Газета «Бульвар Гордона» http://www.bulvar.com.ua/arch/ | |||||||||||||||
Умом Россию не понять
Борис НЕМЦОВ: «Березовский недоуменно на меня посмотрел: «Ты что же, не понимаешь? Тебе сказано: мы страной управляем», — и в эту минуту я понял: России конец!»
27 февраля в 23.15 на Большом Москворецком мосту напротив Кремля был застрелен Борис Немцов — от четырех пуль, выпущенных неизвестными из проезжавшего мимо автомобиля, оппозиционный политик скончался на месте. Его спутница 23-летняя гражданка Украины модель Анна Дурицкая осталась жива. Предлагаем вашему вниманию интервью, которое Дмитрий Гордон взял у Бориса Ефимовича в 2008 году
Дмитрий ГОРДОН
«Бульвар Гордона»
Из окна квартиры на Малой Ордынке, куда Борис Немцов переехал после развода, виден московский Кремль — всем на зависть! Жаль только, что шанс любоваться древними зубчатыми стенами не снаружи, а изнутри, известный российский политик в свое время упустил, а ведь именно его Ельцин объявил преемником задолго до ухода на пенсию. Что же, Царем Борисом II Немцов, увы, так и не стал, зато в историю вошел как пламенный строитель капитализма.
Политическую карьеру один из самых колоритных и ярких «младореформаторов» начал борьбой с двумя главными российскими бедами — дорогами и дураками. В Нижнем Новгороде до сих пор с удовольствием вспоминают, как в бытность тамошним губернатором Немцов принимал в эксплуатацию новенькие шоссе: ставил на капот машины стакан водки и мчал с ветерком. Если содержимое не расплескивалось, его выпивали с начальником ГАИ и дорожниками, а ежели проливалось, бракоделы устраняли изъяны за свой счет. Кстати, подвыпивших водителей в этот день по высочайшему повелению милиция не задерживала: гуляй, губерния!
Простой народ, надо признать, старания Немцова ценил, чего не скажешь о могущественных олигархах. Еще бы, едва перебравшись в Москву, этот удалой, самонадеянный парень предложил Ельцину отнять у них пропуска в Кремль. Такое, естественно, не прощают, поэтому в правительстве он продержался немногим более года, а ведь ради построения светлого капиталистического будущего пожертвовал не только более спокойной, чем в Белокаменной, жизнью, но и горячо любимой наукой. Что интересно, последняя его статья по радиофизике была опубликована в шведском научном журнале в 1997-м, когда Борис Ефимович уже был первым вице-премьером (Черномырдин, которому «доброжелатели» об этом немедленно донесли, вызвал его и потребовал полностью сосредоточиться на невыплаченных зарплатах и пенсиях). Зато когда Немцов приезжает в Нижний, чтобы проведать старенькую маму и старшую сестру Юлию (ныне проповедника христианского центра адвентистов седьмого дня), ему не стыдно смотреть в глаза землякам.
Кем считал себя сам Борис, видно из названий его книг: «Провинциал», «Провинциал в Москве», «Исповедь бунтаря», а вот в Киеве, куда он сенсационно прибыл, чтобы лично поддержать «оранжевую революцию», в кулуарах Верховной Рады его окрестили «последним героем» российской демократии». Впрочем, длились восторги недолго — до тех пор, покаПрезидент Ющенко не назначил московского гостя своим внештатным (то есть на общественных началах) советником по экономическим вопросам. Мало того что Москва объявила его «оранжевым», так еще и премьер Тимошенко заклеймила как «агента Кремля».
Кстати, несмотря на то что Немцова еще в школе за завидные физические данные и бурный успех у девушек прозвали Аполлоном, а позднее масс-медиа дружно определили в секс-символы, Юлия Владимировна едва ли не единственная женщина, не дрогнувшая перед его мужским обаянием. Впрочем, что это доказывает? Только то, что госпожу Тимошенко не случайно называют единственным мужчиной в украинской политике.
В сердцах Борис Ефимович признается, что, работая губернатором, а потом в правительстве и Госдуме России, он настолько выматывался, что имел только одно желание: поспать. Причем одному. После 2003 года, когда возглавляемый им «Союз правых сил» потерпел на парламентских выборах поражение и Немцов с остальными сопредседателями самокритично подал в отставку, свободного времени у него стало куда больше. Тогда российская пресса пестрела заголовками: «Немцов поменял большую политику на большую любовь», а газеты наперегонки публиковали снимки эффектной блондинки — тележурналистки Кати Одинцовой, родившей ему вне брака двоих детей: сына Антона и дочь Дину. Спустя время секретарша Немцова Ирина Королева родила Борису дочь Соню.
«Я был женат три раза, — писал он в книге «Исповедь бунтаря». — С точки зрения выстраивания политического имиджа это неправильно, но сердцу и телу не прикажешь. Я очень люблю всех своих детей и хорошо отношусь ко всем своим женам. Все дети, которые от меня родились, родились в любви. Все мои дети, слава Богу, здоровы. Я уверен, что судьба ребенка в основном зависит и определяется в момент зачатия. 30 процентов — это воспитание, среда, школа, а остальное — момент зачатия.
