Ушла из жизни Гертруда Александровская – поэтесса, светлый, мудрый, удивительно скромный и достойный человек. В былом врач-гинеколог, Гертруда спасла не одну человеческую жизнь, и множеству женщин, потерявших надежду выносить в своём чреве дитя, подарила самое большое в мире счастье – Материнство.
За 12 лет до ухода этой замечательной женщины писал о ней так:
«Людей неинтересных в
мире нет», - прав был Евгений Евтушенко. Нужно, наверно, очень любить одного
себя, чтобы отрицать это.
За годы своей
журналисткой практики не могу даже припомнить встречу с новым человеком пустую,
скучную. Кто-то мне категорически не нравился, кто-то с первых слов вызывал
доверие и симпатию, но скучных людей не припомню, как не могу вспомнить людей
похожих друг на друга.
Может быть, виной
тому наши затейливые, как правило, еврейские судьбы? Может быть, экстремальная
ситуация с переездом в новую страну заставляла человека проявлять свою
многогранной и незаурядность. Не знаю, но готов хоть каждый день повторять за
поэтом: «Людей неинтересных в мире нет».
Сколько подобных лекций
прочитала Гертруда Александровская? Сотни, если не тысячи. Вот она и наш
разговор начала привычно: «Беременность – это колоссальная нагрузка на женский
организм, Желательно, чтобы наступила она вовремя, в определенном возрасте.
Кроме физиологической готовности должна быть и психологическая готовность
женщины к беременности….»
Впрочем, я сам был
виноват в таком начале: не захотел говорить о стихах моей гость, а сказал, что
ее профессия акушера - гинеколога в мусульманской стране очень меня интересует,
в связи с демографическими проблемами Израиля.
-
По всем медицинским показателям, -
продолжала Герта, - необходимо, чтобы интервалы между беременностью составляли
3-5 лет. Только к трем «пустым» годам происходит реабилитация женского
организма, и женщина снова может родить здорового ребенка.
-
Герта, - прервал я
Александровскую. – Ислам так пренебрежительно относится к жизни человеческой,
почему он так фанатично поощряет рождаемость?
-
Вполне возможно, что, как раз, по
этой причине. Чем больше детей в семье, тем не так страшны потери. Впрочем, я
жила с людьми иной религиозности, чем арабы. Узбеки трепетно относятся к жизни
человека. Это добрый, мягкий, терпимый народ. Встречаются и среди этих людей
узколобые националисты, но это, скорее, исключение из правил, чем правило.
-
Вы считаете, что ислам в
Узбекистане не смог бы воспитать смертников – шахидов?
-
Нет, даже представить себе это не
могу. В этой стране рождаемость была всегда очень высока, но и к каждому
ребенку в узбекской семье относятся, как к единственному. Впрочем, верно и то,
что Узбекистан страна ислама и рождаемость там всегда была крайне высокой,
порой, за счет здоровья матери и ее потомства.
-
Вы жили там с 1941 года. Неужели
за эти годы советской власти женщины Узбекистана так и не смогли преодолеть «наследие
прошлого»?
-
За 61 один год моей жизни в
Узбекистане изменилось страшно много, особенно это касается женщины. Они и
выглядеть стали иначе, и учиться иначе, и рожать иначе. Вопрос деторождения
стал решаться просто. Чем выше культура женщины, тем ее положение значительней,
тем с большим вниманием она стала относиться к регулировке рождаемости.
-
Этот процесс наблюдается и среди
наших арабов. Только уж больно медленно он идет.
-
Израиль – демократическая страна.
СССР шел к ассимиляции окраин
тоталитарными методами. Часто методы эти были порочны и приносили вред, но
иногда, не будем забывать об этом, и пользу.
-
Но сегодня, в независимом
государстве Узбекистан, видимо, очень выросло влияние духовенство на жизнь в
стране?
-
Пока это не очень заметно. Народ
учится и работает. Одеваются узбеки, как правило, по-европейски. Женщины
причесаны по-европейски. И, знаете даже наступившую свободу в Узбекистане, как
мне кажется, поняли по- европейски. Это заметно невооруженным глазом.
На улице родного
Ташкента с Гертрудой Александровской здоровались чуть ли не каждую минуту,
причем здоровались радушно, с улыбкой, будто вокруг были одни знакомые лица,
лица добрых людей. Понимаю, как трудно было Александровской уехать от этих улыбок. И понимаю, что и в
такой замечательной среде, человек мог страдать от одиночества. Александровская
пишет об этом так:
Ты одиночество
молчишь,
Ехидно щурясь за
портьерой,
Ты думаешь, что это
жизнь?
А я вот этому не
верю.
