воскресенье, 16 августа 2015 г.

ЛУКАШЕНО СОБРАЛ УРОЖАЙ

Хитер А. Лукашенко. Сосед-президент в свободное от работы время амфоры на дне моря собирает, причем в полном одиночестве, а он картошку вместе с сыном. Нет, только на вид прост Лукашенко.

16 августа 201521:36

Лукашенко с сыном собрал 70 мешков картошки в своей резиденции

фото: Russian Look

Вместе с младшим сыном с участка в 18 соток они собрали семьдесят мешков картошки и справились всего за полтора часа. В ближайшее время весь урожай будет передан в детские дома и дома престарелых.

Также в эти выходные стартовала уборка бахчевых – арбузов и дынь. Как успешно доказал глава республики, эти культуры можно с успехом выращивать на территории Белоруссии. Первый сорванный арбуз был продегустирован прямо в поле — и он показал, что урожай удался на славу.

ФИЛЬМ ОБ АЛЕКСАНДРЕ АЛЁХИНЕ

ГЕНИИ И ЗЛОДЕИ

Документалистика

Предыдущий выпуск

Текст

Обсудить

Следующий выпуск

В фильме рассказывается о легендарном шахматисте Александре Алехине.

ЧЕТВЁРТАЯ ВЛАСТЬ В СССР

Как в 1970-х «воровской мир» стал влиятельной системой

14.08.2015

More Sharing Services

|Share on facebook Share on twitter Share on email Share on print

В 1960-х власть взялась за жестокую ломку арестантского и воровского мира. В начале 1970-х воры провели глубокую реформу своей системы, результатом которой стало появление «общака» и рэкета цеховиков с установленной «десятиной». Деньги воровского мира пошли на поддержание зон, что привлекало в него «мужиков». Воры становились 4-й властью в СССР.

К середине 1950-х после продолжительных «ссучьих войн» и восстаний в лагерях на зонах СССР установился относительно мирный и либеральный режим. Однако это время продлилось недолго, и уже в начале 1960-х власть снова взялась за ужесточение режима в тюрьмах. Началом ломки послужило Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах союзных республик от 3 апреля 1961 года. Цель перед «тюремщиками» была поставлена достаточно ясная. Прежде всего – по возможности дифференцировать осуждённых, развести их по разным режимам в зависимости от тяжести преступления и профессионального уголовного стажа. Таким образом власть пыталась свести на нет влияние «воров» и их «идей» на основной контингент арестантов, искоренить арестантские «законы», «правила» и «понятия». «Законченные» «урки» должны сидеть в «своих» колониях и лагерях, «первоходы» – в своих. При этом и для впервые осужденных вводились режимы разной строгости – в зависимости от тяжести преступления: для «тяжеловесов» создавались отдельные колонии усиленного режима.

Было решено, что пора кончать с неоправданным «либерализмом» в отношении лиц, отбывающих наказание «за колючкой». В тюрьме должно быть тяжело и страшно! Пусть тот, кто её прошёл, будет вспоминать о ней с ужасом и другим закажет туда попадать. В результате осуждённые лишились многих льгот, завоёванных ими в буквальном смысле кровью в 1950-х. Вместо этого были введены драконовские ограничения – в том числе на переписку с родными, на получение посылок и передач, на приобретение в магазинах колоний продуктов питания и предметов первой необходимости, запрещалось ношение «вольной» одежды и т.д.

Малолетним преступникам, например, разрешалось не более 6-ти посылок-передач в год, а взрослым, в зависимости от режима, от 1-й до 3-х передач. При этом вес посылки или передачи не должен был превышать 3-х килограммов. Мясо, мясные изделия, шоколад, цитрусовые и пр. были категорически запрещены к передаче арестантам. Да к тому же право даже на такую жалкую передачу осуждённый получал не ранее чем после отбытия половины срока. В тюрьмах передачи и вовсе были запрещены.

То же самое и со свиданиями. Взрослым арестантам, в зависимости от вида режима, предоставлялось от 2-х до 5-ти свиданий (длительных и краткосрочных) в год. В тюрьмах «сидельцы» были лишены и этого. При этом администрация имела право за «нарушения режима» вовсе лишать зэка передач и свиданий…

Но не это главное. «Мужик» «пахал» и при новом режиме. Однако теперь он должен был изыскивать возможности «вертеться», добывать своим трудом пропитание в обход официальных правил (лагерный «ларёк» позволялся раз в месяц, в нём можно было «отовариться» на 5-7 рублей)

Тут-то и протягивали руку помощи «чёрные», лагерная «братва». Стали расцветать нелегальные арестантские кассы взаимопомощи под контролем «воров» – так называемые «общаки». Налаживались через подкупленных работников колоний нелегальные «дороги» на волю, по которым потекло в «зоны» всё то, что строжайше было запрещено: колбаса, шоколад, чай, деньги, водка, наркотики. Конечно, за баснословные цены – но «за колючкой» было всё. И только благодаря «воровскому братству». «Мужик» резко колыхнулся в сторону «законников». Тем более что теперь «честные воры» и их подручные на первое место стали выдвигать идеи «защиты справедливости», «братства честных арестантов», во главе которого стоят «честные воры».

Несмотря на всю стойкость и волевые качества лидеров «воровского ордена», «законники» вынуждены были считаться с невесёлыми реалиями, сложившимися в местах лишения свободы. «Ментовскому беспределу» и невиданному «прессу» необходимо было что-то противопоставить, чтобы «братство» «воров в законе» не только удержало, но и укрепило власть и в «зонах», и на воле.

Идеологом таких перемен стал «вор в законе» Черкас, в миру Анатолий Павлович Черкасов. Черкас принадлежал к новому поколению «законных воров», многие из которых прошли обряд «крещения» в начале 60-х во Владимирской тюрьме строгого режима. «Вором» Черкас стал в зрелом возрасте. И уже при «коронации» заведомо нарушил «кодекс чести» «законника». Он скрыл, что во время Великой Отечественной был награждён за храбрость и мужество двумя орденами Славы.

Анатолий Черкасов предложил внести несколько серьёзных изменений в «воровские законы». Прежде всего, отменить обязательное правило, согласно которому «честный вор» обязан был долго не задерживаться на свободе и раз в несколько лет «чалиться» «за колючкой» (настоящий «законник» также и умереть должен был не где-нибудь, а на тюремных нарах). Наоборот, заявлял Черкас, необходимо сохранить «цвет» «воровского братства», чтобы укреплять влияние «законников» в уголовном сообществе. И, конечно, в местах лишения свободы. Но в «зонах» разумнее проводить свою политику преимущественно через «положенцев» и «смотрящих» – доверенных лиц «воровского мира» из числа особо авторитетных «жуликов» (самая высокая «масть» в преступном мире, следующая сразу за «вором»; к середине 70-х их стали называть также «козырными фраерами»).