Если твоя миссия закончилась в момент зачатия, ты — негодяй. Если ты ответственный человек и обеспечиваешь своего ребенка, то ничего страшного нет в том, что ребенок внебрачный. Конечно, не хватает времени для общения, а отсутствие общения для ребенка — это удар. Я и сам рос без отца. Это тяжело, но не катастрофично. Хотя не исключаю, что если бы у меня был отец, я бы к этому по-другому относился».
[VR]«ПОЗДРАВЛЯЯ СОВЕТСКИЙ НАРОД С НОВЫМ ГОДОМ, ПРЕЗИДЕНТ США РОНАЛЬД РЕЙГАН ПЛАКАЛ» [/VR]
— Начало у тебя, Борис, было многообещающее: с золотой медалью окончил школу, в 24 года стал кандидатом физико-математических наук, специализировался
на программе звездных войн... Все правильно?
— По-моему (смеется), ты первый на этом свете журналист, кто знает мою дополитическую судьбу в таких деталях, а особенно ты меня порадовал, вспомнив о моей причастности к советской программе звездных войн. Об этом, кстати, мало кто из твоих коллег знает...
На самом деле, я занимался теоретической физикой, астрофизикой, физикой плазмы, гидродинамикой (причем как в военном аспекте, так и в гражданском), но если говорить о наиболее фантастических вещах, кажущихся невероятными, то это действительно звездные войны. Вообще, это история экстра-класса — вот где ностальгия...
— Наш ответ американцам?
— Ну да. Тогда Соединенные Штаты возглавлял Рональд Рейган — в прошлом голливудский актер и лидер профсоюзной Гильдии киноактеров, великий американский президент...
— ...красавец!
— Я до сих пор помню, как он поздравлял нас с Новым годом — Горбачев обратился к американскому народу, а он к нам — и плакал при этом: мол, не верится, что могу обратиться к советским людям вот так напрямую.
— Сентиментальный был, видимо...
— Да, а еще ненавидел коммунизм и Советский Союз считал империей зла... Будучи актером, представляющим мир в голливудском свете, он загорелся звездными войнами, суть которых проста. Американцы хотели запустить спутники с лазерным оружием на так называемые геостационарные орбиты (то есть зависающие над Землей), и как только советская ракета взлетала — неважно, с Байконура или с Плесецка, — лазерный луч с американского спутника должен был ее сбить. Это была дорогостоящая программа, которой занимались лучшие научные умы: Калифорнийский университет, Лос-Аламосская лаборатория, Массачусетский технологический институт...
— Работы хватало всем...
— На нее выделили миллиарды долларов, а я был совсем молодым парнем, только окончил университет, и вдруг наш начальник профессор Денисов (царствие ему небесное!) приходит и говорит: «Тут собирают команду для решения задачи особой важности». Я: «Какой?». — «Ну, ты знаешь, есть американская стратегическая оборонная инициатива»...
— СОИ?
— Да, знаменитая СОИ. В газетах и журналах я про нее, конечно, читал, а он продолжает: «Нужно придумать несимметричный ответ — все подешевле, попроще и понадежнее»...
Коллектив со всего огромного Союза собрали, причем были там и матерые, засекреченные академики и зеленая молодежь типа меня, ну и давай мы придумывать... Сейчас, Дмитрий, я расскажу тебе, как мы справились, — ахнешь. Представь, у них спутники с лазерным оружием летают, а от нас: вертикально взлетает ракета — всего одна — и на высоте где-то 300-400 километров над поверхностью Земли взрывается. Происходит высотный ядерный взрыв, в результате которого образуется огромное облако из заряженных частиц протяженностью в десятки, сотни километров, ну а поскольку наша планета — большой магнит, вся эта радиоактивная дрянь захватывается магнитным полем Земли и начинает в сторону Америки дрейфовать. Подлетев к США, заряженная грязь экранирует боевые спутники, то есть лишает их связи с Землей, превращая в груду железа, и они попросту исчезают: их на радарах не видно, нигде...
— Потрясающе!
— Эффект экранизации, когда до спутника нельзя с помощью какого-либо сигнала добраться, длится примерно час — за это время спокойно взлетает вторая ракета и летит на Нью-Йорк. Все, до свидания! Просто, грубо, зримо...
— ...со вкусом и по-советски!
— Именно. Кстати, я очень Рональду Рейгану благодарен, потому что совсем пацаном получал зарплату, как тогдашние академики — 500-600 рублей. Конечно, новому поколению непонятно, что это за деньги, но по тем временам баснословные суммы. Если судить по покупательной способности...
— ...когда «жигули» стоили шесть тысяч...
— ...за год работы я мог купить себе автомобиль. «Анти-СОИ» мы года три занимались, а поскольку американцы не понимали, в чем состоит ответ, наши разведчики умышленно допустили утечку, и на стол Рейгану легло описание идеи высотного взрыва, после чего программу звездных войн он закрыл — представляешь?
[VR]«ГУБЕРНАТОРОМ Я РАБОТАЛ В ДЕТСТВЕ — В 31 ГОД» [/VR]
— Спустя какое-то время подающий надежды молодой физик Немцов стал губернатором Нижегородской области. Понимаю: перестройка, новые лица, свежие веяния, тем не менее сколько тебе тогда было?
— Губернатором я (улыбается) работал в детстве — в 31 год. Кстати, на самом деле, я не намного старше тебя.
— Фантастика — в таком возрасте руководить крупнейшим индустриальным регионом!..
