ВНУЧКА СТАЛИНА

Внучка Сталина 

Опубликовано 16 Марта 2016г.

43-летняя Крис Эванс снялась с автоматом и пулеметной лентой через плечо

Майка едва прикрывает телеса, покрытые тату, на поясе болтаются наручники, очки и плюшевый мишка. На голове пучок из волос цыплячьей расцветки.

Когда отвязная фотосессия попала в Сеть, со всех концов света посыпались комментарии: она ли это? Она. Точно. Внучка Иосифа Виссарионовича. Те же снимки она активно постит в Facebook, разбавляя их не менее колоритными изображениями. Представление в колготках с дырками - фотосессия по мотивам английского комикса Tank Girl («Танкистка»).
Крис Эванс  – дочь Светланы Аллилуевой и Уильяма Питерса. Ее настоящее имя - Ольга Питерс, но она его давно сменила. Женщина родилась в США и сейчас проживает в Портленде (штат Орегон). Ее мать скончалась в ноябре 2011 года в доме престарелых. Вскоре после ее смерти в интервью французскому журналу Paris Matсh Эванс откровенно рассказывала, как они с матерью жили в Америке.

Paris Match: Ваша мать пряталась всю свою жизнь. Как она прожила последние годы?
Крис Эванс: Три года она жила в маленькой квартире в Ричленд-Сентер, в пансионе для бедняков и разорившихся фермеров в Висконсине. Она читала, немного рисовала, но большую часть времени занималась тем, что писала письма. В 18 часов каждый день мы разговаривали с ней по телефону, держа в руках по бокалу вина. У нее были DVD, но телевидение она никогда не смотрела. Она его ненавидела. Кроме того, она много шила и украшала своей вышивкой стены. Она также помогала чинить и штопать одежду другим пенсионерам. Она чувствовала себя хорошо, наконец-то могла отдохнуть после того, как провела целую жизнь, меняя адреса.     
- Светлана умерла спокойно?
- Долгое время у нее болела спина. Она с трудом могла ходить, опиралась на трость, плохо спала. Я помогала ей лечебными травами, потому что она ненавидела лекарства. В начале сентября ее состояние резко ухудшилось. Доктор выявил рак кишечника. Боль была ужасной, но, слава Богу, раз уж она прожила ужасную жизнь, то хотя бы смогла умереть спокойно. Как будто ей, наконец, удалось одержать верх во внутренней борьбе между отрицанием чудовища-Сталина и тем, что этот самый человек был ее отцом. Он обожал ее, играл с ней, проверял домашнее задание как любой другой отец. Ее воспитывали как принцессу.    
- Она охотно говорила с вами о детстве, юности?
- У мамы была просто невероятная память, и она вспоминала множество подробностей, запах табака моего деда, колючие усы… Ее мать Надежда Аллилуева оставила в ее душе глубокий след. У бабушки был очень бурный и ужасно эгоистичный характер. Ее родители признавали, что у нее было помутнение рассудка. Так, например, она ни разу не поцеловала мою маму, потому что считала, что у большевиков может быть только одна семья - партия. Кроме того, она была большой аристократкой и повторяла, что люди не должны показывать своих чувств. Она нарисовала квадрат на сердце ее дочери, чтобы показать, что та должна похоронить все свои секреты. Маме было шесть лет, когда Надя умерла, по официальной версии от аппендицита. На похоронах Сталин плакал, как ребенок, и был убежден, что всему виной было предательство. Только в 20 лет из английского журнала маме удалось узнать, что на самом деле Надежда застрелилась. Ее бабушка подтвердила опубликованную в журнале информацию, и ее мир рассыпался на части.    

Комментарий Paris Matсh: в 1946 году Светлана Аллилуева родила маленького Иосифа. Отцом стал ее товарищ-еврей из университета, и Сталин делает все, чтобы расстроить этот неугодный ему союз. Светлана разводится, затем вновь выходит замуж за партийного работника и рожает дочь Екатерину. Лишь после смерти отца в 1953 году она, наконец, осознает всю жестокость созданного им режима. После смерти своего очередного возлюбленного индийца Браджеша Сингха в 1966 году она просит предоставить ей политическое убежище в американском посольстве в Нью-Дели. И бросает 20-летнего Иосифа с 16-летней Екатериной.
- Легко ли удалось дочери Сталина стать американкой?
- Мама оказалась в Нью-Йорке в апреле 1967 года, добравшись туда через Рим и Швейцарию. Сначала она поселилась в Принстоне (штат Нью-Джерси), где поступила на учебу в университете. Там она нашла подругу в лице танцовщицы Ольги, которая была замужем за архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Эта женщина также была слегка не в себе и думала, что ее собственная дочь Светлана, которая погибла в аварии за несколько лет до этого, таким образом вернулась к ней. Она организовала свадьбу со своим овдовевшим зятем и моим будущим отцом Уильямом Уэсли Питерсом, который также был архитектором. Мама стала Ланой Питерс и получила американское гражданство в 1978 году. В Висконсине вокруг Фрэнка Ллойда Райта сложилось нечто вроде общины… Мама не смогла долго терпеть эту атмосферу, которая слишком напоминала ей о Советском Союзе. Родители расстались, и мы снова оказались в Нью-Джерси, в городе Пеннингтон. 