Отсюда вытекало следующее предложение Черкаса. Поскольку власти ужесточили карательную политику в отношении уголовников, он предложил в основном «бомбить» тех «клиентов», которые не станут обращаться за помощью в правоохранительные органы – прежде всего подпольных предпринимателей-«цеховиков», наркодельцов и даже сутенёров. При этом соблюдая «справедливость», то есть не доводя людей до отчаяния, когда они могут кинуться искать защиты у милиции, несмотря на угрозу собственной свободе. Другими словами, «идеолог» предлагал заниматься обыкновенным рэкетом, заставляя подпольных предпринимателей делиться «по-честному» неправедно нажитым добром.

Наконец, особую значимость в новых условиях приобретало третье предложение Черкаса. Раз «менты» пытаются сломить «воров» при помощи подписок, требуя письменного отказа от преступной деятельности, применяя для этого физическое воздействие и стремясь раздавить непокорных, то разумнее всего идти им навстречу и давать такие подписки! Ведь ещё в старом «законе» существовала норма о том, что слово, данное «фраеру» или «менту», ничего не стоит! «Законник» даже освобождался от чувства благодарности к какому-нибудь «штемпу», пусть тот и оказал ему важную услугу (вплоть до спасения жизни).

В завершение Черкас предложил использовать в своих целях высокопоставленных чиновников и даже работников правоохранительных органов, покупая их услуги и обеспечивая этим себе надёжное прикрытие – «крышу».

В начале 70-х годов в Киеве на многочисленной «сходке» «воров в законе» все эти изменения были возведены в норму «закона». Этот «представительный форум» открывал очередную главу в развитии «воровского движения» – рождение «новых воров», с новыми принципами, методами руководства, приёмами борьбы против недругов, жизненным укладом и «моралью».

Весь период 70-х годов в уголовном мире проходит под знаком уверенного возрождения и укрепления власти и идеологии «воров в законе». Новая тактика приносит свои результаты. Благодаря «обжималовке» подпольных бизнесменов и им подобных преступников наполняются «общаки». «Законники» благополучно гуляют на свободе и осуществляют «идейное» руководство криминальным и арестантским сообществом, при этом не подвергая себя риску ни в малейшей степени.

Правда, поначалу уголовное «братство», следуя рекомендациям Черкаса, с такой неукротимой энергией бросилось «обжимать деловых», грабить «подпольных миллионеров», что последние были вынуждены вырабатывать адекватные меры. «Цеховики» стали обрастать телохранителями и собственными группами «боевиков» для защиты своей безопасности и безопасности своего бизнеса. Запахло большой кровью.

И тут «воры» в очередной раз оказались на высоте. Они собрали в 1979 году в Кисловодске представительную «сходку», на которую впервые в истории «воровского движения» были приглашены представители противоположной стороны – «цеховики». После долгих и продолжительных обсуждений непростого вопроса о мире и взаимопонимании стороны в конце концов постановили: теневые предприниматели обязаны выплачивать представителям «цивилизованного рэкета» «десятину» — 10% своих «левых» доходов. Уголовная «крыша», со своей стороны, обеспечивала им защиту от «залётных» бандитов и мелких хулиганов.

«За колючкой» дела тоже относительно нормализовались. Оказываясь в местах лишения свободы и попадая под «ментовскую ломку», «воры» в критических ситуациях давали подписки, уверяя лагерное начальство, что с преступным прошлым будет навсегда покончено.

К этому времени в местах лишения свободы уже неплохо отлажена теневая система лагерной жизни. Основу составляет мощная производственная база колоний и лагерей. «Мужик», работавший на производстве колонии, мог заработать неплохие деньги – даже с учётом явно заниженных расценок, официально отбираемой «хозяйской половины» (половина заработка просто вычиталась в бюджет) и всех остальных вычетов (за содержание в колонии, погашение иска, алименты и пр.). Но использовать эти деньги он не мог: они просто накапливались на его лицевом счёте, откуда арестант имел право потратить в месяц мизерную сумму на приобретение товаров в «ларьке» (до пяти рублей в месяц) или переслать эти деньги своей семье.

Фактически такая помощь была легальным способом обналичивания заработанных денег. Этим пользовались «чёрные». Они помогали арестантам, переславшим суммы на волю, «перегнать» необходимую часть этих денег обратно в «зону». Разумеется, не безвозмездно. Проценты от таких операций шли «на общак», который, в свою очередь, делился на «зоновский» (для нужд арестантов и, в первую очередь, поддержки «братвы» в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа) и «воровской» (для поддержки лидеров уголовного мира на свободе).

Привлечению «мужиков» в свои ряды, а также привлекательности новой воровской системы способствовало ещё одно из нововведений «реформы Черкаса» – это почти полная отмена «прописки» в камерах и на зоне, а также системы «опущенных».

Так, в середине 70-х была запрещена процедура так называемых камерных «прописок», когда новички подвергались издевательствам, всевозможным «проверкам на вшивость» при помощи «игр» и «загадок». Тот, кто не проходил «подписку», мог перейти в разряд изгоев или просто получал свои порции побоев (затрещины, удары тяжёлыми арестантскими ботинками, мокрым полотенцем и т.д.). К концу 70-х «прописка» существовала только в основном среди «малолеток». Но и здесь «крёстные отцы» преступного мира решительным образом её искореняли. Ведь раскол в арестантском сообществе, увеличение числа униженных, озлобленных зэков было на руку «ментам», которые потом использовали эту недовольную массу против «отрицалов».

(Кстати, это видно и на более позднем (в 1980-е) примере самой жестокой тюрьмы СССР – «Белого лебедя», где в хозяйственной обслуге и активе состояли именно «обиженные»).

В начале 80-х годов «на продоле» (в межкамерном коридоре) ростовского следственного изолятора №1 было выжжено на стене следующее: «Пацаны! Решением воровской сходки (указывалось место и время сходки) прописки в камерах запрещены. Каждая «хата» отвечает за кровь». (Сами сотрудники СИЗО не стирали эту надпись, поскольку она служила стабилизации обстановки в камерах, снижению количества конфликтных ситуаций).

То же самое и в отношении «обиженных». Сам «воровской мир» теперь был настроен резко отрицательно к процедуре так называемого «опетушения» — то есть изнасилования осуждённых за какие-то провинности. В «правильных хатах» (камерах под контролем «братвы», воровских «смотрящих») за подобную попытку можно было серьёзно ответить. Во многих воровских «прогонах» тех лет читаем: «Мужики! Прекратите плодить «обиженных»! «Менты» после используют их против вас».

В «зонах» «воровской мир» тоже всячески пытался пресечь беспредел и «обжималовку», наказывать за лагерные грабежи. «Элита» стремилась сделать так, чтобы «мужик» сам нёс ей необходимое и был её союзником (к примеру, в лагерных восстаниях, которые начали возникать в 1970-е).

Советский режим не мог не отреагировать на усиление «воровской системы», превращения её в параллельную ветвь власти. В начале 1980-х, с появлением тюрьмы «Белый лебедь», начинается новая «ломка» «воров». Об этой странице воровского мира Блог Толкователя расскажет позже.