— Нижегородская область и вправду мощнейшая: на юге знаменитый Арзамас-16 — Федеральный ядерный центр, да и вообще, Нижний Новгород — центр фундаментальных физических исследований. Кстати, когда Ельцин назначил меня губернатором, он принимал во внимание, что я физик и с армией ученых и специалистов могу говорить на равных.
Нужно, правда, сказать, когда это было. В разное время и в России, и в Украине произошли бархатные революции: украинская — в 2004 году, это Майдан, а российская случилась гораздо раньше — 19 августа 1991 года: я тогда был уже депутатом парламента и защищал вместе с Ельциным Белый дом. Есть даже фото, где Борис Николаевич на танке стоит, и все, кроме него и брони, ничего на этом снимке не видят, но если посмотреть внимательно, среди окружающих его лиц есть и я...
Однажды (это я в продолжение темы) я подарил Борису Николаевичу игрушку: маленький танк и на нем огромный Ельцин. Он спросил: «А почему я больше?». — «Понимаете, — я ответил, — мне так казалось»...
— Метафора...
— Короче, был я с ним рядом, а как избрали меня в Верховный Совет — это другая история. Ты правильно начал: я физикой занимался, а тут коммунисты (уже шла перестройка, и дело, кстати, после Чернобыля было) решили построить в Нижнем ядерную котельную — то есть реактор для выработки не электроэнергии, а тепла.
— Молодцы!
— Через него они хотели пропустить змеевики, в которых вода нагревалась бы и под огромным давлением шла бы на отопление города. Мне эта идея казалась полным безумием, и не потому что я против ядерной энергетики (физик ее противником быть не может), просто, на мой взгляд, это бред — соединять высокие технологии с гнилым коммунальным хозяйством.
Там же все латано-перелатано, постоянные аварии, канализация течет, а рядом стоит реактор — 300 атмосфер и гонит воду, разогретую на выходе до 200 градусов, в изношенные проржавевшие трубы. Что интересно, строили эту котельную недалеко от квартиры Сахарова — опальный академик, как известно, был сослан в Горький...
— ...где ясные зорьки...
— ...и жил под домашним арестом в микрорайоне Щербинки. Андрей Дмитриевич тоже был категорически против этого сооружения, и правда, нигде в мире такие эксперименты над городом с населением в полтора миллиона человек не проводят. Я коллегам не раз говорил, что по поводу этой безмозглой затеи думаю, но на публику свое мнение не выносил, даже не собирался: работал в теоретическом отделе крупного института, хотел защищать докторскую диссертацию...
В конце концов, мама, а она у меня врач-педиатр, возмутилась: «Сынок, ты с ума сошел — все какие-то формулы пишешь, статьи. Кому они нынче нужны — у нас того и гляди город взлетит на воздух. Давай, действуй». Легко сказать: «Действуй!», а как? Советская система еще на плаву, всем заправляет компартия, а коммунистом ни одной секунды я не был и всегда плохо к ним относился.
— Разумеется — а за что их любить?
— Вот именно. «Мама, — переспросил, — а что я могу сделать?». — «Для начала, — дала она мне совет, — напиши в газеты о том, почему ты против этой котельной. Все-таки ты ученый — может, прислушаются». Что ж, набросал я несколько страниц и отправил в «Нижегородский рабочий» — была такая популярная газета. Письмо, к моему удивлению, опубликовали.
— Перестройка!
— Совершенно верно, но еще больше я был потрясен, когда хлынули тысячи откликов от читателей — на мои научные статьи и сотой доли этой почты не приходило. «Как вы доходчиво объясняете, — писали люди, — давайте это безобразие прекращать: нужна массовая кампания». В итоге они стали являться ко мне в институт, а поскольку там была строгая пропускная система, подолгу стояли, дожидаясь меня, только бы пообщаться.
«Почему вы пришли ко мне? — спрашивал. — Я, вообще-то, физикой занимаюсь, то да се», а они в ответ: «Отсидеться в стороне не удастся». Тут как раз Горбачев объявил первые в СССР свободные выборы, и на них по нашему округу в российский парламент были выдвинуты 12 кандидатов: 11 коммунистов и Немцов. Что интересно, все мои соперники остались ни с чем...
— Это же как коммунисты всем осточертели...
— Кстати, округ был очень большой, но истратил я в пересчете на нынешние деньги тысячу долларов.
[VR]«ВОШЛИ МЫ С ЕЛЬЦИНЫМ В ГАСТРОНОМ, А ТАМ БАБУШКИ — НАБРОСИЛИСЬ НА НЕГО С КУЛАКАМИ И ПАЛКАМИ»[/VR]
— Дорогие, однако, выборы!
— Не то слово! Люди причем сами ходили по домам, развешивали мои портреты в автобусах, раздавали листовки. «Это человек, — убеждали они, — который спасет нас от ядерной угрозы»... В итоге меня избрали, а вскоре мы познакомились с Ельциным...
Губернатором я стал в таком юном возрасте (сейчас это абсолютно невозможно!) потому, что была революция: она всегда молодежь поднимает наверх, а людей прошлой формации, наоборот, задвигает. Ельцин, будучи человеком опытным, взрослым и видя рядом энергичного пацана...
— ...сам, наверняка, молодел...