Случай особый. Эту
женщину и на родине задержала трагедия, и в Израиль привела она же. Всего лишь
несколько месяцев живет в нашей стране Герта Александровская. И само по себе это интересно. Новоприбывших
из стран СНГ становится все меньше. Война с террором, экономический кризис…. В
общем, не самое лучшее время для приема репатриантов. Впрочем, были времена и
похуже….
Герта Александровская
говорит, что ее дети разбросаны по всему миру. Живут они в США, Германии,
Израиле и даже Австралии. Но больше всего детей Герты живет в Узбекистане. За
48 лет работы акушером – гинекологом детей этих было множество. И тех, кто
родился сравнительно быстро и легко, и тех, кто достался матерям в муках, и
тех, кто вовсе не должен был появиться на свет.
-
Я, наверно, помню каждую мамочку,
которую уговорила не делать аборт, - говорит Герта.
Только сама
Александровская родила всего лишь одного сына. Он умер совсем молодым,
умерла и невестка Герты. Остался внук, но и он, еще подростком, уехал в
Израиль.
Герта
Александровская долгое время не смогла оторвать себя от родных могил, но
внук признался, наконец, что бабушка ему нужна, и они должны жить вместе. Вот
она и решила ехать. Куда? В новую жизнь. Оказалось, не все потеряно.
Впрочем, она и раньше писала об этом:
Давно итог подведен,
Давно баланс подбит,
О прошлом старость бредит,
О будущем грустит.
…..
Уже без алкоголя
Кружится голова,
Значение смешное
Приобрели слова.
Мы до конца фасоним:
Хоть лопни, но держись!
Всплывем, и не потонем,
Покуда верим в жизнь.
Стихи Герты
далеки от профессионального блеска, но каждый человек в юдоли печали
спасается, как может. Александровская спасается стихами. Честное слово, это не
самый большой грех человека: писать стихи, во спасение хотя бы себя самого,
пусть и далекие от совершенства.
Грехом подобное становится тогда, когда
человек, без особенных к тому оснований, превращает свой сомнительный дар в
профессию, но Герта Александровская всю свою жизнь творила дело необходимейшее,
ответственное, одно из важнейших в людских судьбах, а потому, как мне кажется,
заслужила право и сочинять, и печатать свои стихи.
В любом случае, нет в них позы и рисовки.
Написаны они без принуждения над собой и совершенно искренне. А потому и эти
стихи найдут своего читателя.
Мне говорят - я пессимист в стихах.
Была я оптимистом, хохотушкой,
Казалась жизнь забавной мне игрушкой,
А ныне она – бездна, боль и крах.
Какой тут, право, к черту, оптимизм?
Ты рвешься вверх, а жизнь толкает вниз.
Мне
часто приходится сталкиваться с новоприбывшими. Случайных людей, не
евреев, оставляю на совести Сохнута.
Говорю о тех, кто имеет полное право быть гражданином нашей страны по Закону о
возвращении, да и по Галахе. Так вот, и эти люди совершенно непохожи друг на
друга.
Для кого-то еврейские ценности – главное в
жизни. Для кого-то они ничего не значат, а потому и в Израиле их раздражают
люди веры и традиций. Приемы насильственной ассимиляции совершенно по-разному
сказывались на жертвах насилия.
Внук Герты, насколько я смог понять, стал
настоящим израильтянином. Пять лет он служит в армии. Вот и единственного,
родного человека вызвал в страну.
Не знаю, как сложится жизнь Герты в Израиле.
Возможно, как и во многих случаях,
мучительно, трудно. Но, возможно, и внук, и наша страна помогут ей преодолеть
одиночество и обрести покой.
Блуждая по ухабистым дорогам,
Кусая руки и сбивая ноги,
Мы узнаем только к концу пути,
Что надо было не туда идти.
Но так задумано всей жизненной игрой,
И проигрыш в ней был предрешен судьбой.
Гертруда Александровская не считает себя
религиозным человеком, но есть в мире особая религиозность: поэтическая. Любой
поэт без Бога в душе – пустой звук. Душа человеческая, если она жива, всегда
ищет Бога, даже не сознавая этого. Вот и стихи Александровской – это молитвы.
Иной раз, неуклюжие, неумелые, робкие, но молитвы.
Увы, невинных нет средь нас.
Благословив нас жизнью грешной,
Проклятьем смерти неизбежной,
Дай, Боже, сил в последний час.
История
жизни Герты так похожа на испытания, ниспосланные Иову. И спасение ее в
вере, пусть вера эта всего лишь стихи, написанные в минуты отчаяния и боли.
Комментариев нет:
Отправить комментарий