ЗОЛОТАЯ КЛЕТКА ДОЛГА

 

 Беда в том, что всем хочется, но далеко не каждому можется. На всеобщем хотении и построено общество потребления. Сможет ли общество это не только хотеть, но и мочь – вот в чем вопрос вопросов.

 Сможет ли человек справиться сам с собой, со своими неуемными страстями? Вот в чем подлинная проблема нашего бытия сегодня.

 Гений Федора Достоевского не желал тратить свои силы на героя отрицательного еще и потому, что  в одной упряжке с «образом – характером» рвалась вперед и д е я . Достоевский всем своим нутром ненавидел банковский, ростовщический капитал, но одновременно отрицал и революционные принципы переустройства мира.

 Тогда и появился Родион Раскольников – герой- бунтарь, осознавший через муку смертельного греха неизбежность обращения к Богу. В какой-то степени «Преступление и наказание» – роман автобиографический.

 Духовные искания великого русского писателя оставим за скобками. Здесь нас интересует характер жертвы Раскольникова. Выбрал Достоевский для топора студента самое мерзкое, с его точки зрения, существо – старуху процентщицу, олицетворение всех пороков капиталистического развития общества.

 «К топору!» звали народовольцы Русь. Вот и взялся за это оружие нищий студент. Но Достоевский - писатель великий. Он не мог идти против художественной правды. Поднявший топор на человека становится не мстителем, не карающим зло героем, а обычным убийцей. По ходу дела казнит студент и святое существо – Елизавету.

 Вот здесь и начинаются у писателя проблемы. Хороший парень, добрый христианин в будущем, – Родион Раскольников должен идти по сюжету, как убийца злой ведьмы. Очень хочется писателю забыть о другой жертве. Он и забывает о ней постоянно, во имя  своей идейной установки. Кажется, Эйхенбаум заметил: « Нет ничего страшнее лжи художественной правды». Очень хотелось Федору Михайловичу соединить ненависть к миру капитала и насилию с христианской верой в возможность искупления смертного греха. Не получилось. Раскольников в финале романа фальшив и надуман.

 Типичный пример, когда желание никак не соединить  с возможностями.

 «Мир денег ради денег ужасен» – считал Достоевский. Не дожил писатель до дней иных, когда гнусная старушонка, казненная студентом, благополучно выжила и превратилась во всевластное, многоголовое и многорукое существо банковского капитала.

 Проиграл эту битву Федор Михайлович Раскольников (это не описка). Вчистую проиграл. Все обратилось в фарс. Издательства берут деньги у «мерзкой старушонки», чтобы напечатать очередные тысячи томов «Преступления и наказания», киностудии получают кредит, чтобы соорудить очередную версию бессмертного романа, театры залезают в долг под проценты, чтобы поставить сценическую версию романа о студенте с топором на сцене.

 Нынешние «старухи-процентщицы» не страшатся Достоевского и Раскольникова. Не боятся они ни топора, ни атомной бомбы. Ныне власть их над миром абсолютна и несокрушима.

 Вот такой фантастический поворот сюжета получился. История рода человеческого – вот подлинный гений. Строит она себя не по схемам, не по надуманным сюжетам, а по правде характера людского, которому всегда что-то хочется, но далеко не всегда  можется.

 Кто-то думает, что большевики стали строить свою империю не по велению старухи – процентщицы,  а ради мечты, идеала. Ерунда это! Десятки миллионов людей трудились и погибали в «кредит», во имя великой цели - коммунистического общества. Проценты государство гребло бешеные. Нарабатывали люди рубль, а получали за труд или совсем ничего ( на просторах Гулага), или копейку, да еще благодарить должны были за мелкие социальные услуги, которые сами же и оплачивали в виде недополученных денег за труд.

 Психологи большевики были великие. Поняли они, что главное в человеке его желания, мечта. Вот и пообещали кредит в виде счастливого, коммунистического завтра. А ведь знали, сукины дети, что не по силам роду людскому это завтра построить.

 В результате, народы СССР, попытавшиеся жить в кредит и кредитом, стали  и моральными, и физическими банкротами.

 Гитлер тоже пообещал  немецкому народу рай Тысячелетнего рейха. Получил под этот кредит труд людей, миллионы жертв, и чем кончилось такое устройство «хозяйства» всем известно.

 Ну, хотелось арийцам стать хозяевами мира, но не моглось.   

 Опаснейшая штука кредит, как спекуляция на желаниях при отсутствии возможностей.

 Все верно, прогресс без кредита немыслим. 20 век стал веком фантастического роста разного рода технологий, будто прежде человечество медленно плелось по ухабистой дороге, но вдруг рванулось вперед по гладкой трассе и со скоростью звука.

 Так людям хотелось. Здесь спорить не приходится. Вопрос в том, сможем ли мы совладать с подобной скоростью?

 Всегда казался подозрительным  тезис о перепроизводстве в США, накануне Великой депрессии. То есть перепроизводство, конечно, было, но не оно стало причиной катастрофы в мировом хозяйстве.

 А что? Да тоже  несоответствие желания возможностям, и пресловутая «старуха-процентщица».