— Ну, не знаю, молодел ли, но он сказал так: «В принципе, ты совсем зеленый, никакого жизненного опыта нет, а область важнейшая» (имея в виду ядерный потенциал, подводные лодки, самолеты Миг-29, автомобильный завод)...
— ...да и населения сколько...
— ...четыре миллиона, на минуточку. Время, замечу, тяжелейшее было: крах СССР, талонная система, отсутствие продовольствия, медикаментов, мазута — полная катастрофа. «Я поставлю тебя, — сказал Борис Николаевич. — Три месяца испытательный срок. Приеду — проверю. Не справишься — сниму».
— И приехал?
— Еще бы! Назначил меня 30 октября 91-го, а уже 9 января был в Нижнем — как раз после того, как отпустил цены и они выросли в 50 раз. Подчеркиваю: не на 50 процентов, как гривна недавно рухнула, а в 50 раз... Прилетев, Ельцин высказал пожелание: «Хочу в гастроном».
— Он это любил...
— Я: «Пожалуйста. Прямо сейчас?». — «Да, и в какой — выберу сам». У него, чтобы ты знал, такая фишка была: мол, вы мне тут специально потемкинскую деревню устраиваете, а я не позволю пускать пыль в глаза... Едем, короче, по Нижнему, и вдруг около одного из гастрономов он скомандовал остановиться — ткнул пальцем: «Вот этот». Заходим, а там бабушки — набросились на него, естественно, с кулаками...
— ...и палками...
— ...«Что ты, — кричат, — натворил?!». Ельцин подошел к прилавку, увидел там напуганных продавцов, для которых появление президента было полнейшей неожиданностью... Как сейчас помню, ценник на масле. Не знаю, сколько оно в Киеве тогда стоило, а у нас 305 целковых (до этого его продавали по 5 рублей 50 копеек).
— Кошмар!
— Бабульки вокруг бушуют, а Ельцин ко мне оборачивается: «А кто такие цены установил?». — «Борис Николаевич, это же вы», — имел я глупость ответить. «Как это я?» — изумился он. «Ну как? — переспрашиваю. — Как отпустили вы цены, такие они и установились». Он вспылил: «Значит, так, хватит мне голову тут морочить! Кто директор «Молокоторга»?».
А я только месяц работаю, откуда мне знать, но зам у меня был с партийно-советской закалкой — Иван Скляров (царствие ему небесное! — он, кстати, потом губернатором стал). Я к нему: «Иван, кто там у нас?». — «Докукин», — отвечает. Ельцин тут же распорядился: «Докукина снять, цены опустить».
— Свердловская партийно-хозяйственная школа!..
— «Борис Николаевич, — говорю, — в принципе, я все понял, но только... вы знаете... цены-то как бы...
— ...от кадровых перестановок не опустятся»...
— Он между тем свое гнет: «Снимай!». Комедия да и только... Когда Ельцин уехал, вызываю Докукина — он вполне нормальным мужиком оказался. «Вообще-то, — говорит, — я акционерным обществом руковожу, и ты, губернатор, меня уволить не можешь». Я только руками развел: «Так-то оно так, но Ельцин попросил»... Он хмыкнул: «Ну ладно. Поскольку ты классный парень, чтобы тебя не убрали, я сам заявление напишу», а теперь наиболее интересное. Прилетев в Москву, Ельцин перезвонил: «Докукина снял?».
— Потрясающе!
— «Уже не работает», — отвечаю. «Пришли указ». Я тут же по факсу отправил...
[VR]«ЕЛЬЦИН «НАЗНАЧИЛ» МЕНЯ ПРЕЕМНИКОМ: «Я УЖЕ СТАРЫЙ, БОЛЬНОЙ, У МЕНЯ СЕРДЦЕ, А ОН МОЛОДОЙ ПАРЕНЬ, ВЫРОС И БУДЕТ ВМЕСТО МЕНЯ»[/VR]
— Какой стиль руководства!
— Ты прав: он поступил как первый секретарь обкома...
— Административно-командная система в действии...
— ...но при этом Борис Николаевич был человеком отходчивым, независтливым, с широкой душой — со всеми плюсами и минусами. Настоящий большой русский мужик!
— То, что тебя поставили губернатором в 31 год, еще куда ни шло, но когда Ельцин назначил вас с Чубайсом вице-премьерами правительства России... Сколько тогда вам было?
— Это был март 97-го: мне к тому времени уже 37 натикало, а Чубайс чуть постарше — ему исполнился 41: столько же, сколько сейчас тебе.
— Два новоиспеченных вице-премьера, ответственность сумасшедшая...
— Тогда ситуация в России была патовой. Я объясню, и ты сразу поймешь: баррель нефти 10 долларов стоил. Сейчас у Путина по поводу цены в 40 долларов истерика, а я же был не просто первым вице-премьер-министром, но еще и министром топлива и энергетики...
— Да-да, ТЭК...
— Когда вступил в должность, мечтал о том, чтобы продавать нефть на худой конец по 15, а еще лучше — по 35 долларов: мне казалось, что при такой цене Россия станет Кувейтом, что при рождении ребенка семьи будут получать 30 тысяч «зеленых», что у нас будут бесплатные здравоохранение и образование. Цена в 35 долларов выглядела несбыточной мечтой, а у них сейчас от нее паника: все рушится, экономика падает.
— Привыкли к хорошему...
— Короче, это было ужасное время: то тут, то там вспыхивали забастовки, люди ложились на рельсы и перекрывали железные дороги...
