Шабат
Эдуард Бормашенко
”
Б-г есть там, куда его впускают, говорит хасидское присловье. Всего же менее Его впускают в человеческую душу, ибо человек наделен свободой воли: хочу, – впущу, а не захочу, так затворю дверь. Наука, как говорит рав Шерло, отгрызает постепенно куски от свободы воли. Я теперь знаю, что мое поведение определяется генетикой, гормонами, социальными условиями. Какая там свобода воли, когда мною движут гены и подсознание? Но, как бы не бушевали гены и гормоны, как бы не давили на психику экономический и экологический кризисы, у меня есть Шабат, а значит, есть и свобода.
***
Окружающий мир меняется невероятно быстро, при жизни одного поколения неприлично ветшают научные теории, сменяются средства связи, исчезают профессии. А "Иерусалимские идеи” не стареют. Марк Алданов, писал, что нет более злободневных публицистов, чем Израильские Пророки. И, кажется, никогда Шабат не был столь актуален, как сейчас. Если мы не хотим вконец свихнуться, совершенно необходимо хотя бы на день отключиться от мобильного телефона и компьютера. Сколько раз я себе говорил: все, завтра к компьютеру не подхожу, ни-ни, но рука сама тянется к кнопке, и загудел вентилятор охлаждения, и понеслось… Но приходит Шабат, и я выхожу из компьютерного рабства. Обождут очень срочные журнальные рецензии, совершенно неотложные хоздоговорные работы и студенческие экзамены. Все обождет. Шабат. Так ли?
***
Шабат, это твое зеркало. Каков ты, таков и твой Шабат. Злоба вчерашнего дня не утихомиривается и в Субботу. Докручиваются в голове недодуманные мысли, дотлевают в душе неостывшие ссоры. А. Воронель писал о том, что по движению бровей отца, обедавшего после работы, безошибочно определял с кем именно из начальников, он продолжает доругиваться. Труднее всего нам дается покой. Наивно думать, что воля к покою принесет покой. Ничего подобного. Сексопатологи знают, что воля к оргазму, сосредоточение на нем – верный путь к сексуальному расстройству. Воля не поможет, а что поможет? Поможет любовь к Субботе, ради нее самой, а не ради несомненных благ, которые она приносит.
Шабат в последнюю очередь – "выходной день” в расхожем понимании слова. Нет слов, отдых необходим и мне, и домочадцам, и пришельцу в Землю мою, и гостю дома моего. Но суббота тогда превращается в Шабат, когда к ней тянутся нити от сотворения мира и исхода из Египетского рабства, когда она развернута к тайне бытия, к тому неплоскому, что есть в бытии.
***
Избранные счастливцы полагают, что мир прекрасен. Так они его видят. Я не отношусь к их числу. Мне забыли выдать очки великого Гудвина, и мне иногда кажется, что мир захлебывается в злобе, жадности, зависти. Он плох и подлежит исправлению. Надо немедленно что-то делать. Приходит Шабат и говорит мне: лучшее, что можно сделать, это не делать ничего. Надо дать миру отдохнуть. И от меня самого в первую очередь. Для того чтобы будущее состоялось, надо перестать о нем заботиться.
Наш рабочий день так расписан, мы так заняты, так сучим ручонками и ножонками всю неделю; но вот прошли семь дней, а мир все не исправлен, и лучшее из того, что я могу сделать, это отойти от мира в сторону, пусть покрутится без меня.
***
Шабат. Я возвращаюсь из синагоги и делаю Кидуш. Передо мной в серебряном бокале красное вино. Именно для того чтобы я сейчас поднял бокал и произнес благословение над вином Авраам покинул отчий дом и приносил в жертву сына, именно для этого Яаков уходил от голода в Египет, а затем евреи четыреста лет гнули спину на фараона, и сорок лет бродили по пустыне. Для этого строили храмы, и скитались после их разрушения. Для этого погибали тысячами, отказавшись окропиться водами крещения; голодали но, знали, что еврей и ученый, это одно и то же, и последняя копейка пойдет на учение. Без моего сегодняшнего благословения над вином, вся мировая история предстает бессмысленной борьбой нелепых сил, музыкой диссонансов исполняемой мазохистами, по партитуре написанной садистами (так ядовито обозвал исторический процесс математик Ю. Манин).