 Типичный пример – история ван Сверингенов. Этим активным и умным ребятам очень хотелось стать хозяевами жизни. Свой строительный бизнес начали удачно, заработали миллион, но тут же всадили его в железные дороги. Все свое состояние всадили, плюс дешевые, по тем временам, банковские кредиты.

 Вот что пишут об империи Сверингенов: « За три года никому не известные эмигранты превратились в крупнейших железнодорожных магнатов. Благодаря дешевым банковским кредитам и росту биржевых котировок ван Сверингены приобрели сеть железных дорог. Их корпорация объединяла около 60 железнодорожных компаний общей стоимостью более 3 миллиардов долларов – при этом заимствованный капитал их империи составлял 93%. До начала Великой депрессии холдинг рос невероятными темпами, но как только закончилась «эра дешевых денег», братья обанкротились. Их собственность – 130 тысяч миль железных дорого – практически бесплатно перешла к банкам «денежного треста»».

 То бишь, к «старухе – процентщице». Эта «бабка» – всегда на плаву. В то время, как люди дела, поверившие в честность кредита, получают «топором» по темечку.

 Читатель скажет: « Да не важно, кто стал владеть железными дорогами в США. Главное, что дороги эти есть». Ой, бесчеловечно это и несправедливо. Старались люди, «пуп»  рвали, а в итоги пошли по миру.

 Общество потребления обещает страждущему человечеству очередной рай на земле, подкрепленный либеральными ценностями и всеобщей глобализацией. Наступит ли он сомнительно, но на день сегодняшний кое-кто уже живет в этом раю. И ясно кто – все та же «бабка», приговоренная Ф.М. Достоевским к преждевременной кончине.

 Так уж устроено человечество. Это миф, что самый выгодный бизнес – строить, производить продукты питания или фабриковать лекарства. На самом деле постоянный и безотказный профит приносит только умение из денег делать деньги.

 Банковский капитал стоит, и стоять будет на мудром понимании психологии человека: мы всегда хотим, но далеко не всегда можем. В этом его победительная, но в то же время разрушительная сила матерого эгоизма.

 Деньги и гуманизм – понятия противоположные. Богатый, сытый мир, построенный деньгами, на основе кредита,  предельно бесчеловечен. Еврейские мудрецы – хасиды говорили, что бедняк без богача обойдется, а вот богач – ничто без нищего.

 Но перейдем от общих рассуждений к делу. Нам, простым гражданам обычного рыночного государства, необходимо примериться с тем, что не мы с вами хозяева жизни, а все та же выжившая «старуха-процентщица» из романа Ф. М. Достоевского.

 Причем «старуха» эта твердо и, не без оснований, убеждена, что нет на нее управы и весь мир обязан крутиться только во имя ее благополучия.

 Нам же достаются за труд объедки и подачки.

 Боже меня упаси, призывать к топору законопослушных граждан любого демократического государства. На место «зловредной бабки» тут же явиться еще более кровожадный кредитор.

 Вовсе не с этой целью я предпринял свой «литературно – экономический» анализ, а с надеждой, что кто-нибудь сможет обуздать свои неуемные желания. Задавить в своем собственном горле вопль: «Хочу!!», не залезать в долговую яму во имя благ материальных, не лететь безумной бабочкой на милый огонек свечи.

 Подавить в себе это проклятое «хочу» – это не пропаганда  аскезы и нищеты. Это лишь робкий призыв попытаться соизмерить свои желания и возможности: жить по «средствам» не только в своем кармане, но и особенностям своего характера, своих способностей, своего здоровья, наконец.

 Не стану разоблачать злонамеренность и мошенническую сущность кредита. Скажу только, что люди денег умеют все просчитывать с бухгалтерской точностью. Мы же, невольные клиенты «бабки-процентщицы», живем эмоциями, предвкушением обладания или радостями этого обладания.

 А на самом деле сами себя прячем в золотую, серебряную или железную клетку, крутимся там, как белка в колесе, до конца своих дней во имя своих, мнимых радостей и чужих, реальных прибылей.

 Приведу портрет типичного «счастливца» грядущего рая в обществе потребления. Подобно этим, несчастным ван Сверингенам, он берет в кредит все: лучшую крышу над головой, первоклассную машину, бездну отличных электроприборов…. Он начинает жить в «золотой клетке». Он работает по 14 часов в сутки. Он живет одним лишь страхом потерять работу и здоровье. Он смотрит только себе под ноги. Он перестает смотреть на небо. Его душа покрывается коростой усталости. Он способен жить только деньгами и думать только о деньгах. Он становится рабом своего «хочу». Рабом в «золотой клетке», но это никак не меняет его подневольный статус.

 О рабах в клетках «серебряных» или «золотых» вспоминать не менее грустно.

 Человека, семью, общество, построенное на принципах всеобщего и всесильного кредита, неизбежно ждет очередная  Великая депрессия, из которой только «старухи-процентщицы» выйдут без кровавого следа в черепе.

 Во времена кризиса 1929 – 1933 годов клиента в отеле, который снимал номер на последнем этаже, вежливо спрашивали, собирается он переночевать или сразу выпрыгнет из окна?

 Есть опасения, что и вся наша «цивилизованная и просвещенная» демократия в какой-то момент возьмет, да и выпрыгнет из окна, ей же и принадлежащего, небоскреба.