— ...шахтеры стучали касками об асфальт...
— ...и все требовали импичмента Ельцина. Я между тем был успешным губернатором, избранным уже всенародно, с очень высоким уровнем доверия...
— В Нижнем любили, а тут — в Москву: фактически на заклание...
— Знаешь, я ведь восстановил у себя в губернии 200 храмов и монастырей, несколько тысяч километров дорог построил, затеял жилищную программу для молодежи «Метр за метром», телефонизировал область, внедрял малый и средний бизнес, для которого ввел упрощенную налоговую систему. За годы моей работы появилось 200 тысяч частных предпринимателей — это много, сотни тысяч людей получили возможность зарабатывать, я открыл область для мира и так далее...
В Нижнем, одним словом, мне очень нравилось и уезжать никуда не хотелось, тем не менее я поехал... Разумеется, все отговаривали: «Ты камикадзе, это конец...
— ...съедят...
— ...сто процентов съедят!», но приехала дочь Ельцина Татьяна и... Четыре часа она меня уговаривала, плакала, а потом просто сказала: «Тебе отец всю жизнь помогал (что правда), а теперь он после инфаркта, шунтирования еле живой. В стране полный хаос, дело идет к развалу — пришло время подставить ему плечо». Честно говоря, я понял по-человечески, что...
— ...возражения неуместны...
— ...и согласился: «Да, хорошо!». Дальше, кстати, было весьма интересно. При цене нефти в 10 долларов у нас был дикий дефицит бюджета, люди месяцами не получали зарплаты и пенсии... Каждый день — забыть этого не могу! — мне снились шахтеры и пенсионеры: одни стучат касками, другие — пустыми кастрюлями, тем не менее уже к июню мы погасили все долги по зарплате, и тогда Ельцин «назначил» меня преемником: «Я уже старый, больной, у меня сердце, а он, молодой парень, вырос и будет вместо меня».
— Вокруг все обрадовались?
— Не то слово — это была гигантская для меня проблема.
— Представляю...
— Не представляешь. Все дружно меня возненавидели, стали ставить палки в колеса, и, к счастью, быстро, уже где-то к концу 97-го, Ельцин от этой идеи отказался.
[VR]«В КАПЮШОНЕ, ЛИЦО ЗАКРЫТО — ТОЧЬ-В-ТОЧЬ КЕРЕНСКИЙ! — БЕРЕЗОВСКИЙ ВОШЕЛ В МОЙ КАБИНЕТ В НИЖЕГОРОДСКОМ КРЕМЛЕ» [/VR]
— Ты где-то однажды сказал, что в России был построен бандитский капитализм — что это значит?
— Сейчас объясню... Переехав в Москву, я не понимал, как в ней устроена власть. В Нижнем все было ясно: есть губернатор, депутаты, мэры, бизнесмены и так далее — каждый более-менее занимался своим делом. Конфликты, разумеется, возникали, но разрешались, а в Москве меня поражало все — например, Борис Абрамович Березовский.
Что интересно, перед тем как Татьяна Борисовна ко мне в Нижний Новгород в Кремль пожаловала, туда прибыл Борис Абрамович. В капюшоне, лицо закрыто — точь-в-точь Керенский! — он вошел в кабинет и с порога: «Мы тут решили, что надо назначить тебя вице-премьером». Я опешил: «А мы — это кто?». — «Ну мы, ребята, — приняли решение и сказали об этом Ельцину. Он, естественно, нас послушал и готов подписать указ». Я удивился: «А ты кто? Вот ты конкретно? Знаю, что бизнесмен...
— ...доктор физико-математических наук...
— ...у тебя «ЛогоВАЗ», «Аэрофлот», что-то еще, но с чего это вдруг ты сюда приехал?».
Он недоуменно так посмотрел: «Ты что же, не понимаешь? Тебе сказано: мы страной управляем», и в эту минуту я понял: России конец.
— Зарвались ребята?
— Ну да. «А Ельцин что делает?» — спрашиваю. «Формально тоже руководит, но, в принципе, все вопросы мы, пацаны, решаем». Я ему: «Борь, ты доиграешься! Истории в духе Распутина и дворцовые заговоры до добра тебя не доведут — это плохо закончится, имей в виду» — и добавил, что разговаривать буду только с Борисом Николаевичем.
Представь: мы сидим у меня в кабинете — из окна замечательный вид на Волгу, такие просторы... Не знаю, был ты или нет в Нижнем Новгороде, но там очень красиво, Кремль лучше московского...
— ...и в стене никто не лежит...
— Да, кладбища нет. Единственный, кто у нас там похоронен, — Минин: именно там он с Пожарским начинал собирать ополчение, поэтому и памятник есть, и церковь уже построили.
— Ну, Минин пускай лежит...
— ...ему можно. Короче, я тогда сильно напрягся, и вдруг звонок. Снимаю трубку — глава Администрации президента Юмашев. «К вам, — говорит, — Татьяна Борисовна подъезжает». Березовский на самолете прилетел, а она на машине отправилась в путь. Я задал вопрос: «Борис Абрамович, вы хотите сейчас с Татьяной Борисовной встретиться здесь, у меня в кабинете?», и он исчез — причем картинно, мгновенно...
— ...натянув капюшон?
— То ли платье надел, как Керенский, то ли еще чего... Когда Таня приехала, я ей, естественно, наш разговор описал. Она возмутилась: «Какое свинство, беспредел просто! Услышал, что папа дал мне задание с тобой повстречаться и скорее сюда, чтобы показать, кто главный»...
— ...и чтобы Немцов был обязан...
— Ну разумеется. Это была первая ласточка, а когда я переехал в Москву, поражало буквально все. Например, мы с Чубайсом решили честно продавать «Связьинвест» — это крупнейшая телекоммуникационная компания: проведем, дескать, аукцион, открытый конкурс, могут быть допущены иностранцы. России нужны были деньги, и мы хотели продать этот объект дорого. Кстати, выручили за него миллиард 875 миллионов долларов — цена неслыханная...
— ...тем более по тем временам...
— Даже «Криворожсталь» отдыхает — я серьезно. В итоге компанию у нас Сорос купил... Это была самая неудачная его сделка, но деньги мы получили и смогли заплатить людям зарплаты и пенсии.
В общем, готовили мы сделку, как тут звонок, и Татьяна Борисовна мне говорит: «А вы это решение согласовали с ребятами?». — «С какими? — не понял я. — Телефоны, адреса, явки?». — «Борис Абрамович и Владимир Александрович (Гусинский. — Д. Г.) в курсе?». Я вскипел: «Ты что, сумасшедшая, что ли? Я че, разрешения у них должен спрашивать? Кто они такие?».
— Отчаянное поведение...
— Таня осерчала: «Ты ничего не понимаешь... Привык у себя в Нижнем Новгороде...» — и началась война с олигархами.
[VR]«Я ПОНЯЛ, ЧТО ЖИВУ В СТРАНЕ ПОБЕДИВШЕГО БАНДИТСКОГО КАПИТАЛИЗМА»[/VR]
— Вторая история по поводу бандитского капитализма — это вообще классика: Украина рыдать будет. Борис Абрамович Березовский — внимание! — хотел возглавить крупнейшую мировую энергетическую компанию «Газпром»...
— ...монополию!..
— ...от которой зависит судьба и России, и Украины, и Европы, и очень многих стран и людей. Пришел ко мне и говорит: «Давай назначай меня туда руководителем» (а я был не только вице-премьером, министром топлива и энергетики, но еще и представителем государства в «Газпроме»). «Этого не будет никогда, — отвечаю. — Только через мой труп — ясно тебе? К газу ты никакого отношения не имеешь».
— А он в капюшоне?
— (Смеется). Нет. Я уже в Белом доме, в правительстве, и он, соответственно, в костюме Бриони...
— Дела пошли лучше...
— Так скажем, наладились. Он на меня озадаченно посмотрел: «Нет, ты не понял. Черномырдин согласен». — «В смысле?». — «Вот полюбуйся, проект решения: «Назначить Березовского председателем совета директоров» — и подпись премьера. Вяхирев, кстати, тоже «за». Рэм Иванович тогда председателем правления «Газпрома» был, а Черномырдин — премьер-министром, моим начальником: мы с Чубайсом у него в замах ходили. В полном шоке ему звоню: так, мол, и так, Виктор Степанович, и слышу в ответ: «Ну, ты...» — знаешь, как он умеет?
— Ни да, ни нет?
— Просто понять Черномырдина может только сам Черномырдин... «Простите, а что означает здесь ваша подпись?» — спрашиваю. «Что я прочитал этот текст». — «Виктор Степанович, вы же премьер-министр! — не выдержал я, — и если стоит ваша подпись — вы, значит, согласны». — «Ну давай, ты все-таки ответственный за это министр, сам разбирайся».
Тут же набираю Вяхирева, а тот просто идиотом прикинулся: «Да ладно, Боря, я же знаю, что ты правильное решение примешь. Ну, пришел человек, пристал ко мне — что я мог сделать?». Вот тут я и понял, что живу в стране победившего бандитского капитализма. Только в его условиях возможен какой-то человек, — да, крупный бизнесмен, неглупый, по-своему харизматичный и яркий! — который управляет страной, назначает на ключевые должности, а теперь захотел еще и «Газпром». Я уперся: «Этого не будет — точка. Пошел отсюда», — и за Березовским закрылась дверь.
Дальше визит в Китай — это я все по поводу бандитского капитализма рассказываю. Там строили гигантскую плотину «Три ущелья», и мы выиграли тендер на поставку турбин. Стройка, действительно, потрясающая — китайцы возвели самую мощную в мире ГЭС: две горы спустили в реку Янцзы и перекрыли русло. Я отправился туда с группой бизнесменов с «Электросилы»... Прилетаю, схожу с трапа самолета, — а это западный Китай, малодоступный — и встречает меня... Березовский.
— В Китае?
— Да, на реке Янцзы. «В чем дело?» — спрашиваю. «Знаешь, мы как-то грубо, неправильно с тобой разошлись — надо все-таки эту проблему решить». Я скрипнул зубами: «Боря, мы уже решили ее. Точка». — «Нет, ты точно не понимаешь, вот Черномырдин...». В общем, ходил за мною, как хвост. Китайцы вообще не понимали, что происходит: большая правительственная делегация, ГЭС, турбины, и вдруг человек какой-то — кто он такой? Ну что — не гнать же его поганой метлой. «Ладно, — махнул я рукой, — ходи. Жалко, что ли?».