- Знали ли местные жители, что среди них находятся дочь и внучка Сталина?
- Я ходила в начальную школу, и мне было невыносимо, что меня называют Ольгой. Однажды, когда учитель спросил, есть ли у нас прозвища, я ответила: «Кристина». Потом я заставила маму называть меня Крис. Однажды местной прессе удалось нас вычислить. Тогда нам пришлось отправиться в Англию, в Кембридж. Мы постоянно убегали…
- Сколько времени вы провели в Англии?
- Десять лет. Сначала в Кэмбридже. Я училась в Школе друзей в Саффрон Уолден. Она принадлежала квакерам, протестантам, которые выступали против войны и были очень добры. Для мамы образование было приоритетом. Я сама ощущала в себе талант учить, принимать различия… У нас были дебаты, я их обожала. В Америке я жила в своего рода кастовой системе, где с одной стороны были бедные, а с другой - богатые. На одинокую мать с ребенком также поглядывали искоса. Англия казалась мне всеобъемлющей… До истории с папарацци. 
- Газеты снова вышли на ваш след?
- Кто-то проболтался в школе. Фотографы осадили ее со всех сторон, и учителям пришлось спрятать меня и тайно переправить домой. Я не понимала, в чем дело, потому что (понимаю, это звучит дико) я не знала, что дедушка был тираном. Для меня он был одним из трех людей на фото, которые выиграли Вторую мировую войну: Черчилль, Рузвельт и он! Тогда мама попросила меня сесть и внимательно выслушать ее. Так я узнала о его преступлениях… Тогда ей показалось, что нам будет спокойнее, если мы вернемся в Советский Союз. 

Комментарий Paris Matсh: в Принстоне Светлана Аллилуева произвела на всех впечатление тем, что сожгла свой советский паспорт перед журналистами. Она выразила поддержку диссидентам и была так знаменита, что первая автобиография принесла ей $ 2,5 миллиона. В то же время она скучала по сыну Иосифу. Они часто разговаривали по телефону. Но английские власти отказались выдать паспорт Лане Питерс, Светлане Аллилуевой, символу холодной войны. Тогда она решила вернуться на родину с 13-летней дочерью «Ольгой» Питерс. В Москве она сделала враждебные заявления по отношению к Западу. Произнести эти слова ее вынудили, расскажет она чуть позднее.
- В Москве ваша мать встретилась с двумя старшими детьми?
- Она хотела, чтобы все мы были вместе, но боялась, потому что алкоголик-Иосиф попал в больницу. Екатерина к тому моменту стала известным вулканологом и жила на Камчатке, далеко на востоке. Она была фанатичной коммунисткой и видела в матери предателя родины. Нам так и не удалось с ней встретиться, и она не подавала ни малейших признаков жизни. Два месяца мы оставались в Москве, а затем переехали в Грузию, в Тбилиси. Мама не знала ни слова по-грузински, а я - по-русски. Повсюду царил этот коллективистский менталитет… Мечта о воссоединении превратилась в кошмар. Я тоже думала лишь о том, как вернуться на Запад.   

- Власти конфисковали паспорта?
- Да, это была эпоха Громыко. В марте 1985 года генеральным секретарем Коммунистической партии был назначен Михаил Горбачев. Он дал нам разрешение выехать из страны в декабре того же года. В 14 лет я вернулась в свою школу в Кембридже.
- В прессе знали, что вы вернулись на Запад?
- Нет. Несколько лет нам удалось прожить анонимно. В 16 лет я вышла за муж за моего лучшего друга и стала Крис Эванс. Довольно скоро я развелась и некоторое время спустя после смерти отца в 1991 году вернулась в Висконсин, чтобы заняться импортом азиатских товаров. Все это время мама жила в Лондоне, а затем в Корнуолле. Она стала католичкой. Я же обратилась в буддизм, который получил широкое распространение Мадисоне. В середине 1990-х годов мама вернулась ко мне в Висконсин. Она отказалась от Европы и чувствовала связь с этой великой землей иммигрантов.  
- Она жила с вами в Портленде?
- Какое-то время да. Я закончила учебу и получила возможность открыть этот прекрасный магазин с антиквариатом и предметами винтажной моды. Я занимаюсь им уже десять лет. Это долго, хотя мне вообще-то не нравится сидеть на месте. После Портленда мама вернулась в Висконсин. Она оставалась кочевницей до самого конца…
- В итоге, что остается у вас от такой громкой фамилии Сталин?
- Сталин - это не фамилия, а большевистский псевдоним. Моя семья - это Джугашвили, русские с грузинскими корнями. Мне кажется, что мне досталось от них в наследство определенное чувство грусти, русской меланхолии. Если отложить в сторону книги по истории, правду, ложь, споры, я бы сказала, что сильнее всего меня задела жестокость дедушки и бабушки по отношению к своим детям. Хотя у меня и нет детей, мне кажется, что родители обязаны заботиться о своем потомстве и думать о его будущем. 
- Ощущаете ли вы некоторую вину?
- Я считаю нас жертвами. Возьмите материнскую линию моей семьи. Аллилуевы были уничтожены Сталиным: Надя покончила жизнь самоубийством, двое ее братьев были арестованы в 1938 году, а ее сестра, которую обожала мать, чуть позднее также попала лагеря и так и не вернулась оттуда. Сталин разбил сердце моей матери, когда ей было всего 16 лет, депортировав человека, в которого она была безумно влюблена. «Он сломал мою жизнь», - повторяла она. У нее был свой взгляд на вещи: «Где бы я ни была, я навсегда останусь политической узницей своего отца».   
- Вы же, наоборот, выглядите очень свободной…
- Прошлого не изменить. Я всегда понимала, что моя задача в этом мире - заботится о маме и любить ее, несмотря ни на что, чтобы старость смогла залечить нанесенные в детстве раны.