(Цитаты: Александр Сидоров («Фима Жиганец»), «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России», изд-во МарТ, 1999)

(Фото – воры в законы с сайта «Прайм-крайм»)

+++

Ещё в Блоге Толкователя о воровском мире:

«Сучья война» в ГУЛАГе

Криминальный авторитет и золотодобытчик Туманов провел в сталинских лагерях на Магадане восемь лет. В своих воспоминаниях он описывает разгар «сучьей войны» в начале 1950-х – битву воров старой формации и тех, кто пошел служить власти. Также Туманов упоминает, что стало с некоторыми начальниками лагерей – они окончили жизнь в безвестности.

***

Записки тюремного стукача

В 1977 году Алек Экштейн был осуждён на 12 лет строгого режима. Тогда же он стал стукачом лагерной администрации. На зонах ГУИН помог ему заработать авторитет. Освободившись в конце 1980-х, он стал стукачом КГБ, внедрённым в первые перестроечные политкружки.

+++ТОЛКОВАТЕЛЬ

КНИГА ДЕ КЮСТИНА О РОССИИ

Маркиз де Кюстин и его книга о России

В 1839 году известный французский путешественник маркиз Астольф де Кюстин (Astolphe de Custine) посетил Российскую империю, и на следующий год написал книгу о своих впечатления от поездки, названную «La Russie en 1839» («Россия в 1839 году»). Первоначально книга издавалась только на французском языке, а в русском переводе впервые вышла лишь спустя почти столетие, под названием «Николаевская Россия». Теперь эту книгу можно скачать в Интернете бесплатно (ссылка дана в конце статьи).

Книга маркиза де Кюстина приобрела скандальную известность сразу же после написания - когда император Николай I прочитал её на французском языке, он пришёл в неописуемое бешенство, и так разозлился, что швырнул книгу на пол. Так чем же был вызван гнев русского самодержца? Расскажем об этом подробнее.

Дело в том, что со времён царствования Екатерины II в России сложилась традиция своего рода заискивания, или, как говорили в Советском Союзе, низкопоклонства перед Западом. Все русские государи со времён Екатерины II изо всех сил пытались понравиться европейской публике, и устраивали для этого целые спецоперации.

Екатерина II Алексеевна, она же урождённая София Августа Фредерика фон Анхальт-Цербст-Дорнбург (Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg), пришла к власти, мягко говоря, не совсем легитимным путём, устроив в 1762 году военный переворот, и с помощью гвардейских офицеров отправив на тот свет своего супруга Петра III, который, несмотря на все распространяемые Екатериной слухи о его «чокнутости», был чрезвычайно популярен среди простого народа, причём настолько, что появилось около 40 (!!!) самозванцев, выдававших себя за чудесно спасшегося государя Петра Фёдоровича, и одним из наиболее известных самозванцев был Емельян Пугачёв, возглавивший Крестьянскую войну 1774-1775 годов.

Птичьи права на престол побудили Екатерину заняться саморекламой, чтобы компенсировать незаконность пребывания на престоле своей личной популярностью. Для этого надо было сделать так, чтобы её вовсю расхваливали «властители дум» тогдашнего европейского общества (пропаганда в России была не нужна, так как на Руси была Сибирь, и все недовольные отправлялись прямиком туда).

В 1765 году Екатерина купила у модного во Франции писателя-философа Дени Дидро его домашнюю библиотеку за 16000 ливров, при этом сохранив право пожизненного пользования ею, и назначила ему ежегодную пенсию в 1000 ливров. Французский «властитель дум» таких денег не видел за всю свою предшествующую жизнь, и бросился отрабатывать гонорар изо всех сил.

Все последующие 20 лет своей жизни Дени Дидро создавал миф о «просвещённой императрице», под скипетром которой Россия процветает, словно в раю земном, и сумел убедить в этом не только своих собратьев по перу Вольтера и Руссо, но и высшие слои французского общества.

Миф о «просвещённой императрице», созданный продажным французом, живёт до сих пор, и все предпочитают забывать, что во времена Екатерины II «процветание» заканчивалось за городской чертой Петербурга и Петергофа, а во всей остальной России царила нищета; простых русских людей, имевших несчастье родиться крепостными крестьянами, продавали как негров, и даже проигрывали в карты, по всей стране творились всяческие безобразия и произвол помещиков, что и привело к крупнейшей в истории Крестьянской войне под руководством Пугачёва.

Николай I, чья репутация в Европе была основательно подмочена жестокостями русских казаков при подавлении польского восстания, по примеру своей бабушки Екатерины решил точно так же нанять очередного французского «властителя дум», чтобы тот расхваливал его на все лады, как Дени Дидро когда-то расхваливал его бабку.

Выбор императора Николая пал на 49-летнего писателя-путешественника Астольфа де Кюстина, маркиза, выходца из старинной французской аристократической семьи. Маркиз де Кюстин путешествовал по разным странам, а затем публиковал свои путевые заметки, и вся Европа ими зачитывалась, а если вдруг какой-нибудь деятель представал в этих заметках в выгодном свете, это способствовало росту его репутации.

В 1839 году император Николай I пригласил маркиза де Кюстина в Россию, где в Петербурге его принимала императорская семья, с ним многократно беседовал сам Николай, а его супруга, императрица Александра Фёдоровна, и старший сын, престолонаследник Александр (будущий император Александр II), даже несколько раз выступали в качестве экскурсоводов. Затем Николай выделил маркизу де Кюстину фельдъегеря для сопровождения, и маркиз совершил поездку по европейской части России, до Нижнего Новгорода и обратно.

Впрочем, надо сказать справедливости ради, этот сопровождавший французского путешественника фельдъегерь был не столько экскурсоводом, сколько шпионом - он контролировал каждый шаг и каждую встречу маркиза, и изо всех сил старался помешать Астольфу де Кюстину увидеть окружающие негативные явления. Но француз был не лыком шит, как сказали бы на Руси, и, сумев обвести своего сторожа вокруг пальца, увидел в России вполне достаточно для того, чтобы составить совершенно правильное представление о стране, как мы позднее увидим.

После этого маркиз де Кюстин отбыл на Родину, во Францию, и на следующий год издал свои путевые заметки под названием «La Russie en 1839» («Россия в 1839 году»). И вот тут, что называется, случилось страшное.

Оказалось, что маркиз де Кюстин не стал сочинять хвалебную оду, а написал чистую правду. Как такое могло случиться, сказать довольно сложно: сам маркиз этот вопрос обходит стороной, да и государь император об этом тоже не распространялся, но судя по всему, Николай I, в отличие от своей бабки Екатерины II, сильно пожадничал, и не сошёлся с французом в деньгах. Не все писатели хотят работать «литературными неграми», и писать «заказуху» за чисто символическую оплату. Да и с предельно циничной точки зрения проблема решалась очень просто: «Если попадётся неподкупный, надо просто больше заплатить».

При этом необходимо особо подчеркнуть, что маркиз де Кюстин решил соблюсти все приличия и моральные обязательства перед принимавшей его царской семьёй, и в его книге нет ни одного критического замечания в адрес императора Николая I как личности, и нет ни малейшей критики в адрес членов императорской фамилии.

Более того, маркиз де Кюстин Николая Павловича даже приукрасил, например, он написал про «семейные добродетели» нашего государя, хотя абсолютно всем было известно, что Николай изменяет жене, и при дворе у него даже есть официальная любовница Варвара Нелидова.

Тем не менее, когда Николаю Первому доставили из Франции экземпляр книги Астольфа де Кюстина, император прочитал его на одном дыхании, пришёл в ярость, и с размаху швырнул книгу на пол.

Кстати, тому, что государь читал довольно объёмную французскую книгу без перевода и без переводчика, на языке оригинала, удивляться не надо - тогдашнее русское дворянство русский язык не любило, и изъясняться предпочитало по-французски, и устно, и письменно, и это было для них легче, чем на нашем великом и могучем.

Рыба тухла с головы. Со своим братом Константином, жившим в Варшаве в качестве наместника Царства Польского, император Николай I переписывался только по-французски. И в своём личном дневнике, найденном после его смерти, Николай I делал записи только на французском языке. Русский царь знал русский язык, но не любил. По-русски он писал только указы для своих подданных, а в личных бумагах предпочитал выражать свои мысли на языке побеждённого Россией Наполеона.

Вспомните также «Войну и мир» Льва Толстого - очень значительная часть текста в этой книге написана по-французски, а чтобы современный читатель это творение понимал, внизу даны сноски с русским переводом. Граф Толстой сформировался как писатель именно в николаевскую эпоху.

Ну а с одним из декабристов, арестованных за мятеж против Николая, вообще анекдотический случай произошёл - он обратился с ходатайством к императору, чтобы его допрашивали по-французски, так как русскому языку он «не обучен». А ведь русский был человек, Бестужев-Рюмин Михаил Павлович. Да и один из главных вождей декабристов, Муравьёв-Апостол Сергей Иванович, русский язык стал учить только в 16-летнем возрасте, после того, как во время Отечественной войны 1812 года чересчур бдительные крестьяне его за французика приняли. Хорошо хоть его гувернёр-француз (!) по-русски хорошо разговаривал, отбил барчука у тёмного мужичья.

По вышеуказанным причинам у маркиза Астольфа де Кюстина во время поездки по России не возникало языкового барьера - с любым русским дворянином можно было свободно побеседовать по-французски.

Но не будем дальше отвлекаться, и вернёмся к прерванной теме. Так что же вызвало такое, мягко говоря, неудовольствие, у русского государя?

Маркиз де Кюстин, не переходя на личности, абсолютно правдиво описал СИСТЕМУ - сложившуюся в России общественно-политическую тоталитарную систему самодержавия, и то, как система отражается на поведении русских людей.

Маркиз де Кюстин просто написал всё как есть - когда Россию и русских было за что хвалить, он хвалил, а когда было за что критиковать, он критиковал. Француз удивительно точно подметил самую суть событий, особенности и причины человеческого поведения на разных уровнях общества, и написал об этом чистую правду. А не русский ли народ является автором известной поговорки «Правда глаза колет»?

Правда о господствовавшей в России системе тоталитаризма, всеобщего страха и раболепия настолько колола глаза Николаю I, что даже несмотря на свой собственный идеальный образ в этой книге, он стал считать маркиза де Кюстина своим личным врагом.

Что интересно, русские «писатели в штатском» по заданию шефа жандармов графа Бенкендорфа попытались выпустить в Европе опровержение на книгу Астольфа де Кюстина, чтобы доказать, что его записки являются ложными. Они до мельчайших деталей проанализировали книгу маркиза, выискивая какие-либо неточности, и выявили у де Кюстина всего лишь 3 (три) грубых ошибки в описании российского быта, нравов и царствующих особ: 1) де Кюстин пишет, что Николай носил корсет, хотя в действительности он его не носил; 2) де Кюстин пишет про мерзопакостных насекомых «persica», хотя в действительности это таракан-прусак; 3) это уже упомянутая ошибка про «семейные добродетели» императора, но эта ошибка была на руку Николаю.

Короче говоря, опровергнуть книгу французского путешественника российским властям не удалось, и тогда жандармы решили ответить по принципу «Не можешь победить в споре - облей оппонента грязью»: наша агентура стала распускать про маркиза слухи, что это совершенно аморальный тип с извращёнными вкусами и нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Тем самым внимание общества отвлекалось от конкретных проблем, которые затронул Астольф де Кюстин, и переключалось на разные пикантные подробности из его личной жизни, которые не имеют к делу никакого отношения. Многие люди на это ведутся, не понимая простую вещь: если правду говорит нехороший человек или даже вообще какой-то адский злодей, правда от этого не перестаёт быть правдой.

Факты всегда остаются фактами, и не зависят от личности того, кто эти факты сообщает.

Поэтому в Европе отделили мух от котлет, и книга маркиза Астольфа де Кюстина стала настоящим бестселлером, её читали все умеющие читать, а на европейских дипломатов, направлявшихся на работу в Россию, даже была возложена обязанность перед поездкой прочитывать эту книгу.

В Российской империи, естественно, книга маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году» была запрещена, и она впервые была издана на русском языке только в 1930 году, с некоторыми сокращениями, и под названием «Николаевская Россия».

Чем важна книга маркиза де Кюстина современному читателю? Прежде всего тем, что это абсолютно объективный взгляд на нашу страну и на нашу историю, взгляд со стороны, который помогает обратить внимание на то, на что мы сами обычно внимание не обращаем, и чего сами не замечаем (или предпочитаем не замечать).

Кроме того, некоторые российские особенности, отмеченные маркизом де Кюстином, не потеряли своей актуальности и позднее. Ну вот возьмём несколько цитат для примера:

«Россия - страна совершенно бесполезных формальностей».

«Каждый старается замаскировать пред глазами властелина плохое и выставить напоказ хорошее».

«Богатые здесь не сограждане бедных».

«…изо всех европейских городов Москва - самое широкое поле деятельности для великосветского развратника. Русское правительство прекрасно понимает, что при самодержавной власти необходима отдушина для бунта в какой-либо области, и, разумеется, предпочитает бунт в моральной сфере, нежели политические беспорядки. Вот в чем секрет распущенности одних и попустительства других».

«Недобросовестность печально отражается на всем и в особенности на коммерческих делах».

«…нерасположение к суду кажется мне верным признаком несправедливости судей».

«…в армии - невероятное зверство…»

«Полиция, столь проворная, когда нужно мучить людей, отнюдь не спешит, когда обращаются к ней за помощью».

«Обилие ничтожных, совершенно излишних мер … делает необходимым наличие бесконечного множества всякого рода чиновников».

«…армия чиновников, эта сущая язва России. Эти господа образуют нечто вроде дворянства…».

«Россией управляет класс чиновников… и управляет часто наперекор воле монарха... самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят, и с удивлением, в котором он боится сам себе признаться, видит, что власть его имеет предел. Этот предел положен ему бюрократией…».