Вскоре прилетает в Пекин Черномырдин — я, собственно, и готовил его визит. Пришли в наше посольство (бывшее советское), а это, скажу я тебе, нечто: там до сих пор дух Сталина, Берии и Ежова витает. Красные протертые ковры, запах нафталина, огромные тупые телефонные аппараты и повсюду устройства глушащие. Душно, жара...
— ...кондиционеров нет...
— ...дышать нечем, все потные — кошмар, просто невыносимо, и тут Борис Абрамович за Черномырдиным увязался: «Надо поговорить!». Заперся с ним в какой-то комнате и давай наушничать: «Виктор Степанович, у вас есть заместитель Немцов, так он ведь за человека вас не считает. Вы что велели? Назначить Березовского руководителем «Газпрома», а Немцов сказал: «Нет!», и вы это сносить будете? Он вас вообще в грош не ставит!». На самом деле, Березовский матом сказал, но я не могу повторением себя осквернить...
— Наверное, чтобы Черномырдин лучше понял...
— Виктор Степанович, действительно, русским языком свободно владеет: сплошной мат-перемат, но тут сохранил нейтралитет: «А что я могу с Немцовым поделать? Он преемник...
— ...красавец какой!..
— ...чего ты ко мне привязался?». После этих слов Борис Абрамович вышел и пригрозил, что будет со мной разбираться, поэтому, говоря о стране бандитского капитализма, я имел в виду очень конкретные вещи — то, что Россией управляли не избранный президент, не депутаты, не мэры и губернаторы...
— ...а олигархи и телохранители...
— Совершенно верно, и это была катастрофа.
[VR]«ЕСТЬ ТАКАЯ ФРЕЙДИСТСКАЯ ТЕОРИЯ: У ЕЛЬЦИНА НЕ БЫЛО СЫНА, А ОН ХОТЕЛ И УВИДЕЛ ЕГО ВО МНЕ» [/VR]
— Скажи-ка теперь, Борис, зачем ты пытался пересадить чиновников на совершенно неконкурентоспособные по сравнению с западными автомобилями «волги»?
— Значит, так, Дмитрий, я считал бы эту историю делом прошлым, если бы не недавняя инициатива Путина — знаешь о ней?
— Нет...
— В декабре прошлого года слово в слово — клянусь! — он повторил мои доводы и сказал, что вся российская бюрократия должна закупать отечественные машины.
— Но это же утопия, правда?
— Теперь по сути... Чем чиновник отличается от любого другого человека? Он не свои деньги тратит. Например, если тебе позволяют доходы, ты можешь купить «бентли», «роллс-ройс», «кадиллак», «форд фокус», «лексус» — что хочешь: это, в конце концов, твое дело, а чиновник расходует деньги налогоплательщиков — в данном случае российских.
— Ну разве может большой человек ездить на «волге»?
— Не спеши, я сейчас договорю... Россияне платят налоги не для того, чтоб поддерживать немецкий автопром, — это бред, к тому же если вы везде говорите, что Россия — великая страна...
— ...выпускайте машины достойные...
— Вот именно! Вы никогда не сделаете хороший автомобиль, пока у вас под задницами «мерседес» — ни-ког-да!
— Логично...
— Вы же за это отвечаете — вот и будьте добры! Дальше... В то время действительно, кроме «волг», «ЗИЛов»-114 и каких-то тольяттинских марок, отечественных авто не было. Сейчас, когда Путин предлагает пересадить чиновников на российские машины, в Калининграде собирают BMW, «шевроле», «кадиллак» «хаммер», в других городах — «форд», «хендай», «фольксваген»...
— ...выбор уже есть!
— Да, поэтому идея моя — почему он ее и реанимировал! — абсолютно содержательная. Действительно, если ты тратишь бюджетные деньги, поддерживай собственную промышленность — это очевидно. Что наша бюрократия наговорила тогда в мой адрес, ясно, но они и Путину устроили такую же истерику: мол, отбирают то главное, ради чего, собственно, мы и служим, ради чего во власти работаем.
В принципе, инициатива моя правильная — я по-прежнему так считаю хотя, если по правде, была она несколько романтической. Могу сказать, почему тогда не получилось, хотя процентов 70 бюрократов на «волги» все-таки пересели. Опять все очень по-русски: указ подписал не Немцов, а Ельцин, и сам же его нарушил, продолжая ездить на «мерседесе».
Через год он, помню, поинтересовался: «Как там наше решение о пересадке?». — «Плохо», — отвечаю... Борис Николаевич удивился: «Почему?». — «Вот вы сегодня на работу на чем приехали?» — спрашиваю. «На «мерседесе». — «Видите, в этом вся наша русская жизнь: каждый считает, что ему закон не писан. Вы подписали указ — выполняйте его! Лично вы...». Он снял телефонную трубку: «Эту машину — в гараж, пришлите мне русскую...». Ездил аж две недели — надо отдать ему должное, а потом снова вернул «мерседес» — все! Понимаешь, надо выполнять указы, которые издаешь для граждан, — показывать в первую очередь личным примером, что ты законопослушен.
— Если коротко, в двух словах: каким человеком был Ельцин?
— Это был настоящий русский уральский мужик со своими причудами, но верящий в несколько вещей: во-первых, что свобода лучше коммунизма (в этом на 100 процентов был убежден)...
— ...уже хорошо!..
— ...во-вторых, что частная собственность лучше бюрократии, и в-третьих, что Россия — неотъемлемая часть мира. Конечно, кое-чего он не понимал. Затвердил, скажем: «Капитализм лучше коммунизма», но ему невдомек было, что капитализм тоже бывает разный: бандитский, олигархический, коррупционный, а строить надобно европейский. Я ему, когда переехал в Москву, набросал некий план: что надо делать и как победить бандитский капитализм. Он согласился, но до конца этого не осознал.
[VR]«ПОПАЛ Я МЯЧОМ ПРЯМО В ЕЛЬЦИНА, ОН УПАЛ... «Я ТЕБЯ СЕЙЧАС ПРИСТРЕЛЮ!» — ЗАКРИЧАЛ КОРЖАКОВ»[/VR]
— Ельцин, насколько я знаю, очень по-отечески к тебе относился...
— Есть такая фрейдистская теория: у него не было сына, а он хотел...
— ...и увидел его в тебе?
— Где-то да. Мы и роста с ним одного были, и судьба, в общем, похожая: Борис Николаевич управлял Свердловской областью, я — Нижегородской. Да, действительно, его отношение ко мне было особенным.
— Что за необычная поездка состоялась у тебя с Ельциным в Чечню?
— Шла война, это была трагедия, а я — наглый: был губернатором, подотчетным Ельцину, и в то же время собирал подписи против войны в Чечне. Почему? Потому что на ней погибло больше 100 наших нижегородских пацанов, и их мамы устраивали демонстрации, громили мой офис. У меня просто выхода другого не было, а когда число людей, эту акцию поддержавших, достигло миллиона, я привез подписные листы на «газели» в Кремль. Ельцин открыл их, а там такой текст: «Уважаемый Борис Николаевич, требуем немедленно остановить войну!», — и фамилии. Он насупился: «Эти подписи за меня или против?». Нормально?
— Хорошая постановка вопроса...
— Я плечами пожал: «Борис Николаевич, это от вас зависит. Если остановите смертоубийство — за вас, не остановите — против». Он спросил: «А сколько бы подписей ты по России собрал?». — «Ну, если только в Нижнем миллион, то по стране миллионов, наверное, 50... Меня же не так хорошо за пределами области знают, я все-таки губернатор нижегородский». Он буркнул: «Ну ладно, иди». Разозлился, обиделся, однако ничего мне не сделал. Единственно, отключил телефон прямой связи, но это обычная партийная история, и дал указание губернии не помогать.
То были не самые легкие месяцы. На календаре — 96-й год, скоро президентские выборы... Вдруг он мне звонит — кремлевскую связь за минуту восстановили! — и как ни в чем не бывало спрашивает: «Ну что, голубь мира, в Чечню поедешь со мной? Будем войну останавливать». — «О’кей, — говорю. — Хорошо. Конечно». Естественно, я обрадовался. «Какой же все-таки большой человек, — подумал, — умеет ошибки свои признавать. Это же признак силы!».
Прилетел в Москву, в полдевятого утра приезжаю в правительственный аэропорт Внуково-2 и вижу: стоят, переминаясь с ноги на ногу, бледный Коржаков, твой товарищ, с тогдашним начальником ФСБ Барсуковым и как заклинание повторяют: «Надо отговорить Ельцина от этой поездки». — «Почему?» — спрашиваю. «Грохнут!». И в два голоса: «Басаев — террорист, подонок, у него точно есть «стингеры», его банды контролируют почти всю Чечню. Хочешь, чтобы они твоего любимого Ельцина убили...
— ...и тебя вместе с ним?»...
— Ну, обо мне вообще речи не было. «Нет, — отвечаю, — не хочу». — «Ну так отговори его. Ты же реально такой крутой... Нас он за людей не считает, а вот тебя любит. Скажи, чтобы дома остался».
Что интересно, Ельцин, пьяный он или трезвый, наркотики — не наркотики, никогда никуда не опаздывал. Все in time, секунда в секунду, и, кстати, этому у него не грех поучиться (причем очень хорошо поучиться!) и Путину, и Медведеву, и Ющенко, и Тимошенко — всем.
Без двух девять подъезжает его автомобиль, он выходит... «Что стоите? — спрашивает. — Садитесь в самолет». Я: «Борис Николаевич, Александр Васильевич и Михаил Иванович считают, что в Чечне вас могут убить». А они же мне папочку дали с грифами «сов. секретно», «особой важности» (обычными в таких случаях штампами), и в ней — донесение ФСБ: «Агент по кличке Кума сообщает, что во время посещения села Знаменского на президента Ельцина бандой Басаева будет совершено покушение. Для этого готовится специальный отряд, а в качестве оружия будет использована ракета «стингер». Вручаю ему эту бумажку...
Ельцин прочитал, глянул на меня исподлобья: «Ну что, испугался?». — «Да нет», — говорю. «Ну тогда поднимайся на борт». Потом обернулся к силовикам: «Мы с Немцовым летим, а вы, трусы, здесь оставайтесь». Барсуков ослушаться не посмел, а Коржаков тихо-тихо пролез-таки в самолет...
Когда летели, Ельцин ска
| |||||||||||||||
...
[Письмо показано не полностью] Показать целиком
Комментариев нет:
Отправить комментарий