РАБСТВО ГАЛУТА

 Вывели Бог и Моше евреев из Египта, но на этом история рабства народа Торы не завершилась, а только прервалась, чтобы вскоре продолжиться в изгнании и рассеянии. Иногда евреям казалось, что роль чужака, изгоя, человека второго сорта – это не прежнее рабство на пахоте и замесе кирпичей. Евреи стремились уйти от тягот физического труда, но возможность искать пропитание сметкой, знанием, интеллектом никак не освобождала их от рабского клейма на лбу. Они зависели от коренного народа, от прямого своего хозяина не меньше, чем в Египте от фараона и его слуг. Блестящая школа иудаизма давала многим иллюзию свободы, но гениальный физик – еврей в сталинской шарашке и даже в Принстонском университете мало чем отличался от изможденного каменщика на строительстве пирамид. Был, правда, и тогда способ выйти на свободу: перестать  быть евреем. Многие так и поступили, приняв ислам, христианство или атеизм с неизбежной ассимиляцией. Это был особого рода исход в никуда, длящийся веками, но, в результате, каким-то чудом или по Божьей воле, народ жестоковыйный не исчез, предпочитая оставаться в рабстве галута, но не терять то, что ему было завещано предками. Юдофобия была худшим видом неволи и логика неизбежного развития зла: зависти, ненависти и мести - привела к чудовищной трагедии Холокоста. К исходу в смерть. Но вновь, еще большим чудом, потомки Иакова выжили и решили, что только возвращение в свое государство, в границы, защищенные своей армией, способно спасти их тела и души. Так для тех, кто оказался в Израиле, кончилось второе рабство, но проблемы воспитания долгой неволей остались. С нами они, в крови нашей, и никуда от рабства этого не деться. Отсюда и ряд печальных черт национального характера. В галуте нам казалось, что можно откупиться от чужой, хозяйской воли, отдать своё место под солнцем, душу продать, вступив какую-нибудь богомерзкую организацию, вроде ЧК или КПСС. Но и репатриация не спасала и не могла спасти нас от самих себя.  Дух юдофобии продолжал душить Еврейское государство так сильно, что евреи, даже вырвавшись на свободу, защитив себя мощной армией, все еще стремятся умилостивить жертвой кажущегося хозяина. Всё-то хотят что-то отдать, услужить, понравится. Своё, законное по-прежнему им кажется чужим, свой дом – гостиницей, а окрик заморского дяди – приказом.

 60 лет назад Бен Гурион сказал о репатриантах той поры: «Это пыль. Нам нужны их дети». Он ошибся. Дети выросли, и галутного рабства в их крови оказалось не меньше, чем в душах новоприбывших. Сплошь  рядом - даже больше. Каждая новая алия была в восторге от обретенной свободы. Эйфория обретения своей земли и своего дома давала им возможность «встать с колен», как теперь любят говорить в России. Старожилы, устав от ненависти и агрессии соседей (близких и дальних), начинали считать Землю Израиля всё той же, сорокалетней пустыней, и мечтать о «горшках с мясом» в галуте, вместо «однообразной диеты» на свободе. Всё это уже было в нашей судьбе, а потому никогда я не удивлялся безумию «мирного процесса», всему этому бреду отдачи земли, которой и так в обрез, за иллюзию доброй воли погромщиков и людоедов.

 Характер нации – это ее судьба. Избавимся от рабства галута – останемся свободными людьми на своей земле. Нет – снова уйдем в унизительное рабство, где вновь начнем вспоминать об Иерусалиме и ждать нового Моше с посохом, готового увести рабов к  очередной попытке свободы.