Вам это ничего не напоминает? А ведь написано было в 1839 году…

ПРОРОЧЕСТВА МАРКИЗА

Эту старую книгу написал маркиз де Кюстин 175 лет назад. Был этот маркиз ярым русофобом, что правда, то правда. Всё, так или иначе связанное с Николаевской империей, ему не нравилось: от пейзажей и дворцов Петербурга до стихов Пушкина. Всё не то, всё не так. Однако, пророчества маркиза удивительно интересны. Вот одно из них:

«Человеку здесь неведомы ни подлинные общественные утехи просвещенных умов, ни безраздельная и грубая свобода дикаря, ни независимость в поступках, свойственная полудикарю, варвару; я не вижу иного вознаграждения за несчастье родиться при подобном режиме, кроме мечтательной гордыни и надежды господствовать над другими: всякий раз, как мне хочется постигнуть нравственную жизнь людей, обитающих в России, я снова и снова возвращаюсь к этой страсти. Русский человек живет и думает, как солдат!.. Как солдат-завоеватель».

Еще есть двухтомник: "Россия в 1839 году"

Ну, нужны кому-нибудь свежие статьи с разгадкой нынешней политики Кремля? Читайте старые книги.
Вот еще одно пророчество маркиза. Задолго от Достоевского он разобрался в истоках и природе российской бесовщины.

" Я не упомянул одной категории людей, которых не следует числить ни среди знати, ни среди простонародья, - это сыновья священников; почти все они становятся мелкими чиновниками, и этот канцелярский люд - главная язва России: они образуют нечто, вроде захудалого дворянства, до крайности враждебного высшей знати, - дворянства, чей дух антиаристократичен в прямом, политическом значении этого слова, но которое оттого нисколько не менее обременительно для крепостных; именно эти неудобные для государства люди, плоды схизмы, разрешившей священнику жениться и начнут грядущую революцию в России".

МИРОЗЛОБИЕ РОССИИ

Многое я бы дал, чтобы автором этой замечательной статьи был Иванов, а не Эпштейн, но ничего не поделаешь - с незапамятных времен именно потомки Иакова точно знают, по какому пути следует идти народу православному. Боюсь, что и после бегства последнего, еврея из России возникший на его месте Сидоров при проверке окажется Коганом по матери.

ПРЕОДОЛЕТЬ МИРОЗЛОБИЕ РОССИИ

05-12-2014 02:07:00

Автор: Михаил Эпштейн

2014 год в предсказании Достоевского

Вся сегодняшняя геополитика, публицистика, законотворчество — лопающийся пузырь последнего вздоха отходящего исторического организма

Этот год может стать переломным в истории России

Политология души

Похоже, что 2014 году суждено стать переломным в истории России. Постсоветская эпоха, начавшаяся в 1991-м, подошла к концу, а для новой еще нет названия, и непонятно, применимы ли к ней какие-либо социально-политические термины.

Самая большая по территории и сверхвооруженная, но лишенная союзников и ясной идеологии страна дерзнула бросить вызов всему миру и «выломиться» из системы международного права. Вызов чисто эмоциональный и экзистенциальный. Против всех, вопреки всему…

Конечно, тому есть и прагматические причины: коррупция, бандитизм, преступления, страх разоблачений, война все спишет… Но одним этим нельзя объяснить энтузиазм страны в решимости гордо и одиноко противостоять всем заведенным порядкам цивилизации. Радует сама возможность отбросить все правила, «навязанные Западом», и пожить наконец по собственной воле, как «суверены». Никакой закон нам не писан: ни ООН, ни международная система договоров, ни нами же ранее взятые обязательства. Мы сами хозяева своей тайги. Политологи бьются в попытках объяснить эту резкую, иррациональную смену курса. Хорошо бы перечитать Достоевского, в «Записках из подполья» уже все предсказано:

«Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтоб все эти логарифмы отправились к черту и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить!»

Вот и началась она, эпоха «глупой воли», эпоха вызова всему ради одной-единственной, «наивыгодной» выгоды: пожить наконец по своему капризу, пусть самому дурацкому и ни с чем несообразному. И чем вреднее для себя, тем пронзительнее сладость вызова. Это все экзистенция играет, горячит кровь и мутит разум. Тут нужно смотреть не в социально-политический, а в философский и психологический словарь. Что такое экзистенция? Это голое существование, не подкрепленное никаким законом, обоснованием, сущностью, — вопреки всему. Это полная противоположность декартову рационализму: «Мыслю, следовательно, существую». По-нашему — ровно наоборот: «Существую, следовательно, бросаю вызов разуму». И даже резче: «Сумасшествую, значит, существую».

«Свое собственное, вольное и свободное хотенье, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы даже до сумасшествия, — вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту».

Вот отчего трудно подыскать рациональные объяснения новейшему выверту российской истории, всем этим «вдруг» и «вопреки». Нужна экзистенциальная политология, для которой нет научной базы, — да и возможна ли она?

Откуда эта злоба, доходящая до белого каления и направленная на весь мир, на все то, что не «наше»?

Мирозлобие

Прежде всего не следует путать мирозлобие и мизантропию. Мизантроп (человеконенавистник) — нелюдим, избегает общества, не слишком высокого мнения о людях, в том числе о самом себе; это недоброе, но пассивное, страдальческое отношение к миру, осознание его пороков и слабостей.

Мирозлобие — это, напротив, эмоционально агрессивное отношение к миру, злорадство по поводу его бед и несчастий. Мирозлобец испытывает обиду и желание отмщения, и подпольный человек Достоевского — один из первых и ярчайших представителей этого типа.

Послушав телеведущего, который грозит превратить Америку в радиоактивную пыль, и геополитика, который призывает российскую армию оккупировать Европу и установить над ней власть русского царя, можно прийти к выводу, что

есть в мире нечто более опасное, чем даже фашизм или коммунизм. Эта идеология относится к фашизму, примерно как ядерное оружие к обычному. Речь идет о панфобии — тотальной ненависти: не к иным классам, нациям или расам, а к миру как таковому.

Это жажда абсолютной гегемонии над миром и стремление диктовать ему свою волю — или уничтожить его. Это безумная, иррациональная идея всевластия одной банды, приставившей к виску всего человечества ядерное дуло.

Константин Леонтьев в свое время изрек: «Россия родит Антихриста». Раньше думалось, что ему привиделся коммунизм и эта опасность уже позади. Но возможно, коммунизм был только прологом к той отчаянной панфобии, которая, по словам одного из ее лидеров, планирует «эсхатологический захват планетарной власти. Хитрый и жестокий захват». В катехизисе Евразийского союза молодежи записано: «Мы имперостроители новейшего типа и не согласны на меньшее, чем власть над миром. Поскольку мы — господа земли, мы дети и внуки господ земли. Нам поклонялись народы и страны»… Выбор прост: если человечество не согласится стать кастовым и «евразийским», то лучше ему сгореть в ядерном огне. Раньше казалось, что это книжные, романтические бредни. Между тем главный теоретик евразийства, профессор Академии Генштаба, уже давно наставляет в этом духе своих «студентов». Так что ядерное оружие и воспаленная мысль безумца могут соединиться и впрямь превратить мир в радиоактивную пыль.

Связь экзистенции и злобы глубоко прослежена у Достоевского. Вот как начинаются «Записки из подполья»: «Я человек больной… Я злой человек. Непривлекательный я человек. Нет-с, я не хочу лечиться со злости. Вот этого, наверно, не изволите понимать… Я лучше всякого знаю, что всем этим я единственно только себе поврежу и никому больше. Но все-таки если я не лечусь, так это со злости».

Подпольный человек не хочет лечиться, потому что любое осмысленное, рациональное, созидательное действие вызывает в нем отвращение, приступ ярости и обиды. Если речь идет о больном общественном организме, то он отвергает всякое лечение, потому что злоба его направлена и на само здоровье. Бороться за возвращение к жизни, за здоровую экономику, здоровое государство, умный парламент, свободные выборы — это признать свое поражение. Уж если я умираю, значит, сама смерть права. «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». Подпольный человек прекрасно понимает, что и сам он, со своим чайником и чашкой, провалится вслед за миром, — и все-таки предпочтет чаепитие мироспасению.

Деньги в огонь

В нынешнем году был короткий промежуток между праздничным закрытием Олимпиады (23 февраля) и объявлением референдума по Крыму (27 февраля). Всего за четыре дня сместилась ось российской истории. Об этом вдруг заговорили мои студенты в курсе по Достоевскому. «Удивительно! — сказал Марк. — Столько денег вложено в Олимпиаду. Столько лет готовились показать себя миру. Всего добились. И вдруг — одним махом спустить весь моральный и политический капитал, на который могли бы жить еще долгие годы. Всех напугать, оттолкнуть от себя».

Мне почудилось, что из этих мыслей можно извлечь педагогическую пользу. Я спросил: «Вам это ничего не напоминает у Достоевского?»

Марк быстро сообразил: «Настасья Филипповна! Бросает сто тысяч рублей в огонь. Ради чего? Это гордость у нее такая. Ничего ей не жалко. Кураж превыше всего».

Тут вступила и студентка Анна: «Это как Грушенька. Так хороша, так наряжена — залюбуешься! А она говорит, что в один миг все сбросит, нищенкой будет по улицам бродить. Это истерика, как и у Настасьи?»

Я задумался. Большинство экспертов сходится во мнении, что, приобретя Крым, Россия теряет несравненно большее. Теряет Украину. Теряет инвестиции, доверие, экономическую стабильность. Теряет свое место в мировом сообществе. Потенциально теряет и себя, создавая прецедент, по которому от нее будут отпадать территории, жаждущие суверенитета. Ради чего такой невыгодный обмен?

А может быть, дело вовсе не в приобретении Крыма, а в грандиозности своеволия, которое измеряется грандиозностью потери?

Для чего Настасья Филипповна бросает в огонь целое состояние? Для чего отказывается от всего своего великосветского круга, от князя Мышкина с его возвышенной любовью и полутора миллионами? Неужели ради дикого Рогожина? Не нужен ей Рогожин — ей нужно себя показать, отринуть все условности, переступить все границы. Не приобрести нужно, а потерять — широчайшим жестом швырнуть в лицо миру все достигнутое, включая олимпийскую славу, гори она синим пламенем… Нет, экономистам и политологам здесь не разобраться, здесь нужен Достоевский.

Истребление середины

В отечественной истории уже был такой экзистенциальный вызов, брошенный всему миру и законам цивилизации. Но тогда эта фантазия, раздраженная «даже до сумасшествия», облекалась в формы псевдорациональные и наукообразные: материалистический базис, борьба классов, социалистическая революция, диктатура пролетариата… Потребовались десятилетия, чтобы обнаружилась фантасмагоричность всего этого проекта, за которым стояла всего лишь упрямая воля к власти: жить не как все, отбросить к черту диктатуру здравого смысла и экономическую целесообразность и поставить на их место диктатуру своеволия. Но галлюцинация этих законов «исторического и диалектического материализма» была столь правдоподобна, что сумела увлечь едва ли не половину человечества на путь построения «научного коммунизма». Тогда еще верилось в идеалы интернационализма, братства, свободы, равенства — и приносились им великие жертвы. Но становилось все яснее, что движут этим великим историческим переломом не идеалы, а злоба и ненависть одних, страх и малодушие других. Чуткий свидетель эпохи Михаил Пришвин писал в своем Дневнике 1930 г.:

«24 января. Иной совестливый человек ныне содрогается от мысли, которая навязывается ему теперь повседневно: что самое невероятное преступление, ложь, обманы самые наглые, систематическое насилие над личностью человека — все это может не только оставаться безнаказанным, но даже быть неплохим рычагом истории, будущего».

Ненависть как рычаг истории… Причем, по наблюдению Пришвина, самую лютую ненависть вызывают именно те, кто с рациональной точки зрения наиболее полезен для развития общества.

«6 февраля. Кулаки. Долго не понимал значения ожесточенной травли «кулаков» и ненависти к ним в то время, когда государственная власть, можно сказать, испепелила все их достояние. Теперь только ясно понял причину злости: все они даровитые люди и единственные организаторы прежнего производства, которыми до сих пор, через 12 лет, мы живем в значительной степени».

Поставим на место кулаков «креативный класс» — и получим точную картину той иррациональной ненависти, которая разжигается пропагандой против нынешних «середняков». Не любят в России середины.

Богатых и сильных поневоле уважают, с бедных и слабых что взять… Извечная ненависть поляризованного общества к любому центризму.

Но есть и колоссальное различие. Тогда эта магма всенародной злобы канализировалсь по специально проложенным для нее идеологическим руслам. Имитировалось научное мировоззрение, «передовые идеалы» — и злоба разжигалась во имя высших целей освобождения трудового человечества и создания царства изобилия. Сейчас по большому счету уже и не нужны никакие мотивации — достаточно чистых эмоций. Злоба очищается от всяких рациональных примесей и направляется на самый близкий, братский народ. Это, действительно, радикальный эксперимент по возгонке злобы: она приобретает новый вкус — сладострастия, упоения самим состоянием ненависти.

От совка к бобку

В известном рассказе Достоевского загулявший в подпитии герой бродит по кладбищу и слышит разговоры мертвецов. Сознание покидает их не сразу, а постепенно, в течение нескольких недель или месяцев, отведенных им для осмысления своей жизни, для раскаяния. Но для них это счастливый миг полного раскрепощения от всех уз морали.

«Черт возьми, ведь значит же что-нибудь могила! Мы все будем вслух рассказывать наши истории и уже ничего не стыдиться… Всё это там вверху было связано гнилыми веревками. Долой веревки, и проживем эти два месяца в самой бесстыдной правде! Заголимся и обнажимся!

— Обнажимся, обнажимся! — закричали во все голоса».

Над кладбищем поднимаются густые испарения смрада — не телесного, потому что процесс гниения перешел уже на сами души. И вот посреди «праздника мертвецов» и раздается странное, невнятное по смыслу слово «бобок».

«Не то чтобы голоса, а так как будто кто подле: «Бобок, бобок, бобок!» Какой такой бобок?»