***
В Шабате удивительно слиты разум и неразумие, локальное и всеобщее. Казалось бы, разумно день в неделю отдыхать. Но это как глядеть? С точки зрения неглупых греков и римлян выбрасывать целый день на помойку безделья – верх неразумия. Шабат – локален, он весь у меня дома, вот за этим столом здесь и сейчас. И нелокален, объединяя сотни поколений, соединяя прошлое и будущее. Истина Шабата и локальна и нелокальна одновременно.
***
Мировые религии уступили удивительно легко рационализму и либерализму, оттого что позабыли мелочь: человек хочет быть счастлив. Никогда в мировой истории не стояла такая задача: человеческое счастье. Необходимо было заботиться о спасении души, долге, не уронить честь, прожить достойно жизнь, посадить дерево, вырастить сына. Но счастье? Нет, счастливым быть неплохо, но жизнь ухлопать на счастье – это мелко. Но вот пришли ловкие люди и сказали человеку: возьми свое счастье. И зашатались государства и религии. И продолжают шататься. Советский Союз погубили не экономические неурядицы, его погубили голливудские фильмы. Я живу в коммуналке: "на тридцать восемь комнаток всего одна уборная”, а простой американский парень сходит по лестнице собственного дома. Нет, это вытерпеть невозможно.
Шабат говорит мне: ты можешь быть счастлив сегодня, здесь и сейчас. На моем столе все лучшее, а за столом жена, дети и внуки, и давно ушедшие деды и прадеды. Среди них прадед Мордехай, Звенигородский раввин, спасший местечко, выйдя навстречу погромщикам со свитком Торы; прадед Моше, оставивший по себе мое любимое хасидское присловье о том, что кусочек редьки стоит золотого, а целая редька, это всего-навсего редька и прадед-бундовец Шая, закончивший войну в Берлине, и сохранивший до глубокой старости революционный задор (завидя на экране под линзой бровастую, беспросветную будку Брежнева, он кричал, ужасая прабабушку: контрреволюция!). За моим субботним столом им придется помириться, ибо "стол один: и прадеду и внуку”. Мое счастье определяется глубиной исторической памяти, и я ничего не собираюсь в ней стирать.
***
Тот, кто не вспомнил в Субботу о сотворении мира, не выполнил в полной мере заповеди о Субботе. Мир остается сотворенным, до тех пор, пока мы об этом помним. А если мы об этом забудем, он превратится в бездушную заводную машину, бессмысленно вращающую раз пущенные колеса и шестерни. Эти неумолимо вращающиеся шестерни полностью определяют разбегание галактик и движение планет, смену дня и ночи и геологические циклы, закручивание спирали ДНК и рост раковых клеток. И вот эта машина натыкается на мою волю. Что же определяет мои действия: воля, или разворачивающаяся спираль мироздания, запущенная при Сотворении Мира? Перефразируя Симона Словейчика, заметившего, что «в каждом поступке человека сто процентов от воспитания и сто процентов от генетики» (цитирую по В. Каган, Характер, 7 Искусств, 7(44) 2013), скажу: в каждом моем поступке сто процентов от моей воли и сто процентов от Сотворения Мира. В Шабат эти двести процентов предъявлены слитком и налицо.
***
Я благословляю в Шабат две халы, я должен выполнить два повеления: хранить и помнить день Субботний. Весь ритуал Шабата вращается вокруг числа "два”. Философы знают, что нельзя удваивать мир, нехорошо думать так: да, сегодня мне плохо, но завтра я проснусь, и любимая перестанет мне изменять, друзья, начальник и родина – оценят. Этого не будет. Надо объяснять мир из того, что есть. Но Шабат не объясняет мир, а изменяет его. В Субботу должно открыться иное, и если этого не произошло, Шабат не состоялся, но у меня ведь остается шанс, на следующей неделе меня ждет Суббота. Недавно мир бился в истерике, ожидая конца света, рассчитанного по какому-то идиотскому календарю. Не без дрожи в голосе телеведущая спросила главного раввина России Лазара: скажите, будет конец света? Лазар немедленно ответил: не будет. А что будет? Будет Шабат.
А.К. Нельзя запретить в шабат врачам лечить или солдату работать, чтобы защитить себя и своё государство. В том числе и с помощью компьютера. Нет и не может быть правил без исключений. Прошу, в этом случае, и меня считать врачом и солдатом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий