КАК САХАРОВА ГНАЛИ ИЗ АКАДЕМИКОВ

 Из книги Виктора  Шендеровича «Изюм из булки».

 «Сахарова из Академии наук  исключали. Позориться никому не  хотелось, но — надо... Под страхом кадровых репрессий кворум собрали, куратора из ЦК прислали, и процесс пошел, хотя довольно вяло... Ну очень не хотелось позориться!
 И вот какой-то членкор, косясь на закаменевшего лицом куратора, робко заметил, что, мол, оно, конечно... и Сахаров поступил с советским народом нехорошо... но вот
незадача: академик — звание пожизненное, и еще не бывало, чтобы академиков
 исключали... нет прецедента...
 На этих словах оживился нобелевский лауреат академик Капица.
 — Как нет? — звонко возразил он.
 — Есть прецедент! И куратор из ЦК КПСС облегченно вздохнул, а Капица закончил:
 — В 33-м году из прусской Академии наук Альберта Эйнштейна исключили!
 Наступила страшная тишина, и Сахаров советским академиком остался, а еще один голос в защиту Андрея Дмитриевича в те дни из уст «атомного» академика Александрова
 прозвучал.
 Какой-то партийный начальник в академических кулуарах заметил про Сахарова:
 — Как может он членом Академии быть? Он же давно не работает!
 Александров ответил: — Знаете, у меня есть член, он тоже давно не работает, но я
 держу его при себе за былые заслуги!».
 Осуждению Сахарова, между прочим, надлежало быть всенародным, и вместо утренней репетиции во МХАТе открытое партсобрание назначили.
 Стоя в трибуне, парторг Ангелина Степанова маралась о решения партии и правительства — коллектив  кочумал, пережидая неизбежное.
 Кто посовестливее, отводил глаза, кто поподлее, лицом подыгрывал, а группа мхатовских «стариков»,  расположившись в задних рядах своей жизнью  жила, включавшей в себя утреннюю  фляжку коньяка. Оттуда  оживленный   гур-гур доносился, очень обидный  для парторга, потому что  мараться  приятно со всеми заодно, а делать
 это в одиночку обидно.
 И Степанова не выдержала.
 — Товарищи! — прервала она  собственные ритуальные  проклятия в адрес  академика. — Что вы там сзади  отсиживаетесь? Михаил  Михайлович, — ядовито обратилась она   персонально к Яншину. — Может  быть, вы хотите   выступить, сказать что-нибудь?
  Яншин вздохнул и сказал:   — Хочу.   Встал и пошел к трибунке.
  — Минута времени вам! — почуяв  недоброе, предупредила Ангелина  Степанова.
 — Хорошо, — согласился Яншин.
  Он вышел, поистине мхатовскую  паузу взял, оглядел печально  собрание,  остановил взгляд на парторге и  воскликнул:
  — А ты, Ангелина, как была б... так  и осталась. И поглядев на часы, сообщил:
  — Еще 40 секунд осталось».