Точный смысл этого слова остается непонятным на протяжении всего рассказа, хотя он так и называется — «Бобок». Это даже не слово, а «словцо», какое-то бормотание, междометие — звук умирающей, но еще теплящейся души.

«Есть, например, здесь один такой, который почти совсем разложился, но раз недель в шесть он всё еще вдруг пробормочет одно словцо, конечно, бессмысленное, про какой-то бобок: «Бобок, бобок»…»

Вот это слово «бобок» и может послужить обозначением наступившей эпохи и восполнить пробел в социально-политической терминологии. Вся та публицистика, геополитика, законотворчество, которые обрушиваются на страну, вызывая приступы энтузиазма, — это, по сути, тот же «бобок». Лопающийся пузырь последнего вздоха отходящего исторического организма.

«Бобок» — стиль времени, как декаданс конца XIX века или авангард 1910–1920-х гг. Это слово-клич, звук последнего бесстыдства, когда уже все дозволено, потому что смерть все спишет. О фонетике и семантике этого загадочного слова можно написать целый трактат. У Хлебникова похожее звучание связано с очертанием губ: «Бобэоби пелись губы». У повторных сочетаний «б» с открытыми гласными «а» и «о» — значение угрозы, насилия, смерти, пустоты. Здесь отзывается злой Бабай, которым пугают детей, и глагол «бабахать». У Мандельштама звучит столь же неопределимый, но выразительный глагол: «Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,/Он один лишь бабачит и тычет» («Мы живем, под собою не чуя страны…»). У И. Бродского есть загадочное стихотворение «Похороны Бобо», истолкованное самим автором: «Бобо — это абсолютное ничто».

Достоевский гордился тем, что ввел в русский язык глагол «стушеваться», т.е. незаметно исчезнуть. Но «бобок» — сегодня более важное для России слово, это знак громкого исчезновения, раскатистый предсмертный выдох.

Страна замерла, все внутри нее продолжается лишь по инерции, а глубинно она предельно напряжена и ожесточена на рубежах. «…Страна со всех сторон окружена неприятелем» (Д. Медведев). Это непревзойденный в истории рекорд: всего за несколько месяцев самой большой на свете стране удалось окружить себя врагом — такова проекция тотальной ненависти. То, что производится сегодня в знак солидарности со «злобой года», — и есть тот самый бобок. Бобок-пропаганда, бобок-публицистика, бобок-литература, бобок-метафизика… У бобка много профессиональных обличий и манер. Политик-бобок хочет отобрать у соседнего народа принадлежащую ему землю как «оккупированную» и тем самым отправить миллионы людей на небо, вслед за первой «Небесной сотней». Профессор-бобок выражается еще прямее, чеканит формулу: «Убивать, убивать и убивать. Больше разговоров никаких не должно быть. Как профессор я так считаю».

Путь, пройденный за четверть века, можно очертить так: от совка — к бобку. Разница немаловажна.

Совок был существом наглым и хамоватым, но и лопоухим, лоховатым. Его уши еще были полны отголосками добрых увещеваний и посулов равенства, братства и великого будущего.

Некие исторические, философские, моральные абстракции отдавались в его подсознании и придавали ему толику добродушия и расслабленности даже в острой борьбе за жизненные интересы. Он не был готов так безоговорочно «отжимать» у чужих и «сливать» своих. Он был более спокойным и уравновешенным и вплоть до 2014 года считал, что у жизни еще может быть второе начало.

Бобок лишен этих иллюзий и исторической перспективы. У него осталось только одно право, о котором в «Бесах» Петр Верховенский говорит Ставрогину: «В сущности, наше учение есть отрицание чести, и откровенным правом на бесчестие всего легче русского человека за собою увлечь можно». Ставрогин отвечает: «Право на бесчестие — да это все к нам прибегут, ни одного там не останется». И бобок этим правом пользуется самозабвенно.

Незабываема сцена парада пленных в Донецке. Истошный мужской крик из толпы: «На колени поставьте! На колени!» За понурыми пленными проезжают поливальные машины. Репортер приходит в восторг: «Показательно! Браво! Браво! За ними даже дорогу моют, чтобы эта грязь не оставалась на нашей земле». Страна поднимается с колен, только если кого-то ставит на колени.

Совок в простоте душевной полагал, что вселенная должна по-матерински его любить и опекать, восхищаться даже его хамством как выражением ребячливой резвости и непосредственности. Бобок — разочарованный совок, который вдруг осознал свое сиротство. Вселенная никогда не даст ему той любви, на которую он имеет право.

Бобок — агрессивно-депрессивный совок, который ничего хорошего не ждет от мира. А потому готов первым нанести сокрушительный удар — и, разлагаясь в могиле, грозит «бобокалипсисом»…

Конечно, в эпоху бобка далеко не все бобки. Если применить термины фонетики не только к языку, но и к обществу, то оно делится на три разряда: гласные и звонкие и глухие согласные. Звонкие согласные всегда и во всем согласны с властью, громче всех кричат «ура» и побуждают к этому остальных. Они подают свой голос в поддержку всего, что уже господствует и с чем они, безусловно, от души согласны. Это «агрессивно-послушное большинство» (Ю. Афанасьев, 1989). «Глухие согласные» — те, которые поддерживают власть своим молчанием, равнодушием, терпением. Это депрессивно-послушное большинство.

Наконец, есть гласные. И в языке, и в обществе их всегда меньше, чем согласных. В них свободное дыхание мысли и слова не наталкивается на внутренние зажимы и преграды. В эпоху совка их называли диссидентами, олицетворением которых были А. Сахаров. А. Солженицын, А. Синявский… Эти ССС — и сотни солидарных с ними людей — придали иное звучание тому, что именовалось «СССР». Это люди мягкой души и непреклонного духа. Сегодня их называют «пятой колонной», но они меньше всего склонны выстраиваться в колонну. Они — писатели, музыканты, художники, журналисты, историки, политики, волонтеры — и к тому же граждане. Вряд ли их можно назвать «инакомыслящими», поскольку они не противостоят какой-то системе мысли, идеологии, идеократии. Они противостоят безмыслию, поэтому их можно просто считать мыслящими. И действуют они очень по-российски, бросая абсурдный вызов эпохе абсурда: в одиночку — против огромного большинства. Трудно поверить, что они победят. Но давно сказано первым христианским экзистенциалистом Тертуллианом: «Верую, потому что абсурдно».

Автор: Михаил Эпштейн

Постоянный адрес страницы: http://www.novayagazeta.ru/comments/66388.html

Постійне посилання: http://blogs.pravda.com.ua/authors/datsuk/54a6614916123/view_print/

Сергій ДацюкФілософ

ПРЕОДОЛЕТЬ МИРОЗЛОБИЕ РОССИИ

02 січня 2015, 11:13

Из статьи Михаила Эпштейна "От совка к бобку" (2014 год в предсказании Достоевского) на Фейсбуке разгорелась дискуссия о духовной сущности "русского мира", которая усматривается автором в нерациональном своеволии и мирозлобии. Ольга Михайлова попыталась показать основания такой ситуации в статье "Русский мир как Цивилизация воли". Я высказался о мыслительных установках сегодняшней России и о том, куда они могут ее привести в статье "Забыть Юрия Гагарина".

