добавились сэры Андрей Гейм и Константин или попросту Костя Новосёлов, в 2004 открывшие метод получения нового, пока прямо в природе не найденного вещества графен, представляющего собой лист углерода толщиной в один атом. Оба за это открытие стали Нобелевскими лауреатами (2010) и рыцарями-бакалаврами (2011).

          Эта цепь открытий делает уместным и содержательным разговор о том, что ключевые этапы в понимании строения известных веществ и создании принципиально новых сделаны в Соединённом Королевством вообще и в Манчестере в частности.

          В Манчестере, да и, возможно, остальной Великобритании, господствует культ личности – сейчас Гейма, Новосёлова, а не какого-нибудь там политика, которого, вместе с его политикой можно просто «прокатить» на ближайших выборах. К слову, большинство научных работников – сторонники Европейского союза. Организаторы конференции буквально принесли извинение перед участниками за неразумный, с их точки зрения, выбор сограждан в пользу выхода Великобритании из ЕС. Ряд европейских коллег конференцию бойкотировали в знак недовольства решением британцев. Научные работники видят пользу от единения сил Европы в области научных исследований. Да и свободное перемещение вкупе с единой валютой упрощают проведение совместных работ.

          С моей точки зрения, однако, это очень важно, что население само имеет право решать, по пути ли ему с остальными странами ЕС, или нет. Оно же в конце концов и ответит за свой выбор – повышением или понижением своего уровня жизни.

          В Манчестере есть и приличествующие «культу личности» монументы – там в 2015 году был создан Национальный институт графена, рекламируются новые ткани и прочие материалы на его основе. Впечатляюще расширяется фронт работ в этой экзотической области, которая пока ещё только сулит, хотя и столь многое столь многим. Даже художники, музыканты и рестораторы не стоят в стороне, заимствуя и рекламируя графен, точнее, то, что они понимают под этим фантастическим веществом.

          Большое внимание было уделено и другой, чисто космической, программе – Square Kilometer Array («Массив с квадратный километр»). Это гигантский международный проект, в котором участвуют сотни фирм и организаций из более чем 20 стран. Инициатором проекта является радиоастрономическая обсерватория Джодрелл бэнк (Jodrell Bank), расположенная эдак в 20 милях от Манчестера. Замысел проекта – создать гигантский радиотелескоп с общей площадью принимающих сигналы из космоса зеркал более, чем один квадратный километр. Для этого в пустынных местностях, максимально изолированных от электрических и радиопомех, связанных с повседневной деятельностью человека, в Южной Африке и Австралии, строятся и монтируются десятки и сотни тысяч сравнительно мелких радиотелескопов. Они будут следить, поворачиваясь вокруг своих горизонтальной и вертикальной осей строго синхронно, за тем или иным избираемым для наблюдения объектом вселенной.

          В обсерватории Джодрелл бэнк, пересекаясь во времени с упомянутой выше конференцией «Открытый форум европейской науки», проходил фестиваль «Синяя точка» (Bluedot), также посвящённый популяризации науки – от астрофизики и строения материи на микроуровне до всего того, что можно объять формулой «наука вокруг нас». И на этом фестивале огромное внимание уделялось детям. Им адресовались популярные, отлично исполняемые лекции, всегда сопровождаемые демонстрацией захватывающих аудиторию опытов. Часто опыты базировались на простейших, легко доступных материалах, таких как конфеты, макароны, морковь, с помощью которых создавались причудливые конструкции и интересные устройства. Надо было видеть лица детей-участников, чтобы понять, какое будущее ждёт страну.

          Не было примет военного зуда, ползущих танков, артиллерийских орудий, лязгающего стрелкового оружия, устрашающих главным образом лишь самих себя ядерных атак. Никто не одевал своих детей в военную форму, не совал «подержать» всякое оружие. При рекламе науки и технологии не было даже малейшего признака всего того, что может быть связано с убийством. Был лишь увлекательный разговор про науку и её огромные возможности в улучшении качества и продолжительности жизни человека.

          Уличные и конференционные мероприятия были адресованы не специалистам, а публике, многое - прямо детям и подросткам. Подобные конференции позволяют понять то место, которое занимает наука в обществе. Первым признаком достойного места является привлечение в науку молодёжи, даже детей, и готовность учёных рассказать налогоплательщикам и их детям о своих успехах, а тем – послушать такие рассказы и посмотреть показы.

          Конечно, английская наука получает в абсолютном значении гораздо меньше средств, чем американская. Но она очень умело распоряжается полученным, уделяя очень большое внимание качеству работы. Этот подход многое не только обещает в будущем, но и обеспечивает в настоящем.

          Позволю себе несколько отклониться от темы. Полвека назад меня в Великобритании поразил уровень индивидуального обслуживания – в гостиницах, магазинах, ресторанах. Сейчас прямые контакты потребитель-продавец резко сократились. Потребитель сам выбирает товар, в автомате расплачивается, нередко сам набирает еду в ресторане.

          За почти полвека очень многое изменилось – теперь негров, китайцев и прочий народ в житейском море качает тот же, что и белых, пароход. Но жива по-прежнему контора Кука и сохранились методы её работы с клиентами. По-прежнему лозунг «потребитель всегда прав» сохранился, хотя и потеснился. Мнение потребителя, с помощью современной техники связи, влиятельно. Контакт потребитель – продавец не исчез полностью.

          В 1970 меня поразило, как на моих глазах разрешился конфликт в гостинице. Посетительница кричала «Кошмарный отель, ноги моей и всех моих знакомых никогда здесь больше не будет» и т.п. Клерк не отвечал. Сколько можно браниться и ругаться, если в ответ не слышишь «Сам дурак»? Минуту, две. А потом клерк нашёл решение, и клиент успокоился. Метод гашения конфликта, как убедился на себе, сохранился. Моё возмущение не встретилось с отпором. Нашлось вполне пригодное для меня решение, и потенциальная скандальная жалоба превратилась в реальную благодарность. Эх, так бы везде и всегда…

         

Санкт - Петербург