ДОВЛАТОВ. ЕВРЕИ И ПРИРОДА

Довлатов и Бродский. Норенское 1964 г.

Полемика вокруг Быкова и Довлатова заставила меня вновь открыть  четырехтомник автора "Зоны". Интересное отмечал карандашом, в числе прочих еврейскую тему. Люблю прозу Сергея Донатовича, особо люблю за возможность диалога с автором и даже спора с ним. Вот один из текстов и запись к нему:

 "В шесть мы подъехали к зданию туристской базы. До этого были холмы, река, просторный горизонт с неровной кромкой леса. В общем, русский пейзаж без излишеств. Те обыденные его приметы, которые вызывают необъяснимо горькое чувство.

Это чувство всегда казалось мне подозрительным. Вообще страсть к неодушевленным предметам раздражает меня… (Я мысленно раскрыл записную книжку.) Есть что-то ущербное в нумизматах, филателистах, заядлых путешественниках, любителях кактусов и аквариумных рыб. Мне чуждо сонное долготерпение рыбака, безрезультатная немотивированная храбрость альпиниста, горделивая уверенность владельца королевского пуделя…

Говорят, евреи равнодушны к природе. Так звучит один из упреков в адрес еврейской нации. Своей, мол, природы у евреев нет, а к чужой они равнодушны. Что ж, может быть, и так. Очевидно, во мне сказывается примесь еврейской крови…

Короче, не люблю я восторженных созерцателей. И не очень доверяю их восторгам. Я думаю, любовь к березам торжествует за счет любви к человеку. И развивается как суррогат патриотизма…

Я согласен, больную, парализованную мать острее жалеешь и любишь. Однако любоваться ее страданиями, выражать их эстетически – низость… Ладно…" Сергей Довлатов "Заповедник"

 Всё это замечательно. Сам  всегда считал, что "любовь к березкам торжествует за счет любви к человеку". Да и сам пафос всегда подозрителен. Только причем тут евреи? Вот Исаак Левитан совсем не был равнодушен к русской природе, а любил ее деятельней, талантливей и искренней, чем тысячи патриотов коренной национальности. 
 Вот еще одно, удивительное стихотворение Самуила  Маршака. В нем и согласие с Довлатовым и спор  с ним:
О том, как хороша природа,
Не часто говорит народ
Под этой синью небосвода,
Над этой бледной синью вод.

Не о закате, не о зыби,
Что серебрится вдалеке, -
Народ беседует о рыбе,
О сплаве леса по реке.

Но, глядя с берега крутого
На розовеющую гладь,
Порой одно он скажет слово,
И это слово - "Благодать!". 

 Мог написать такое еврей, равнодушный к "чужой" природе?