Олег Бахтияров критически отнесся к статье Эпштейна, а также статьям Ольги и моей в своем посте на Фейсбуке "Какангелие от Эпштейна". Суть его критики в том, что ни империя, ни своеволие России злом не являются, потому что Россия возможна лишь как империя, и воля может быть свободной, лишь когда действует самостоятельно, то есть отстаивает имперскость России и ее своеволие как единственный возможный для нее способ бытия.

Проблемы мирозлобия, свободы воли и сосредоточения воли мне показались недостаточно продуманным в этой дискуссии, поэтому я решил продолжить эту дискуссию. Здесь в кратком тексте я попытаюсь показать причины мирозлобия России. Кроме того, я готовлю более обширный текст о типах воли и способах ее сосредоточения.

Ольга Михайлова в своей статье онтологизировала отношения воли и мира в различении Анатолия Чистякова: "Первая позиция – йогическая, она предполагает тотальное отрицание: мира нет, меня как воли нет. Вторая – мистическая, созерцательная по отношению к миру: мир есть, а меня, как воли, нет. Третья – магическая, волевая: мира нет, а я, как воля, есть. Четвертая – человеческая, в которой есть и мир, и воля человека".

Как легко заметить, вторая и третья позиции неравновесные. Неравновесие второй позиции предполагает потенциальность появления воли в мире, которая должна уравновесить этот мир. Однако наиболее неравновесна позиция третья – магическая. Эта позиция неизбежно порождает переживание собственной сверхзначимости, то есть сверхчеловеческого высокомерия по отношению к миру и по отношению ко всякой другой воле. Позиция немецкого или русского фашизма магическая – она исходит из сверхзначимости собственной воли, по отношению к которой остальные субъекты – недочеловеки.

Ольга Михайлова справедливо назвала "русский мир" цивилизацией воли. Однако этот "русский мир" возникает внутри избыточной, грубой и безжалостной воли. Слабость "русского мира" сегодня в том, что он разучился использовать мягкую силу – силу искусства, науки, философии, силу цивилизационных идей и мотиваций.

То, что творит сегодня Россия, онтологически основано на магической позиции – воля есть, мира нет. Произвол магической позиции исходит из того, что предполагаемый дольний земной мир является тварным, неидеальным, греховным. Такой мир – чистое зло. Маг же считает, что добро происходит из его собственной воли. Маг предпочитает интерпретировать свои действия не в этическом, а в эстетическом содержании. Собственно поэтому зло, обращенное магом на мир земной, есть зло самого мира, возвращаемое ему обратно. Поскольку злой мир противоречивый, то воля мага может и должна его победить. Так присвоенное зло миру волей мага и порождает мирозлобие.

В этом смысле мирозлобие – сложный комплекс отношений: подозрение мира во зле, присвоение ему из подозрительности злого характера, переживание зла мира как злонамеренности по отношению к себе, гнев от переживания злонамеренности к себе, воздаяние за зло мира обратного зла внутри якобы свободной от мира воли, которая якобы игнорирует мир и якобы игнорирует его зло, увязание в злой воле – эмоционально и рационально, этически и эстетически. Воля, воздающая миру за его злонамеренность, символически как бы уничтожает мир – сначала в своем воображении, затем в произносимых публично намерениях и угрозах, а затем и непосредственным действием. Так мирозлобие срастается с магической позицией, где есть лишь своеволие мага, а мир уже разрушен, мира нет.

Если человек убежден в презумпции воли, то есть предрасположен к магической позиции, то демонстрация магической по своему обаятельной и энергичной воли может сломить, очаровать или увлечь его собственную волю. Так вовнутрь мирозлобия могут попадать люди, которые заворожены этой энергетикой единого волевого порыва. То есть магический произвол ищет и вербует в свою веру не только глупую волю масс, но и эстетически заангажированных интеллектуалов и людей искусства. Мирозлобие имеет свою эстетику, и эта эстетика кажется привлекательной, когда человек не дистанцируется от злой воли.

Россияне сегодня впустили в себя зло – в виде ненависти к украинцам как фашистам, нацистам, бандеровцам, то есть нелюдям. Некоторые из них даже осознают, что впустили в себя это зло, но они считают его оправданным в качестве ответа на то, что они видят и слышат по телевидению.

Именно российское телевидение сегодня производит, стимулирует и защищает этически и эстетически магическую позицию мирозлобного своеволия. Побывавшие в Украине люди не склонны доверять российскому телевидению. Но проблема в том, что между Украиной и Россией теперь разрыв, немногие россияне могут составить собственное впечатление непосредственно, что используется российской властью и российским телевидением для создания "виртуально злобной Украины".

Мирозлобие России не является естественным. Люди любой страны в своей сути добры. Мирозлобие России – индуцированное, искусственное, созданное специально. Людьми в их мирозлобии легче управлять. Народ в его мирозлобии легче погубить.

Мирозлобие не может быть свободной волей, поскольку эта воля не свободна от зла.

Мирозлобная воля несвободна от воздаяния, от реванша. В своей сути мирозлобие есть универсальный ресентимент, то есть ресентимент, доведенный до своего всеобщего содержания – до страха перед целым миром, до панфобии.

Мирозлобие России исходит из уверенного волевого произвола, что воля России передавит слабую волю остального мира, погрязшего во грехе потребительства, лени и разврата. Причем, собственного греха потребительства, лени и разврата магическая воля России замечать не желает.

Вполне возможно воля России могла бы победить волю остального мира, дождавшись, как российская власть и надеялась, обострения мирового кризиса. Так бы и было, если бы не случилась Украинская Революция и последовавшая за ней война России с Украиной, приведшие к сосредоточению воли украинского общества, а за ней и воли всего мира против сосредоточенной воли России.

Нас пока спасает лишь то, что мир на стороне Украины, и у мира в целом добрая воля. Да, у мира есть воля, и это осмысленная воля людей, населяющих этот мир. Мир волит слабо, но он волит осмысленно и длительно.

Причина мирозлобия России не столько в множественных травмах России в XXI веке, сколько в неспособности российских интеллектуалов осознать эти травмы массового сознания внутри доброй воли. Сегодня Россия оказалась в цивилизационно-историческом тупике: травмы массового сознания не позволяют ей возобновить позитивное развитие, а отсутствие позитивного развития порождает новые травмы и актуализирует старые.

Я вижу лишь один выход для России как для цивилизации – самопожертвование части российских интеллектуалов, которые сверхусилиями смогли бы остановить мирозлобие, переключить сознание россиян на позитивное восприятие мира.

Похожее дело делаем я и мои коллеги – переключить сознание украинцев с эгоистического украинского национализма и русофобии на позитивное восприятие целого мира и обновленной России.

...............

Как устроена воля вообще и как эта воля может сосредотачиваться сама по себе и по отношению к целому миру – вот какие вопросы нас будут интересовать. Об этом попытаемся в скором будущем разобраться в более обширном тексте – "Сосредоточение воли: Украина и Россия".